Слёток. Часть I. Глава 1.

Сенечка очень любил весну. Ему нравилось наблюдать, как за большим окном медленно тают сугробы и на чёрных газонах начинает пробиваться зелёная трава. Когда наступало время прогулки, Сенечка всегда отходил в самый дальний уголок большого интернатского парка, садился на корточки и смотрел, как оживает природа, как просыпается земля.

В самом конце весны, когда на деревьях уже вовсю шелестела молодая листва, наступал особенный день – день рождения. В этот день все поздравляли
Сенечку, дарили подарки и угощали вкусным тортом. В день рождения приезжала тётя, которую звали Мама. Она почему-то всегда плакала. Сенечка очень не хотел огорчать Маму и старался её развеселить. Они шли на прогулку и Сенечка радостно показывал, какой чудесный у них парк. Парк действительно был очень красивый и даже забор его совсем не портил. Забор был высокий и очень старый. Когда-то его покрасили в жёлтый цвет, но краска местами обвалилась и обнажила кирпичную кладку. На заборе любили греться интернатские кошки. Сенечка показывал Маме на кошек, Мама улыбалась сквозь слёзы, гладила Сенечку по голове и угощала конфетами. Под вечер Мама уходила и Сенечка начинал ждать прихода новой весны. 

В остальные дни жизнь в интернате была простой и даже скучной. Утром всех будили нянечки. Они внимательно следили, чтобы ребята оделись, умылись и почистили зубы. Потом нянечки вели ребят завтракать манной кашей с булочкой и сладким кофе. Если погода была хорошей, то отделение выводили на прогулку в парк. В плохую погоду ребята сидели в игровой комнате и занимались каждый своим делом. Сенечка обычно сидел у большого окна и смотрел сквозь заляпанное грязью стекло на проплывающие по небу облака. Иногда к нему
подбегал маленький кучерявый Мишенька и приносил какую-нибудь безделушку. Обычно это был найденный в парке красивый камешек или подаренная кем-нибудь игрушка. Сенечка внимательно рассматривал Мишенькин трофей и одобрительно кивал. Мишенька заливисто смеялся и убегал хвастаться к другим ребятам. А Сенечка вновь отворачивался к окну.

Так проходило время до обеда. После обеда наступал тихий час, во время которого полагалось спать. Сенечка послушно ложился в кровать, но не спал. Он слушал дыхание спящих соседей по палате, смотрел в окно и мечтал, что когда-нибудь ему разрешат выйти за ворота парка. Сенечке очень хотелось посмотреть, что же там, по другую сторону забора? Откуда приходит Мама? Иногда Сенечке разрешали проводить Маму до главных ворот, но что за ними Сенечка не знал. Выходить с территории интерната было строго запрещено. Однажды Сенечка увидел, что ворота открыты и направился к ним. Сенечка почти уже вышел за ворота, но тут его заметили злые дяди в чёрных форменных костюмах – охранники. Один охранник больно схватил Сенечку за руку и поволок обратно на отделение. Там сперва охранник накричал на дежурную нянечку, затем нянечка долго кричала на Сенечку. Сенечка не понимал, почему ему запрещают выходить туда, куда сами нянечки постоянно уходят. Покричав и немного успокоившись, нянечка сказала, что Сенечка наказан. Слово "наказан" в интернате знали и боялись все. Оно означало, что ты провинился и с тобой будут поступать плохо. Наказания были разные. Самым страшным было наказание "аминазин". Обычно это слово произносила Валерия Евгеньевна. Валерию Евгеньевну ещё звали заведующей отделением, её слушались и боялись все, даже нянечки. Если заведующая говорила "аминазин", это означало, что провинившегося сперва привяжут к койке, а потом будут колоть шприцом с длинной иголкой. Сенечка очень испугался, что его тоже накажут аминазином. Но наказание оказалось нестрашным – несколько дней Сенечке не разрешали гулять. Вместо прогулки Сенечка привычно сидел у окна в игровой комнате и смотрел на облака.

После тихого часа раздавали полдник. Иногда это были яблоки или мандарины, а чаще всего на полдник давали чай и несколько печений. Потом ребят выводили на вечернюю прогулку и Сенечка вновь уходил в дальний уголок
старого парка. Ему нравилось быть одному, дышать воздухом с запахом свежей
листвы и ещё чего-то такого, названия которому Сенечка не знал. Над головой то
и дело каркали вороны, в кустах чирикали воробьи. Летом в парке с вечера до
утра заливались соловьи. Сенечка не знал названий птиц, чьи голоса он слышит.
Он просто жил окружающим его миром, сливался с ним. Так проходил день за днём, и казалось, что так будет всегда...

Приближение нового дня рождения Сенечка почувствовал ещё накануне. Он не умел считать, не понимал, что такое год, месяц и день недели.
Он просто почувствовал, что завтра будет тот самый день, когда приедет Мама. Наверное, так звери чувствуют скорое наступление весны. Поэтому Сенечка не стал задерживаться на вечерней прогулке, быстро поужинал и пошёл спать, чтобы день рождения наступил поскорее. Сенечка переоделся в пижаму, забрался в постель и закрыл глаза. Но заснуть почему-то не получалось. Сперва он думал, что мешают соседи по палате, которые никак не хотели ложиться спать. Однако, когда нянечки всех уложили и выключили в палате свет, Сенечка всё равно не мог уснуть. Он лежал с закрытыми глазами, ждал, когда придёт сон. Но вместо сна было какое-то непонятное, незнакомое чувство. Что-то беспокоило Сенечку, будто бы его опять наказали. Но почему? Сенечка не мог понять. Он не сделал ничего плохого, его сегодня даже похвалили за то, что сам полностью съел обед и не пролил на себя ни капли супа. И на прогулке всё было хорошо. Мишенька возле забора нашёл осколок разбитой бутылки и хотел его взять, но Сенечка не позволил. Однажды Сенечка споткнулся и, упав, рукой напоролся на такой осколок. Сперва больно не было, просто из раны потекла тёмная кровь. Сенечке это показалось смешным, он уже хотел засмеяться, но тут руку словно обожгло крапивой и Сенечка заплакал. Нянечки долго обрабатывали руку жгучими, противно пахнущими лекарствами и туго забинтовывали место пореза. После того случая Сенечка всегда показывал нянечкам найденные в траве осколки, но сам никогда их не трогал. И Мишеньке не разрешил, чтобы тот тоже не порезался. Показал опасный осколок нянечке, она тут же отнесла его в мусорный бак.

Незаметно для себя Сенечка уснул. А когда проснулся тревогу как рукой сняло. За окном начинался новый радостный день. Перед завтраком его поздравили с днём рождения и вручили кусок торта. Вскоре пришла Мама. Она прижала Сенечку к себе, говорила ласковые слова и угостила конфетами. А потом
началось странное. Вместо прогулки Мама почему-то пошла в кабинет заведующей отделением. Нянечка отвела Сенечку обратно в палату, посадила на кровать и велела ждать Маму. Это было так необычно, что Сенечка опять начал беспокоиться. Он сидел на своей койке, слушал громкие голоса ребят в парке и очень хотел пойти к ним. Хотел пойти гулять с Мамой. Чтобы всё было, как всегда. 

Вскоре пришла Мама. Но не одна, а с заведующей. В руках у Мамы была большая толстая картонная папка.

– Валерия Евгеньевна, ну как же так? – всхлипывая, говорила Мама. – Ведь он же совсем ребёнок! Неужели нельзя оставить его у вас ещё на годик хотя бы?

– Нельзя, Любовь Фёдоровна. Я тут ничего не могу поделать, таков закон. По закону с сегодняшнего дня Сенечка стал взрослым. И по закону с сегодняшнего дня он переводится в интернат для взрослых. Приказ о переводе подписан главврачом.

– Господи, Боже мой, – запричитала Мама. – Ну давайте я пойду к главному врачу, попрошу отменить приказ...

– Не поможет. Приказ завизирован в выше стоящей инстанции, Сенечка уже снят с довольствия, на его койку завтра придёт новый мальчик. Что же мы, будем держать вашего ребёнка как кошку приблудную? Чтобы спал в коридоре, объедками питался?

Сенечка внимательно слушал, однако понять смысла разговора не мог. Он только ещё сильнее расстроился при виде плачущей Мамы. И тревога
становилась всё сильнее.

Тем временем нянечка принесла одежду, в которой Сенечка обычно гулял в парке. Сенечка тут же оделся и хотел направиться к выходу. Но его остановила Мама:

– Подожди, сынок. Надо твои вещи собрать.

Сенечка опять ничего не понял. Он удивлённо наблюдал, как нянечка принесла старую простыню. Бурча себе под нос "не могли сумку с собой взять, простыней на вас не напасёшься", нянечка сложила простыню вдвое, затем положила на неё Сенечкину пижаму, пару рубашек, тапочки и прочие нехитрые пожитки. После чего туго связала углы простыни так, что получился небольшой узелок.

– Держи, Сенечка, своё добро! Держи крепче!

Сенечка послушно вцепился в узелок обеими руками.

– Вот и молодец! Теперь можно ехать, машина уже у ворот ждёт.

– Машина? – всхлипнув, переспросила Мама.

– Конечно! – Фыркнула заведующая. – Неужели мы позволим везти социально неадаптированного ребёнка через весь город в общественном транспорте?

– Через весь город? – снова переспросила Мама. – А куда же нас?

– У вас документы на руках, там ясно сказано: в ПНИ-6.

– В "шестёрку"? – тихо ахнула нянечка.

Мама заплакала ещё сильнее.

– Любовь Фёдоровна, успокойтесь, пожалуйста. Вам вредно. И Сенечку расстраиваете. "Шестёрка" самый обычный интернат, ничуть не хуже других. Я лично знаю директора, это прекрасный человек. Всё будет хорошо. Тамара Николаевна!

– Да? – Отозвалась нянечка.

– Я вас попрошу сопроводить Сенечку и девочку с четвёртого отделения. Заодно и простынку заберёте.

– Валерия Евгеньевна, – всплеснула руками нянечка. – Это ж часа на три поездка! Я обратно только к обеду вернусь. И то если пробок в городе не будет.

– Обратно можете не возвращаться, считайте, что на сегодня ваша смена закончилась. Когда у вас следующее дежурство по графику?

– Через два дня, тридцатого.

– Вот тридцатого привезёте простынку и подписанные документы о переводе больных. Всем всё понятно?

Нянечка бодро ответила "да", Мама лишь кивнула. И Сенечка тоже кивнул, хотя ровным счётом ничего не понял.

Тем временем нянечка Тамара Николаевна взяла Сенечку под руку и повела к выходу. Мама покорно шла следом, изредка всхлипывая. Не доходя до дверей, нянечка вдруг остановилась:

– Подождите минутку, я сейчас.

Тамара выпустила Сенечкину руку и скрылась за белой дверью комнаты, где отдыхали нянечки. Вышла она через несколько минут, но уже не халате, а в светло-сером плаще, надетом поверх цветастого платья. Снова взяла Сенечку за руку и повела во двор.

Во дворе Сенечка хотел было пойти в свой любимый угол парка, но нянечка потянула его в сторону главного выхода. И Мама пошла за ними, чего не было никогда. От удивления Сенечка едва не выронил узелок.

– Держи крепче, горе ты луковое! – прикрикнула нянечка. – Останешься на новом месте без своего белья!

Главный выход интерната был за углом корпуса, в котором жил Сенечка. Вдоль корпуса проходила широкая асфальтовая дорожка, ведущая к другим корпусам. Там тоже жили мальчики и девочки, но с ними Сенечка встречался редко, раз или два в год. Обычно это было в самом дальнем корпусе, куда ребят отводили
делать "флюшку". Вообще-то флюшка называлась длинным словом, которое
Сенечка никак не мог запомнить. Наверное, это тоже было какое-то наказание, но совсем нестрашное. Нужно было лишь снять рубашку и стоять, прижавшись грудью к холодной белой коробке. Некоторым делали более страшную флюшку – привязав к столу, как при наказании аминазином. Но вместо шприца с иглой была непонятная штука, двигавшаяся над привязанным. Штука блестела стеклянным глазом и жужжала, но не колола. 

Сперва Сенечка подумал, что его опять поведут на флюшку. Но Тамара Николаевна повернула налево, в сторону ворот и небольшого домика, в котором сидели охранники. Сенечка опасливо смотрел на квадратные окна домика,
ожидая, что сейчас выскочит злой дядька в чёрной униформе. Но вместо охранника вышел незнакомый мужчина в синем джинсовом костюме.

– Вы, что ли, переводитесь?

– Мы, что ли! – Весело откликнулась нянечка. – А вы водитель?

– Точно так!

– А где же машина?

– Прямо за воротами стоит. Церберам вашим лень лишний раз транспортные ворота открыть, так я с той стороны припарковался. Можем ехать или ещё кого-то ждём?

– Девочку ещё одну должны привезти. Тоже переводится.

– Да? А мне говорили, что один пациент будет. И куда её?

– А шут его знает! – отмахнулась нянечка. – Я сама только что узнала, что буду сопровождать.

– Понятно... Ну, вы пока ждите, а я пойду, перекурю это дело.

– А чего куда-то идти? Кури здесь!

Тамара Николаевна вынула из кармана халата пачку с надписью "Беломорканал" и коробку спичек.

– "Беломор"? – удивился водитель. – Суровая ты женщина, как я погляжу!

– А ты что куришь?

– Да вот... – Водитель достал пачку сигарет с иностранными буквами. – Хочешь?

– Не, они ж слабые. Только нос щекотать ими.

– Ну, ты даёшь! Зовут-то тебя как?

– Зовут Зовуткой, а величают уткой!

Чиркнула спичка, нянечка и водитель выдохнули клубы табачного дыма. Сенечка и раньше видел курящих людей, но издалека. Он хотел было взять у нянечки папиросу, но тут Мама взяла Сенечку за руку и отвела в сторону.

– Стой тут, нечего тебе всякой дрянью дышать.

Сенечка послушно стоял рядом с Мамой, смотрел на беседующих нянечку и водителя и пытался понять, что же будет дальше. Вскоре к ним подошла ещё одна, незнакомая нянечка. Она привела очень высокую и толстую тётю – так сперва Сенечке показалось. Но тётя оказалась девочкой Таней с соседнего
отделения. Таня всё время смотрела себе под ноги, раскачивалась вперёд и назад, что-то бормотала себе под нос. Нянечка Тамара плевком потушила папиросу и бросила окурок в мусорную урну. Незнакомая нянечка передала Тамаре Николаевне большую сумку и картонную папку, такую же, как у Мамы. Нянечка Тамара открыла папку, заглянула в бумаги.

– Твою же маковку, не при детях будь сказано! Накатаюсь я сегодня...

– Чего там? – Водитель тоже потушил сигарету и подошёл к Тамаре.

– Направление на перевод пациента. В ПНИ-8.

– Это на проспекте Героев который?

– Ну да. А Сенечку в "шестёрку" определили, на Академика Вавилова.

– Получается, мы сперва на самую окраину юго-запада, потом на север города. И тоже на границу с областью. Или наоборот, сперва на Вавилова, потом на Героев. Что в лоб, что по лбу. А потом тебя обратно привезти надо, так?

– Нет, заведующая домой отпустила.

– И на том спасибо. Ладно, пошли загружаться.

Водитель направился было к дому охранников, но тут же остановился:

– Тамар, слушай, а они салон мне не обоссут? Дорога-то долгая.

Нянечка Тамара посмотрела на Сенечку, потом на Таню.

– За Сенечку я ручаюсь, он никогда в штаны не ссытся. Если приспичит, то попросится в туалет. А девочку я впервые вижу, как и ты.

– Тогда сперва едем в "восьмёрку".

Тамара взяла за руку Таню и медленно повела девочку в домик охранников. Сенечка испуганно смотрел им вслед, когда Мамины пальцы сжали его руку повыше локтя.

– Пойдём, сынок.

Мама мягко, но сильно повлекла Сенечку к воротам. Сенечка, вспомнив как на него ругался охранник, замычал и попытался вырваться. Мама тут же остановилась, ласково погладила Сенечку по голове:

– Пойдём. Не бойся, я же с тобой.

И Сенечка понял, что сегодня ему разрешено выйти туда. Он не знал, что там, за старым забором и стальными листами высоких, в два человеческих роста, ворот. Не знал, как оно называется. Но сегодня он это увидит. Сенечка очень обрадовался и сам потащил Маму к выходу. Водитель, Тамара и Таня уже скрылись внутри домика охраны. Сенечка смело шагнул в приоткрытую дверь... И замер.

За дверью был не очень длинный, но узкий коридор. Сенечка даже не смог развести согнутые руки в стороны, упёршись локтями в стены коридора. Слева от Сенечки была стена с большими окнами, которые он видел с улицы. С правой же стороны была другая стенка, наполовину стеклянная. За ней была видна небольшая комнатка, в которой сидели два охранника. Они лениво наблюдали за растерявшимся Сенечкой. А растеряться было от чего – прямо посередине коридора стояла незнакомая железная загогулина, преграждавшая дорогу.
Один из охранников вдруг усмехнулся и крикнул через стекло:

– Мамаша, парнишка никогда турникета не видел! Пройдите вперёд, он пусть за вами топает!

Но Мама поступила иначе. Она встала позади Сенечки и стала мягко подталкивать его к той штуке, которую охранник назвал "турникет".

– Шагай смелей, Сенечка.

Сенечка послушно сделал несколько шагов, пока не упёрся животом в загогулину.

– Вот молодец! – Похвалила его Мама. – А теперь просто надавливай животом и шагай дальше.

Сенечка удивился, но послушно стал давить на турникет.
Загогулина послушно подалась вперёд, пропуская Сенечку и спряталась в стене.
Одновременно за спиной Сенечки появилась другая, точно такая же загогулина,
отделившая его от Мамы. Сенечка вдруг испугался, что Мама так и останется в той части коридора. Но Мама быстро прошла турникет и снова крепко взяла Сенечку за руку.

– Пойдём дальше.

Сенечка буквально светился от радости. День только начинался, а он уже столько нового узнал! Что же будет впереди?