Алхимик. Сублимация 13.5

В этой главе Тейлор стала немного больше походить на Стального Алхимика :3

***

***

Ещё один шанс, подумала я, отправляя в рот холодную кашу, и пожалела, что не могу протереть глаза.

Я вернулась с конспиративного жилья Сплетницы в штаб-квартиру Протектората незадолго до восхода солнца и сразу же завалилась на кровать. Её последний тест — якобы последняя угроза её жизни со стороны Девятки — должен был начаться сегодня вечером где-то после полуночи, что давало нам время подготовиться ко встрече с последним убийцей.

Манекен был единственным ещё не нападавшим на неё из оставшихся в живых членов Девятки. Технически, Сибирь на неё не нападала, но Сплетница сказала, что каннибалка не будет проводить её тест. Согласно тому, что говорила Сплетнице её сила, Сибирь должна была прийти к ней в пятницу, но она так и не пришла.

Её память начала возвращаться после того, как я закончила уничтожать мутировавший гриб Ампутации. По словам Сплетницы, первоначальная амнезия, наведённая на неё Ампутацией, начала проходить.

Даже если властелин не мёртв, мы заставили его затаиться, подумала я о Сибири. Заставили его опасаться за свою жизнь.

Я старалась не вспоминать о том, что означал завтрашний день лично для меня. Не стоило отвлекаться.

Кто-то опустился на скамейку напротив меня, и я подняла взгляд от своей тарелки.

Это была Батарея.

Я чуть не уронила ложку в миску, и она даже немного звякнула, прежде чем я опомнилась и перехватила её покрепче.

— Хей, — сказала она. — Ходят слухи, что прошлой ночью ты поймала Топорылого и заставила сбежать Ампутацию?

Я наполовину пожала плечами, наполовину кивнула. Я не знала, делала ли что-нибудь с Топорылым темнота Мрака, но было довольно очевидно, что мужчина смертельно боялся темноты. Моя птичья клетка продолжала удерживать его до тех пор, пока Мисс Ополчение не смогла вырубить его выстрелом резиновым, мягким снарядом размером с банку из-под содовой, а я не обмотала его кабелем.

Команда СКП, которую вызвала Мисс Ополчение, плюс два офицера из команды поддержки, которые были со Сплетницей в качестве охраны, не смогли поднять огромного мужчину, чтобы поместить его в фургон, так что мне пришлось помогать и с этим.

Его допрашивали и наблюдали за ним, пока он находился в камере, которая могла предотвратить почти все неприятные сюрпризы, которые могли бы сказаться на ком-то из нас. Судя по тому, что я слышала, они не думали, что он долго проживёт.

— Это действительно отличная работа, — сказала она, одарив меня улыбкой, достойной того, чтобы транслироваться по телевизору.

— Спасибо, — сказала я, смущённо ковыряя ложкой в тарелке.

— Ты думала о том, что будешь делать, когда станешь полноправным членом Протектората? — спросила она. — Ты уж можешь рассчитывать на предложение о работе в одном из отделений.

Этот вопрос застал меня врасплох. До этого момента оставалось ещё много времени.

Два года и один день, подумала я. Это что, какие-то психологические штучки..?

Я отогнала эти мысли прочь. В отличие от консультанта Уинслоу, чья идея планирования будущего заключалась в том, чтобы советовать детям побогаче поступать в колледж, Батарея довольно хорошо знала и меня, и то, что представляла из себя работа на Протекторат.

— Не совсем, — сказала я. — Я не знала, что мне предоставляется столько свободы выбора в этом вопросе.

Она пожала плечами.

— Зависит от обстоятельств. Очевидно, что тут играет свою роль географический фактор, но если ты будешь более инициативна, то сможешь оказаться там, где тебе хотелось бы оказаться. Более приятный для тебя климат, крутая команда, особые условия — есть куча критериев.

— Особые условия? — переспросила я.

Она снова пожала плечами.

— Иногда встречается то тут, то там. Было время, когда Сиэтл предлагал несколько очень интересных льгот для всех, кто мог помочь городу при атаке Левиафана.

Да, точно, вспомнила я. Они объявили об этом как раз после первого нападения Симург.

Я кивнула.

— Не похоже, что тебя это интересует, — заметила она.

— Не совсем, — ответила я, хотя привилегия в виде эксклюзивного читательского билета или что-то в этом роде мне бы определённо понравилась. — Я поступлю на службу туда, где во мне будут нуждаться.

Она улыбнулась, но уголки её губ слегка печально изогнулись.

— Не бойся добиваться того, что ты хочешь, Алхимик, — сказала Батарея. — Если ты хочешь помогать людям, это здорово, но ты должна знать, что возможности сделать больше просто так на дороге не валяются. Ты должна искать их сама.

Я кивнула.

— Где все? — спросила я. В течение всего моего тихого обеда в штаб-квартире было до странного пусто, и хотя обеденное время ещё не совсем наступило, помещение действительно казалось более пустым, чем я ожидала, особенно с приближением подкрепления.

— Все в городе, — ответила Батарея. — Директор заставляет нас всех работать как проклятых, пытаясь убрать Джека-Остряка. Даже Легенда его поддерживает. Я удивлена, что тебя тоже до сих пор не втянули во всё это, хотя никто другой не смог бы сделать то, что ты сделала с Краулером.

Я припоминала, что директор Кальверт был до странного сосредоточен на лидере Девятки, когда мы общались, но с тех пор я больше ничего о нём не слышала.

Что-то личное? — подумала я. — Или это профессиональная гордость? Или и то, и другое вместе?

— Понятно, — сказала я, обдумав всё это. Я знала, что Джек уже приходил за Сплетницей и Лабиринт, так что было нелегко предсказать, где он появится в следующий раз.

Может быть, Панацея, подумала я.

— Не волнуйся из-за этого, — сказала Батарея. — Того, что ты делаешь, уже достаточно. Даже более чем достаточно. Может быть, допрос Топорылого принесёт плоды.

Ага, может быть, подумала я. Я даже не знала, мог ли он говорить — и технически говоря, все мои знания о нём были знаниями о том, кем он был до того, как Ампутация воскресила его из мёртвых.

— Какие у тебя планы на день? — спросила Батарея.

— Сплетница считает, что за ней придёт Манекен, — сказала я. — Я думаю о том, что мне следует приготовить к встрече с ним на этот раз.

Ампутация смогла избежать попадания под мои атаки из земли благодаря своему технарскому питомцу, но подготовленные к встрече с ней знаки были основаны на расплывчатых, общих сведениях, знаниях об окружении и архитектуре здания — на всём, что мне дала Сплетница. Знаки, которые я подготовила для той битвы, были многофункциональными, без чётко прописанных инструкций, и были не самыми быстрыми или простыми в использовании.

Если бы я могла подготовиться ко встрече с Манекеном, я, вероятно, могла бы действовать более решительно и быстро, даже если он был опытнее Ампутации. Если я правильно составлю сигил и пропишу в нём как можно больше инструкций, клетка, подобная клетке Топорылого, создалась бы намного быстрее.

Клетка оставляет слишком много свободного пространства, подумала я. Манекен может разбирать себя на части. Тогда я должна расположить прутья как можно ближе друг к другу.

Я мысленно исправила дизайн сигила, над которым сейчас работала, чтобы у меня получилась стена из сетки, а не столбов.

Выглядит немного тонковато, подумала я. Эти его клинки могут быть опасны.

— Правда? — спросила Батарея. — И ты не боишься?

— Конечно я боюсь, — на автомате сказала я. Кто бы не испугался девятифутового (274,32) см робота, которого Симург превратила в машину для убийств?

Но были вещи важнее страха.

— Позволь мне поговорить о тебе с директором, — сказала Батарея. — Я присмотрю за тобой. Это лучше, чем носиться по городу в поисках человека-невидимки.

— Джек-Остряк может становиться невидимым? — переспросила я.

Она фыркнула.

— Просто шутка, хотя иногда мне кажется, что это действительно так. Я слышала парочку историй. Про александрийские пакеты, крутых движков, такие истории. Каким-то образом им удаётся отыскивать его и броситься в погоню. Почти поймать его в свои сети. А потом он ускользает из ловушки через дыру, которую они даже не замечали до этого.

Она покачала головой.

— Тебе нужно что-нибудь для работы с Манекеном? — спросила Батарея.

Я снова взялась за ложку.

— Нет, — ответила я, постучав пальцем по виску. — Просто нужно хорошенько всё обдумать.

~ ~ ~

Я не обращала слишком много внимания на директора Кальверта, когда он заворачивал мою инициативу с поисками Панацеи, поэтому я поймала себя на том, что копаюсь в памяти, чтобы понять, выглядел ли он и тогда таким напряжённым.

Его злость не была очевидна — он не ругался и осыпал нас гневными тирадами. Он также не плакал или не делал что-то в этом роде, но я, наверное, сама бы не поверила собственным глазам, если бы увидела такое.

Но напряжённость чувствовалась в твёрдости его голоса и в огне, горящем в его глазах, когда он, по всей видимости, пытался не казаться слишком резким.

— Ты не позвонила мне, — сказал он. — Ты должна была оставаться на дежурстве, но покинула пост и подвергнула себя риску. Из-за злодейки.

— Мы обещали защитить её, — сказала я. — И я позвонила Мисс Ополчение. Даже несмотря на то, что это уже был риск.

В его глазах промелькнула тень.

— Протекторат заключил эту сделку, — сказал он, и это прозвучало так, будто его терпение было на исходе. — И Протекторат выполнит это обещание. Ты — Страж. Ты не должна подвергать себя такой опасности.

— Если бы я не пошла, они бы, вероятно, уже были мертвы — сказала я.

«Они» в моей голове звучало как нечто расплывчатое, потому что если я начну его определять, мне придётся считать, сколько жизней Ампутация подвергла опасности.

— Тебе повезло, — сказал он. — У Ампутации просто не было шанса добраться до тебя.

Вы бы то же самое сказали Мисс Ополчение? — подумала я. — Или Стояку и Призрачному Сталкеру после Сибири?

— И ещё раз, мы говорим не про Ампутацию, — сказала Батарея. Она тихо сидела позади меня, но, очевидно, решила, что пришло время и ей вступить в спор. — Это Манекен. Из всех активных членов Девятки он определённо больше остальных уязвим к способностям Алхимика. И она уже знает, чего от него ожидать.

— Как и Манекен, — резко возразил директор Кальверт. — Его IQ больше ста шестидесяти. Я сомневаюсь, что он не подумал о том, что может повторно с тобой столкнуться, и наверняка уже разрабатывает специальную технарскую технологию против тебя.

— В прошлый раз мне пришлось первой нападать на него, — сказала я. Мне не нравилось говорить об этом так, но я не смогла подобрать лучших слов. — В этот раз я буду просто защищать Сплетницу. Я знаю, на что будет похоже место атаки. Я могу подготовить его под себя.

— Например как? — спросил он.

— Я пыталась поймать Ампутацию в ловушку, — сказала я. — Но бетон продолжал ломаться. Если бы до этого я создала под землёй металл, она бы этого не заметила, зато мне было бы гораздо легче поймать её в ловушку.

Он всё ещё не выглядел убеждённым, и я пожалела, что до сих пор не придумала способов противостояния против Манекена. Один хороший пример звучал не настолько убедительно, как пять.

— Её тест уже завтра, — сказал он. — А сегодня ты всё ещё на дежурстве до конца дня. Я подумаю об этом завтра.

Уж постарайся, подумала я, чувствуя прилив негодования. Но я всё равно собираюсь быть там.

~ ~ ~

Медленно приближалась полночь, но я чувствовала себя на взводе. Мой режим сна был нарушен, а ещё я вздремнула днём, что только усугубило мою ситуацию.

Несколько тестов Сплетницы — Душечка, Джек-Остряк и Ампутация — проходили ночью или ранним утром в виде соревнований, построенных на опасности и боли. Если Манекен появится в течение следующих нескольких часов, я хотела быть в лучшей форме, а не клевать носом из-за недосыпа.

Батарея, с другой стороны, выглядела уставшей. Она целый день занималась устроенной директором охотой на Джека-Остряка, но всё равно вызвалась быть моим товарищем по команде, которая должна будет защищать Сплетницу.

Я не знала, как её отблагодарить.

В наше распоряжение с неохотного согласия директора был отдан фургон СКП. Было 20 минут до полуночи, когда мы подъехали к тому же складу-конспиративному жилью, в котором произошла вчерашняя драка. Я всё ещё могла видеть вмятину на месте, где прятала бесчувственное тело Мисс Ополчение, и дыры в асфальте там, где я выращивала из земли птичью клетку для Топорылого.

Я не очень хорошо поработала над тем, чтобы убрать следы битвы вчера, и прежде чем приступить к подготовке местности, я использовала несколько знаков перестановки, чтобы всё исправит.

С ровной поверхностью было легче расставить ловушки. Манекен ничего не заметит до тех пор, пока сама улица не восстанет против него.

Сосредоточься, подумала я. Что он мог придумать, чтобы противостоять тебе?

Я знала, что не смогу разобраться в том, как думал эксцентричный разум бомбы Симург, так что вместо этого попыталась сосредоточиться на том, что знала о своей силе и что он мог бы попытаться с ней сделать. Он уже зарекомендовал себя как очень гибкого и быстрого человека, и ужасно хорошо обращался со своими мечами, которые были встроены в его руки. Ни у кого не было записей о том, чтобы он пользовался лазерами или метательными снарядами, но я не могла полностью исключать возможность того, что он будет готов к тому, чтобы расправиться со мной на расстоянии.

Я также использовала на нём свой символ аннигиляции. Он отсоединил голову, что сработало в той конкретной ситуации, но дотянись я до груди, и я сомневалась, что он мог бы отбросить и её.

Однако целиться в грудь казалось слишком рискованной затеей, по крайней мере, до тех пор, пока оружие всё ещё будет в его руках.

Я планировала лишить его шансов им воспользоваться.

Что ещё он знает? Что он может знать? — думала я. — Может быть, про Загана и Левиафана, но то, что я делала там, не сильно отличается от того, что видел он. Я не думаю, что смогла бы расколоть его тело с помощью воздушного удара типа того, что я использовала на Ампутации, хотя попробовать не помешает.

И всё же, несмотря на все мои приготовления, я нервничала.

Батарея положила руку мне на плечо.

— У тебя всё получится, — сказала она, и я поняла, что я использую один и тот же сглаживающий символ вот уже минуту.

Осталось совсем немного времени, подумала я, делая подготовительную работу для воплощения моих планов.

~ ~ ~

Я не могла поверить в то, насколько неуютно я себя чувствовала, просто сидя и пялясь в изображения с камер слежения Сплетницы. Ей удалось уговорить кого-то доставить сюда несколько ноутбуков и камер из магазина электроники, расположенного в соседнем городе, но охват просматриваемой зоны был невелик.

И восемнадцать часов без отдыха, проведённых за просмотром камер, на которых не происходило ничего интересного, заставляли меня лезть на стенку. Похоже, Сплетница чувствовала себя ненамного лучше, но она хотя бы могла отвлекаться на то, чтобы повозиться с одним из компьютеров.

— Всё чисто, — доложила Батарея в рацию Сплетницы. Она находилась на крыше или в где-то в воздухе, наблюдая за ситуацией с того места, которое не просматривалось камер.

Её голос звучал устало, но я не знала, как попросить её сделать перерыв и немного отдохнуть.

Несколько часов назад она заставила меня немного вздремнуть в фургоне, пока сама заняла второе место за наблюдательным пунктом, но всё это время я просто ворочалась с боку на бок. Каждый раз, когда я закрывала глаза, я боялась, что не проснусь вовремя, или проснусь и обнаружу, что произошло что-то ужасное. Моя броня была слишком неудобной для сна, но её изменение стоило бы мне нескольких, возможно критических секунд, поэтому я старалась просто не обращать внимания на неудобство.

Может быть, они ушли? — не могла не подумать я, наблюдая за тем, как солнце начинает садиться. — Большинство других… кандидатов… вероятно, уже прошли свои тесты. Может, Девятка уже нашла всех, кого хотела?

Я в это не верила. Все в Девятке были чудовищами-садистами. Оставить одну из своих жертв относительно невредимой… это не было похоже на что-то, что они могли бы сделать. Особенно Манекен.

Мой локоть затёк, и я подняла руку со стола и начала двигать ей, пытаясь разогнать кровь.

На одном из экранов появилась длинная тень, и моё сердце пропустило удар, но тень так и не двинулась дальше.

Просто фонарный столб, подумала я. Это закат.

Я покачала головой.

— Всё чисто, — услышала я по рации. Снова Батарея.

— Принято, — ответила Сплетница. С каждым часом её ответные реплики становились всё короче, и она с излишней силой опустила рацию.

Я оглянулась на неё. Я переделала костюм, чтобы он был похож на мой монокостюм, который до этого умудрялся противостоять даже лезвиям Манекена. На стенах комнаты охраны с внутренней стороны были прикреплены полосы металла, которые должны были помешать манекену размахивать мечами. Такие же полосы были на потолке. Рядом с единственной рабочей дверью был нарисован символ, который должен был возвести ещё больше стен, если нам понадобится дополнительная защита.

Если бы моей единственной целью было бы защитить Сплетницу, я могла бы остановиться и на этом, оставив Манекена ни с чем снаружи, но я надеялась, что у меня получится сделать больше.

— Следи за мониторами, — сказала Сплетница, и я пристыженно повернулась обратно.

Тишина навалилась на меня тяжёлым грузом, но я продолжила наблюдать.

— Мог ли кто-нибудь остановить его? — спросила я под тиканье часов. Вечерний воздух нёс с собой прохладу, а может быть, это был просто страх, но тем не менее, я старалась сдерживать дрожь.

В отражении монитора я видела, что она не стала поворачиваться, чтобы посмотреть на меня.

— Может быть, — сказала она. — Я думаю, что он, скорее всего, на что-то отвлёкся, учитывая, что он сумасшедший. Или он технарил и потерял счёт времени — я слышала, что такое случается с технарями.

Я тоже, подумала я. И он постоянно путешествует, так что, возможно, у него с собой не так уж и много запасных деталей. Возможно, он не смог бы подготовиться к тому, что я могу, даже если бы захотел.

Я могла только надеяться на это.

Я облизала губы. Спрашивать такие вещи было таким клише, но ещё шесть часов — и время проведения теста закончится, если только Девятка не решила преподнести нам какой-нибудь неприятный сюрприз.

Сплетница и я, завтра мы снова станем врагами.

— С тобой всё будет в порядке после этого?

— Всё будет замечательно, — сказала Сплетница. В её голосе не звучало ни сарказма, ни хитрости, ни горечи, ни страха, но это была самая очевидная ложь из всех, что я слышала.

— Извини, — сказала я, пытаясь спросить как-нибудь по-другому. — Просто это… я не знаю, было ли это тревожным звоночком или что-то в этом роде…

— Значит, вот она, — сказала Сплетница. — Рекламная речь.

Её голос звучал как-то неправильно. Слабый хрип, фальшивый смех, что-то похожее на звук от куска стекла, которым со скрежетом ведут по бетону.

— Позволь сказать, — сказала Сплетница, и всё, что я могла сделать, это не поморщиться от того, как грубо звучал её голос. — Все группы, которые ты только можешь себе представить, пытались меня завербовать. Аккорд предложил мне два миллиона в год, и мне даже не пришлось бы становиться одним из его драгоценных послов. Трещина ненавидит меня, и она всё равно приняла бы меня в любое время, если я не буду оспаривать её роль лидера. Я нужна Бойне №9. Я присоединилась к Неформалам не просто так.

В конце она что-то пробормотала, так тихо, что я не смогла расслышать.

В отражении я увидела, как она скрестила руки на груди.

Ты не похожа на человека, который счастлив быть там, где он есть, с беспокойством подумала я.

— Он здесь, — услышала я из рации. Снова Батарея. — Юго-западный угол.

Я посмотрела на экраны и нашла нужное изображение камеры.

На ней был показан не совсем Манекен, вместо этого удлинённая тень расползлась по экрану.

Рядом с тенью была фигура поменьше и потолще, в которой я узнала одну из паучьих штук, которые использовали он и Ампутация. В тени паука я разглядела множество торчащих под брюшком скальпелей и шприцев, утыканных так густо, что это больше походило на густые заросли.

— Это для его теста, — сказала Сплетница. — Ему нравится уродовать красивое, но заставлять кого-то делать это с самим собой нравится ему ещё больше. Татуировка, клеймо, шрамы — что угодно, главное, что будет постоянным и выглядеть отвратительно. Это похоже на то, что он сделал с собой и с некоторыми из своих жертв.

Я не хотела знать, откуда она про это знала, или что она ещё знала такого, о чём мне не говорила.

— Но он не убьёт тебя, если ты не будешь сопротивляться, — пробормотала она, и её голос прозвучал совсем чуть-чуть, но по-другому. Казалось, она разговаривала сама с собой, а не со мной.

У меня по спине пробежали мурашки.

— Это будет самое уродливое, что он сможет себе представить, о потом всё будет кончено, — сказала она, всё ещё больше обращаясь к себе. — Все семь из семи тестов пройдены. На высший балл.

Это прозвучало так, будто она обдумывала эту идею, и я повернулась в её сторону, чувствуя осуждение, желая накричать на неё, заявить, что мы были здесь, чтобы защитить её.

Я повернулась достаточно, чтобы увидеть её лицо, но не была готова к тому, насколько мертвенным будет её взгляд. Казалось, её глаза были практически серого цвета, а зрачки выглядели практически неподвижными. Она выглядела так, словно даже не помнила о моём присутствии здесь, и тогда на меня снизошло озарение.

Мы защитили её от Девятки здесь, в Броктон-Бей, но учитывая то, что с ней сделали Душечка и Джек-Остряк до того, как она пришла к нам, мы не могли защитить её от собственных мыслей. Казалось, она видела так много, и то, что она видела, было самым худшим из того, что было в человечестве, и это могло сказаться на любом человеке, каким сильным бы он ни был.

Её тело было в безопасности, под моей и остального Протектората защитой. Её психика — на грани срыва, и её сила продолжала обрушивать на неё каждый ужасающий факт, словно таран.

Я встала.

Я не позволю тебе совершить эту ошибку, — подумала я, направляясь к двери. — Я не позволю этим ублюдкам из Девятки сломить тебя.

Она обернулась на скрип двери и её глаза расширились.

Я активировала символ, стоя вне зоны его действия, и вокруг комнаты слежения выросли металлические стены. Вероятно, трансляция с камер после этого была прервана, потому что стальные стены прорезали электрические и интернет-кабели внутри стены.

Двери оказалась закрытой слоем полу-гофрированного металла, достаточно плотного, чтобы Манекен не смог прорезать себе путь внутрь.

Сплетница будет в безопасности.

Я направилась по внезапно ставшему тёмным коридору, который должен был вывести меня на улицу. У меня были мои символы, а с местностью рядом я предварительно поработала.

Пришло время отправиться на охоту за монстрами. И монстр, к моему удобству, находился прямо снаружи.

~ ~ ~

Я толкнула дверь и увидела тень Манекена, лежавшую на улице, которая была на несколько оттенков темнее земли. Символ асфальта был равномерно распределён по всей земле, но под его тонким слоем покоилось моё главное оружие.

Однако он находился ближе, чем мне бы того хотелось, и наверняка видел, как открывалась дверь.

Я подавила страх и уверенно вышла вперёд.

Он стоял в пятнадцати футах (4,57 м) от меня, и по тому, как он повернул голову, я поняла, что он уже увидел меня. Его пустое лицо, каким-то образом выглядевшее ещё более нечеловеческим, чем прошлое, яйцевидное со смутными обозначениями черт лица, которое я уничтожила, казалось, выражало любопытство и веселье, но я, вероятно, видела в нём то, чего не было на самом деле.

Его руки свободно свисали, а клинки были выдвинуты из пазов не полностью — больше они походили на кухонные ножи, чем на мечи. Такие же смертоносные на вид, но у них определённо была меньший радиус действия. Если он подойдёт ближе, мне придётся быть осторожной на случай, если они могли удлиняться до той же длины, что и его прежние клинки.

Я услышала стрёкот ещё до того, как на самом деле увидела электрическую небесную синеву.

Манекен даже не повернулся, чтобы посмотреть на Батарею.

Это позволило е хорошенько прицелиться.

Три стальных дротика, брошенных с почти сверхчеловеческой скоростью и заряженные энергией Батареи, отскочили от головы Манекена со звяканьем, который можно было услышать в автомобильной ремонтной мастерской.

Они не смогли пробить поверхность его брони, но в тот момент, когда я услышала звук удара, я атаковала.

Кабеля из односимвольной стали взмыли вверх через асфальт прямо у ног Манекена, приведённые в движение сигилом на моём ботинке, сделавшем дыру в асфальте, чтобы я могла дотянуться до металла, который подготовила к встрече.

Управлять сталью было гораздо легче, чем бетоном, и она не крошилась, когда взлетела вверх, обвиваясь вокруг ног Манекена на манер пружины.

Он полоснул лезвиями по стальным кабелям, делая на них глубокие надрезы, но я сделала их достаточно толстыми, чтобы он не мог так просто их разрезать.

С воздуха обрушилась ещё полудюжина заряженных дротиков, отправленных Батареей, нацеленных на цепи, соединявшие его руки с туловищем. Когда я создавала дротики, мы обсудили то, что они, вероятно, не смогут пробить броню Манекена, независимо от степени напитки её силой, но она могла бы заставить части его тела заклинить или сломаться, если попадёт в нужные места.

Непохоже, чтобы хоть один из дротиков попал в слабые места, но дротиков у Батареи было ещё предостаточно, а пока Манекен не мог двигаться, она могла достаточно хорошо прицелиться.

Паучья штука Манекена бросилась на меня, и её многочисленные лапки ощетинились смертоносным оружием.

Я возвела перед собой стальную стену и паук врезался в неё с силой легкового автомобиля. Сталь хрустнула, слишком тонкая, чтобы после такого удара остаться неповреждённой, но и паук замер на месте.

Казалось, шипы пронзили мои виски, когда я попыталась обхватить паучью штуку зажимами, продолжая наматывать на ноги Манекена металлические тросы, пытаясь протянуть их выше. Я знала, что не смогу удержать его, обхватив только лодыжки или голени — он просто отбросит их, когда поймёт, что не может освободить. Я не знала, отсоединялись ли его бёдра от туловища таким же образом, а даже если он мог так сделать, то после такого передвигаться ему будет гораздо труднее.

Он был слишком высок и вертляв, чтобы я могла зафиксировать его плечи, но если я смогу подняться по ногам, сделать это будет легче.

Надеюсь, что до этого момента он не сможет освободиться.

Затем я услышала низкое гудение и увидела, как лезвия Манекена начали мерцать.

Дерьмо, подумала я, делая дополнительные витки стали вокруг его ног, готовясь к его неизбежным попыткам освободиться.

Паучье существо вырвалось из моей ловушки, лишившись при этом нескольких ног. Оно тяжело приземлилось справа от меня на свои оставшиеся пять ног, и я слышала, как одна из них хрустнула после приземления на землю.

В прошлый раз мой костюм справился с его клинками, подумала я, разглядывая беспорядок из более обычного оружия, которое было у этого паука. Когда он приблизится, просто уничтожь его.

Я продолжала обматывать Манекена ещё большим количеством стали, пытаясь укрепить те места, которые он уже обрезал. Новенькие, мерцающие лезвия вгрызались в кабеля глубже, чем раньше, и я задавалась вопросом, а не было ли это улучшение подготовлено специально на случай встречи со мной. Более толстые стальные путы держались, но лишь с трудом и в некоторых местах.

Паукообразная штуковина рванулась ко мне, но только для того, чтобы быть сбитой с ног, когда Батарея врезалась в неё на всей скорости.

Я слышала, как паук с хрустом перекувыркнулся у меня за спиной, а Батарея тяжело приземлилась рядом.

— Спасибо, — сказала я, переключая внимание на Манекена. Я сжала оставшиеся стальные путы и попыталась поймать лезвия, когда он продолжил резать стальные тросы, но его руки двигались слишком быстро, чтобы я успевала за них зацепиться.

— Нет проблем, — сказала Батарея, стоя у меня за спиной.

Я выбросила паука из головы и сосредоточилась на том чтобы раздавить и удержать ноги Манекена. Его броня оказалась даже прочнее, чем я ожидала, а его светящиеся клинки полосовали сталь так, словно на её месте было дерево. Я пыталась заделывать порванные им места, или двигать металл, чтобы продолжать удерживать ноги Манекена, но каждый удар наносил серьёзные повреждения моим путам.

Несколько дротиков пролетели у меня над плечом и вонзились в его левое запястье. Три из них упали на землю, но четвёртое застряло в звеньях цепи.

Манекен, казалось, одно мгновение рассматривал заклинивший сустав, прежде чем опустить цепь ниже, уронив руку, державшую лезвие, на землю.

Дротик выпал, но это действие на мгновение лишило его возможности пользоваться клинком.

Я ещё туже затянула кабеля стали вокруг его левой ноги, сжимая и соединяя их так, что они начали больше похожа на манжету. Натяжение было достаточно тугим, чтобы он в принципе не мог освободить голень, а его колено было стянуто до сустава.

Цепь с его запястья со звоном упала на землю, разматываясь как нить. Верхняя часть цепи была намного тоньше, чем остальная часть, но всё равно было удивительно, что он смог разместить столько цепи в своём предплечье.

Моё сердце застучало быстрее, когда я поняла, что он собирался сделать, и я быстро отбросила в сторону план сдерживания Манекена.

— Ложись! — крикнула Батарея как раз в тот момент, когда я переключила внимание. Она толкнула меня вниз, за плечи, и моя сосредоточенность была нарушена.

Я услышала, как паучья штука просвистела у меня над головой, с грохотом приземлившись прямо у меня перед носом. У неё осталось только три ноги, и одна из них оказалась сильно погнута.

Паук был в пределах моей досягаемости, и я рванула вперёд.

Моя символ перестановки стали перестал действовать на металл под улицей, когда я положила правую руку на тело паукообразной твари.

Заработала аннигиляция, и голова вспыхнула болью от резкого переключения между символами.

Паукообразная штуковина начала тыкаться лапками со скальпелем и шприцом мне в руку, и я услышала неприятный, царапающий звук, прежде чем она рухнула.

Две трети паука исчезли с металлическим хрустом, и то, что осталось, упало на землю.

Оно оставалось лежать там неподвижным.

Почему символ не разрушил всё его тело? — задумалась я на мгновение, прежде чем вскочить на ноги и перевести взгляд на Манекена.

Батарея оттолкнула меня в сторону и прикрыла собой, когда его огромная, вытянутая рука рассекла воздух на уровне пояса. Кисть и прикреплённое к ней лезвие со сверхъестественной точностью рванулись в нашу сторону.

Я услышала бритвенное жужжание лезвия, пролетевшего над нашими головами.

Так быстро, как только могла, я подвернула ногу и сделала ещё одну дырку в асфальте символом-перестановщиком, после чего переключилась на скрытый под ним металл.

Я заметила, как в нашу сторону несётся ещё один хлыстообразный удар. Прежде, чем цепь успела подобраться слишком близко, я подняла короткую колонну у него на пути.

Цепь зацепилась за шип, обвиваясь вокруг. Лезвие начало лететь в совершенно другую сторону.

Я заставила себя подняться, присев на корточки и сохраняя контроль над металлом. Батарея помогла мне подняться на ноги, всё ещё защищая меня.

Манекен дёрнул цепь и я подумала, что он пытается разрушить колонну, чтобы освободить руку, но я ошиблась.

Он отцепил от себя ноги в районе бёдер и полетел к нам. Цепь натянулась, придавая ему ещё большее ускорение.

Я воздвигла перед ним стену, но он был настолько высок, что смог ухватиться за верх другой рукой и подтянуться вверх, практически не ударившись о металл. Он задержался наверху, каким-то образом умудряясь балансировать бёдрами на листе стали шириной в дюйм (2,54 см).

Его возможность передвигаться должна быть ограничена теперь, когда у него нет ног, подумала я, но то, как он нависал над нами, находясь на тонкой стене, возведённой мною, совсем не успокаивало.

— У меня закончились дротики, — сказала Батарея, и я ощутила её руку у себя на плече, готовую отдёрнуть меня при первом намёке на атаку Манекена.

Последнее звено цепи втянулось в предплечье, и запястье снова оказалось прикреплено к руке технаря. Он пошевелил пальцами, так, как это делала я, когда слишком долго сидела за компьютером.

То, как он держался, оставляя себя открытым для удара, вызвало у меня подозрение.

Я кинула быстрый взгляд на руку.

На тыльной стороне перчатки была прорезана линия, разделившая мой сигил аннигиляции на две половинки.

Я попыталась активировать его, использовав на небольшом количестве воздуха, но это не сработало.

Он смог понять так много? — мысленно выругалась я. Я не стала дублировать этот знак в этой версии костюма — его было легко нарисовать, а Манекен всё равно не пережил бы первого удара аннигиляции. Я планировала использовать аннигиляцию в качестве последнего средства.

Убей его, не используя аннигиляцию, подумала я, мысленно прощупав металлическую стенку.

Манекен спрыгнул вниз прежде, чем я успела что-либо предпринять, и бросился в нашу сторону. Без ног, не способный нормально удерживать равновесие, он выглядел ещё более страшно, чем раньше.

Несмотря на стоявшую на страже Батарею, мне удалось удержать ногу с символом перестановщика на месте и обмотать путы вокруг запястья Манекена.

Батарея снова попыталась оттащить меня с дороги, но Манекен рванулся к нам, просто роняя запястье сжатой руки на землю. У нас не было времени уйти от удара одновременно.

Вместо этого Батарея оттолкнула в сторону меня.

Я, спотыкаясь, сделала несколько шагов вперёд на несколько футов, проклиная скорость толчка, когда туловище и голова Манекена пролетели через место, где я стояла всего секунду назад.

Я немедленно повернулась, осматриваясь в поисках Манекена. Мой перестановщик сделал дырку в асфальте меньше чем за секунду, добираясь до металла, но Манекен сосредоточил своё внимание на мне, и он приближался.

Он развернулся, разматывая ещё одну цепь, и помчался в мою сторону. Даже без ног он был с меня ростом, а в правой руке он сжимал гудящий клинок длиной в фут (30,48 см). Следующий его замах проходил низко — он определённо заметил, что я использую силу на улице через ноги.

Я воздвигла перед собой стену, достаточно высокую, чтобы он не мог перелезть через неё. Я услышала, как он с болезненным хрустом ударился о тонкую преграду — прозвучало так, словно он врезался в стену всем телом.

Послышался звук, похожий на присвист ветра, и лязг металла о металл.

А потом я ощутила вспышку боли, сопровождаемую низкочастотным гулом.

Я ощутила, как мир накренился, когда моё равновесие оказалось нарушено.

Я ударилась боком о землю.

Моя левая нога каким-то образом продолжала стоять. Она просто заканчивалась на верхней части моего щитка, защищавшего голень.

Манекен нашёл слабое место в моей броне и с идеальной точностью позволил цепи обвиться вокруг стены, дотянувшись запястьем с лезвием до моей ноги.

Я всё ещё могла видеть, как Манекен вскарабкивается наверх по стене, которую я воздвигла между нами. Его правое запястье было подвешено на цепи, и лезвие клинка было красным от моей крови. Тень от его фигуры легла на моё лицо.

У меня будет как у Стояка или Призрачного Сталкера? — подумала я, наполовину паникуя. — У меня нет ноги, значит, как у Призрачного Сталкера. Я ничего не могу сделать.

Желчь подступила к моему горлу, после чего неприятный запах ударил в нос в тесноте шлема.

Сухая, кисла, отвратительная, знакомая рвота.

~ ~ ~

Я была в каком-то другом месте. Это было что-то знакомое, что я уже видела раньше.

Я не могла сказать, была ли я в сознании, вырубилась или была мертва.

Если это и был рай, то он не походил ни на один из тех, о которых я слышала.

Но они правильно описывали благоговейный трепет. Это было самое огромное, страннейшее и красивейшее зрелище из всех, что я когда-либо видела.

Время, казалось, текло незаметно, не было ничего, кроме этой бесконечной красоты.

А потом я прозрела. Там было слово. Концепция.

В небе, в космосе, невероятно далёком и в то же время близком, танцующая пара отражалась и преломлялась в большем количестве измерений, чем то, что я могла себе представить.

Я почти слышала, как они разговаривают, понимая, что они были родственны друг другу.

Мене переполнило впечатлениями. Я услышала одно-единственное слово, наполненное кучей подтекстов и сложное в смысловом плане.

Не совсем верный перевод. Смысл был неправильный. Слишком позитивный.

Необходима маскировка.

Пылинка упала с танцующей пары мне в руки, и я погрузила её в себя.

~ ~ ~

Я лежала на боку и смотрела, как Манекен раскачивался взад-вперёд на металлической стене. Я не могла сказать, было ли ему больно, я даже не могла сказать, чувствовал ли он боль вообще.

В моём шлеме воняло блевотиной. Видимо, меня вывернуло, когда я уже начала терять связь с реальностью, но только что увиденная картинка уже начала соскальзывать из сознание, словно шёлковое полотно с пальцев.

У основания груди Манекена я увидела что-то странное. Что-то новое. Там находился символ любопытного сочетания металла и керамики, из которых состояла вся его броня, старый и статичный символ, но я говорила о другом, новом сигиле.

Он двигался и смещался, но каким-то образом я всё ещё могла следить за его перемещениями. Я не могла сказать, что он означал — его базовые конструкции не походили ни на что, что я видела раньше. Это не было твёрдым веществом, не было жидкостью, газом или плазмой. Оно не было ни живым, ни мёртвым.

Оно даже не было «пустотой», в основе этого символа не лежало той самой чёрной точки.

Этот сигил на уровень превосходил всё, что я когда-либо видела. Казалось, каждый символ, который я видела раньше, был простым двумерным рисунком, а это была трёхмерная модель.

Одно слово прозвучало у меня в ухе тихим шёпотом.

Шёпот заставил меня поднять руки и сомкнуть ладони, но я не могла дотронуться до символа. Мои руки просто до него не дотягивались.

Тогда я просто уронила ладони на землю, и сталь и асфальт поднялись словно единое целое, быстрее, чем я могла в это поверить.

Манекен бросился на меня, всё ещё вооружённый окровавленным клинком. Наверное, ему стоило добраться до меня раньше.

Два гигантских кулака из металла и камня раздавили Манекена, словно банку из-под газировки.

— Я рядом, Алхимик, — услышала я голос Батареи и ощутила, как что-то сжало мою ногу.

Я подняла голову, пытаясь увидеть, что она делает. В её голове тоже был символ, ещё один фрактал красоты, почти во всех моментах отличавшийся от символа Манекена.

Я снова услышала шёпот, но он был тише, слабее.

Батарея бормотала что-то под нос, благоговейно и смущённо, обматывая чем-то мою ногу.

— Она была права.