MEW. Интерлюдия. Мэдисон (после 44.2)

     Когда Мэдисон вошла в офис окружного прокурора, часть её хотела немедленно развернуться и убежать домой.

     После Мамы большую часть своего времени она тратила на помощь. А потом возвращалась домой и просто… лежала в постели. Смотрела в потолок.

     Ей пришло несколько сообщений от Эммы на телефон, но она на них не ответила.

     Она ничего не делала. Просто думала.

     Голос старика гремел в её голове. Но ведь она натворила…

     Так много. У Мамы были способности. Но чем то, что делала Мама, отличалось от того, что делала она?

     Когда Мэдисон закрывала глаза, она видела Тейлор. Не в шкафчике. Это было странно. Она не участвовала в подготовке той шутки со шкафчиком. Но она действительно видела, как это произошло… видела другие шутки над ней.

     И сама трудилась над тем, чтобы все отвернулись от неё, оставив ей маленький островок пустоты и осуждения. Не только она. Другие подростки. Учителя. Эмма была популярной, София — сильной, а Мэдисон… просто милашка, про которую никто и никогда бы не подумал, что она способна совершать что-то мерзкое. Только не такая, как Мэдисон.

     Все они потрудились над тем, чтобы Тейлор стала такой одинокой.

     На мгновение Мэдисон представила, что борьбы за жителей города будет достаточно для её покаяния. Но когда Рыцарь исчез…

     Оказалось, что это было не так. Она не знала, что будет достаточным для того, чтобы искупить вину.

     А если бы она могла… вернуться назад и не делать ничего плохого? Написать ей извинения? Прости, Тейлор?

     Мне жаль?

     Мне жаль? Мысль о том, что можно искупить всё то, что они сделали, каким-то извинением, заставляла Мэдисон хотеть проблеваться. Её родители и слышать ничего не хотели о терзаниях дочери. Мэдисон даже не думала, что мама вообще была готова выслушивать излияния своей дочери. Её мама боялась темноты — и Мама Мазерс использовала это против неё. Теперь мама всё время носила с собой фонарик и ничего не хотела слышать о дочери, особенно её излияния на тему того, что Мэдисон чувствовала себя виноватой из-за того, что позволила своим друзьям втянуть себя в эти шутки над другим человеком.

     И конечно же, Тейлор приходилось проглатывать извинения. Мэдисон использовала их, как и все они, когда шутки заходили слишком далеко, прежде чем Тейлор подверглась бы всеобщему остракизму.

     Но действительно простить Мэдисон? Мэдисон считала, что это произойдёт не раньше, чем та услышит пение Симург. А даже если и нет, то Мэдисон всё равно не заслуживала прощения за совершённые злодеяния.

     ***

     И вот она оказалась здесь, в кабинете, пока окружной прокурор сверлил её пристальным взглядом. Мэдисон записала в показания всё, что смогла вспомнить, с самого начала. Однажды она уже делала это раньше, но в этот раз не использовала все свои социальные навыки, чтобы выглядеть наивной жертвой обстоятельств, которая просто следовала за всеми.

     Все свои проступки она записала в своих показаниях. Без каких-либо оправданий. Не скрывая правду.

     И там было так много слов. Мэдисон вырвало, когда она закончила. Она даже не осознавала, как много они делали той, которая ничего не сделала им.

     Окружной прокурор отодвинул от себя бумаги и посмотрел на Мэдисон. Мистер Каллум — гласила табличка с именем.

     Он собирается вызвать полицию? Я попаду в тюрьму? Даже сейчас, когда она собрала всю решимость в кулак, мысль о том, что её запрут в тюремной камере, с настоящими решётками вместо ментальных, которые использовала Мама, приводила её в ужас.

     В этот раз не будет Рыцаря, который её спасёт.

     — Если бы мы увидели это раньше, вы, вероятно, провели бы приличное количество времени в колонии для несовершеннолетних, даже учитывая… другие факторы, — он наклонил голову. — Даже сейчас, поскольку вы на самом деле не были привлечены к уголовной ответственности, я мог бы найти этому несколько веских оснований для ареста. Ареста на уровне уголовного преступления. Конечно, вам бы назначили адвоката, и вполне вероятно, что тот бы апеллировал к искажённому восприятию реальности из-за того, что вы были одной из жертв Мамы… и также к службе вами в качестве…

     — Я делала это не для того, чтобы меня оправдали в суде! — взорвалась Мэдисон. Часть её невнятно бормотала он пытается показать тебе выход из положения, согласись с ним, согласись, согласись! Но она этого не сделала.

     — Может быть и нет, но у вас не было полного контроля над своими действиями, когда вы были подчинены другому человеку, и такой внезапный и полный контроль вызывает стресс, или, по крайней мере, осознание истинного положения вещей*, — мистер Каллум выглянул в окно, откуда открывался вид на город. Всё ещё виднелись сгоревшие здания, но по городу сновали ремонтные бригады, везде устанавливалось новое оборудование. Она увидела вспышку чёрно-золотого и кого-то в сияющих доспехах.

     Это патрулировали Бесстрашный и Королева Пчёл.

     — Вы очень подробно здесь всё расписали, — сказал он. — И принеся всё это сюда, вы подвергли себя опасности. Интересно, какова причина… — он снова посмотрел на неё. — Преступник жаждет лишь побега. Грешник… жаждет искупления. Это из книги, которую я когда-то прочёл.

     — Я…

     — Вы хотите, чтобы вас наказали? Не просто пытали, не как Мама, а именно наказали за совершённые вами преступления? Не заблуждайтесь, за 20 лет моей службы психологические пытки, которые вы обрушили на голову несчастной жертвы, выделились даже в сравнении с некоторыми из самых уродливых примеров парачеловеческих преступлений, которые проходили через суд.

     — Я…

     — Но наказание позволяет нам оставить всё позади. Что ещё более важно, я также считаю, что роль тюрем заключается в том, чтобы содержать в себе тех, кто представляет опасность для общества. Учитывая причину, по которой вы находитесь в этом офисе, я не думаю, что вы представляете для кого-либо опасность, не так ли?

     — Я собираюсь отказаться от передачи этого дела в суд. Я отправлю ваше признание мистеру Эберту — какие действия он предпримет со своей гражданской позиции, будет зависеть от него. Но я не хочу отправлять в колонию кого-то, кто, кажется, наконец-то осознал, что он был таким же своего рода монстром, как Мама и Джек, в тот самый момент, когда этот кто-то осознал правду.

     — Но я…

     — Я не говорил, что не собираюсь оставлять вас без наказания, — мягко сказал мистер Каллум. — Нет, думаю, вы бы скорее предпочли бы тюрьму тому, что я собираюсь сейчас сделать.

     Часть Мэддисон умоляла её сбежать. Что могло быть хуже тюрьмы? Мама, но в тюрьме бы не было кого-то вроде Мамы.

     — Скажите, мисс Клементс, вы когда-нибудь думали о том, чтобы завести семью?

     — Я… да? — Мэдисон не размышляла об этом слишком много, в отличие от некоторых других своих ровесников, но, конечно, она тоже иногда думала об этом. Найти кого-нибудь, выйти за него замуж, завести семью… она хотела всего этого.

     — О, хорошо. И вот однажды у вас появится ребёнок, или, кто знает, у вас будет хороший друг, у которого он появится. Это будет малышка, которая будет делать первые шаги у вас на глазах, которая будет лепетать всякие детские глупости, а потом однажды назовёт вас мамой или тётей Мэддисон.

     — И я очень надеюсь, что эта малышка никогда не столкнётся по жизни со своим собственным Трио, верно?

     И вдруг ей показалось, что сам Левиафан протянул руку и схватил её за горло. Мэдисон не могла говорить, не могла дышать. Было такое выражение «пребывать в ужасе», и именно в нём она сейчас и пребывала.

     — И это будет вашим наказанием и покаянием. Наказанием — потому что вы знаете, что мир способен сотворить с тем, кто будет беспомощен, независимо от того, как сильно ты будешь любить этого человека, независимо от того, насколько он невиновен, потому что вы были одним из тех самых монстров, что приносят людям боль. А вашим воздаянием… Что ж, будет явно недостаточно того, что больше вы не будете этого делать. Ваш долг — не допустить, чтобы зло творилось, ни вашими собственными руками, ни чьими-либо ещё… И, в конце концов, вы будете помнить, что сколько бы вы не переделали добрых дел в своей жизни, они никогда не перечеркнут всего того, через что пришлось пройти мисс Эберт, — он сделал паузу.

     — Я…

     — Потому что недостаточно просто сесть в тюрьму. Вы не можете разрушить собственную жизнь, чтобы уравновесить эту чашу весов. Нет, ваши грехи нельзя так легко искупить. Ваш приговор — не быть тем человеком, каким вы были, и не позволять другим быть такими, когда вы могли бы их остановить. Срок — до тех пор, пока вы не испустите свой последний вздох. Если вам когда-нибудь понадобится напоминание — просто посмотрите в зеркало и вспомните, как ваше милое личико выглядело в глазах Тейлор каждый раз, когда она видела вас.

     Мэдисон было нечего сказать.

     Попасть в тюрьму было бы лучше, так было бы проще. Она сжалась и обняла себя руками. Даже с Мамой было проще.

     И всё равно, не ей было судить себя. Один старик доверил ей делать добро. Другой старик осудил её и назначил наказание за её преступления.

     В её ушах звучал шёпот, смутное воспоминание о человеке, проживавшем свой последний день, и его голос словно наполнял собой мир, когда они становились между Мамой и его невинными жертвами.

     Но между Тейлор и Мэдисон не встал никто.

     — Полагаю, мисс Клементс, что у вас ещё есть дела, — сказал мистер Каллум, возвращаясь к чтению документов, лежащих на столе.

     — Я… да, — Мэдисон медленно встала и вышла из прокурорского офиса.

     Когда Мэдисон вышла наружу, улицу продувал ветер со стороны океана, унося с собой последние остатки пепла и запаха пожарища.

     Что мне делать? Она огляделась вокруг. Что делают монстры, когда решают, что они больше не хотят быть монстрами?

     Мэдисон глубоко вдохнула. Ответ был прост, каким бы трудным он ни был.

     Мэдисон ссутулила плечи, повернулась и пошла к автобусной остановке, готовясь к борьбе, которая, как она была уверена, продлится до конца её жизни.

-

* ...осознания истинного положения вещей... - в оригинале используется идиоматическое выражение a meeting on the Road to Damascus, которое делает отсылку на библию — Апостол Павел был обращён в христианскую веру по дороге в Дамаск. Данное выражение используется для описания внезапного озарения, решающего момента или прозрения, открытия для себя истины.