80 лет Эстергомскому десанту!

За этот бой три участника десанта получили звание Героя Советского Союза, остальные - ордена. 

Рассказ Героя Советского Союза Владимира Ашика: 

В НОЧЬ на 20 марта 1945 года бронекатерам предстояло прорваться через линию фронта, пройти вверх по Дунаю более 40 километров и высадить 536 морских пехотинцев в тылу немецкой группировки. Десантники должны были захватить дорогу, идущую от Будапешта через Эстергом к Вене, закрепиться и в дальнейшем перекрыть отступление немцев, а также не дать подойти к ним подкреплению. С одной стороны находились горы, а с другой — Дунай. Фашистам деваться некуда. И чем прочнее будет держаться «десантная пробка» на дороге, тем надёжнее будет окружение вражеской группировки.По расчётам командования на выполнение приказа уйдёт не более суток. А раз так, то десантники еще перед посадкой на катера освободились от буханок, банок с консервами... Вместо них набили вещмешки гранатами и коробками с патронами.

На берег нас выбросили бронекатера. Из морских пехотинцев сформировали десять групп. В мою, кроме стрелков взвода, включили 45-миллиметровую пушку, два станковых пулемёта, три миномёта, шесть противотанковых ружей и отделение сапёров с противотанковыми минами.— На нашей позиции: между Дунаем и дорогой, — вспоминает Михаил Владимирович, — командир батальона расположил как на наиболее танкоопасном направлении всю имевшуюся артиллерию — две 45-мм противотанковые пушки.С рассветом показались тяжелые бронированные машины. Первые атаки отбили сравнительно легко. Сорокапятки и шесть противотанковых ружей создавали плотный огневой щит. Ни один танк не вышел на наши позиции: либо загорались, либо отворачивали.После этого немцы начали накрывать десантников миномётным огнём, прямой наводкой расстреливать из орудий, осыпать пулемётным огнём. Снаряд попал в пушку, перебил и переранил весь орудийный расчёт. К вечеру из шести противотанковых ружей осталось три. Держались два станковых, четыре ручных пулемёта, автоматчики.Ночью к морским пехотинцам пробился десантный бронекатер. На него погрузили раненых.

Непосредственно на дороге, идущей от Эстергома в сторону Вены, фронтом на восток окопалась рота лейтенанта И.Мазыкина, а фронтом на запад — приданная батальону 472-я морская штрафная рота лейтенанта П. Кирсанова, сформированная в Измаиле из моряков-черноморцев. Задача штрафников – не допустить прорыва немцев на помощь своим отрезанным частям. И не выдержи любая рота натиска врага с фронта, другая будет тут же сметена ударом с тыла, размолота гусеницами прорвавшихся танков, расстреляна жестокой к поверженному врагу немецкой пехотой. Так суровая военная необходимость крепко спаяла две сражавшиеся на дороге спина к спине роты.— В ходе тренировок к десантированию штрафники нередко задирались с морскими пехотинцами, – рассказывает ветеран. — А в бою дрались в едином порыве.Штрафники вышли на дорогу и обнаружили там кабель, смотали его и протянули поперек, устроив что-то вроде ловушки-засады для мотоциклистов. И действительно, скоро показались два мотоцикла, на большой скорости идущих с включенными фарами. Превышение скорости не доводило до добра и в военное время. Стрелять не пришлось...Едва успели убрать с дороги обломки мотоциклов, как показались три грузовика. Открыли огонь. Две машины остались на месте, а водитель третьей, развернувшись, понес недобрые вести своему начальству. После рассвета на штрафную роту шли семь немецких танков...Хотели одного – патронов— Утро второго дня началось с артиллерийского обстрела. Обстрел прекратился — загудели танки. А это значит, что теперь надо взять в руку гранату и ждать танка, не поднимаясь до поры выше прошлогодней травы. Одновременно обрушился шквал миномётного огня. У немцев такое взаимодействие — обычное дело. Артиллерия, миномёты, танки умеют бить в одну точку. В данном случае эта «точка» — наша десантная группа.Ещё одно точное попадание немецкого снаряда подбило оставшуюся сорокапятку. Убит расчёт. Вслед за ним погибли два «пэтээровца», и на моём рубеже осталось последнее противотанковое ружьё у Николая Почивалина. Никто не хныкал. Хотели только одного — патронов.К концу третьего дня от нашей десантной группы численностью 65 человек в строю оставалось 13, не считая раненых.— Четвёртый день проходил без ураганной стрельбы, без атак. Устала, видно, немчура, – вспоминает полковник. — Вдруг показалась вся в камуфлированных разводах самоходка. Остановилась метров за двести. Из-за кормы вышел офицер с биноклем. Кто-то пальнул из карабина, но не попал. Немец даже ухом не повёл. Ничего себе ухарь! Фриц ещё раз посмотрел в бинокль и удалился за самоходную пушку. Она завелась и задним ходом ушла, так и не сделав ни одного выстрела.

Теперь надо было ожидать атаку. Но немцы развернулись и драпанули сдаваться накатывавшемуся из-за гор сухопутному гвардейскому корпусу. Морским пехотинцам сдаваться в плен фашисты не рискнули.— От селения Тат навстречу нам галопом несся всадник в бескозырке и распахнутом черном бушлате. Конь — без седла. Возбужденный моряк кричит:

— Где сто сорок четвертый?

А мы — к нему навстречу и охрипшими глотками отвечаем:

— Мы, мы сто сорок четвертый!

Моряк прямо с коня бросился обниматься. Впервые за четверо суток боевая цепь нарушилась, сломалась: к всаднику в бушлате бежали люди с побуревшими от запекшейся крови повязками, с воспаленными от бессонницы глазами.

А вскоре на «виллисе» примчался командир бригады полковник Смирнов, – продолжает рассказ Михаил Владимирович. — Не говоря ни слова, он принялся целовать наши грязные, прокопчённые физиономии. По его щеке катилась слеза. Он отвернул голову и стал осматривать место боя. Увидев сгоревшие танки, немецкие трупы, изрытую снарядами землю, растерзанные сорокапятки, он спросил, кто здесь командовал. Ему доложили обо мне. Полковник не стал никого выслушивать, а просто обнял за плечи и назвал Героем. На следующий день он написал представление о присвоении мне этого звания.Лейтенанту Ашику было 19 лет. Это был его главный бой на войне.

На основе этого рассказа Даниил Багринцев делает иллюстрацию к тетради "Медаль за взятие Вены". Вот набросок: