Господа все в Париже! (превью)

У русского писателя Бунина репутация одного из лучших, если не лучшего, авторов нашего Отечества, пишущих о любви. Я с этим согласен, но хочу обратить ваше внимание, что в первом же предложении своего эссе намеренно избегнул прилагательных вроде “прекрасного”, “великолепного” или “чудесного”. Потому что, во-первых, это само собой подразумевается, а, во-вторых, несло бы оттенок некоторой снисходительности, который в моем случае - русский писатель века XXI, века свинца, скороговоркой хвалит писателя века Серебряного? - выглядел бы особенно пошло. При этом, “любовные” тексты Бунина, при всей их обжигающей откровенности, искренности и точности, при всем их попадании в “десятку”, что подтвердит вам любой мужчина, способный и чувствовать и читать (редкое совпадение)... эти тексты по-особенному, я бы даже сказал, великолепно, чудесно и прекрасно пошлы.

Да, читатель. Любовная проза Бунина - эталон пошлости, стереотип, соответствующий истине на сто процентов (трюизм “вода жидкая” не перестает от того быть правдой и не делает воду гуще) и от того особенно неприличный. Это нечто малоудобное и стыдное, как мужчина, плачущий, как ему кажется, от избытка чувств, но, на самом деле, от проблем с щитовидкой и нехватки тироксина.

... Не буду долго мучить тебя, читатель! Несколько провокативное начало этого эссе вовсе не значит, что мы с тобою развенчаем Бунина и нагадим в его книги, как рерворлюционные матросы и сооблазненные ими крестьяне - в рояль в разгромленном поместье. Бунина венчал русским писателем не я, и не мне на эту корону посягать. Не значит это и то, что мы с тобою посредством софизмов, - на которые автор этих строк великий мастер, коль захочется, - докажем принадлежность Бурина к писателям “второго ряда”, способного писатель только “про это”. Никакой вины Бунина, русского писателя первого ряда, в пошлости его любовной прозы нет. Напротив, как писатель - чудесный, великолепный и прекрасный - он абсолютно точно передает увиденное, пусть и по-своему. 

Что значит “по-своему”? Ну, каждый писатель обладает своим уникальным зрением. Толстой видит умом - холодным и ясным, безжалостным и огромным, чистым, словно снега на Эвересте. Достоевский видит сердцем -  горячим и путанным, аритмично отбивающим оставшиеся минуты жилкою на лбу. Пушкин видит духом - и потому видит всё, он летит над рождающимся русским миром, как Она над миром в первый день создания (дух святой в оригинале на арамейском - женского рода - прим. В. Л.), и, как Ей и положено, рождает наш, русский мир. Тургенев видит жизнь натураьно, глазами - взором изнеженного русского ничегонеделателя-рантье во Франции. И, кстати, это случай весьма редкий в русской литературе, Тургенев - исключение среди армии слепых гигантов, развивших в себе невероятные способности, дабы компенсировать отсутствие глаз. И это  же делает Тургенева самым европейским среди русских писателей. Принадлежит к ним - русским, но не европейским - и Бунин. Ибо сластолюбец Бунин видит не глазами, которые лишь передают сигнал в истинный центр зрения. Бунин видит удом. И посредством этого органа зрения - у писателя любой орган служит наблюдению за миром - Иван Бунин видит столько скрытого от нас, что аж дух захватывает. Что неудивительно, ведь уд может проникнуть туда, куда смертному вход заказан, и откуда он, смертный, является на свет, обретя на всю жизнь сладкую тоску и ностальгию по раю, возврата куда нет. Лишь на время, на время… Но еще больше он не видит, потому что уд слеп и его тянет туда, где ему и надлежит быть. Именно поэтому Бунин не только велик, но и смешон в своем ослеплении страстью, смешон, как жеребец, дергающийся на кобыле - что может быть смехотворнее физического проявления страсти?! - и часто нелеп. Но это смехотворность и нелепость природы, и потому смолкнем перед её темной и грозной силой, наступающей на нас грозовыми тучами, приступом желания, от которого и говорить не можешь. Стучит кровь в голове, пересыхает в горле… Хорошо бы промочить его, пока вы со спутницей не уединились. Ну, а где сделать глоток хорошего красного вина, как не в Париже? Вот туда и отправимся.

9 февраля читатели  минимального тира смогут прочитать вторую главу перевода "бестселлера Оккупации", книги Люсьена Рёбате, "Les Décombres"(история падения Третьей Республики).

19 февраля читатели  второго и третьего тиров смогут прочитать четырнадцатую главу перевода "бестселлера Оккупации", книги Люсьена Рёбате, "Les Décombres"(история падения Третьей Республики).

23 февраля читатели всех тиров прочтут вторую главу философско-назидательного романа "Воспитание N или философия в Инстаграме 18+".

29 февраля чители третьего тира прочтут вторую, заключительную часть эссе о французском периоде Бунина.

Расписание подписок на 2024 год - подписывайтесь. Оформляйте годовые подписки (скидка от Патреона 16 процентов) и, оставайтесь с нами. 

Живущие за пределами России - подписывайтесь на Патреон.

Всем, кто оформил годовую подписку - в подарок сборник эссе о русской литературе, сборник критики и е-книга "Диалог "побежденных"