Крымские заметки — 1
В издательстве Ruinaissance готовится к печати книга Ирины Петровой: военный дневник, который она вела с 2014 года в Луганске. Я была редактором этой книги, чему чрезмерно рада.
С 2020 года я живу в Крыму, а с 2022 года Крым подвергается обстрелам, хотя здесь пока ещё и нет активных боевых действий и блокады (вот написала это, а сегодня в Севастополе произошла ужасная трагедия: осколками посекло людей на пляжах, на текущий момент — 124 человека, среди которых, конечно, много детей). Поэтому моё положение значительно лучше, чем положение Ирины. Но её записи вызвали у меня много мыслей. Возможно, вам тоже захочется прочесть эту прекрасную книгу, тем более что написана она живым, красивым и простым языком, с долей иронии. Она скоро выйдет в издательстве, следите за новостями.
Вот пара цитат, о которых хотелось бы поговорить:
«И, наконец, наиболее тонко организованные жители Донбасса просто уехали отсюда и выступают с позиций жертв войны, например, в Киеве или Санкт-Петербурге. Например, некоторые из них участвуют в ток-шоу, посвящённых Донбассу, или в поэтических вечерах на ту же тему и очень ловко „приватизируют горе“».
«Допустим всё-таки, что я или кто-то другой знает эту стратегию. Правильно воспитанные потомки таких людей не бросят своих стариков под обстрелами на войне будущего. Они найдут способ обеспечить дедушке и бабушке безопасность. Вывезут их на территорию без войны или останутся рядом в воюющем городе. Будут на руках носить дедушку и бабушку в подвал, чтобы переждать бомбёжку. Будут стоять в очереди за гуманитаркой, чтобы прокормить их, когда нет иных источников доходов, и оформлять все нужные справки. Кормить из ложечки и правдой-неправдой доставать нужные пожилым и нездоровым людям лекарства».
«С другой стороны — когда началась война, многие мужья поспешили покинуть Луганск, оставив здесь свою жену и своих детей на произвол судьбы».
В 2022 году один наиболее тонко организованный житель Крыма, мой знакомый М., уехал отсюда. В Европе его ждал приятель, который подстелил соломки, и М., когда понял, что всё это не шутки (а понял он после объявления мобилизации осенью 2022), уехал в на Европы. Он был как раз в числе тех, кто стоял в огромной очереди на границе с Грузией в последние дни, когда это ещё можно было сделать. Так и представляю, как на собеседовании в Чехии он объяснял на своём ломаном английском, что он, бедняга, бежит от — как там? — орков и ГУЛАГа, что он несчастный беженец и вот у него есть украинский паспорт, смотрите!
Итак, М. сбежал, а кто остался? Пожилая мать, отец-инвалид, возлюбленная и пара котов. М., конечно, маму очень любит, обожает и забрал бы её, но она пока сама не хочет ехать, здесь прошла её жизнь, молодость, а ему свою жизнь надо строить. А девушка к нему скоро приедет, как только он устроится в Чехии, сразу её заберёт.
Личное отступление. Летом 2022 мы с мужем решили, что нам конец. Самый реалистичный, как нам казалось, сценарий заключался в том, что со дня на день произойдёт блокада полуострова, сухопутный коридор заблокируют, в Севастополе высадится десант, Крымский мост взорвут. Не знаю, что лучше: мобилизация или блокада. Если что: «живыми не дадимся».
У М. была возможность перевезти всех в Петербург (где друзья) или Краснодар (где тоже друзья), позаботиться о своих женщинах, стариках и больных. Ведь дело не в мобилизации, под которую он мог попасть, а в том, что здесь находиться очень рискованно (наверное, по той же причине я выбрала свой спорт), особенно пожилым людям. Сегодня 124 человека в Севастополе, а завтра это может случиться где угодно. Теперь мама М. плетёт куколок у себя дома в Симферополе, скучает, хочет внуков, присматривает за больным мужем.
Вот этот фрагмент: «…правдой-неправдой доставать нужные пожилым и нездоровым людям лекарства» — тоже добавляет тревожности. Поскольку мы немного изолированы сейчас от всей России («материка», как здесь говорят), я не знаю, как санкции сказались на других городах. Но у нас здесь были проблемы с товарными поставками, когда два года назад взорвали Крымский мост, а сообщения по земле у нас ещё не было. После подрыва стали резко расти цены: на продукты, бензин и лекарства. Продукты более-менее выровнялись (надо знать, где покупать, об этом в разделе про квесты во второй части), но остальное так и продолжает расти — движение грузового транспорта по мосту ограничено, поэтому ездят через так называемые новые территории, а это долго и опасно. Также исчезают на период или навсегда некоторые жизненно важные препараты, например, «Метипред» заменяют «Преднизолоном», для нашей семьи это не очень хорошо, так как у мамы есть постоянная потребность в этих препаратах.
Зато хорошо работает Вайлдберриз и почта — она здесь, кстати, Почта Крыма, а не Почта России. Кто-то сдуру заказал наложенным платежом какую-то дорогую «шелепу», и его жена вылавливала почтальоншу, чтобы та не вручила мужику извещение о доставке.
Маленькое отступление. Здесь ещё с 2014 года жуткие санкции, но жители научились благополучно с этим справляться. Например, вместо KFC здесь CFC, вместо Invitro — Ivitro. Новый РНКБ-банк появился сразу после возвращения в Россию, как и мобильная сеть «Волна». Я, кстати, со своим Теле 2 уже четвёртый год здесь живу в роуминге — русская сеть в России в роуминге! — но, вроде, Теле 2 должен появиться в этом году и у нас. В первый год войны 2022 года к нам не спешили российские бренды. Мне вообще один раз отказали в работе редактором, потому что у меня в резюме был указан Крым как место пребывания. В прошлом году (2023) вошёл Сбербанк. Я всё собираюсь сходить туда и забрать свою карточку, а то приходится пользоваться виртуальной. До этого все ездили «на материк» — в Темрюк или Тамань, а кто и в Краснодар — продлевать банковские карты.
И по поводу «приватизировать горе»: у нашего М. на новом пражском сайте написано «Юкраиниан (Нэйтив), Рашн (Билингвал)». Да неужели? Диглоссийный ты наш. Ещё написано «Саппорт Юкраин». Флаг жёлто-блакитный забыли добавить. Теперь можно приватизировать горе действительно бедных украинцев, которым отрывает ноги-руки на фронте, и получать за это денежки.
И последнее об М.
«Подобное рассуждение можно построить и для тех, кто обожал всякие военные игры, боевые искусства, танчики, но при первых выстрелах вспомнил, что он глубокий пацифист, белобилетник и вообще стрелять нехорошо, а надо кормить семью и гладить котиков».
М. — как и все мы — фехтовальщик. Вот тебе и европиан мартиал артс.
***
Владимир Владимирович Лорченков, составитель книги (Ирина Петрова умерла в 2021 году), написал в предисловии: «От себя добавлю, что жителям Чертаново, Колпино или Кратово тем интереснее могла показаться книга, что она рассказывала им об их ближайшем будущем, даже если им не хотелось в это верить. Но война — вслед за „Войной“ — пришла и в Россию. И Россия или выиграет её, или война придёт и во Владивосток».
Да, вот из-за этого и возникает невроз, который так высмеивала Ирина в своём дневнике. Крым будет первым в случае поражения, и от этого мне ещё ужаснее читать книгу Ирины. У нас есть план, но по-настоящему быть готовым не получится, всегда возникает эффект неожиданности. Сидим, как на пороховой бочке.
***
Лучше не писать о Крыме в плохом настроении, а то будет казаться, как выше, что всё плохо. Нет, не плохо, переезд в Крым был лучшим моим решением: здесь прекрасный климат, природа, море, благодатная почва — очень много фруктов, чего мне так не хватало в Сибири, куда приезжали безвкусные китайские продукты. А ещё здесь я встретила лучшего в мире мужа!
Конечно, Украина наложила свой отпечаток на некоторых местных. Для них все приезжие делятся на две категории: «понаехавшие» и «отдыхающие». Первые — враги, потому что зазнавшиеся и всё оскорбляют. Вторые — шумят и ходят голыми по улицам. И тех, и тех надо «доить». Когда я только приехала, водители автобусов требовали у меня больше денег за проезд, чем у местных. Поэтому я стала всегда покупать билет на автостанции. С этим водители-татары не смирились до сих пор.
На выходных папа рассказал, что сосед В. скептически слушал его совет об обработке деревьев. Мол, ты понаехавший, что можешь знать? Ну, когда родители переехали сюда, они первым делом стали изучать всё, что творится вокруг. Спустя время, мы все удивляемся, насколько местные не разбираются сами в своей природе и культурах. Например, здесь растёт ягода — йошта. Если спросить местного, что это, он никогда не ответит, потому что не знает. А если показать — скажет, что смородина. А на самом деле это гибрид смородины и крыжовника. И так во всём.
Ещё здесь всё, что плохое, — американское. Когда я жила в Феодосии, мне приходилось часто ездить на фехтовальные тренировки в Симферополь. Возвращалась я поздно, около 12 ночи. Часто приходилось идти пешком с автостанции — таксисты ждали на соседней улице, пока я задеру цену в приложении до 500 рублей, — я протестовала. Пока шла (это примерно 40 минут), что-то хрустело у меня под ногами. Я посветила телефоном — весь асфальт кишел огромными чёрными тараканами. Было лето, они жили на улице. Так вот, местные называли их американскими.
Сосед показал нам чьё-то гнездо и сказал, что его надо уничтожать, потому что это американская бабочка. Папа спросил у Алисы — оказалось, что это домик маленьких богомольчиков, которые не только не вредят, но и уничтожают вредителей.
Ну и на прошлой неделе услышала разговор соседки с мужем:
— У Толи (это мой папа) вытянулась вон та американская…
— Бабочка?
— Тьфу ты, картошка! (это она о батате).
А вот молодёжь здесь с интересом относится к приезжим: на разу на тренировках не встречала ничего, кроме заинтересованности. Ещё здесь работают молодые продвинутые специалисты, например, мой стоматолог Николай Дмитриевич. Как будто он вчера приехал из Москвы (но нет). Ему даже 25 лет ещё нет. Молодежь — наше будущее и будущее Крыма.
В следующей части расскажу, какие цены здесь в супермаркетах и какие квесты (как у Ирины Петровой) приходится проходить, чтобы что-то найти.