Теория власти в книге «Лестница в небо»
Веками люди стремились понять сущность власти – загадочной
силы, которая как магнит притягивает и разделяет, создает порядок и вызывает
беспорядок. Теория власти – это исследование этой загадочной и всеобъемлющей силы, которая оказывает влияние на наши жизни, общество и политические структуры.
силы, которая как магнит притягивает и разделяет, создает порядок и вызывает
беспорядок. Теория власти – это исследование этой загадочной и всеобъемлющей силы, которая оказывает влияние на наши жизни, общество и политические структуры.
Исследователи, философы и политологи вкладывают свои умы и души в попытки разгадать этот парадоксальный феномен.
Ключевым открытием этой книги стала новая формулировка понятия власти. Автор представляет собой новую интерпретацию этого концепта, предлагая свежий взгляд, который пересматривает привычные представления и аспекты власти, представляя его в новом свете.
Власть - конкурентное взаимодействие малых организованных групп.
Второстепенное, но не менее важное достижение книги — это
попытки ответить на вопрос: «как все устроено»:
попытки ответить на вопрос: «как все устроено»:
1. Экономика и общество устроены условно пост
индустриально или индустриально (сложно). Постиндустриальная модель
характеризуется смещением акцентов от традиционной промышленности к
информационным технологиям, услугам и знаниям. Экономика в этой модели больше основывается на информационных потоках, инновациях, образовании и знаниях. Производство остается важным элементом, но более умные и инновационные подходы становятся определяющими.
индустриально или индустриально (сложно). Постиндустриальная модель
характеризуется смещением акцентов от традиционной промышленности к
информационным технологиям, услугам и знаниям. Экономика в этой модели больше основывается на информационных потоках, инновациях, образовании и знаниях. Производство остается важным элементом, но более умные и инновационные подходы становятся определяющими.
2. Управленческая структура организована по принципу феодальной системы, что предполагает вертикальную иерархию власти, где каждый уровень или слой оказывает влияние и контроль на следующий уровень или нижестоящие элементы. Это организационное устройство характеризуется строгой
иерархией, где власть и управление передаются от высшего звена к нижним
уровням, подчиняясь вертикальной структуре власти и контроля.
иерархией, где власть и управление передаются от высшего звена к нижним
уровням, подчиняясь вертикальной структуре власти и контроля.
3. Структура элит организована по принципу родоплеменной системы, что подразумевает, что в типичной ситуации каждое поколение элит включает около 20% индивидуумов, не являющихся членами данного сообщества, которые вступают в эту группу через браки и согласованные кандидатуры. Это явление отражает тенденцию к небольшому, но постоянному включению внешних личностей в структуры власти и приветствует их в общество элит.
Оставшаяся часть текста книги представляет собой обширный
корпус цитат из авторитетных источников, принадлежащих ученым, изучающим теорию власти. Эти цитаты служат подтверждением высказанных ранее утверждений и гипотез.
корпус цитат из авторитетных источников, принадлежащих ученым, изучающим теорию власти. Эти цитаты служат подтверждением высказанных ранее утверждений и гипотез.
Ибн Хальдун: что являлось источником власти?
Ибн Хальдун, полное имя Абд ар-Рахман ибн Халиль ибн Мухаммад аль-Хадрами, был выдающимся арабским исламским мыслителем, историком, социологом и философом, жившим в XIV веке. Он известен как основоположник сравнительной истории, социологии и демографии.
Его наиболее известным трудом является "Мукаддима" («Вступление»), обширное произведение, в котором он затронул множество тем, включая историю, политику, экономику, социологию и культуру. В "Мукаддиме" Ибн Хальдун выдвинул ряд теорий о поведении общества, эволюции цивилизаций, роли правительства и власти, а также о влиянии окружающей среды на развитие человеческой истории.
Его работы оказали значительное влияние на развитие социологии, истории и философии, и его мысли продолжают рассматриваться и обсуждаться в научных кругах по всему миру.
Цитата из книги «Лестница в небо»:
«Слово «необходимый» не случайно так часто встречается приведенном тексте. Ибн Хальдун полагал, что действия людей, вызванные необходимостью (то есть единственно возможные) намного более предсказуемы, и именно их нужно исследовать в первую очередь. Поэтому Жизнь на открытых пространствах, полностью контролируемая необходимостью (не будешь разводить верблюдов — умрешь с голоду), представлялась ему основой человеческой жизни, на которой периодически расцветают и тут же опадают «цветы цивилизации».
Обнаружив разницу между «бидава» и «хидара» — открытое и
огороженное пространство, отсутствие и наличие «роскоши» (потребления сверх
необходимого), — Ибн Хальдун задается следующим вопросом: а как эти различия отражаются на «человеческих качествах» населения?
огороженное пространство, отсутствие и наличие «роскоши» (потребления сверх
необходимого), — Ибн Хальдун задается следующим вопросом: а как эти различия отражаются на «человеческих качествах» населения?
Здесь снова обнаруживается существенная разница:
«Нравы людей таковы, что меж приглянулось имущество брата,
тот уж тянет к нему руки ними царит несправедливость и вражда: кому, если
только не сдержит его какой-нибудь усмиритель...
тот уж тянет к нему руки ними царит несправедливость и вражда: кому, если
только не сдержит его какой-нибудь усмиритель...
В городах взаимную вражду людей сдерживают правители и
государство: они связывают руки всем нижестоящим, так что одни не могут
затронуть Других или напасть на них. Внешних врагов сдерживают укрепленные
стены...
государство: они связывают руки всем нижестоящим, так что одни не могут
затронуть Других или напасть на них. Внешних врагов сдерживают укрепленные
стены...
Что касается жителей открытых пространств, то у них
[порядок] поддерживают шейхи и старейшины благодаря всеобщему почтению и
уважению к ним. От внешнего нападения их очаги охраняют защитники из числа
воинов и юношей... Однако они станут охранять и обороняться, только если
представляют собой спаянность...» [Смирнов, 2008, с. 21-22].»
[порядок] поддерживают шейхи и старейшины благодаря всеобщему почтению и
уважению к ним. От внешнего нападения их очаги охраняют защитники из числа
воинов и юношей... Однако они станут охранять и обороняться, только если
представляют собой спаянность...» [Смирнов, 2008, с. 21-22].»
«Со сплоченностью у них тоже все было в порядке, хотя они и не «пасли верблюдов»! Если Ибн Хальдун знал только один способ производства сплоченности (жизнь кочевого племени), это вовсе не означает, что других способов не существует. Понимание, что источником власти является сплоченность — это открытие, а то, как ее создавать — изобретение. Но мы уже договорились, что открытие важнее изобретения; если вы знаете общий принцип, придумать его конкретную реализацию —дело
техники.»
техники.»
Гаэтано Моска и его исследования теории власти
Гаэтано Моска (Gaetano Mosca) - итальянский политический ученый и социолог, родившийся в 1858 году. Он известен как один из основателей теории элиты в политической науке. В своих работах он исследовал природу политической власти, структуры общества и эволюцию политических систем.
Знаменитым его произведением является книга "Правящий класс" (1896), в которой он изложил теорию элиты. Согласно его взглядам, в обществе всегда существует маленькая группа людей, обладающая наибольшей властью и контролирующая большинство ресурсов. Моска анализировал, как эти элиты формируются, удерживают свою власть и влияют на политические решения.
Моска внес значительный вклад в изучение политической теории, его работы остаются важным источником для понимания природы политической власти и общественных структур.
Цитата из книги «Лестница в небо»:
«Тем самым он успешно обосновывает малую численность
правящего класса (герои и богачи всегда наперечет), а вместе с ней и
центральный пункт своей теории: правит всегда меньшинство, а, следовательно,
рационально мыслящий человек не должен воспринимать его правление как нечто несправедливое.
правящего класса (герои и богачи всегда наперечет), а вместе с ней и
центральный пункт своей теории: правит всегда меньшинство, а, следовательно,
рационально мыслящий человек не должен воспринимать его правление как нечто несправедливое.
В то же время правдивое раскрытие причины, помогающей
меньшинству оставаться у власти (лучшая организованность), совсем не в
интересах этого меньшинства: того и гляди, подданные сами захотят
организоваться. Поэтому правящий класс и вырабатывает идеологию, ложную, но убедительную легенду, оправдывающую его пребывание у власти:
меньшинству оставаться у власти (лучшая организованность), совсем не в
интересах этого меньшинства: того и гляди, подданные сами захотят
организоваться. Поэтому правящий класс и вырабатывает идеологию, ложную, но убедительную легенду, оправдывающую его пребывание у власти:
«...политический класс никогда не утверждает свою власть
только в виде фактического господства, а пытается придать ей моральную, а также юридическую санкцию, представив ее как неизбежное следствие из учений и верований, общепризнанных и общепринятых в руководимом им обществе... Эта юридическая и моральная база, на которую в любом обществе опирается господство политического класса, и является тем, что в одной работе мы называли политической формулой» [Моска, 1995(1),
c. 138].
только в виде фактического господства, а пытается придать ей моральную, а также юридическую санкцию, представив ее как неизбежное следствие из учений и верований, общепризнанных и общепринятых в руководимом им обществе... Эта юридическая и моральная база, на которую в любом обществе опирается господство политического класса, и является тем, что в одной работе мы называли политической формулой» [Моска, 1995(1),
c. 138].
Сам Моска скептически относился к таким формулам, полагая,
что они служат исключительно для успокоения масс, но не должны приниматься за чистую монету самими представителями правящего класса:
что они служат исключительно для успокоения масс, но не должны приниматься за чистую монету самими представителями правящего класса:
«... Это заметил еще Спенсер, который писал, что
божественное право короля было великим суеверием ушедших веков и что божественное право ассамблей, избираемых
посредством народных выборов, великое суеверие нашего века» (Моска,
1995(1). с. 139].
божественное право короля было великим суеверием ушедших веков и что божественное право ассамблей, избираемых
посредством народных выборов, великое суеверие нашего века» (Моска,
1995(1). с. 139].
Итак, во все времена и у всех народов правит меньшинство,
умеющее выступать единым фронтом и объясняющее свое господство с помощью популярной в массах идеологии.»
умеющее выступать единым фронтом и объясняющее свое господство с помощью популярной в массах идеологии.»
Проводятся параллели между работами Вильфредо Парето и Гаэтано Моска
Параллели
между работами Вильфредо Парето и Гаэтано Моска часто проводятся в контексте их
общих исследований в области социологии и политической науки, особенно в
контексте их теорий об элитах.
между работами Вильфредо Парето и Гаэтано Моска часто проводятся в контексте их
общих исследований в области социологии и политической науки, особенно в
контексте их теорий об элитах.
Идеи Парето
о "левой" и "правой" элитах, а также его концепция
"объясняющих" и "неспособных" элит, нашли отражение в
работах Моска. Оба ученых рассматривали общество как состоящее из элит,
небольшой группы людей, обладающих властью и влиянием.
о "левой" и "правой" элитах, а также его концепция
"объясняющих" и "неспособных" элит, нашли отражение в
работах Моска. Оба ученых рассматривали общество как состоящее из элит,
небольшой группы людей, обладающих властью и влиянием.
Кроме того,
как Парето, так и Моска в своих исследованиях акцентировали внимание на неравенстве
в обществе и наличии постоянного дисбаланса в распределении власти и ресурсов.
Они оба исследовали процессы формирования и удержания власти, объясняя, как
элиты в обществе создаются, поддерживаются и влияют на социальные процессы и
политику.
как Парето, так и Моска в своих исследованиях акцентировали внимание на неравенстве
в обществе и наличии постоянного дисбаланса в распределении власти и ресурсов.
Они оба исследовали процессы формирования и удержания власти, объясняя, как
элиты в обществе создаются, поддерживаются и влияют на социальные процессы и
политику.
Таким образом,
работы Парето и Моска обладают сходствами в их анализе элитарных структур и
власти в обществе, предлагая подходы к пониманию природы и функционирования
элитарных групп.
работы Парето и Моска обладают сходствами в их анализе элитарных структур и
власти в обществе, предлагая подходы к пониманию природы и функционирования
элитарных групп.
Цитата из книги «Лестница в небо»:
«Парето скептически относился к возможности добровольного
обновления элиты. Куда чаще «циркуляция элит» заключается просто в замене одной
элиты на другую:
обновления элиты. Куда чаще «циркуляция элит» заключается просто в замене одной
элиты на другую:
«Пусть А – это элита находящаяся у власти; В — элита,
пытающаяся оттеснить от власти элиту А, чтобы самой занять ее место; С —
остальная часть населения, включающая неадаптированных людей, оставшихся вне
элиты. А и В главенствуют и стремятся заручиться поддержкой своих сторонников
от используемых ими как орудие. Одни С были бы беспомощны, как армия без
командиров; они приобретают значимость и вес только тогда, когда их возглавляют
А или В. Очень часто и даже почти всегда именно В оказываются во главе их, в то
время как А усыпляют себя надеждами на собственную безопасность и презирают
С... Если В постепенно занимают места, принадлежащие А, благодаря медленной
инфильтрации, если социальная циркуляция не прерывается, то с лишаются лидеров,
которые могли бы побудить их к бунту, и наблюдается период процветания. Но
обычно А стремятся противодействовать этой инфильтрации... [и тогда] В могут
захватить власть, только сразившись с А и обратившись к по- мощи С [Парето,
2007].
пытающаяся оттеснить от власти элиту А, чтобы самой занять ее место; С —
остальная часть населения, включающая неадаптированных людей, оставшихся вне
элиты. А и В главенствуют и стремятся заручиться поддержкой своих сторонников
от используемых ими как орудие. Одни С были бы беспомощны, как армия без
командиров; они приобретают значимость и вес только тогда, когда их возглавляют
А или В. Очень часто и даже почти всегда именно В оказываются во главе их, в то
время как А усыпляют себя надеждами на собственную безопасность и презирают
С... Если В постепенно занимают места, принадлежащие А, благодаря медленной
инфильтрации, если социальная циркуляция не прерывается, то с лишаются лидеров,
которые могли бы побудить их к бунту, и наблюдается период процветания. Но
обычно А стремятся противодействовать этой инфильтрации... [и тогда] В могут
захватить власть, только сразившись с А и обратившись к по- мощи С [Парето,
2007].
В этом описании под «элитами» снова понимаются
организованные сообщества (фактически - властные группировки), соответствующие
«церквям, партиям и сектам» у Моски. Однако, как элита, не шваль
какая-нибудь! описание (те, кому достает «энергии, характера, ума») создает у
читателя впечатление, что в этих группировках действительно собираются лучшие
представители конкретного общества. Смена одной элиты на другую происходит не в
силу абсолютного развращения правящего класса, как это было у Моски, а
исключительно потому, что тот не допускает в свои ряды выдающихся людей из
другой элиты. Революции Парето описывает в столь же хвалебном по отношению к
«элитам» духе:
организованные сообщества (фактически - властные группировки), соответствующие
«церквям, партиям и сектам» у Моски. Однако, как элита, не шваль
какая-нибудь! описание (те, кому достает «энергии, характера, ума») создает у
читателя впечатление, что в этих группировках действительно собираются лучшие
представители конкретного общества. Смена одной элиты на другую происходит не в
силу абсолютного развращения правящего класса, как это было у Моски, а
исключительно потому, что тот не допускает в свои ряды выдающихся людей из
другой элиты. Революции Парето описывает в столь же хвалебном по отношению к
«элитам» духе:
"Когда элита В приходит к власти и сменяет элиту А,
дошедшую до ночного упадка, как правило, наступает период высшего процветания.
Некоторые историки видят в этом исключительно заслугу «народа». С. В таком
утверждении верно только одно то, классы производят новые элиты. Что же
касается самих низших классов, то они не способны управлять, и охлократия не
приводила никогда ни к чему другому, кроме бедствий» [Парето, 2007].»
дошедшую до ночного упадка, как правило, наступает период высшего процветания.
Некоторые историки видят в этом исключительно заслугу «народа». С. В таком
утверждении верно только одно то, классы производят новые элиты. Что же
касается самих низших классов, то они не способны управлять, и охлократия не
приводила никогда ни к чему другому, кроме бедствий» [Парето, 2007].»
Еще один исследователь теории власти Флойд Хантер
Флойд Хантер (Floyd Hunter) - американский социолог и
политолог, известный своими исследованиями в области политики и социальной
теории, в частности, по теме политической власти и групповых структур в
обществе.
политолог, известный своими исследованиями в области политики и социальной
теории, в частности, по теме политической власти и групповых структур в
обществе.
Одной из его наиболее известных работ является книга
"Community Power Structure: A Study of Decision Makers" (Структура
власти в общине: исследование принимающих решения), опубликованная в 1953 году.
В этой работе Хантер исследовал структуру и динамику власти в небольших
городских общинах. Он выявил группы и индивидуумов, которые контролировали
принятие ключевых решений в данных общинах и анализировал их влияние на
принятие политических решений и развитие сообщества.
"Community Power Structure: A Study of Decision Makers" (Структура
власти в общине: исследование принимающих решения), опубликованная в 1953 году.
В этой работе Хантер исследовал структуру и динамику власти в небольших
городских общинах. Он выявил группы и индивидуумов, которые контролировали
принятие ключевых решений в данных общинах и анализировал их влияние на
принятие политических решений и развитие сообщества.
Работа Хантера подчеркнула значимость изучения структуры
власти в местных сообществах и ее влияния на принятие решений. Его исследования
в области политической власти и групповой динамики оказали значительное влияние
на социологию и политическую науку, способствуя более глубокому пониманию
процессов принятия решений и структур власти в обществе.
власти в местных сообществах и ее влияния на принятие решений. Его исследования
в области политической власти и групповой динамики оказали значительное влияние
на социологию и политическую науку, способствуя более глубокому пониманию
процессов принятия решений и структур власти в обществе.
Цитата из книги «Лестница в небо»:
«Флойд Хантер являл собой полную противоположность
привычному нам облику «исследователя Власти» (выросшему в хорошей семье и
приближенному, вплоть до личного членства, к правящему классу своей страны).
Хантер в полном соответствии с американской традицией «сделал себя сам», и крайне
критически относился к богачам, получившим свои состояния по наследству или в
силу принадлежности к высшим слоям общества. Приступая к изучению Власти на
примере крупного американского города, Хантер не располагал никакой
инсайдерской информацией о ее внутреннем устройстве и искренне удивился
полученным результатам (которые нам с Вами, уважаемый читатель, вряд ли могут
показаться сколько-нибудь новыми). Столь же поразительными оказались его
открытия и для американских ученых, уже привыкших к неожиданностям прикладной
социологии, но еще ни разу не сталкивавшихся с применением ее методов в
отношении Власти.
привычному нам облику «исследователя Власти» (выросшему в хорошей семье и
приближенному, вплоть до личного членства, к правящему классу своей страны).
Хантер в полном соответствии с американской традицией «сделал себя сам», и крайне
критически относился к богачам, получившим свои состояния по наследству или в
силу принадлежности к высшим слоям общества. Приступая к изучению Власти на
примере крупного американского города, Хантер не располагал никакой
инсайдерской информацией о ее внутреннем устройстве и искренне удивился
полученным результатам (которые нам с Вами, уважаемый читатель, вряд ли могут
показаться сколько-нибудь новыми). Столь же поразительными оказались его
открытия и для американских ученых, уже привыкших к неожиданностям прикладной
социологии, но еще ни разу не сталкивавшихся с применением ее методов в
отношении Власти.
Вслед за Моской и Парето Хантер предполагал существование
за фасадом «американской демократии» реального правящего класса и видел свою
задачу в его достоверном обнаружении:
за фасадом «американской демократии» реального правящего класса и видел свою
задачу в его достоверном обнаружении:
«На первой же странице своей книги он утверждает, что
существующая политическая система в США не соответствует общепринятому
пониманию демократии, что между лидерами и массами нарушена коммуникация и
важные общественные проблемы решаются в интересах меньшинства. Чтобы изменить
ситуацию, необходимо знать, кто на самом деле обладает властью и каковы
взаимоотношения между этими людьми» [Ледяев, 2012, с. 225].
существующая политическая система в США не соответствует общепринятому
пониманию демократии, что между лидерами и массами нарушена коммуникация и
важные общественные проблемы решаются в интересах меньшинства. Чтобы изменить
ситуацию, необходимо знать, кто на самом деле обладает властью и каковы
взаимоотношения между этими людьми» [Ледяев, 2012, с. 225].
Как же выявить это меньшинство, умеющее решать вопросы в
свою пользу и потому обладающее реальной властью? Хантер в своей жизни не раз
сталкивался с похожей задачей к кому лучше обращаться за пожертвованиями?»
свою пользу и потому обладающее реальной властью? Хантер в своей жизни не раз
сталкивался с похожей задачей к кому лучше обращаться за пожертвованиями?»
Следующий исследователь Чарльз Райт Миллс
Чарльз Райт Миллс (Charles Wright Mills) — американский
социолог, чьи работы оказали глубокое влияние на социологию, политическую науку
и критическую теорию. Его основные идеи сфокусированы на анализе власти,
элитарных структурах общества и социальной структуре в современном мире.
социолог, чьи работы оказали глубокое влияние на социологию, политическую науку
и критическую теорию. Его основные идеи сфокусированы на анализе власти,
элитарных структурах общества и социальной структуре в современном мире.
Одной из наиболее известных его работ является книга
"Власть над людьми" (The Power Elite), опубликованная в 1956 году. В
этой книге Миллс исследовал концепцию "властной элиты" в американском
обществе, выявляя небольшое число индивидуумов и групп, контролирующих ключевые
институты и принятие важных политических решений.
"Власть над людьми" (The Power Elite), опубликованная в 1956 году. В
этой книге Миллс исследовал концепцию "властной элиты" в американском
обществе, выявляя небольшое число индивидуумов и групп, контролирующих ключевые
институты и принятие важных политических решений.
Чарльз Райт Миллс также изучал социальную структуру и ее
взаимосвязь с политической властью. Он уделял внимание не только описанию и
анализу социальных и политических феноменов, но и активно выступал за то, чтобы
социология стала инструментом понимания и изменения социальной
действительности.
взаимосвязь с политической властью. Он уделял внимание не только описанию и
анализу социальных и политических феноменов, но и активно выступал за то, чтобы
социология стала инструментом понимания и изменения социальной
действительности.
Работы Чарльза Райта Миллса считаются фундаментальными для
понимания социальной структуры и власти в обществе, а его идеи и подходы
остаются актуальными и влиятельными для современных исследований в области
социологии и политической науки.
понимания социальной структуры и власти в обществе, а его идеи и подходы
остаются актуальными и влиятельными для современных исследований в области
социологии и политической науки.
Цитата из книги «Лестница в небо»:
«Ядро властвующей элиты состоит прежде всего из тех людей,
которые свободно переходят от командных ролей в верхах одной из господствующих
иерархий к подобным же ролям в другой иерархии...» [Mills 1956, р. 288].
которые свободно переходят от командных ролей в верхах одной из господствующих
иерархий к подобным же ролям в другой иерархии...» [Mills 1956, р. 288].
Именно эта особенность элиты отношение к организациям как к
ресурсу, который можно и нужно выдоить досуха, проявляется в отсутствии
формальных организаций внутри самой элиты. Не существует никаких «тайных советов»,
никакого «комитета 300», все вопросы решаются исключительно в рамках закулисных
обсуждений, созываемых по мере необходимости теми, кто знает, кого на них
приглашать.
ресурсу, который можно и нужно выдоить досуха, проявляется в отсутствии
формальных организаций внутри самой элиты. Не существует никаких «тайных советов»,
никакого «комитета 300», все вопросы решаются исключительно в рамках закулисных
обсуждений, созываемых по мере необходимости теми, кто знает, кого на них
приглашать.
«... властвующая элита по самой своей природе более склонна
пользоваться уже существующими организациями (действуя внутри последних и
посредничая между ними), чем создавать определенные организации, в которые
входили бы ее члены, и только ее члены» [Mills, 1956, р. 293].
пользоваться уже существующими организациями (действуя внутри последних и
посредничая между ними), чем создавать определенные организации, в которые
входили бы ее члены, и только ее члены» [Mills, 1956, р. 293].
Нарисовав столь впечатляющую картину «невидимой власти»
корпоративной элиты, Миллс приступает к решению последнего вопроса. Как насчет
«этих, в Вашингтоне»? Неужели и высшая власть в Америке — государственная тоже
принадлежит корпорациям? Как тогда быть с американской демократией, выборами,
Конгрессом и Сенатом? Ответ дает очередное исследование, биографий
государственных служащих федерального уровня. Получить соответствующую
должность могут два типа людей - профессиональный политик, принадлежащий к
литической партии и сделавший карьеру с уровня штата или же сторонний назначенец,
никогда не занимавшийся публичной политикой. Миллс называет вторых
«политическими аутсайдерами» и приводит статистические данные (не столь
впечатляющие, как в предыдущем случае, но вполне показательные):
корпоративной элиты, Миллс приступает к решению последнего вопроса. Как насчет
«этих, в Вашингтоне»? Неужели и высшая власть в Америке — государственная тоже
принадлежит корпорациям? Как тогда быть с американской демократией, выборами,
Конгрессом и Сенатом? Ответ дает очередное исследование, биографий
государственных служащих федерального уровня. Получить соответствующую
должность могут два типа людей - профессиональный политик, принадлежащий к
литической партии и сделавший карьеру с уровня штата или же сторонний назначенец,
никогда не занимавшийся публичной политикой. Миллс называет вторых
«политическими аутсайдерами» и приводит статистические данные (не столь
впечатляющие, как в предыдущем случае, но вполне показательные):
«Доля людей из состава политической элиты, работавших
когда-либо в местных органах власти или в правительственном аппарате штатов,
сокращалась из поколения в поколение; с 1789 по 1921 г. она уменьшилась с 93 до
69%. В правительстве Эйзенхауэра она упала до 57%. Укажем далее, что из состава
политической элиты наших дней только 14% (а из руководящих политических
деятелей начала XX в. только около 25%) когда-либо состояло в законодательных
собраниях штатов. Во времена отцов-основателей, в период 1789-1801 гг., такие
люди составляли 81% всего состава высших политических деятелей» [Mills, 1956,
р. 229].
когда-либо в местных органах власти или в правительственном аппарате штатов,
сокращалась из поколения в поколение; с 1789 по 1921 г. она уменьшилась с 93 до
69%. В правительстве Эйзенхауэра она упала до 57%. Укажем далее, что из состава
политической элиты наших дней только 14% (а из руководящих политических
деятелей начала XX в. только около 25%) когда-либо состояло в законодательных
собраниях штатов. Во времена отцов-основателей, в период 1789-1801 гг., такие
люди составляли 81% всего состава высших политических деятелей» [Mills, 1956,
р. 229].
«В нынешней эйзенхауэровской группе [только] 36% людей,
принадлежащих к политическим верхам, получили все посты (вплоть до самых
высоких), которые они когда-либо занимали, в результате выборов; 50% чаще назначались,
чем избирались, а 14% никогда ранее не занимали политических постов» [Mills,
1956, р. 230].
принадлежащих к политическим верхам, получили все посты (вплоть до самых
высоких), которые они когда-либо занимали, в результате выборов; 50% чаще назначались,
чем избирались, а 14% никогда ранее не занимали политических постов» [Mills,
1956, р. 230].
Подобное положение дел означает, что для достижения
контроля над государственным аппаратом достаточно провести через выборы одного
человека (президента); после этого расстановка своих людей на ключевые посты
происходит автоматически. Миллс недвусмысленно намекает, что именно так и
действовали «рокфеллеровские республиканцы», выдвинувшие Эйзенхауэра в
президенты:
контроля над государственным аппаратом достаточно провести через выборы одного
человека (президента); после этого расстановка своих людей на ключевые посты
происходит автоматически. Миллс недвусмысленно намекает, что именно так и
действовали «рокфеллеровские республиканцы», выдвинувшие Эйзенхауэра в
президенты:
«За два месяца до выдвижения партиями кандидатов в
президенты США, которые должны были баллотироваться на выборах 1952 г., Гарольд
Тэлботт [633] , нью-йоркский финансист (а позднее министр авиации,
уличенный в использовании своего поста в личных интересах), поручил одной
фирме, консультирующей по вопросам управления, определить, какие посты должна
будет забрать в свои руки республиканская администрация для того, чтобы
установить контроль над правительством Соединенных Штатов. Через несколько дней
после избрания Эйзенхауэра ему было вручено 14 томов, содержавших в себе полную
характеристику каждого из 250-300 высших постов, позволяющих влиять на
политику» [Mills, 1956, р. 238].
президенты США, которые должны были баллотироваться на выборах 1952 г., Гарольд
Тэлботт [633] , нью-йоркский финансист (а позднее министр авиации,
уличенный в использовании своего поста в личных интересах), поручил одной
фирме, консультирующей по вопросам управления, определить, какие посты должна
будет забрать в свои руки республиканская администрация для того, чтобы
установить контроль над правительством Соединенных Штатов. Через несколько дней
после избрания Эйзенхауэра ему было вручено 14 томов, содержавших в себе полную
характеристику каждого из 250-300 высших постов, позволяющих влиять на
политику» [Mills, 1956, р. 238].
Вот так, начав с классового анализа «буржуазии», Миллс в
процессе своего исследования вышел на следующий уровень понимания общественного
устройства и открыл реальный правящий класс - властвующую элиту. Ну а открыв
ее, он с полным правом перешел с позиции исследователя на позицию радикального
критика. Свое отношение к элите Миллс в полной мере выразил в заголовке
последней главы своей книги - The Higher Immorality, «высшая аморальность» и
«аморальность верхов» одновременно. С точки зрения Миллса, эволюция
американского общества от государства мелких частных собственников к
государству корпораций, над которыми стоит властвующая элита, была безусловным
шагом назад. «Человеческие качества» представителей новой элиты не шли ни в
какое сравнение с американскими «отцами-основателями» (принадлежавшими к
исчезнувшему к ХХ веку классу состоятельных землевладельцев):
процессе своего исследования вышел на следующий уровень понимания общественного
устройства и открыл реальный правящий класс - властвующую элиту. Ну а открыв
ее, он с полным правом перешел с позиции исследователя на позицию радикального
критика. Свое отношение к элите Миллс в полной мере выразил в заголовке
последней главы своей книги - The Higher Immorality, «высшая аморальность» и
«аморальность верхов» одновременно. С точки зрения Миллса, эволюция
американского общества от государства мелких частных собственников к
государству корпораций, над которыми стоит властвующая элита, была безусловным
шагом назад. «Человеческие качества» представителей новой элиты не шли ни в
какое сравнение с американскими «отцами-основателями» (принадлежавшими к
исчезнувшему к ХХ веку классу состоятельных землевладельцев):
«Нет ничего поучительнее, писал Джэймс Рестон, сравнения
дебатов в палате представителей, происходивших в 30-х годах XIX в. по вопросу о
борьбе Греции с Турцией за Независимость, с дебатами в конгрессе в 1947 г. по
греко-турецкому вопросу. В первом случае дебаты были преисполнены достоинства и
отличались красноречивой убедительностью, рассуждения правильно развертывались
от известного принципа, через иллюстрацию, к выводу; во втором случае дебаты
представляли собой унылое зрелище подтасовки обсуждаемых вопросов, содержали в
себе множество не относящихся к делу моментов и обнаруживали плохое знание
истории". В 1783 г. Джордж Вашингтон проводил свой досуг за чтением
"Писем" Вольтера и "Опыта о человеческом разуме" Локка,
Эйзенхауэр же почитывает рассказы о ковбоях и детективные повести» [Mills,
1956, р. 350].
дебатов в палате представителей, происходивших в 30-х годах XIX в. по вопросу о
борьбе Греции с Турцией за Независимость, с дебатами в конгрессе в 1947 г. по
греко-турецкому вопросу. В первом случае дебаты были преисполнены достоинства и
отличались красноречивой убедительностью, рассуждения правильно развертывались
от известного принципа, через иллюстрацию, к выводу; во втором случае дебаты
представляли собой унылое зрелище подтасовки обсуждаемых вопросов, содержали в
себе множество не относящихся к делу моментов и обнаруживали плохое знание
истории". В 1783 г. Джордж Вашингтон проводил свой досуг за чтением
"Писем" Вольтера и "Опыта о человеческом разуме" Локка,
Эйзенхауэр же почитывает рассказы о ковбоях и детективные повести» [Mills,
1956, р. 350].
Необходимость руководствоваться во всех своих действиях
интересами престижа, поддержания своей репутации в среде властвующей элиты,
накладывает на ее представителей жесткое ограничение: морально то, что идет на
пользу своей группировке и, уже потом, всей властвующей элите. Умение заводить
связи и закулисно решать вопросы - вот единственный навык, требующийся этим
людям; все остальное (культура, интеллект, интерес к наукам) мешает делу, и
хотя не поставлено под явный запрет, не одобряется в рамках корпоративной
этики. Как следствие, средний представитель элиты представляет собой
посредственность, вознесенную на вершины власти лишь принадлежностью к той или
иной группировке. Вне ее он – никто:
интересами престижа, поддержания своей репутации в среде властвующей элиты,
накладывает на ее представителей жесткое ограничение: морально то, что идет на
пользу своей группировке и, уже потом, всей властвующей элите. Умение заводить
связи и закулисно решать вопросы - вот единственный навык, требующийся этим
людям; все остальное (культура, интеллект, интерес к наукам) мешает делу, и
хотя не поставлено под явный запрет, не одобряется в рамках корпоративной
этики. Как следствие, средний представитель элиты представляет собой
посредственность, вознесенную на вершины власти лишь принадлежностью к той или
иной группировке. Вне ее он – никто:
«Если мы возьмем сотню наиболее могущественных
американцев, сотню самых богатых, сотню самых знаменитых и лишим их позиций,
которые они занимают в главенствующих социальных институтах, отнимем у них
людские и денежные ресурсы, которыми они распоряжаются, средства массовой
рекламы, которые ныне работают преимущественно на них, то они сразу окажутся
безвластными, безвестными и бедными» [Mills, 1956, р. 10].
американцев, сотню самых богатых, сотню самых знаменитых и лишим их позиций,
которые они занимают в главенствующих социальных институтах, отнимем у них
людские и денежные ресурсы, которыми они распоряжаются, средства массовой
рекламы, которые ныне работают преимущественно на них, то они сразу окажутся
безвластными, безвестными и бедными» [Mills, 1956, р. 10].
Carroll Quigley Tragedy and Hope: A History
of the World in Our Time 1966
of the World in Our Time 1966
Кэрролл Куигли (Carroll Quigley) был известным американским историком,
который родился 9 ноября 1910 года и скончался 3 января 1977 года. Он получил
широкое признание благодаря своей работе в области истории и политической
науки, а также своему вкладу в понимание глобальных процессов.
который родился 9 ноября 1910 года и скончался 3 января 1977 года. Он получил
широкое признание благодаря своей работе в области истории и политической
науки, а также своему вкладу в понимание глобальных процессов.
Куигли
обучался в Гарварде, где затем и преподавал историю. Его работа фокусировалась
на мировой истории, особенно на периоде с XIX века до середины XX века, и он
стал известным благодаря своему многотомному труду "Tragedy and Hope: A
History of the World in Our Time" (Трагедия и надежда: История мира в наше
время), опубликованному в 1966 году. В этой книге он рассматривает мировую
историю, обращая внимание на роль элиты в формировании общественных и
политических процессов.
обучался в Гарварде, где затем и преподавал историю. Его работа фокусировалась
на мировой истории, особенно на периоде с XIX века до середины XX века, и он
стал известным благодаря своему многотомному труду "Tragedy and Hope: A
History of the World in Our Time" (Трагедия и надежда: История мира в наше
время), опубликованному в 1966 году. В этой книге он рассматривает мировую
историю, обращая внимание на роль элиты в формировании общественных и
политических процессов.
Однако его
известность вышла за рамки университетского мира благодаря тому, что его работы
были упомянуты в различных книгах и публикациях, вызвав интерес к его идеям о
влиянии элит и их роли в формировании мировой истории. Куигли также обладал
репутацией отличного преподавателя, который вдохновлял и мотивировал своих
студентов.
известность вышла за рамки университетского мира благодаря тому, что его работы
были упомянуты в различных книгах и публикациях, вызвав интерес к его идеям о
влиянии элит и их роли в формировании мировой истории. Куигли также обладал
репутацией отличного преподавателя, который вдохновлял и мотивировал своих
студентов.
Книга, о которой идет речь, называется "Tragedy and Hope: A History of
the World in Our Time" ("Трагедия и надежда: История мира в наше
время"), написанная профессором и историком Кэрроллом Куигли (Carroll
Quigley) и опубликованная в 1966 году. В этой книге Куигли анализирует историю
мира с конца XIX века до середины XX века, описывая глобальные политические
события и экономические трансформации, влияние элит и организаций на
формирование мирового порядка.
the World in Our Time" ("Трагедия и надежда: История мира в наше
время"), написанная профессором и историком Кэрроллом Куигли (Carroll
Quigley) и опубликованная в 1966 году. В этой книге Куигли анализирует историю
мира с конца XIX века до середины XX века, описывая глобальные политические
события и экономические трансформации, влияние элит и организаций на
формирование мирового порядка.
Одним из
основных тезисов в книге является идея о существовании скрытой
"элиты" или "господствующего класса", который контролирует
ключевые аспекты общества, включая политику и экономику. Куигли обсуждает
влияние этой элиты на формирование мировой истории и подчеркивает ее роль в
процессах, определяющих ход событий в течение длительного времени.
основных тезисов в книге является идея о существовании скрытой
"элиты" или "господствующего класса", который контролирует
ключевые аспекты общества, включая политику и экономику. Куигли обсуждает
влияние этой элиты на формирование мировой истории и подчеркивает ее роль в
процессах, определяющих ход событий в течение длительного времени.
"Tragedy
and Hope" вызвала значительный интерес у исследователей и читателей,
вызвав обсуждения о влиянии элит на историю и развитие общества, а также об их
роли в формировании мировых событий.
and Hope" вызвала значительный интерес у исследователей и читателей,
вызвав обсуждения о влиянии элит на историю и развитие общества, а также об их
роли в формировании мировых событий.
Цитата из книги «Лестница в небо»:
«Действительно, эта группировка, которую мы называем
Общество Круглого Стола, не испытывает отвращения к сотрудничеству с
коммунистами, или с любыми другими политическими силами, и частенько к нему
прибегает. Я знаю о деятельности этой группировки, поскольку я изучал ее
двадцать лет и был допущен, в начале 1960-х, к работе с их документами и
секретными записями...» [Quigley, 1966, р. 950].
Общество Круглого Стола, не испытывает отвращения к сотрудничеству с
коммунистами, или с любыми другими политическими силами, и частенько к нему
прибегает. Я знаю о деятельности этой группировки, поскольку я изучал ее
двадцать лет и был допущен, в начале 1960-х, к работе с их документами и
секретными записями...» [Quigley, 1966, р. 950].
Мало того, Квигли пошел гораздо дальше и пофамильно перечислил участников
одной из упомянутых группировок, а также с академическим бесстрастием описал их
цели, предпринятые действия и достигнутые результаты. Многие события XX века в
изложении Квигли оказались следствием решений не государств и правительств, а
стоявших за ними властных группировок, действовавших в своих частных (хотя и не
всегда корыстных) интересах. Фактически книга Квигли представляла собой
частичную реализацию «программы Моски» – рассказать об истории государств и
народов как о результатах действий их правящих классов. Существование властных группировок было для
Квигли самоочевидным фактом – еще бы, ведь он сначала «вычислил» одну из таких
группировок по открытым источникам, а потом познакомился с ее представителями и
лично убедился в ее существовании!
одной из упомянутых группировок, а также с академическим бесстрастием описал их
цели, предпринятые действия и достигнутые результаты. Многие события XX века в
изложении Квигли оказались следствием решений не государств и правительств, а
стоявших за ними властных группировок, действовавших в своих частных (хотя и не
всегда корыстных) интересах. Фактически книга Квигли представляла собой
частичную реализацию «программы Моски» – рассказать об истории государств и
народов как о результатах действий их правящих классов. Существование властных группировок было для
Квигли самоочевидным фактом – еще бы, ведь он сначала «вычислил» одну из таких
группировок по открытым источникам, а потом познакомился с ее представителями и
лично убедился в ее существовании!
Маурицио Дрелихман
Маурицио
Дрелихман (Mauricio Drelichman) - известный исследователь в области
экономической и финансовой истории, преподаватель и профессор в университетах.
Он специализируется на изучении экономических исторических процессов,
финансовых систем, задолженности и денежных отношений в историческом контексте.
Дрелихман (Mauricio Drelichman) - известный исследователь в области
экономической и финансовой истории, преподаватель и профессор в университетах.
Он специализируется на изучении экономических исторических процессов,
финансовых систем, задолженности и денежных отношений в историческом контексте.
Дрелихман
известен своими работами, в которых исследуются финансовые аспекты истории
Латинской Америки, особенно в раннеколониальный период, и влияние финансовых
систем на экономическое развитие региона. Его книга "Lending to the
Borrower from Hell: Debt, Taxes, and Default in the Age of Philip II"
привлекла внимание своим анализом экономических и финансовых аспектов
колониальной Латинской Америки.
известен своими работами, в которых исследуются финансовые аспекты истории
Латинской Америки, особенно в раннеколониальный период, и влияние финансовых
систем на экономическое развитие региона. Его книга "Lending to the
Borrower from Hell: Debt, Taxes, and Default in the Age of Philip II"
привлекла внимание своим анализом экономических и финансовых аспектов
колониальной Латинской Америки.
"Кредиторам
земли ада: власть и торговля в ранней колониальной Латинской Америке"
("Lending to the Borrower from Hell: Debt, Taxes, and Default in the Age
of Philip II") - это книга Маурицио Дрелихмана (Mauricio Drelichman),
опубликованная в 2014 году.
земли ада: власть и торговля в ранней колониальной Латинской Америке"
("Lending to the Borrower from Hell: Debt, Taxes, and Default in the Age
of Philip II") - это книга Маурицио Дрелихмана (Mauricio Drelichman),
опубликованная в 2014 году.
В этой книге
автор исследует финансовые и экономические аспекты ранней колониальной
Латинской Америки в период правления Филиппа II, обращая внимание на вопросы
задолженности, налоговой политики и дефолтов. Дрелихман анализирует, как
правительство испанской империи взаимодействовало с торговцами и финансистами в
то время, и как эти отношения влияли на экономику и общество в регионе. Книга
рассматривает проблемы задолженности, налогообложения и дефолтов, предлагая
новый взгляд на финансовую историю Латинской Америки в этот период.
автор исследует финансовые и экономические аспекты ранней колониальной
Латинской Америки в период правления Филиппа II, обращая внимание на вопросы
задолженности, налоговой политики и дефолтов. Дрелихман анализирует, как
правительство испанской империи взаимодействовало с торговцами и финансистами в
то время, и как эти отношения влияли на экономику и общество в регионе. Книга
рассматривает проблемы задолженности, налогообложения и дефолтов, предлагая
новый взгляд на финансовую историю Латинской Америки в этот период.
Цитата из книги «Лестница в небо»:
В знаменитой книге Фернана Броделя «Средиземноморье и средиземноморский мир
в эпоху Филиппа II» рассказывается в числе прочего о нескольких дефолтах короля
Испании, разоривших огромное число кредитовавших его банкиров. В начале XXI
века историки Дрелихман (профессор Ванкуверской школы экономики) и Вот
(завкафедрой Цюрихского университета) заинтересовались вопросом: а чем думало
следующее поколение банкиров, снова давая кредиты столь ненадежном заемщику?
Неужели они были настолько наивны, что не понимали, чем дело кончится?
Исследователи на пять лет погрузились в архивы, изучили более 5000 страниц
кредитных договоров, создали целую базу данных по всем финансовым операциям
между банкирами и Филиппом II и написали интереснейшую книгу «Кредитование
заемщика из ада» [Drelichman, 2014], раскрывшую подлинную «кухню» имперских
финансов.
в эпоху Филиппа II» рассказывается в числе прочего о нескольких дефолтах короля
Испании, разоривших огромное число кредитовавших его банкиров. В начале XXI
века историки Дрелихман (профессор Ванкуверской школы экономики) и Вот
(завкафедрой Цюрихского университета) заинтересовались вопросом: а чем думало
следующее поколение банкиров, снова давая кредиты столь ненадежном заемщику?
Неужели они были настолько наивны, что не понимали, чем дело кончится?
Исследователи на пять лет погрузились в архивы, изучили более 5000 страниц
кредитных договоров, создали целую базу данных по всем финансовым операциям
между банкирами и Филиппом II и написали интереснейшую книгу «Кредитование
заемщика из ада» [Drelichman, 2014], раскрывшую подлинную «кухню» имперских
финансов.
Что же обнаружилось в ходе проверки бухгалтерских книг? Во-первых, и это,
наверное, стало главным открытием, кредитовали короля одни и те же банкиры.
Да-да, не было никаких массовых банкротств, и никаких «новых дурачков»,
польстившихся на королевские обещания. В период с 1566 по 1600 год круг
кредиторов короны был ограничен 60 банковскими семьями, и 70% общего количества
займов пришлось на 10 самых богатых. Несмотря на дефолты, только пять семей из
60 в конечном счете потеряли на этом часть своих денег, и только девять семей
заработали меньше тогдашней «безрисковой» ставки процента (7,14% годовых).
[Drelichman, 2014, р. 183]. Фактическая средняя доходность кредитования Филиппа
II (с учетом дефолтов!) составила 15,5% [там же, р. 192], вдвое больше обычной
процентной ставки. Так были ли банкиры наивными дурачками? Вовсе нет, они были
профессионалами своего дела.
наверное, стало главным открытием, кредитовали короля одни и те же банкиры.
Да-да, не было никаких массовых банкротств, и никаких «новых дурачков»,
польстившихся на королевские обещания. В период с 1566 по 1600 год круг
кредиторов короны был ограничен 60 банковскими семьями, и 70% общего количества
займов пришлось на 10 самых богатых. Несмотря на дефолты, только пять семей из
60 в конечном счете потеряли на этом часть своих денег, и только девять семей
заработали меньше тогдашней «безрисковой» ставки процента (7,14% годовых).
[Drelichman, 2014, р. 183]. Фактическая средняя доходность кредитования Филиппа
II (с учетом дефолтов!) составила 15,5% [там же, р. 192], вдвое больше обычной
процентной ставки. Так были ли банкиры наивными дурачками? Вовсе нет, они были
профессионалами своего дела.
Почему же Филипп II после дефолтов шел на попятную, снова занимая у тех же самых
банкиров и выплачивая им компенсации? Дело в том (и это стало вторым открытием
исследователей), что основные кредиторы короля выступали единым фронтом.
Они создали большую банковскую группу, где каждый участник нес свою часть
риска, а также практиковали объединение нескольких семей в одном договоре. В
результате Филипп II имел дело не с многими отдельными банками, а с
организованным сообществом, способным в случае дефолта практически полностью
отрезать короля от будущих кредитов. Большинство семей обнаруженной группировки
относились к числу генуэзских банкиров (самые крупные – Спинола, Гримальдо,
Ломелин, Малуэнда, Центурион, Джентил, Марин), в нее же входило крупнейшее
испанское семейство Торре. Если бы Филипп II решился окончательно разорвать
отношения с этой группировкой, он больше нигде не смог бы найти нужный ему
объем средств: в неудачные годы ему требовалось от трех до пяти миллионов
дукатов, в то время как крупнейший из оставшихся банков Европы, Фуггеры, мог
предоставить не более полутора. В 1575-1585 годах Филипп II предпринял попытку
обойтись без услуг банкиров (кредитование в этот период практически
прекратилось), но два «голодных» года подряд заставили его вновь обратиться к
генуэзцам.
банкиров и выплачивая им компенсации? Дело в том (и это стало вторым открытием
исследователей), что основные кредиторы короля выступали единым фронтом.
Они создали большую банковскую группу, где каждый участник нес свою часть
риска, а также практиковали объединение нескольких семей в одном договоре. В
результате Филипп II имел дело не с многими отдельными банками, а с
организованным сообществом, способным в случае дефолта практически полностью
отрезать короля от будущих кредитов. Большинство семей обнаруженной группировки
относились к числу генуэзских банкиров (самые крупные – Спинола, Гримальдо,
Ломелин, Малуэнда, Центурион, Джентил, Марин), в нее же входило крупнейшее
испанское семейство Торре. Если бы Филипп II решился окончательно разорвать
отношения с этой группировкой, он больше нигде не смог бы найти нужный ему
объем средств: в неудачные годы ему требовалось от трех до пяти миллионов
дукатов, в то время как крупнейший из оставшихся банков Европы, Фуггеры, мог
предоставить не более полутора. В 1575-1585 годах Филипп II предпринял попытку
обойтись без услуг банкиров (кредитование в этот период практически
прекратилось), но два «голодных» года подряд заставили его вновь обратиться к
генуэзцам.
Как видите, у достаточно интенсивного капитала имеются
способы защитить свои интересы, не прибегая к прямому принуждению (никто
Филиппу II пистолет к голове не приставлял). Для этого самому капиталу
потребовалось организоваться в целую властную группировку,
построенную по олигархическому принципу (и завести себе целое государство,
Республику Генуя, но это уже другая история).
способы защитить свои интересы, не прибегая к прямому принуждению (никто
Филиппу II пистолет к голове не приставлял). Для этого самому капиталу
потребовалось организоваться в целую властную группировку,
построенную по олигархическому принципу (и завести себе целое государство,
Республику Генуя, но это уже другая история).
Выводы и заключения. Почему нужно изучать теорию власти?
Изучение теории власти не только обогащает нашу понимание политических и
социальных процессов, но и имеет ключевое значение для формирования
гражданского общества и демократического участия. Вот несколько выводов и
заключений, которые можно использовать для эссе на эту тему:
социальных процессов, но и имеет ключевое значение для формирования
гражданского общества и демократического участия. Вот несколько выводов и
заключений, которые можно использовать для эссе на эту тему:
1. Понимание
функционирования общества: Изучение теории власти помогает нам
разобраться в том, как устроены политические, экономические и социальные
системы. Это позволяет нам лучше анализировать и понимать сложные взаимосвязи в
обществе.
функционирования общества: Изучение теории власти помогает нам
разобраться в том, как устроены политические, экономические и социальные
системы. Это позволяет нам лучше анализировать и понимать сложные взаимосвязи в
обществе.
2. Способствует
развитию критического мышления: Изучение теории власти развивает
навыки анализа и критического мышления. Это позволяет гражданам более осознанно
воспринимать информацию из политических источников и принимать обоснованные
решения.
развитию критического мышления: Изучение теории власти развивает
навыки анализа и критического мышления. Это позволяет гражданам более осознанно
воспринимать информацию из политических источников и принимать обоснованные
решения.
3. Содействует
гражданской активности: Знание о теории власти позволяет гражданам
участвовать в политической жизни общества. Оно дает возможность эффективно
выражать свои взгляды, а также более эффективно общаться с политическими
представителями и влиять на принятие решений.
гражданской активности: Знание о теории власти позволяет гражданам
участвовать в политической жизни общества. Оно дает возможность эффективно
выражать свои взгляды, а также более эффективно общаться с политическими
представителями и влиять на принятие решений.
4. Помогает
предотвращать злоупотребления властью: Знание теории власти может
служить защитой от злоупотреблений властью и коррупции. Чем более осведомлены
граждане, тем лучше они могут распознавать и предотвращать потенциальные
негативные последствия.
предотвращать злоупотребления властью: Знание теории власти может
служить защитой от злоупотреблений властью и коррупции. Чем более осведомлены
граждане, тем лучше они могут распознавать и предотвращать потенциальные
негативные последствия.
5. Формирует
основы для разработки политических решений: Изучение теории власти
помогает политическим лидерам и принимающим решениям формировать более
обоснованные и эффективные стратегии и политики, учитывая сложность социальных
взаимодействий.
основы для разработки политических решений: Изучение теории власти
помогает политическим лидерам и принимающим решениям формировать более
обоснованные и эффективные стратегии и политики, учитывая сложность социальных
взаимодействий.
6. Содействует
стабильности и развитию общества: Понимание механизмов власти
способствует стабильности и развитию общества, помогая создать более
справедливые и устойчивые институты и системы.
стабильности и развитию общества: Понимание механизмов власти
способствует стабильности и развитию общества, помогая создать более
справедливые и устойчивые институты и системы.
Изучение теории власти становится основой для эмансипации, формирования
гражданского общества и эффективного участия в политической жизни. Оно не
только расширяет кругозор, но и стимулирует активное участие в формировании
своего общества и будущего.
гражданского общества и эффективного участия в политической жизни. Оно не
только расширяет кругозор, но и стимулирует активное участие в формировании
своего общества и будущего.
Цитата из книги «Лестница в небо»:
«опубликовал у себя в блоге ее неожиданный результат: почти
половина из топ-500 акционерных обществ оказалась под контролем тесно связанной
между собой десятки крупнейших инвестиционных фондов. Эта публикация доступна
по адресу https://schegloff.livejournal.com/101198.html Смотри, например,
статью в Форбс: «The 147 Companies that controleverythings, http://www.forbes.com/sites/bruceupbin/2011/10/22/the-147-companies-that-control-everything
половина из топ-500 акционерных обществ оказалась под контролем тесно связанной
между собой десятки крупнейших инвестиционных фондов. Эта публикация доступна
по адресу https://schegloff.livejournal.com/101198.html Смотри, например,
статью в Форбс: «The 147 Companies that controleverythings, http://www.forbes.com/sites/bruceupbin/2011/10/22/the-147-companies-that-control-everything
Мировая экономика оказалась куда ближе к «плановому
хозяйству» с единым центром принятия стратегических решений, нежели к стихии
«свободного рынка». Через пять лет, в 2011 году, схожую работу проделала группа
швейцарских исследователей во главе с Джеймсом Глаттфельдером; они
проанализировали данные о владельцах 37 миллионов (!) компаний, и пришли к тому
же самому выводу: во главе мировой экономики стоит кластер из большой десятки
инвестфондов. Но как именно эта десятка управляет своими активами? Какие законы
экономические, социальные или политические, могут позволить нам понять
поведение людей, стоящих у руля всей мировой экономики?»
хозяйству» с единым центром принятия стратегических решений, нежели к стихии
«свободного рынка». Через пять лет, в 2011 году, схожую работу проделала группа
швейцарских исследователей во главе с Джеймсом Глаттфельдером; они
проанализировали данные о владельцах 37 миллионов (!) компаний, и пришли к тому
же самому выводу: во главе мировой экономики стоит кластер из большой десятки
инвестфондов. Но как именно эта десятка управляет своими активами? Какие законы
экономические, социальные или политические, могут позволить нам понять
поведение людей, стоящих у руля всей мировой экономики?»
Источники:
1.
Хазин М.,
Щеглов С. «Лестница в небо. Диалоги о власти, карьере и мировой элите», 2018.
Хазин М.,
Щеглов С. «Лестница в небо. Диалоги о власти, карьере и мировой элите», 2018.
2.
Гаэтано Моска «Элементы политической науки»,
1995.
Гаэтано Моска «Элементы политической науки»,
1995.
3.
Парето Вильфредо «Социалистические системы»,
2007.
Парето Вильфредо «Социалистические системы»,
2007.
4.
Чарльз Райт Миллс «Теория властвующей элиты»,
1956.
Чарльз Райт Миллс «Теория властвующей элиты»,
1956.
5.
Carroll Quigley «Tragedy and Hope: A
History of the World in Our Time», 1966.
Carroll Quigley «Tragedy and Hope: A
History of the World in Our Time», 1966.
6.
Mauricio Drelichman «Lending to the Borrower
from Hell: Debt, Taxes, and Default in the Age of Philip II», 2014
Mauricio Drelichman «Lending to the Borrower
from Hell: Debt, Taxes, and Default in the Age of Philip II», 2014