Турецкий. Цейтнот. Глава 3

Первое, что я увидел, попав в комнату — это как запущенный дедом файербол расплёскивается во все стороны, ударившись об выставленный Дюжиной воздушный щит. Какие-то мелкие искры пламени попали и по сторонам щита, но там отработали бойцы, работающие с водой, погасив их водяной пылью. Потеряв напор, основное пламя файербола стекло вниз по воздушному барьеру Дюжины, и бойцы, прикрывшись разовыми амулетами защиты, проскочили сквозь ревущий огненный шторм вперёд.

Стариков быстро развел руки в стороны, но огня на ладонях не возникло, хотя какая-то сила в них мерцала, он явно что-то готовил.

— Белка, давай! — крикнул Алексей, и Вика, отреагировав на его слова, со всей дури ударила по деду ледяным кулаком.

Но дед-то был всяко поопытнее моих молодых гвардейцев, и его следующий шаг стал для всех, — включая и меня, — чертовски неожиданным. Он использовал кулак Белки, как опору. Запустив навстречу ледяному навыку Вики две огненные струи, он оттолкнулся от него, как от стартовой площадки и, выбив спиной стекло, вылетел в окно, как ракета. Комната мгновенно окуталась облаком пара.

— Очистка! — заорал я.

Но как сражаться в закрытых помещениях моих гвардейцев учить не требовалось. Уже через секунду комната полностью освободилась от марева — Белка сконденсировала из пара воду, которая мгновенно пролилась на пол небольшим дождём.

Все бойцы одновременно рванули к окну, и даже не посмотрев предварительно вниз, начали в него выпрыгивать. И тут снаружи раздалась короткая очередь "Пустельги".

— Всем стоять! — закричал я, что есть мочи.

Но было поздно, к этому моменту в комнате из восьмерых бойцов осталось только четверо: я, Дюжина и два обожжённых, лежащих без движения бойца, которые первоначально охраняли деда внутри помещения. Выглянув в окно, я увидел Белку и трёх её бойцов, стоящих вокруг… разорванного на куски тела князя Старикова. Пилот "Пустельги" выполнил приказ ни секунды не сомневаясь в его правильности. А приказ у него был стрелять во всех, кто приближается к особняку или покидает его с применением боевых способностей.

Я чуть не схватился за голову — твою же мать, вот это нежданчик мне прилетел. И ведь никто, кроме самого деда, не виноват. А нет, всё же и я буду виноват, потому что прямо сейчас могу откатиться назад на одиннадцать и ещё раз на пятнадцать минут. Почти полчаса запаса. Но не буду. Быстро прикинув все последствия своего шага, я почти сразу отказался от этой мысли. Слишком уж я ненавидел князя Старикова, а тут он погиб по собственной инициативе без моего прямого участия. Стечение обстоятельств, и ничего более. Дед в глухой опале у Императора и никто мне за его смерть ничего предъявлять не станет. Кроме матери. Поэтому она ничего не должна узнать, надо озаботиться этим вопросом со всем тщанием. Да и про то, что дед был у меня знают только двое посторонних — Греков и Даманский, но я абсолютно уверен, что оба будут об этом молчать. В общем, был князь Стариков, и нет его больше, сгинул в неизвестность, хрен его кто найдёт.

— Белка, труп пока спрятать где-нибудь во дворе, — свесившись в окно, сказал я, — После этого сменить пилота в "Пустельге" и всех, кто знал, что Стариков тут был — ко мне на инструктаж. Я жду в библиотеке. И давайте побыстрее шевелитесь, день рождения никто не отменял, так что у вас максимум полчаса на всё про всё.

— Принято, — ответила Вика, и дав знак своим бойцам, достала из-под полы куртки рацию.

Уже через пять минут в библиотеке собрались двенадцать бойцов. Последними пришли Белка с Дюжиной. Мои брови немедленно поползли вверх, потому что они явились под ручку. Я чего-то не знаю?

***

— Что там случилось, Кира? — подошедшая Лика, пристально посмотрела в мои глаза.

— Всё нормально, милая, не бери в голову. Дедуля сбежал, паразит, — я покачал головой, скривив рот в злой усмешке, — Главное, что наши все живы, только двое раненных.

И крепко обняв девушку, поцеловал её в губы, внутренне проклиная себя за то, что сейчас мне приходится врать ей прямо в лицо.

— Кто приехал, пока меня не было? — сменил я тему.

— Ну... машину Синельникова ты уже видел. Ещё приехали Ждан и шесть ребят из моей тусовки байкеров, а больше мы никого и не приглашали, остальные с нами в одном доме живут, — улыбнулась мне Лика.

— Байкеры и аристократы за одним столом? — округлил я глаза; слова Лики поразили меня, как гром среди ясного неба.

— А что ты о них знаешь, Кира? — рассмеялась та в ответ, — Неужели до сих пор не понял, что байкеры тоже могут быть аристократами?

Ждан, гад такой, мог бы и раньше мне сказать, что в миру он сын графа Третьякова. Остальные тоже были отпрысками знакомых мне фамилий. Почему я их не знал в лицо? Да потому что я не успел поступить в университет, а все приглашённые Ликой байкеры-дворяне были его студентами. Причём не ниже третьего курса. И все они дружно игнорировали светские рауты, предпочитая им свою тесную, сплочённую тусовку, потому я их раньше и не встречал.

Как говорил нам с братом отец — "Век живи — век учись тому, как следует жить". А я пока вынужден заниматься только какой-то хренью и постоянной беготнёй. Тут же мелькнула мысль, что у меня впереди два дня покоя, и надо бы потратить их с умом. Ну вот после операции и подумаю, а пока… Гуляем!

С подарками покончили довольно быстро. Про наш с Берендеем подарок Лика знала заранее, — дать бы за это хорошего ремня Дане, — остальные подарки, слава Многоликому, оказались гораздо менее габаритными. Я наблюдал за этой церемонией издалека, справедливо полагая, что вечером мне предстоит выслушивать восторги от самой виновницы торжества и потому охи-ахи, которые сейчас раздавались метрах в пяти от меня, были мне абсолютно не интересны. Я пока спокойно обдумывал, что мне ещё предстоит сделать в связи с внезапной гибелью Старикова.

После ритуала одаривания я заново познакомился с супругой полковника, баронессой Даманской. Дама оказалась приятной во всех отношениях. Ничуть не смущаясь тем, что оказалась на дне рождения обычной девчонки без титула, она вела себя без присущего многим аристократам снобизма, а когда узнала, что стол собирала Светлана Викторовна, то напросилась к той на экскурсию по кухне. Неожиданно для дворянки, но Синельников мне шепнул, что его новая супруга очень любит готовить сама.

Байкеры весело балагурили, удивляя меня своими немалыми познаниями светской жизни. Когда застольная часть закончилась и мужская часть решила переместиться из гостиной в библиотеку, оставив дам для поедания десерта и ведения чисто женских бесед, то по дороге меня отловил Ждан и, отведя в сторону, спросил:

— Турок, ты с нами?

Я вздрогнул от неожиданности и, заведя руку за спину, приготовился к удару разрядом.

— Турок? — переспросил я, сощурив глаза.

— Прости, Женька, тебе уже дали кличку, — коротко хохотнул Ждан, — Теперь ты среди байкеров известен как Турок.

С облегчением выдохнув, я расслабился. Ну да, на сегодняшний вечер миру снова явился Евгений Турецкий, конспирацию пока ещё никто не отменял.

— Куда это с вами? — поинтересовался я, вспомнив про сам вопрос.

— Ну ты ведь подарил Лике новую игрушку, надо бы её обкатать.

Вот задницей чувствовал, что Лика не просто так пригласила своих друзей. Эх, хитра, моя лисичка. В принципе я подспудно ожидал чего-нибудь такого, потому что подарок уж слишком специфичный. Кто же, получив во владение такую штуковину, оставит её в покое? Да никто. Но я-то думал, что мы с ней покатаемся вдвоём, а не в компании матёрых байкеров. Ладно, откаты на кольцах у меня закончились, так что можно и побеситься.

Я кивнул и, хлопнув Ждана по плечу, потащил его в библиотеку, где уже собралось всё остальное мужское общество. Но пройдя буквально несколько метров, мы наткнулись на стоящую посреди коридора Дану. Скорчив недовольную гримаску, она подняла вверх правую руку с растопыренными пальцами.

— Дана, я помню. Давай решим этот вопрос после отъезда гостей, — я широко улыбнулся.

— Я всё слышала, ты собираешься уехать вместе с ними, — поджав губы, буркнула Дана.

— Вот поэтому-то мне и понадобится обещанный тебе предмет.

— Я пойду к остальным гостям, Женька, вижу тебе надо поговорить с сестрой наедине, — Ждан еле слышно хмыкнул и ушёл вперёд.

Проводив его взглядом и убедившись, что тот зашёл в библиотеку, я прижал сестру к себе и тихо произнёс:

— Дана, я хреновый ездок на байке и могу погибнуть. Потерпишь до нашего приезда?

— Тогда с тебя причитается… Я потом придумаю.

Ну нифигасе, какой меркантильный ребёнок растёт в моём роду.

***

Синельников и Даманская уехали около десяти вечера. Причём Ольга Владимировна очень тепло попрощавшись с Ликой, гораздо дольше прощалась со Светланой Викторовной. Мы с Синельниковым ждали окончания церемонии проводов, стоя возле их флайера и, глядя на внезапно приунывшего полковника, я поинтересовался:

— А чего грустим, Пётр Ильич?

— Кирилл Андреевич, вы хоть представляете, что меня ожидает в ближайшее время?

— Нет, Пётр Ильич.

— Каждодневные "праздники живота". Что-то я уже устал от гастрономических экспериментов Оленьки. Так хочется простой пюрешечки с котлеткой или пельмешков, ан нет. Чую, что с завтрашнего дня на мне будут проверяться все новые рецепты, которые Оля тут узнала.

— Ну так уж и все, — улыбнулся я.

— В том то и дело, что все, Кирилл Андреевич. И это меня не радует, — с грустью в голосе ответил Синельников и начал поднимать дверцу флайера, заметив, что к нам приближается его жена.

Проводив Синельниковых-Даманских, — кстати, надо бы узнать, что у них за беспредел с фамилиями, — мы с Ликой быстро переоделись и… покатушки, мать их.

Аэробайк нас уделал сразу, как только выехали на трассу Заря. Лика легко втопила за триста камэ в час, тут же оставив нашу компанию далеко позади. Мы ввосьмером ещё минут пятнадцать чего-то там пыжились, пытаясь её догнать, выжимая из своих железных коней всё, что только можно. Придорожные кусты и деревья мелькали в глазах с неимоверной частотой, превращаясь в пёструю ленту. Так мы и мчались, пока Ждан не начал потихоньку оттормаживаться, заставляя всю нашу компанию сделать то же самое. Вот что значит опыт, он за километр заметил припаркованный возле придорожной кафешки аэробайк. Не торопясь въехав на стоянку и спешившись, мы со Жданом вошли в здание, оставив остальных ребят на улице обсуждать наш позор.

Лика сидела за дальним столиком попивая кофе и, заметив нас, приветливо махнула рукой.

— Ну ты, мать, дала жару. Я теперь с отца не слезу, пока такой же не получу, — заявил Ждан, плюхнувшись на соседний стул, — Даже сессию на отлично сдам, если он потребует. Да что сессию, я универ закончу с отличием.

— Не советую, Юра, — задумчиво ответила Лика.

— Это ещё почему? — удивился Ждан, — Думаешь я тупой и не смогу сдать на отлично?

— Ты не тупой, просто этот летающий монстр хуже наркотика, ты перестаёшь чувствовать реальность. Я сумела остановиться, только потому, что умею контролировать себя. Причём, с большим трудом смогла себя перебороть, а ты в первый же день разобьешься насмерть, потому что твой дар огня тебе ничем не поможет. Воздушникам и водникам, которые себе пузыри могут делать, такая машинка ещё подойдёт; у них есть страховка на случай аварии, а вот остальным нет — поразбиваются нахрен.

— Эмм… Василевская, у тебя-то тоже не воздух и не вода.

— Вот поэтому, Третьяков, я на нём больше ездить и не буду.

Мы со Жданом вылупились на Лику во все глаза.

— Нам пора домой, милый, у тебя ещё дела на сегодня есть, — сказала та, поднимаясь из-за стола, — Отгонишь аэробайк? Я на твоем обратно поеду, а ты человек осторожный, знаю, что сильно гнать не будешь.

Я молча переглянулся со Жданом. Чёрт, да что же это такое с Ликой случилось?

***

Гримёр приехал около полуночи и сразу же приступил к делу.

— Раздевайся по пояс и ложись.

Я послушно выполнил его указание, и вот уже лежу на кровати, сложив руки на груди, а Лика села у меня в ногах.

— Готов, идальго?

— Я пока не идальго, а благодаря твоей неуёмной фантазии — катаец.

— Ну, ну, вот не надо тут поклёп возводить. Немного раскосые глаза и высокие скулы — такие нравятся девушкам. Правда же, Анжелика Мстиславовна? Вы же его за это и полюбили? — Гримёр явно стебался над нами.

— Врать не буду, Антон, за глаза, — рассмеялась Лика, — А есть возможность их оставить?

— Хмм… А вы хоть раз видели гишпанца с таким разрезом глаз? — Гримёр начал раскладывать свои инструменты на пододвинутый к кровати столик.

— Может он будет единственным?

— И последним? Его первый же аристократ назовёт бастардом и Кириллу придётся вызвать того на дуэль.

— Ну и убью, — подал я голос, — И когда таких дебилов наберётся человек сто, то все…

— То все зададутся вопросом, а кто ты такой, собственно, и откуда взялся, — отрезал Гримёр, — Не надо выделяться, скромнее надо быть, юноша. А теперь поведайте мне, юные отрок и отроковица — откуда вам известно моё имя? Меня ещё с прошлой встречи сильно мучает этот вопрос.

— Да ничего сложного, Антон, Берендей сказал, — ответил я, — Ты же его знаешь, он всю подноготную на людей собирает. Ты Антон Панчин, химик и хирург, которого СБИ…

— Я понял, Кирилл, можешь не продолжать. Ну раз вы теперь знаете правду… то я вынужден вас обоих убить, переделать вам лица и утопить в Фонтанке.

Лика дёрнулась, а я расхохотался в голос.

— Это у него шутки такие, милая.

— Обломил ты меня, Кирилл, всё-таки придётся тебе прямой нос делать, а то ведь обидишься и зло затаишь, — тоже рассмеялся Гримёр.

— Что значит прямой нос? — насторожилась Лика, вопросительно глядя на меня.

— Он предлагал нос с горбинкой сделать, как у настоящих идальго.

Лика встала и, присев рядом с кроватью на корточки, уставилась на мою голову сбоку.

— А ну-ка смотри в потолок.

Я послушно повернул голову прямо, уставясь глазами на потолочную лепнину. Лика убрала прядь волос с моего лба, немного потискала подбородок и щёки, внимательно оценивая видимый только ей результат.

— А ты знаешь, Кира… Если скулы оставить, но слегка опустить подбородок, то лёгкая горбинка будет офигительно смотреться.

— Да вы сговорились, что ли?! — я резко сел на кровати, — Совсем очумели? Мне потом ещё свою родную внешность возвращать надо будет! Лика, ты чего удумала?!

Пока я разорялся, сбоку тихо подкрался Гримёр и я даже не почувствовал укол, иначе бы откатил время. Но внезапная чернота не дала мне это сделать, не было никакого чувства падения или провала, как прежде. Меня просто не стало.

***

— Присаживайтесь, Дмитрий Львович, — Император махнул рукой в сторону кресла.

— Благодарю, Ваше Императорское Величество, — Сутормин подошёл к креслу и аккуратно опустился на краешек.

— Вы подготовили доклад по Гишпанской провинции?

— Да, Ваше…

— Государь.

— Да, Государь, — расслабился Сутормин.

Все знали, что если Император просит называть его Государем, то он в добром расположении духа.

— Мне нужны оттуда дворяне. Срочно нужны. Обнищавшие рода, не имеющие земель, но жаждущие денег. А посему… Вы отправляетесь туда с инспекцией. Губернатор там… прямо говоря дерьмовый администратор, хотя и преданный патриот Империи. Вот и наведите там порядок.

— Почему именно я, Государь? — вскочил на ноги Сутормин, — У нас и тут дел невпроворот, у меня много заместителей.

— Вот пусть они вас тут и заместят, — подал голос Великий князь, всё это время молча стоявший у окна, — Времена смуты ещё не прошли, и объединённые силы обеих Служб и генерала Игошина пока зачистят столицу. Предстоит очень большая чистка, граф, и мы не можем рисковать. У вас осталось множество друзей-знакомых, которым вы пожелаете помочь, а так же врагов, которых вы захотите под шумок убрать.

Намёк был более чем прозрачен. Сутормин скрипнул зубами от бессилия.

— Это как-то связано с Турчаниновым?

— Не забывайтесь, граф, — тихо проговорил князь Александр.

— Простите, Ваше Императорское Высочество, вырвалось, — тут же склонил голову Сутормин, повернувшись к Великому князю.

— Не смею вас больше задерживать, дорогой Дмитрий Львович, — сказал Император, вставая из-за стола, — Ваш выезд послезавтра.