Растление букв и радение о чистоте словес

До ХѴ в. православным славянам была противна та мысль, что книжный язык можно-де нормировать, упорядочить по учёным трактатам. Подобное предприятие выглядело бы либо еретически неблагонадёжно — ведь по грамматике писали латиняне и униаты; либо попросту излишне, в силу нюансов тогдашнего школьного преподавания.

Но по зачале книжных справ зерно грамматической мысли всё же дало первые всходы на православной славянской земле. Так сталось, что во главе угла поначалу оказалась орфография.

Именно в том, чтобы непременно блюсти правописание правленых книг, учёные мужи и видели защиту от двусмысленных толкований — следовательно, и от ереси.

Со временем книжность на Руси разошлась по двум путям: «учёному» и «простому». Первый требует нормализации языка и правописания по южнославянским образцам. Позднее на них и выросла славянская грамматическая традиция. Второй же зиждется «по старинке» на механизме пересчёта с родного языка писца, с привязкой орфографии к произношению, моде, правописным привычкам и иным суетным сущностям.

Осознавали это всё ещё современники. Жаль, спустя пару веков это не уберегло их от церковного раскола. Впрочем, сегодня — лишь об истоках этого культурного противоборства!