Мтф 4: 18-25
Рассказ о том, как Иисус набирал себе учеников в изложении евангелиста Матфея: «Проходя же близ моря Галилейского, Он увидел двух братьев: Симона, называемого Петром, и Андрея, брата его, закидывающих сети в море, ибо они были рыболовы, и говорит им: идите за Мною, и Я сделаю вас ловцами человеков. И они тотчас, оставив сети, последовали за Ним. Оттуда, идя далее, увидел Он других двух братьев, Иакова Зеведеева и Иоанна, брата его, в лодке с Зеведеем, отцом их, починивающих сети свои, и призвал их. И они тотчас, оставив лодку и отца своего, последовали за Ним. И ходил Иисус по всей Галилее, уча в синагогах их и проповедуя Евангелие Царствия, и исцеляя всякую болезнь и всякую немощь в людях. И прошел о Нем слух по всей Сирии; и приводили к Нему всех немощных, одержимых различными болезнями и припадками, и бесноватых, и лунатиков, и расслабленных, и Он исцелял их. И следовало за Ним множество народа из Галилеи и Десятиградия, и Иерусалима, и Иудеи, и из-за Иордана.» (Мтф. 4: 18−25).
В представлении верующих людей при чтении этих строк издавна сложилось мнение, что рыбаки впервые увидели вот так Иисуса и тотчас сообразили, что идет Второе Лицо Троицы, надо все бросать и бежать на Ним спасаться. Потому что Бог велел. Церковные учителя этому сказочному мнению прежде никогда не препятствовали, напротив, всячески поощряли, безбожно фантазируя на тему, каким надо быть духовным и проницательным, и «чистым сердцем», чтобы так сразу все побросать, увидев, что Бог идет мимо них. Какая, мол, сила веры у апостолов была. Прямо на голом месте возникала, достаточно было им рукой махнуть, пошли. С соответствующими выводами о силе послушания воле Божьей.
Но все это было, конечно, совсем иначе.
Публичные миссионеры сейчас жалуются, что их перестали слушать и всерьез воспринимать их слова. Совсем недавно, например, председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Московского патриархата Владимир Легойда в одном из своих выступлений заявил: «Польский мыслитель XX века Колоковский однажды очень точно сказал, что борьба с христианством ведется не путем дискуссии. Главным оружием является бессмысленный гогот. Не аргументы оппонентов, не система доказательств, не философские размышления… Отказ в диалоге и бессмысленный смех. Конечно, мы, христиане, сами нередко даем повод для плохого к себе отношения… Бороться с христианством путем интеллектуальной дискуссии сложно. Это хорошо понимали, например, в Советском Союзе, поэтому христианам приписывали определенные взгляды, которых у них не было. А потом эти взгляды — приписанные — высмеивали. Взять хотя бы знаменитый кукольный театр Сергея Образцова. Помните? Там Бог — лысый бородатый дедушка — лепил из теста человечков. Все смеялись. Чушь! Но ведь такая, с позволения сказать, интерпретация, никакого отношения к описанному в книге Бытия не имеет. Бессмысленный гогот. Сегодня кукольная история про дедушку вряд ли пройдет. Но бессмысленный гогот и сейчас нередко — наш самый частый спутник».
Знаете, как иногда говорят, отвечая на «безобразия по телевизору» — я телевизор не смотрю. Председатель Синодального отдела по взаимоотношениям церкви с обществом, возможно, тоже не смотрит и не читает ничего из того, что батюшки на ютубе и на православных форумах пишут и изрекают, чтобы не расстраиваться, иначе вряд ли бы имел повод сказать то, что сказал, потому что добрая половина «православного контента» заслуживает единственной формы реакции — того самого «гогота», просто оттого, что и впрямь смешно. Иногда сквозь слезы.
А из остальной половины дискуссия тоже обычно не клеится, поскольку к ней в Церкви мало кто всерьез готов. Легко ведь сказать: «Чушь! Такая интерпретация, никакого отношения к описанному в книге Бытия не имеет!». Такого, знаете ли, полно. Вот так сказать, что этого нет, это еще не дискуссия, даже не начало ее. А если спросить, какая же история там имеет место, то в лучшем случае будет ответ: «А вот не такая, другая! Нам не дано знать по грехам нашим, Господь знает!». Начни выяснять, что же Церковь на сей счет думает, пойдут нагугленные ссылки на мнения святых отцов, из которых явственно видно, что дедушка, лепящий человечков, остается в силе. Пускай не из теста, а из глины, пускай не лысый вовсе, да и не совсем дедушка. Но в общих чертах, все как в театре Образцова, только в академичном стиле и несообразно серьезным тоном.
Если какие «дискуссии» на тех же форумах и возникают, то все вьются вокруг выяснения, кто больший отступник от православия или даже еретик, потому что мнение святых отцов в Церкви является единственно верным. И нет у никакого другого мнения, кроме мнения «старика Хоттабыча». Или суммы многих таких, которую нужно осторожно сложить, не обидев никого из них, оттого что все уже небожители и строго наблюдают за сохранением чистоты учения во всей полноте. Поэтому, чтобы дискуссия состоялась, ее должен кто-то начать или «благословить», как принято в Церкви, но там же принято издавна лишь изрекать готовое авторитетное мнение и авторитетно отсекать приговором без всякого суждения мнения неавторитетные. Так что какие еще «аргументы оппонентов, система доказательств, философские размышления…»
Итак, Христос и ученики. Иисус уже изрядно был известен как проповедник, набивались в ученики к Нему многие. Люди властные, тщеславные, собирая вокруг себя доверчивых слушателей, с удовольствием отмечают, как же много набежало ротозеев. И меряют успех своей «духовной деятельности» по числу «чад». Есть такие «старцы» в России по сию пору, у которых половина страны «в чадах». Они их даже не помнят. «Ты кто такая?», «Я ваше чадо, батюшка», «А, ну говори в чем согрешила». Набирают, что называется, по объявлению. Оптом. А многие полагают, что всякое их открывание рта на проповеди уже есть «поучение», что они чему-то «научают» этих самых чад.
Из Евангелий понятно, что прежде чем выбрать себе учеников, Иисус довольно долго испытывал претендентов, со многими переговорил, беседы такие могли протекать и в темное время суток, у пастушьего костра, весьма примечательно в этом смысле избрание Нафанаила, которого Иисус «видел под смоковницей», но Нафанаил не помнил Его, не узнал, но с которым долго, видимо, прежде говорил Иисус о «лукавстве иудеев». Апостол Андрей, как можно понять, уже походил в учениках Иоанна Крестителя. Проще сказать, будущие апостолы Христа были из той группы лиц, которая уже выделялась высокой религиозной активностью. То есть это не первые попавшиеся «чистые сердцем» простаки, которые при одном только виде «светлого батюшки» приходят в умиление и выражают готовность рассказать о его «необычайной силе, которую почувствовал» всем вокруг. Нет, это были люди уже искушенные, готовые в том числе и к дискуссии, способные оценить силу аргумента. И учились у Христа эти аргументы выстраивать.
«Не вы Меня избрали, а Я вас избрал», — говорил своим ученикам Христос. И это значит, что не получилось бы у кого заявить: «А буду-ка я ходить за Иисусом, пусть меня научит». Простого желания быть учеником Христа было недостаточно. Он должен был увидеть в человеке достаточную решимость не заботиться больше ни о чем, кроме одного главного. В секты, в банды набирают людей безвольных, готовых только «слушаться командира». Христу же «послушники» были не нужны. Нужны те, кто исполняет Его дело в разуме и свободе. Пытливые, упорные, бесстрашные. И таким после долгого испытания Он объявлял, что они приняты в ученики, заставая их за самыми разными делами, которые они и бросали тотчас, узнав, что прошли это испытание.
А как сейчас человеку узнать, что он избран? Христос по земле не ходит самолично, набирая Себе учеников, апостольский дар, как и прочие дары Церкви, уже не выделяются как очевидные, о чем и предупреждал апостол Павел. Остался последний, тот самый дар, что присущ каждому: «Все ли Апостолы? Все ли пророки? Все ли учители? Все ли чудотворцы? Все ли имеют дары исцелений? Все ли говорят языками? Все ли истолкователи? Ревнуйте о дарах больших, и я покажу вам путь еще превосходнейший». Если не останавливается человек на этом «превосходнейшем пути», не удовлетворяется тем, что за него уже все решили — где поклониться, где приложиться — не перестает узнавать и открывать каждый раз новое в словах Учителя, значит ученик. Не «профессор», конечно, «богословия». Просто ученик.