Алхимик. Гомункул 18.Интерлюдия. Контесса. Джек.

Итак... мне очень жаль об этом сообщать, но снарков я сегодня уже точно не успею перевести. Я не уверена, что буду сидеть над ними завтра, так что постараюсь на следующей неделе сначала перевести снарков, а там уж как пойдёт.

Ну а пока что - новая глава Алхимика!

***

***

Левой рукой Фортуна набирала короткие коды, не уверенная, для какого из путей это требовалось. Она увидела, как на мониторе её компьютера замелькали имена и появились короткие сообщения-предупреждения. Ловелас. Фрости. Интуиция.

Имена, принадлежащие обычным людям, тоже. Это было необычно, но иногда у не-паралюдей встречался правильный склад ума или были хорошие связи, и их было легче интегрировать в свои Пути, расставив их фигуры на шахматной доске.

Оберегая и направляя их всех с помощью точно рассчитанных во времени инструкций, она могла оказывать огромное влияние на мир, не вставая со своего кресла. Мир был слишком велик, чтобы она могла находиться везде одновременно, даже при содействии Двередела или Ясновидца. Но она была близка к этому.

На её компьютере появилось небольшое напоминание, и она вздохнула.

— Путь — удалить Джека-Остряка с лица земли ценой меньше ста человеческих жизней.

Это были бесполезные усилия. Путь либо провалится, либо отправит выбранных ею агентов по ложному следу, который никогда не пересечётся с лидером Бойни №9. Даже если он будет замечен в городе, к тому времени, когда её Путь направит действовать людей, они уже не найдут его в нужном месте.

Она автоматически приготовилась спросить о другом пути — более рискованном, более дорогостоящем, что-то в этом роде.

Предсказание Дины Олкотт должно сбыться. Нельзя было позволять Сыну бесчинствовать. Симург пропала. Алхимика и Дракон было достаточно, чтобы остановить Губителей, по крайней мере, в долгосрочной перспективе. Добавить к этому усовершенствованные флаконы и распространившиеся по всему миру филиалы СКП, и даже с одним только Бегемотом и Левиафаном у человеческой цивилизации будет шанс возродиться.

Правой рукой она набрала напоминания для самой себя. Строить путь с Алхимиком было сложно, даже с учётом регулярных бесед, проводимых Александрией, которые помогали скорректировать модель девушки. Чтобы сформировать правильный Путь, требовалось больше времени, чем было у неё сейчас. Направлять её, чтобы эффективно использовать в интересах Котла, не раскрывая правды об организации…

Она почувствовала, что что-то не так, и начала отслеживать активные Пути.

Это не сбой в Пути, подумала она в замешательстве. Это Путь Джека. Он…

Она остановила себя и переформулировала путь.

— Путь — через две минуты пожать руку Джеку-Остряку.

Самый простой способ заставить Путь немедленно провалиться — это составить заведомо невозможную задачу. Она не смогла бы пробежать марафон за пять минут, не смогла бы стрелять лазерами из глаз, а Джек-Остряк никогда не оказался бы там, где он должен быть…

Путь не оборвался.

Она отменила его до того, как Путь подтолкнул её к призыву Двередела.

Что-то происходит, подумала она, и в её груди вновь вспыхнуло любопытство, только недавно вспыхнувшее в груди в первый раз за долгое время. Джек поддался Пути или… не способен избегать Пути. Он не может уйти… Какое-то природное явление? Землетрясение? Сломанная нога? Конфликты внутри группы?

Это не имело значения. Ей не нужно было создавать Путь, чтобы найти Алхимика — Ясновидец постоянно наблюдал за ней, готовый без предупреждения бросить её в портал Двередела, если жизнь девушки окажется подвержена слишком большой опасности.

Для такого регенератора, как она, физические угрозы практически не представляли из себя проблемы, но было несколько других способностей, попадания под которые она должна была избегать. Например, силы властелинов.

— Путь — избежать раскрытия Джеком-Остряком положения людей, которых Душечка отправила за ним.

Этот Путь тоже не оказался проваленным. Душечку можно было включить в Путь, хотя девушка была могущественным кейпом и Путь её устранения давался дорого. Самые высокие шансы на её устранение составляли 10 процентов. Меньше, чем у Краулера, но выше, чем у других членов Девятки.

Как ни странно, на этом Пути, казалось, не происходило никаких действий. Трудно было сказать наверняка без того, чтобы пройти по Пути, но её сила давала ей представление о том, насколько был сложен каждый её Путь. Это было проще, чем некоторые математические законы, которые она выводила, когда проверяла свои способности в учёбе. Доказательства и теоремы выпрыгивали на листы бумаги под её рукой, пока в голове не было ни крупицы понимания.

Если бы она действительно опубликовала их, то могла бы получить полный шкаф медалей Филдса*, но это не было доказательством того, что Сущности знали всё.

Просто они знали гораздо больше, чем знало человечество.

Душечка перестанет быть проблемой, если я подожду пять минут, подумала Фортуна. Мертва? Слишком далеко? Покинула его? Сбежала?

— Путь — с учётом последнего пути, пожать руку Душечке через четыре часа.

Путь не сработал. Душечка не умрёт, если она не предпримет никаких действий.

Она отменила Путь.

Секунды шли, пока её левая рука высылала сообщения. В Англию, Египет, Китай, Пакистан, Австралию, Мексику, СКП, Протекторат — везде люди двигались со своего места, чтобы вступить на путь, на который их подталкивала Контесса.

Один из её людей всё равно умер, попав под воздействие нового триггера, который ей было получено заставить сработать.

Пустая трата ресурса, подумала Контесса, когда путь женщины прервался.

— Пусть — способствовать появлению новых паралюдей на Антигуа**, чтобы сделать их более эффективными для выполнения Плана.

Как и её постепенно растущая модель Алхимика, её сила понимала План.

В течение нескольких недель предпринимать какие-либо действия не требовалось, сказала ей её сила.

Путь сказал ей взять шляпу и начать набирать команды на микроустройстве, вмонтированном в заднюю часть ей правой челюсти. Двередел знал, что порталы должны вести в безопасные места, но Душечка уже собиралась уходить.

Джек-Остряк был уязвим, и она знала только одного человека, который мог подобраться к нему достаточно близко.

Джек-Остряк едва мог дышать. По словам Ампутации, которая говорила с ним во время операции, одно из его лёгких схлопнулось, несмотря на армированную сетку, которой оно было прошито. Его рёбра, даже с усилениями, сделанными ею, сломались от силы выстрелов.

Холод операционного стола Ампутации пробежал по его спине. С трёх сторон он мог видеть конструкцию из занавесок для душа, которую Ампутация собрала, чтобы отгородить себе часть пространства под операцию. Она использовала их для того, чтобы брызги крови не попадали никуда, кроме белого потолка, которые весь уже был в красную крапинку.

Её руки были погружены в его тело по запястья, пока она собирала его внутренности, давая указания, когда ей нужно было, чтобы он двигался или говорил, вот только он едва мог ей отвечать.

Казалось, его язык прилип к нёбу и не мог пошевелиться. Что-то маячило в ближайшем будущем, предчувствие, похожее на лёгкую щекотку в затылке, только помноженную до бесконечности.

— Прекрати это, — сказала Ампутация дрожащим голосом. — Твоё сердце этого не выдержит.

Юная девочка бросила взгляд в сторону.

Заражение была где-то там, может быть, даже на самом верху лестницы, неподвижная и не на что не реагирующая. Что бы Душечка не сделала с их разумами, это свело Заражение с ума так, что даже контрольный ключ, установленный в её голове Ампутацией, не мог заставить её использовать свою силу, чтобы вылечить Джека.

По крайней мере, времени, которое потребовалось бы Ампутации на то, чтобы заставить её подчиниться команде, было достаточно, чтобы он истёк кровью и умер задолго до того, когда Заражение придёт в себя настолько, чтобы начать действовать.

Джек ничего не сказал, пытаясь привести в порядок мысли, прогнать страх, но понять его происхождение.

Неужели так всё и закончится? — подумал он, наблюдая за отчаянием, написанном на лице Ампутации. Она была невероятно изобретательна, но у неё не было большого опыта в том, чтобы собирать людей обратно. Усовершенствования, которые она ему установила, были, по всей видимости, единственной причиной, по которой он всё ещё был жив — в частности, пластины в его черепе не позволили пуле превратить его мозг в кашу.

Это всё ещё было слишком близко к грани.

Душечка, мысленно рыкнул он.

— Джек? — дрожащим голосом позвала Ампутация, и он услышал, как ускоряется звуковой сигнал.

Ярость не утихала, но он не мог позволить ей утихнуть, потому что тогда всё, что ему останется, это ужас.

Десятилетия пролетели незаметно, отделяя его от тех времён, которые он пытался забыть. Ампутация делала всё возможное, чтобы помочь, но такой уровень ментальных манипуляций был ей не по силам.

Он услышал хлюпающие звуки, а затем негромкое ругательство Ампутации.

Язык, подумал он, противопоставляя чёрный юмор охватившему его ужасу.

Он облизал губы, ощутив привкус железа и соли.

Свист оборвался.

Он попробовал ещё раз. Там что-то было. Что-то надвигалось. Приближалось. Заслоняя солнце и свет, оставляя его… наедине… с кем-то, кто в конце-концов убьёт его.

— Уильям, — прохрипел он, когда третий свист не удался.

Женщина с тигровым окрасом наклонилась немного ниже. На её когтях было немного его крови, потому что именно она внесла его в дом.

Каким-то образом ей удалось принять извиняющийся вид.

— Защити нас.

Сибирь выглядела по-другому. Не такой идеально вырезанной скульптурой, не такой холодной, как раньше. Что бы Душечка ни сделала с Уильямом, это повлияло и на его монстра тоже. Прошло несколько секунд, и Джек задумался, понимала ли она вообще, что он ей говорил. Последует ли Уильям за Душечкой? Пойдёт вслед за ней?

Он не знал.

Затем она кивнула и начала двигаться.

Монстр-каннибал медленно пересёк преобразившийся подвал, уничтожая куски гипсокартонных стен, чтобы закрыть занавесками операционную зону Ампутации, пока юная девочка работала. Чтобы применить в случае чего защиту неостановимой силы на занавесках, как и на напольном покрытии.

Нетронутыми остались бы только хирургический светильник Ампутации и провода, питающие её электроинструменты. Если действительно настанет момент, когда им потребуется защита, она их защитит.

Но Джек всё равно не мог расслабиться. Он слышал механический писк, который постоянно ускорялся. В его голове промелькнули имена. Душечка. Алхимик. Король. Серый Мальчик.

Он затолкал их обратно на задворки мыслей, пытаясь унять бешено бьющееся сердце, но страх продолжал нарастать.

В любой другой ситуации, ощутив приближавшуюся смерть, он бы убрался из проклятого дома как можно скорее, ещё десять минут назад, когда это чувство впервые дало о себе знать.

Он не прожил бы так долго, не следуй он собственным инстинктам, но в этот раз у него не было иного выбора, кроме как проигнорировать их и выяснить, что скрывается за этим ужасом, или удастся ли наёмным убийцам Душечки действительно завершить начатое и забрать его жизнь.

Без шансов, подумал он, но там была лишь пустота. Душечка доказала, что были вещи, которые не могла предвидеть даже его интуиция.

Он думал, что знает, о чём она думает. Её планы тоже были милыми, заставляли его всегда быть настороже, но её мысли были простыми, интуитивными размышлениями о том, когда ей следует надавить на них, а когда затаиться. Властелины всегда думали, что хорошо понимают людей, но это было не так. Он много раз избегал их влияния с непринуждённой лёгкостью, обращая их слова и эмоции против них же, оставляя их удивлёнными и сбитыми с толку вплоть до того момента, как он перерезал им глотки.

Я порву тебя на кусочки, подумал он, не обращая внимания на писк кардиомонитора. Месть, ненависть — что угодно, лишь бы не думать о том, что надвигалось. О чём бы ни предупреждала его интуиция, это будет ужасным.

Этого нельзя было избежать.

Он услышал что-то снаружи, или ему показалось, что он что-то услышал, но никакого щекочущего чувства в затылке не появилось. Он был словно привязан к железнодорожным путям — рано или поздно по ним должен был пройти поезд, но пока что не было слышно никаких признаков его приближения.

Он знал только одного человека, на которого его интуиция не реагировала. Левой рукой он схватился за набор инструментов Ампутации, с грохотом уронив их на пол, но пальцы успели нащупать холодный скальпель и сжать его с такой силой, что стало больно.

— Уильям, — прохрипел он. — Посмотри…

Его сердце колотилось так громко, что он чувствовал это в своих костях. Боль пронзила его тело, лишив возможности сказать хоть слово.

Сибирь не пошевелилась — то ли сторожила их, то ли была слишком растеряна для того, чтобы действовать. Потребовалось бы всего мгновение на то, чтобы из окутало нерушимым щитом, обезопасив от всего, что мир может противопоставить им.

Его взгляд задержался на кольцах занавесок для душа, которые Ампутация использовала в качестве шторок. Это был не идеальный щит. У него были слабые места.

— Уильям, — снова прохрипел он. — Она где-то там?

Сибирь выглядела сконфуженной, но было ли это из-за его вопроса или из-за того, что он просил её сделать, он понять не мог.

Голова Джека откинулась назад, ударившись об окровавленную поверхность металлического операционного стола. Он едва мог держать скальпель в левой руке, он мог взмахнуть лезвием, используя только запястье. Толстой куртки могло оказаться достаточно, чтобы защитить обычного человека от такого слабого удара.

Он пытался сказать Ампутации, чтобы она поторопилась. Пытаться заменять ему руку прямо здесь было бессмысленной идеей, им нужно было уходить прямо сейчас.

Но если они сделают это, он умрёт. Он не протянет и пятнадцати минут без поддержки Ампутации. Даже если Уильям понесёт их всех, она не сможет поддерживать его жизнь в процессе.

Только один человек мог, и ирония ситуации была ужасно горькой.

Наверху послышался скрип.

Уильям? — подумал он. Сибири больше не было. — Отправилась на поиски девушки? Оставила его? Потерялась?

Кардиомонитор показывал, что его сердце начало биться чаще. Здесь кто-то был, верно?

Чего он так боялся?

Внезапно по первому этажу над их головами раздались быстрые шаги. Тяжёлые ботинки. Быстрая походка.

Он сглотнул, почувствовав кровь с собственном горле. Если ей удастся разминуться с Сибирью… возможно, это был один из маленьких проектов Ампутации? Сможет ли кто-нибудь из них остановить её, если она не натолкнётся на Сибирь?

И всё же страх не думал покидать его. Он страшился не Алхимика, хотя прямо сейчас её смерти он хотел больше, чем смерти кого-либо другого, кроме, разве что, Душечки. Его интуиция на ней не работала, как это было с другими паралюдьми, с ней было что-то не так. Другие паралюди, которых он убивал, даже более могущественные, чем она, всегда точно вписывались в его планы. Его ножи находили цель, его слова задевали Властелинов за живое, технологии Технарей давали сбои, когда он принимался за работу. Бугаи не могли скрыть от него свои слабости, Оборотни меняли форму рядом с ним, Стрелки целились хуже, чем он, а Эпицентры не могли справиться с собственными силами.

Против Алхимика он мог выступить, используя лишь свои ножи и интуицию, но и то, и другое отказало ему против неё.

Он слышал глухие удары, похожие на хлопки петард или отдалённые выстрелы, а затем снова быстрые шаги.

Убей её, Сибирь, подумал Джек. Убей её и того, кто придёт после неё.

— Ампутация, — прохрипел он.

— Ещё несколько минут, — пробормотала она, держа в руке шприц. Она была бледной, а на её лице и фартуке были капли его крови. — Тогда мы сможем взять Часы… Лигу… Я не помню, как хотела назвать её.

Ещё один взрыв и крик.

Сибирь не кричала.

Что-то продолжало надвигаться, но если Алхимик была убита, то возможно…

Раздался оглушительный грохот, будто весь дом начал разваливаться на части.

Затем наступила тишина.

Он напрягся, как будто внезапно смог увидеть, что происходило за пределами его крошечной операционной.

Раздался резкий звук — Сибирь проходила сквозь стены. Всё ещё искала. Всё ещё охотилась.

— Готово, — Ампутация перекусила нитку. — Мы поработаем с твоей рукой позже.

— Забери нас отсюда! — Джек рявкнул, каким-то чудом прочистив горло. — Сейчас же!

Рельсы дрожали. Поезд был совсем рядом.

Ещё один взрыв сотряс дом. Алхимик была жива.

Ампутация подбежала к стене и нажала на кнопку. Стенка гигантского аквариума открылась, и на пол выплеснулся омерзительно пахнущий химикат, а вместе с ним — светловолосая девушка с деформированным лицом и необыкновенно длинными ногами.

Самый юный член Девятки не стал дожидаться, пока её эксперимент будет придёт в себя, она просто схватила бледную фигуру за руку и потащила её к Джеку.

Наверху он услышал шум, свист ветра, чьи-то быстрые шаги.

Сибирь? — подумал он, но это не было похоже на то, как двигалась она.

— Часы… Лига… почему ты такая тяжёлая? — сыпала проклятиями Ампутация.

Джек попытался сесть, его грудь и плечо пронзила боль, но страх оказался слишком силён.

Вместо этого он перевернулся набок, скатившись с операционного стола.

— Джек! — крикнула Ампутация. Он почувствовал, как разошлись швы у него на животе. Одна только левая рука не могла удержать его полумёртвое тело на весу.

Она прямо здесь, подумал он, увидев Ампутацию и её уродливый парачеловеческий эксперимент всего в 15 футах (4,57 м) от себя. Если ему удастся добраться до них…

Он пополз по холодному полу, обтёсывая грудь прямо о его шершавую поверхность. Швы не выдержали и лопнули, обдав болезненным ощущением, перед глазами всё потемнело. Он больше не слышал звуков, доносившихся сверху. Алхимик была мертва? Уильям придёт?

Это не имело значения. Если он не доберётся до светловолосого парачеловеческого эксперимента, он умрёт.

Он высоко вздёрнул подбородок. Ампутация была почти в пределах его досягаемости, держа руку эксперимента в своей и протягивая вторую навстречу. Она сможет привести его в порядок, как только они выберутся отсюда.

Он потянулся к её руке оставшейся целой рукой.

Раздался резкий звук, а затем влажный шлепок.

Прямо за спиной Ампутации в воздухе зависла женщина, держа в руках светловолосую голову эксперимента. Ампутация даже не заметила этого, всё ещё тянясь к Джеку.

Запястье левой руки Джека слабо дёрнулось, нанося удар скальпелем по силуэту женщины, но удар был слишком слаб. Маленький лоскуток ткани упал с её рукава, обнажив под собой кожу, крепкую, как камень.

Глаза Ампутации расширились и она начала оборачиваться.

Быстрый удар, и девочка упала на землю.

Взгляд Джека столкнулся с холодным взглядом женщины.

— Сибирь мертва, — певуче протянула Александрия. — Амелия Лавер больше не принадлежит тебе.

Это имя ничего ему не говорило. Он ничего не мог сделать. Он ничего не мог сказать.

Но его язык двигался сам по себе, как это было тогда, когда убийцы Душечки были готовы нанести последний удар.

— Почему ты не остановила меня раньше?

— Приятного тебе отпуска, — сказала Фортуна. — И передай Виктории, что над Эми уже работают наши лучшие умы.

Тейлор кивнула и прикусила губу.

— Он мёртв, верно? Абсолютно и бесповоротно мёртв?

— Определённо, — солгала Контесса. — Ты беспокоишься о вознаграждении?

Девушка только покачала головой.

— У меня и без того полно денег.

Александрия и Счетовод анализировали количество микросекунд, за которые произносились слова на записи, и углы, под которыми Тейлор наклоняла голову, в течение нескольких часов. Полученные данные они добавляли в созданную модель Тейлор/Алхимика, как добавляли туда всё, увиденное Ясновидцем, чтобы она в итоге могла интегрировать эту модель в свои пути.

— А теперь будет ещё больше, — сказала глава Котла. — Но нам не стоит это афишировать.

— Спасибо, — сказала Тейлор. Её босая нога слегка постукивала по линолеуму одной из комнат для совещания в Котле — единственное последствие столкновения с Сибирью и её последующего уничтожения.

— Ты бы хотела узнать что-нибудь ещё? — спросила Контесса. Разговаривать с Тейлор в формате «одно дело за другим» было ненамного легче, чем обычные беседы — она с тревогой осознавала, насколько хрупкими могут оказаться налаженные между ними мосты, независимо от того, как много она вкладывала в эти разговоры, чтобы дать понять Тейлор, что у них было много общего. Даже такие простые вещи, как «поощряй Тейлор развивать новые грани своих способностей», казалось, теряли свою силу тем больше, чем полнее становилась их аналитическая модель.

Доктор Мать говорила, что это естественная часть взросления — противостоять авторитетам и родительским фигурам, инстинктивный подростковый бунт против некоторых идей, даже своих собственных.

Иногда это означало, что с Тейлор нужно разговаривать также, как с Эйдолоном. Путь не работал нормально при попытке включить туда Эйдолона, так что разговоры с ним не были продуманными до каждой мелочи, и вести себя открыто и просто передавать ему ключевую информацию и ожидать, что дальше он разберётся со всем самостоятельно, было лучшей тактикой.

Но Эйдолон верил в их дело. Он видел, по какому пути направляется его жизнь, какой бы длинной или короткой она ни оказалась, и шёл по нему, не позволяя никому и ничему поколебать свою решимость. Тейлор была шестнадцатилетней девочкой. От неё приходилось скрывать некоторые вещи.

— Эми, — сказала Тейлор. — Зараж… Панацея… насколько с ней всё плохо?

Невероятно плохо, подумала Контесса. Как бы лучше это сформулировать?

— Трудно сказать наверняка, — солгала она. — Очевидно, что она делала кое-какие плохие вещи, несмотря на то, что мы делали всё, чтобы не дать Девятке воспользоваться ей по полной. И не стоит забывать про всё то, что она видела, когда она была с ними, и то, что они с ней делали.

Тейлор прикусила губу.

— Наверное, я имела в виду… я пыталась намекнуть на то, что могу лишить её силы.

— Это могло бы помочь, — сказала Контесса, надеясь, что Тейлор услышит её завуалированное «нет». — Но проблема не в её силах, а в том, что творится у неё в голове. Я уже связалась с экспертами, которые работают со мной — они выясняют, что с ней сделала Ампутация.

Тейлор скривилась.

— Ты ничего не могла сделать, чтобы предотвратить это. Если только у тебя нет способности путешествовать во времени, о которой ты никому не рассказывала.

Тейлор фыркнула, и её настроение немного улучшилось. Это Доктор Мать предложила пошутить, а Александрия с ней согласилась — Контессе нужно было показаться более доступной — более человечной — в глазах Тейлор. Это бы всё упростило. Юмор был важной частью этого.

— В общем и целом, я бы не рекомендовала тебе лишать Эми силы, — сказала Контесса. — Возможно, это уберёт единственный камень преткновения, который у людей есть на её счёт. Возможно даже, что в будущем это будет правильным решением, но не прямо сейчас.

Контесса прикусила губу.

— И в частности, то это может оказаться рискованным для тебя. Последний ответный удар из могилы от Джека-Остряка.

— Но я его не убивала.

— Нет. Но ты испугала его, а для такого психопата, как он, это ещё хуже. Ты заставила его увидеть, что в глубине души он был трусом, заставила его бежать и прятаться. В Клетке полно таких людей, как он, которые одержимы желанием выглядеть сильными, вместо того, чтобы на самом деле быть сильными.

Она задержала взгляд на Тейлор на несколько секунд, и потому поймала тот момент когда девушка осознала, что ей сделали комплимент, когда она опустила голову, уставившись ей в ноги.

— Я могу подбросить вас двоих до Броктон-Бей, — предложила Контесса. — Или можем отправить тебя в Сиэтл, чтобы вы могли начать собирать вещи и позвонить домой.

— Я думаю… я хочу принять душ, — сказала Тейлор.

— Я в этом не сомневаюсь. Приятного тебе отдыха. На январь у меня запланирован ещё один проект, в который вы идеально впишетесь, но до тех пор берегите себя.

Дверь открылась и Контесса последовала своему пути, чтобы не попасть под сильный удар эмоциональных способностей Виктории.

Юная девушка-бугай была очень полезным барометром психического состояния Тейлор, и ещё лучшим инструментом оценки того, что на самом деле думала Тейлор о Контессе, пусть данные и были получены из вторых рук.

В системе координат Вики Контесса за последние несколько часов значительно продвинулась вперёд, превратившись из подозрительного не совсем врага в возможного союзника. То, что она помогла Эми уйти от Девятки, её «спасение» принесло ей много очков в глазах юной героини.

Не забывай по возможности держать их вместе, подумала Контеса.

Дверь схлопнулась, как только в неё вошла Тейлор.

— Путь — скрыть любую информацию, связанную с Джеком-Остряком, Ампутацией или с любым членом группы Джека, от модели Алхимика.

Отправив её домой почти на два месяца, она заметно упростила движение других своих путей, включая новую ядерную бомбу.

Александрия сравнивала это с игрой в сёги — они схватили Джека, а затем вернули его на доску, но уже в качестве своей фигуры.

Аналогия отлично работала и для Ампутации — юная технарь уже была учтена в новых Путях, и всё, что она разработает, будет приемлемым для Котла, возможно, даже полезным. Потенциально даже ценным. Особенно с учётом того, что у её Путей появился новый ценный набор инструментов.

Но Джека нельзя было назвать простым человеком. Он представлял собой угрозу, даже после того, как выяснилось, каким именно способом он избегал её Путей. Его можно было убить в любой момент, и дожидаться гибели человечества через дюжину лет.

Или увеличить шанс на их спасение в два раза.

Расчёты сроков были полным беспорядком. Год назад сделать их было бы простым делом. Паралюди сражались с Губителями. Человечество всё ближе и ближе подходило к краху. Два года на подготовку — это гораздо лучше, чем двенадцать лет отчаяния — ещё одно десятилетие битв с Губителями могло обернуться гибелью человечества и без неизбежной угрозы Сына. Через два года Эйдолон всё ещё будет силён. Через два года страны и правительства всё ещё будут существовать.

Затем Сын убил Симург и заставил Бегемота сбежать всего несколько месяцев спустя. Менее сотни жертв. Отличный прирост паралюдей в результате атаки Губителя. Где бы ни объявился Левиафан в следующий раз, она ожидала, что пришелец окажется там ещё быстрее, чем в прошлый раз, или, возможно, Оружейник получит шанс продемонстрировать, насколько хороши его новые прогнозирующие программы.

И одной Алхимик может оказаться достаточно, чтобы повернуть ход событий в другую сторону. Восстановление человечества будет происходить быстрее, чем его вымирание. Особенно при правильной поддержке со стороны Котла.

Десятки паралюдей всё ещё могут убить её или сделать с ней что-нибудь похуже, подумала она. Сердцеед, ещё несколько кейпов… Она никогда не сможет быть в полной безопасности. И не стоит сбрасывать со счетов новые триггеры. Я не могу рассчитывать только на неё одну.

Несмотря на это, она чувствовала себя ещё более неуютно из-за Плана и своих Путей, чем обычно. Моральный аспект того, что ей приходилось делать, не имел значения — она смирилась со своим проклятием много лет назад. Некоторым людям она должна была внушать страх, но всё это был лишь фасад.

Мог ли он манипулировать мной? — подумала она в сотый раз с тех пор, как слова Джека заставили её задуматься о будущем, в котором он бы оказался мёртв. — Его осколок… важнее моего?

Она могла бы скормить его Королеве Фей, чтобы получить ответ на этот вопрос, но Поиск Пути не смог составить план, движущийся в этом направлении — как и в случае с новыми триггерами, она не могла создать Путь в этом направлении, не такой, конец которого был бы ей известен.

Жребий брошен, подумала она, пытаясь привести в порядок свои мысли и избавиться от комка в животе, не прибегая к Пути. Иногда было необходимо прочувствовать боль. Сын придёт за нами через два года. А до тех пор нам необходимо иметь оружие против него.

— Дверь, лаборатория Гомункулов, — сказала она.

Она сделала два шага, оказавшись там, рядом с верхними эшелонами Котла.

В комнате было размещено четыре каталки. На троих лежали живые тела — привлекательные молодые блондинки со смутно знакомыми лицами, вытащенные из чанов или столов в лаборатории Ампутации. На четвёртой лежала та, которую убила Александрия, вся обмазанная в каком-то геле.

— …это непредсказуемый процесс, — заканчивал говорить Курт, когда она оказалась за дверью.

— Более нестабильный, чем наш? — спросила Александрия.

— Это разное.

— В чём? — спросила Контесса.

— Во многом. Я всё ещё разрабатываю теорию, но похоже, что старая гипотеза об иерархии Мантона может оказаться верна, или, по крайней мере, объясняет всё лучше, чем групповая классификация. N-мерное дерево… Лучшая связь, если она происходит из одной ветви? Или существует связь между ветвями? Всё ещё не уверен.

Он ткнул большим пальцем в сторону одного из неопознанных экспериментов.

— Ампутация называла это Призрачный Топор, вероятно, сочетание Топорылого и Призрачного сталкера из Броктон-Бей.

Неосязаемый нулифиактор силы, подумала Контесса. Именно такое оружие Джек хотел бы применить против Алхимика. Идеально против многих противников, особенно с учётом новоприобретённой способности к быстрому перемещению.

— Но она не функционирует, — сказала Доктор Мать. — Я бы хотела узнать, как выглядит её осколок.

Контесса покачала головой.

— Пока нет. Она не готова, а наши временные рамки слишком сокращённые, чтобы так рисковать.

Как только фигуры Джека и Ампутации окажутся в нужном положении и перестанут быть проблемой, она займётся решением этой задачи. На данный момент модели Алхимика нужно было вернуться домой. Посмотреть на Броктон-Бей и узнать, что изменилось с тех пор, как она уехала оттуда.

Возможно, сейчас самое время, задумалась Контесса.

— О модели Алхимика, — сказала Контесса, и остальные замолчали. Они привыкли к её случайным отклонениям от темы, которые должны были помочь им придумать новые идеи. — Может ли она немного поработать на каникулах?

Курт, как правило, был самым сообразительным из них, но Ребекка больше общалась с девушкой, чтобы первой понять, что она имеет в виду.

— Мы будем присматривать за ней, но это возможно устроить. Рискованно, но возможно.

Понимание прокатилось по лицам остальных участников разговора.

— Тогда давайте сделаем это менее рискованным, — предложил Курт. — Что ей нужно о нём знать?

— Полуправду. И ничего больше, — сказала Ребекка. — Ничего.

-

*награда/медаль филдса - международная премия и медаль, которые вручаются раз в 4 года на каждом Международном математическом конгрессе математикам не старше 40 лет в честь признания их математических заслуг

**Антигуа — государство на одноимённых островах и острове Редонда в группе Малых Антильских островов (Карибское море). Население в основном чернокожее. Большая часть верующих — протестанты.