Life on Pluto

Прежде чем продолжить о Беккете, немного поговорим о Делёзе. В некотором смысле философия Делеза — это история разработки концепта «смысла». В «Логике смысла» этот центральный концепт открывает доступ к проблеме, которую постоянно ставит перед собой Делез — к тому, что такое мышление, — для Беккета этот же вопрос — ключевой. В том же смысле, в котором в делезианской логике всё «центральное» постоянно обретается где-то на периферии (как беккетовские персонажи — в канаве или мусорном баке), присутствуя в обиходе подобно некоей парадигме — то есть вроде сегодня она здесь, а завтра — ее след простыл (“a manner of paradigm, here to-day and gone to-morrow”). Во-первых, «смысл» укоренен в языке и значит лингвистике, во-вторых, в логике. Лингвистика дает представление о языке как о системе знаков и различий, которая образует единое целое и которая сама по себе лишена смысла — знак лишь отсылает к другому знаку, который делает то же самое по бесконечной цепочке — лингвисты-герменевты на ориентальный начетнический манер перебирают крупу, на ней в углу на коленях же и стоя. Делез на примере кэролловской побасенки об «Ане в стране чудес» показывает, что обязательно существует другое измерение языка, в котором «значение» отсечено от функции информирования и коммуникации, посредством чего оно не сводится к структурам и… всё-таки имеет значение. Бац! Вот и двойная артикуляция из мема о крабе на страницах «Тысячи плато»! Смысл характеризуется как замкнутая система, система заглушек. Смысл Делеза возникает из бессмыслицы, не имеет «смысла», то есть дополнительного значения, то есть равен самому себе. Смысл прорывается, возникает как эффект («эффект смысла») в связи с разломами-разрезами, которые вскрывают означающие структуры. Смысл не господствует, он антидиалектичен (поджанр делезинианы — фельетон по мотивам Гегеля «в схемах и таблицах»).

Смысл неотделим от ницшеанской «воли» или «силы», одно и то же явление меняет свой смысл в зависимости от воли, которая вызывает его к жизни. Это реактивное телеологическое (целеполагающее) измерение смысла — «кто стоит за чьей спиной». Смысл освобождается от языковой формы, чтобы быть имманентным реальности сил, которые его «выражают», даже если он неотделим от акта интерпретации. С другой стороны, мы приходим к идее неуемного плюрализма сил и смысла, поскольку сила никогда не существует в единственном числе. Как пара брюк в английском языке. Кульминация проблемы «смысла» — в понимании, а понимание, в свою очередь, — это сложная система зеркал, нависающих над поверхностными эффектами смысла.