Культура рязанско-окских могильников II-VIII веков.

На рубеже II-III вв. по рязанскому течению Оки ей на смену внезапно приходит новая, гораздо более богатая культура с ярко выраженным военным укладом.

Носители этой новой культуры, получившей название культуры рязанско-окских могильников, хоронили своих покойников в курганах с грунтовыми ингумациями в сопровождении многочисленного погребального инвентаря.

Одним из первых в 1963-1964 гг. был раскопан Андреевский курган, содержавший 52 погребения. Самое примечательное из них находилось в середине кургана в прямоугольной яме с дощатой обкладкой стен. В центре ямы покоился костяк взрослого мужчины с конским убором и оружием – копьём, железный наконечник которого был помещён в бронзовый футляр, однолезвийным железным мечом, кинжалом, колчаном со стрелами, железными удилами, железной кольчугой и шлемом. По обе стороны от него покоились костяки ещё двух мужчин – молодого и средних лет, при которых были ожерелья, пояса, копья, мечи, колчаны со стрелами и железные ножи. В ногах у погребённых был обнаружен костяк человека, похороненного со связанными руками, у противоположной стенки – шкура коня с черепом и костями ног. Между шкурой и центральным погребением был положен своеобразный трофей – пять вырубленных человеческих челюстей и круглые бронзовые бляхи, нанизанные на кожаные ремешки. Очевидно, что речь шла о захоронении военного вождя вместе с пленниками или рабами.

Судя по тому, что могильники рязанско-окской культуры располагались друг от друга на расстоянии 5-10 км, плотность её населения была большой. При этом, если не считать продолжавшие существовать городецкие поселения, собственные поселения рязанско-окцев археологами не обнаруживаются. По всей видимости, они были в основном подвижным скотоводческим народом, лишь в небольшой степени занимавшимся подсечным земледелием. Как уже говорилось, рязанско-окское общество было высоко милитаризованным, имеются даже погребения женщин-воинов в сопровождении оружия и конского убора.

В отличие от поселений, святилища рязано-окцев археологами обнаружены были. Наиболее известное из них находилось на северном мысу Старорязанского городища. Святилище, использовавшееся в VI-VIII вв., состояло из семи расположенных по кругу жертвенников в виде овальных или округлых углублений, окружённых столбовыми оградками. Углубления служили для разведения обрядовых костров. В центре, по всей видимости, находился идол, а всё святилище было обнесено круговой оградой. Оно было устроено на месте уничтоженного укреплённого поселения городецкой культуры.

Все данные свидетельствуют о том, что племена, создавшие культуру рязанско-окских могильников, были на средней Оке пришельцами. Но откуда они пришли туда и как сложились их отношения с предшествующим населением?

В.В. Седов выделил в КРОМ два вида погребений – головой на север и на восток, которые сопровождались разными комплексами вещевого инвентаря. Для погребений головой на север характерны шумящие привески (обязательная принадлежность женского наряда всех финноязычных племён Среднего Поволжья), подковообразные застёжки с концами в виде трубочек (широко распространённые в мордовских могильниках VII-XI вв. и ставшие прообразами мокшанских сюльгам XI-XIV вв.), браслеты с расплющенными и срезанными под углом концами (типичные для мордовских древностей VII-VIII вв.) и т.д. Обычай хоронить умерших головой на север или юг был характерен для финноязычных племён лесной полосы Восточной Европы от Прибалтики до Урала. В связи с этим в рязанско-окском населении, оставившем меридиональные погребения, следует видеть местных поволжских финнов.

Инвентарь, сопровождавший погребения головой на восток, включал подковообразные застёжки с завёрнутыми концами (излюбленные украшения балтов начиная с раннего железного века), браслеты со змееголовыми концами (у балтов бытовал культ змеи), браслеты из толстого дрота с утолщённо-коническими концами, арбалетные и крестовидные фибулы, умбоновидные привески и шейные гривны (все эти предметы встречаются в древностях балтов). Головной убор из нескольких спиральных пронизок, разделённых пластинами-бляшками, бытовал у ряда балтских племён, в том числе у днепровских и окских балтов. От них он был заимствован поволжскими финнами и использовался мордвой до конца средних веков.

На основании этих данных В.В. Седов сделал заключение о том, что культура рязанско-окских могильников была создана балтоязычными племенами, пришедшими с Верхней Оки и подчинившими себе среднеокское население городецкой культуры, говорившее на одном из поволжско-финских языков.

При этом очень тесные отношения связывали рязанско-окские племена в первый период их истории с южными соседями – сарматами, от которых были заимствованы многие предметы оружия и конского убора, а также обычай помещать в погребения шкуры коней с головами и костями ног. Другим важным направлением внешних связей рязанско-окцев была черняховская культура готского государства в Северном Причерноморье до его уничтожения гуннами в конце IV в. В погребениях КРОМ была обнаружена большая серия черняховских фибул, поясных пряжек, шпор и предметов конского убора.

Южными соседями рязано-окцев первоначально были, как уже говорилось, сарматы, потом сменившие их гунны и другие тюркские племена, на юго-западе они граничили с верхнеокскими балтами мощинской культуры, на северо-западе – с финско-балтскими племена культуры москворецких городищ, на северо-востоке и востоке – с мордвою и другими поволжско-финскими народностями.

Культура рязанско-окских могильников прекратила своё существование на рубеже VII-VIII вв. в ходе распространение в среднее Поочье с юго-запада боршевской культуры вятичей. Часть рязано-окцев отошла под их давлением на северо-восток и заложила основу мерянского и муромского племени, другая часть влилась в состав мордвы эрзя, часть осталась на месте, и была ассимилирована вятичами и стала одной из составных частей русского населения Рязанской земли.