Удостоверяемые основания религии. Онтология и метафизика

Выше мы заявили, что критическое мышление предполагает совместное рассмотрение с целью удостоверения. Однако предметом такого рассмотрения может быть только опытное, то, что может быть описано и предоставлено на такое рассмотрение. Что же может быть этим предметом в сфере религии, имеющей дело с трансцендентным?
Тиллих рассматривал вопрос таких "базовых данных" религии (см.: Тиллих П, Любовь, сила и справедливость, М.: Книга света, 2015, с. 22.; анализ этих идей в:  Матвеев Д. Посреди единственных истин, М.: "Страницы", 2016, т. 20, № 3: 2016, с. 343-365, https://www.academia.edu/32368719/%D0%94%D0%BC%D0%B8%D1%82%D1%80%D0%B8%D0%B9_%D0%9C%D0%B0%D1%82%D0%B2%D0%B5%D0%B5%D0%B2_%D0%9F%D0%BE%D1%81%D1%80%D0%B5%D0%B4%D0%B8_%D0%B5%D0%B4%D0%B8%D0%BD%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%B5%D0%BD%D0%BD%D1%8B%D1%85_%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%B8%D0%BD_pdf).  Поскольку вопрос о Боге коренится в самом человеческом существовании, теология  как рациональный анализ этого вопроса, не желающая оставаться чистой спекуляцией, должна иметь дело с характеристиками этого существования. А если эти характеристики опытны и узнаваемы другими, они могут быть и узнаваемо описаны.

Итак, Тиллих обратил внимание на наличие базовых характеристик (или, как он их называл, структур) человеческого существования, о которых можно вести речь. Совокупность используемых для этой речи понятий он называл онтологическими понятиями или просто онтологией. В отличие от трансцендентного Бога указанные "структуры" имманентны, присущи самой жизни человека. Поэтому онтологические понятия имеют описательный, буквальный, а не символический характер. Эти "структуры" - "то, что дано каждому". Поэтому возможно их совместное рассмотрение, а это и значит, что к ним можно апеллировать в дискуссии для аргументации и в стремлении быть понятым, так что апелляция к ним не будет актом догматизма: ведь это апелляция не к произвольному для собеседника содержанию, а к разделяемому им, как и мной. Когда дискуссия в своём углублении доходит до онтологических понятий, относящихся к "данному каждому", т.е. до базовых общечеловеческих, в них возможен консенсус даже между ангажированными в разные стороны людьми, или же они высвечивают актуальную невозможность консенсуса, непреодолимые на данный момент разногласия сторон по обсуждаемому предмету.

Примерами онтологических понятий могут быть те которые составляют заглавие упомянутой книги: любовь и сила, а также воздействие, переживание, возникновение и исчезновение, отделенность и соучастие - словом, те понятия, которые необходимы для описания внутренних событий человеческого существования.

В традиционной докритической теологии, однако, исторической основой дискурса являются не онтологические, а метафизические термины и понятия. Это содержание, выходящее за рамки возможного опыта и относящееся к Богу, Его действию и даже, в определенном отношении, "структуре". Именно такое содержание и называл метафизическим Кант. (В дальнейшем для краткости будем называть такое содержание просто "метафизикой", а онтологическое - соответственно, просто "онтологией".) Согласно критической установке, метафизика не является знанием и не описывает никакой опыт, процесс или объект, доступный для совместного рассмотрения. Исключение составляют те коммуникативные сообщества, основу дискурса которых составляет та или иная метафизическая система и члены которых получают эти понятия "с молоком матери". Таковы исторические, "традиционные" сообщества веры. Это обуславливает консенсус внутри сообщества относительно его метафизики. Однако метафизики различных сообществ различны. Целью же критической теологии является максимально возможное (в пределе - на всё человечество) расширение теологической проблематики (в целях расширения аудитории её понимания), выявление ее общезначимости и соответствия общечеловеческому опыту и общим принципам разумности. Следовательно, критическая теология не ограничивает себя традиционными сообществами веры (хотя неизбежно и адресуется в первую очередь теологическим кругам исторических христианских конфессий), а ориентируется именно на общечеловеческий опыт и общие принципы разумности.

С точки зрения решения такой задачи в основу теологии следует класть не метафизическое содержание как сугубо умозрительное (в соответствии с критической установкой) и неизбежно частно-конфессиональное, а онтологическое как отражение "того, что дано каждому". 

Выдвижение в качестве исходных посылок не онтологического, а метафизического содержания означает занятие в дискуссии догматической позиции. Это связано с тем, что метафизический постулат недоказуем и неопровержим, а значит, в конечном итоге может быть только произвольно провозглашен, декларирован. В этом его отличие от онтологической структуры в обозначенном выше смысле или того или иного ясного следствия из неё, которые при апелляции к ним в дискуссии могут быть узнаны собеседником изнутри как близкие ему и в силу этого признаны им в качестве аргументов. В случае метафизической посылки несогласие с ней собеседника означает прерывание свободной аргументации, после которого дискуссия или завершается, или, при наличии мотивации и средств, деклирирующая сторона переходит от рациональной дискуссии к авторитарным ее методам, таким как апелляция к авторитету (ситуация догматизма как, по Х. Альберту, прерывание свободной дискуссии в точке, произвольно объявляемой одной из сторон конечной).

Отсюда ясно, что принцип совместного рассмотрения и реализующая его апелляция к онтологическим понятиям в качестве базовых есть альтернатива догматизму и авторитаризму в рациональной коммуникации как таковой и теологической в частности.

Итак, сфера "онтологического" в тиллиховском понимании это и есть сфера, где, в силу общности опыта, возможно совместное рассмотрение ради удостоверения, на чём, как мы утверждаем, основан критический подход. Кстати, очевидно, именно это и делает столь органично сочетающимися критический и экзистенциальный подходы, казалось бы, столь разные, в теологической системе Тиллиха.