Прокат: «Май декабрь» — рекурсивная психология Тодда Хейнса
На Netflix в декабре, а в российских кинотеатрах только недавно вышел новый фильм Тодда Хейнса, вдохновленный историей о сексуальной связи (а через десять лет — браке) 34-летней учительницы Мэри Кэтрин Летурно и 12-летнего Вилли Фуалау. Режиссер взял лишь отправную точку — разницу в возрасте и последующие семейные узы, — а остальное изменил, додумал и надстроил. Тем занятнее получилась конструкция драмы, номинированной на «Оскар» за лучший сценарий.
2015 год. Готовясь к роли в независимом фильме, 36-летняя Элизабет (Натали Портман) едет в Саванну, штат Джорджия, чтобы понаблюдать за бытом семейства Атертон-Ю; супруги милостиво согласились показать кинозвезде, как и чем живут. 23 года назад Грэйси (Джулианна Мур), 36-летнюю учительницу, поймали в подсобке зоомагазина за сексуальным актом с 13-летним Джо — приятелем её сына. В тюрьме она родила от него дочь, а оказавшись на свободе — вышла за парня замуж: теперь у них большой дом, пара собак и еще двое детей — двойняшки Чарли и Мэри, которые вот-вот упорхнут в колледж.
Взрослому Джо (Чарльз Мелтон), кстати, тоже 36 — это число регулярно вспыхивает в фильме как ярмо фатума. Правда, если Элизабет потихоньку перенимает повадки манипуляторши Грэйси — или просто «снимает» образ, пользуясь собственным арсеналом психологических уловок, — то молодой отец, напротив, начинает задумываться, куда же его привела судьба. Работая в местной больнице, он будто и не рефлексировал раньше, методично отдаваясь профессии, дому, семье и прихотям Грэйси. Разве что увлекся разведением редких бабочек — Данаид монархов, которым требуется помощь, чтобы не вымереть. Возможно, так он сублимирует стремление к свободе, а может — медленно дозревает, нуждаясь в определенной (эмоциональной) атмосфере, которую заносит в дом Атертон-Ю заезжая кинозвезда.
В «Мае декабре» есть всё, чего ожидаешь от сюжета о соприкосновении киноиндустрии с реальной историей: и парад отражений, и профессиональное двойничество Элизабет, и переключение регистров между мыльной оперой, патетичным тру краймом и высоколобой мета-драмой нравов. Давно исследующий обоюдоострую человеческую ранимость Хейнс устанавливает границы контроля с той же бережностью, что Джо наводит лупу на яйца бабочек. Сопереживание тут может вызвать каждый — в первую очередь, усиленно расслабленный Ю, — но суть эксперимента (а это, как ни цинично, он), кажется, в другом.
Май декабрь — не просто идиома для обозначение большой разницы в возрасте, но и календарный период, на который часто выпадают «урожайные месяцы». И вместе с Хейнсом мы наблюдаем человеческую «садовую» (или субурбовую) культуру в динамике: как нарциссизм Грэйси — тоже возникший не на ровном месте — травмирует сына от первого брака Джорджи (Кори Майкл Смит из «Готэма»), запускает (или, скорее, подкармливает) разрушительные механизмы в Элизабет, отзывается в жизнях прочих родственников. Хотя слово «нарцисс» в фильме не звучит ни разу — оно идеально вписывается в его климат и образный ряд.
Если вердикт отношениям Джо и Грэйси режиссер однозначно выносит, то об эффекте проговаривания, осмысления и тем более экранизации болезненных тем предпочитает многозначительно промолчать. Давнее событие в небольшом открыточном городе уже дало плоды — и каждый, в отличие от бабочек, требует своего подхода: юноше корейского происхождения нужны были хотя бы намеки; остальным от озабоченной кинематографической суеты легче не стало, а может — на кого-то обратила внимание тьма, в которую она долго всматривалась.
