Примечание: пролог точно такой же, как и почти во всех других рассказах этой серии. Кто помнит - тот помнит, а кто нет, вот ссылка на уже выложенный тут. Первая глава тоже отчасти похожа с другими, кроме концовки, а вот уже следующая будет совершенно новая. 

Спасибо.

******************************************8

Взрыв, вспышка, звон разбитого стекла и обжигающая боль — это все, что успела запомнить Гарриет прежде, чем ее накрыла тьма. Она не знала, сколько в ней пребывала: час? Два? Месяц или даже год. А может это длилось всего миг.

Но все это стало неважно.

Ведь когда Гарриет открыла глаза, — как вообще это возможно?! — то вместо пустоты там, вечного забвения, увидела этот белоснежный и бесконечный ужас, который был только остановкой перед тем, как отойти в мир иной.

Она резко села.

И, со слабой надеждой что ошиблась, оглядела белое пространство, напоминающее вокзал Кингс-Кросс, где уже когда-то приходилось ей бывать. А конкретно, Гарриет навещала эти унылые пенаты, когда умерла в том долбанном лесу от очередного смертельного проклятия!.. Давно это было. Но все же место это она хорошо запомнила. И не жаждала его вновь посещать. Нет, смерти Гарриет не боялась. Ее жизнь, особенно юность, и профессия отбили этот страх, естественный для всего рода людского, напрочь.

Ну это и прилетевшая Авада в лоб.

Но сдохнуть из-за того, что сама же накосячила с рунами и техникой безопасности по обращению с песком времени… Это было так… унизительно. И нелепо. Прям премия ДарвинаПремия Дарвина — это виртуальная антипремия, ежегодно присуждаемая лицам, которые наиболее глупым способом умерли., первое место, епта. Впрочем, это было в ее стиле. Весьма по-поттеровски, так сказать. Эпичный конец ее опостылевшей жизни, единственным свидетелем которого была она сама.

Какой отстой.

— Это еще не конец, мой мастер… — прошелестел голос у нее за спиной.

Гарриет рефлекторно прикрыла грудь и подтянула к себе колени.

Она, конечно, женщина по большей части стыдливостью не обремененная, но все же нагой бегать не привыкла, а именно таковой, как и в прошлый раз, она сейчас и была. Словно в ответ на ее мысли, рядом с ней в туманной дымке появился то ли плащ, то ли простынь. Ей в принципе было плевать, чем прикрываться, поэтому, схватив ткань и накинув ее себе на плечи, Гарриет резко встала, высоко вздернув подбородок.

— Что, сегодня обойдемся без притворства? — спокойно спросила она, намекая на тот раз, когда здесь была и та ее посетила в образе Дамблдора.

Она совершенно не боялась существа перед ней, как и то, что она олицетворяла, ведь уже столько пережила, что впрямь Смерть была для нее уже как старый друг. Внезапно это бесформенное существо, аки Смерть, закутанное в мерцающий, как и некогда принадлежавший Гарриет плащ-невидимка, балахон, из-под которого не было видно ни рук, ни ног, ни лица, вдруг мелко затряслось и стало издавать странные звуки.

Ей понадобилось несколько секунд, чтобы с изумлением понять, что оно смеется.

«Кажется, мой личный список странностей, которые я видела за свою жизнь, только что пополнился еще одним достижением. Смеющаяся Смерть, ха», — подумала Гарриет, подняв бровь, и смотря на жутко хихикающее существо, которое боялись все, у кого был хоть малейший инстинкт самосохранения.

И с кем все, рано или поздно, встречались.

То, наконец, притихло и промолвило:

— Это еще не конец, мой мастер…

— То есть? — недоуменно спросила Гарриет. — Я ведь мертва, да? После того взрыва я точно умерла. Мне небось разнесло там на тысячу маленьких Поттеров, размазав мои великолепные мозги по стенам. Ну так…

— Твоя жизнь кончилась слишком рано. Я хочу дать тебе выбор, — поэтично произнесла Смерть.

Брюнетка подняла бровь.

— Что за выбор? Ногами вперед меня на тот свет занести или куда там еще, или головой? — скептично спросила Гарриет, и невольно вся подобралась.

Плечи Смерти затряслись, и по пространству стали разносится вновь эти скрипучие звуки, которыми были смешки «дамы с косой». Гарриет с трудом подавила желание сунуть палец в ухо и потрясти его, чтобы избавиться от них.

— Нет, мастер, — сказало существо, нависнув над Гарриет. — Выбор между идти ли тебе дальше или…

Тут повисла драматичная пауза, а ее зубы заскрипели.

Она терпеть не могла вот эти все загадочные штучки и недосказанности. Дамблдора в свое время хватило с головой. Да и не нравилось ей все это. Не хотела она никого «или»! Наверняка же это была какая-то задница, скрытая под красивым бантиком! Нет, пожить она была бы еще не против, но…

— Или? — рявкнула Гарриет, решив сразу расставить все точки над что-то там. — Что там с «или»? Опять кого-го надо спасти и вовремя сдохнуть? Ну уж нет уж! Если так, то уж лучше веди-ка меня на тот свет и точка!

— Я не могу, — совсем без сожаления сказал ее собеседник. — Ты мой мастер. Мы связаны.

Гарриет изумленно похлопала глазами.

— Че?! Связаны? Что это вообще значит? — хмуро пробормотала она, невольно сжимая кулаки по бокам, поскольку все это ей нравилось все меньше и меньше.

Разговор какой-то странный и предложение сомнительное.

— Ты мой мастер, — уперто повторила Смерть, как будто для Гарриет это хоть что-то объясняло. — Но я могу дать тебе шанс прожить жизнь, которую у тебя отняли. Не в этом мире, увы. Но я могу дать тебе второй шанс, мой мастер, в другом мире…

— Где наверняка творится какая-то жопа, — пробормотала себе под нос Гарриет, и, вздохнув, громче добавила: — В чем загвоздка? Мне нужно заложить душу? Станцевать на углях? Или что-то еще сделать?.. Предупреждаю, первенца, чтобы тебе вручить у меня нет.

На минуту повисла тишина.

Многозначительная и более чем говорящая, что подвох есть. Целый вагон и маленькая тележка подвохов, если верить ее чуечке, которая еще не подводила. Ну кроме того момента, когда она песок времени не рассчитала и вуаля. И еще парочки моментов, о которых Гарриет особо не хотела задумываться.

— Миров существует бесконечное количество, у каждого из которых, за редким исключением, существует параллели или альтернативные версии. Они все взаимосвязаны, — наконец начала Смерть. — Да, порой целые параллели гибнут, но так положено. Чтобы родились новые миры, старые должны погибнуть. Но иногда миры гибнут раньше своего срока, и это становится губительным. И не только для них. В таком случае происходит… Что-то вроде волны.

Она замолкла.

— Как если бы в спокойные воды озера кинуть камень, из-за которого вся гладь будет потревожена, постепенно, но неумолимо, — продолжила Смерть, когда Гарриет показалось, что у нее из ушей сейчас пойдет пар. — Причем откат в таком случае только набирает обороты. Вот и с мирозданием так. Один погибший прежде срока мир может утащить за собой еще не одну сотню ближайших к нему, как смыть волной, так же не обреченных заранее на разрушение миров. Что означает миллиарды миллиарды душ, которые лишили жизни раньше времени. И это катастрофа. Баланс мироздания может не выдержать такого наклона. Это недопустимо.

На миг компаньон Гарриет вновь затих.

— Поэтому и есть ты, — торжественно закончила Вездесущая. — Я — Смерть и, вопреки вашим страхам, я не отнимаю ваши жизни по прихоти, я лишь помогаю вам пройти дальше, когда приходит срок… Но моя жатва следует графику, и если он будет нарушен… Но я не могу вмешиваться в дела живых, как и не могу, за редким исключением, посещать мир дышащих, само мое присутствие там все рушит, а ты…

— А я? — жалобно протянула Гарриет, понимая, что она, кажется, вот-вот влипнет в очередное дерьмо.

Капюшон неуловимо шевельнулся, и Гарриет показалось, что Смерть тяжко вздохнула. Ну или изобразила свой эквивалент этого жеста, ибо она не уверена, что та вообще способна дышать. Или что ей это нужно в этом месте, где даже кислорода, наверное, нет, или вообще хоть какой-то составляющей таблицу Менделеева.

— А ты мой мастер, — вновь повторил голос из-под него, отчего у нее уже начало сводить зубы. — И сейчас один из миров оказался в опасности, и, если не предотвратить катастрофу, именно то, о чем было сказано, произойдет, и все миры обратятся прахом… И только ты можешь предотвратить это.

— Ясно, — подавленно сказала Гарриет, понимая, что выбор-то невелик.

Да и был ли тот выбор-то?

Что-то к ней подкралось подозрение, что если бы она захотела сказать «нет» и решила бы уйти на «покой», то все равно бы оказалась там, куда ее хочет отправить Смерть. И весь этот разговор о выборе и всем прочем лишь довольно прозрачная иллюзия, которая должна была ей даровать ощущение того, что она может что-то решить. В конце концов, не Смерть ли только что-то затирала ей о том, что они связаны?.. Так о каком покое вообще может идти речь?

— А так ли важно, что я отвечу? — хмуро пробурчала она, туже замотавшись в простынь.

— Ты родилась со знаком избранной, спасительницы, воина… Ты солдат, и твои битвы будут вечны… — вместо ответа промолвила Смерть, тем самым подтверждая ее мысли о том, что выбора у нее нет и не было в помине.

Плечи Гарриет упали в поражении.

— Ясно, — подавленно сказала она, понимая, что выбор-то невелик. — Что ты от меня хочешь?

— В том мире, куда ты должна отправиться, уже был свой Избранный, но его путь был искажен из-за жадности, эгоизма и недопонимания, а также жестокости, — тут же последовал ответ.

Гарриет непонимающе захлопала глазами.

— И как в это вписываюсь я? — устало спросила она, махнув рукой, отчего простынь едва не слетела с ее плеча. — Я что, должна поделиться опытом, подтереть сопли и направит на путь истинный?

— Избранные наподобие тебя… Вы рождаетесь редко, и ваши судьбы сложны, а бремя несоизмеримо… — меланхолично сказал ее собеседник. — Но его сбили с пути, отвели от его истинной цели… Его лишили всех привилегий, лишили того, что принадлежит ему по крови… Лишили признания. И ввиду мелких обстоятельств, который стремительно потянули одно за другое, он умер. Покинул свое бренное тело раньше срока.

— Супер, — выдала Гарриет, чувствуя, как ее настроение становится все хуже.

Она сжала переносицу и устало спросила:

— Но я все еще не понимаю, причем здесь я?

— Избранный должен там быть, — категорично ответила Смерть. — Но изначальная душа была уже повреждена еще задолго до смерти, как и сознание. Не со со злым умыслом, а от отчаяния. Но и твоя душа уже давно не совсем цела…

При этих словах Гарриет вскинула голову, но ее собеседник продолжал:

— …посему я могу сделать так, чтобы вы слились воедино. В одну цельную душу. В одно сознание…

— Стоп! — выпалила Гарриет и замахала руками, опять чуть ли не теряя при этом прикрывающую ее телеса простынь. — Я не хочу никакого слияния! Я не хочу терять себя!

— Этого и не будет, — терпеливо произнесла Смерть. — Твое сознание старше, чем Избранника. Ты приобретешь его воспоминания и твое поведение приблизится к возрасту тела, но не более.

Гарриет слабо в это верила.

Она начала ходить из стороны в сторону, постукивая пальцем по поджатым губам, лихорадочно думая и все больше злясь: на судьбу, которая явно ее ненавидела, и на всяких интриганов, управляющих ее жизнью, как фигурами на шахматной доске. Начиная от Дамблдора и заканчивая субъектом перед ней, который, как бы, должен быть нейтральным.

Гарриет не хотела не над чем бдеть, и не хотела быть бессмертной, хотя от визита в другой мир и от еще одной жизни не отказалась бы. Или отказалась?.. Просто из принципа. Хотя бы что-то посмотреть, что будет делать Смерть, если она не примет предложение. Гарриет замерла, а потом резко развернулась, твердо намереваясь уйти… куда-нибудь. Это было глупо, от Смерти-то не сбежишь, а выбор явно дали ей только номинально.

Да и идти тут, по сути, было некуда.

— Ты не можешь перейти дальше, как все души, — произнес голос Смерти за ее спиной. — Мастер…

Но Гарриет упрямо продолжала идти.

Идти и идти, пока под ней вдруг неожиданно словно развернулся пол, и она полетела куда-то головой вниз, как чертова Алиса из той старой сказки Льюиса. Но что-то ей подсказывало, что попадет отнюдь не в Страну Чудес с говорящими кошками, сумасшедшими шляпниками и вечными чаепитиями.

Неужто Смерть разозлилась и отправила меня в ад?...

Это была последняя связная мысль, которая успела промелькнула в голове Гарриет, которая чуточку сожалела о своем упрямстве, и не приняла предложение посетить другой мир сразу, а потом в ее сознание наступила непроглядная темнота.