Глава 37. Жертва (не бечено)

— Сусаноо! — воскликнул Виктор. — У тебя все-таки Мангекье Шаринган, малец!

Ирьенин остерегался додзюцу, потому не смотрел в глаза Учиха. Но появление гигантской фигуры вокруг Итачи было сложно не заметить. От Мадары до Фугаку и Микото — практически все Учиха с Мангекье Шаринганом обладали Сусаноо. И Райго Сенменсацу: Секи тоже было основано на этом додзюцу, только его пропитывала чакра Сензоку но Сай и ему придавало форму ниндзюцу.

Итачи тяжело дышал. Горячяя кровь текла по щекам, она же застила глаза, взор становился туманным. Глаза горели от боли и циркулирующей в них чакры. Каждый удар сердца был подобен раскаленным прутьям, вонзаемым в глазницы. Тело начнало ныть от напряжения. Но алый асура, чья плоть — это пламя, а просвечивающие сквозь него кости — молнии, явился в этот мир.

Нижняя пара алых рук закрывшей Итачи фигуры сомкнулась, складывая печати. Всполохи пламени заплясали вокруг ртов трехглавого Сусаноо. В пещере стала стремительно расти температура. Скривившись, Виктор отшатнулся назад. Из-за его спины в воздух взметнулось облако пыли, моментально заполоняя собой все пространство вокруг. Мгновение — и пыль детонирует, соприкоснувшись с огнем катондзюцу Итачи.

Объемный взрыв ударил по алому телу Сусаноо. Техника защитила владельца, но катондзюцу было сорвано ударной волной. Взор Итачи застила пелена дыма. Новая серия печатей — тройной поток воздуха срывается с уст алого гиганта, сметая чад и пепел. Чтобы врезаться во вспыхнувшую впереди пелену яростного огня. Техника Катона пожрала технику Футона Итачи и рванула вперед, поглощая остатки растекшейся по пространству чакры Стихии Огня.

Юный шиноби побледнел, поняв, что попал в ловушку. Мощь вражеского ниндзюцу, поглотившего чакру самого Учиха стала слишком велика. Встречать его, просто понадеявшись на силу Сусаноо, опасно. Сейчас можно было бы спастись техниками Суйтона, но Итачи им не владел на нужном уровне. Оставалось одно...

Отозвавшись на движение рук Учиха, чакра обожгла все внутрености. По меридианам словно потек расплавленный металл. Боль ослепила разум. Итачи зарычал, дав волю гневу. Раканкен более не сдерживал эмоции, чакра Сензоку но Сай вырвалась на волю золотым сиянием. Сила использованной техники подхватила Учиха, подняв в воздух. Солнечный свет сменил алое пламя и воплотился полностью сформированным Сусаноо. Словно отлитый из золотого сияния шестирукий и трехглавый асура уперся макушкой в своды пещеры. Широкий молот на короткой ручке в одной из рук воплощения ударил по воздуху перед Итачи, встретившись с катондзюцу Виктора. Легкая дрожь пробежала по телу юноши. А пламя техники нукенина внезапно обернулось потоком бурных вод, устремившимся обратно.

Учиде но Кодзучи. Молот, который был подобен Тоцука но Цуруги и Ята но Кагами — двум реликвиям клана Учиха. Этот артефакт, способный создавать материальные иллюзии, вроде потока воды из пламени чужой техники. Отец раздобыл в загробном мире. Обернув вспять технику Виктора, молот спас Итачи. Но тому уже не было до этого дела. Темная ненависть и ярость смывали боль в меридианах и дрожь усталости в мышцах. Она бросила вперед, застив взгляд кровавой пеленой.

Очнулся Итачи лежащим на полу. Золотое сияние третьей формы Райго Санменсацу все еще окружало его. Но три огромные фигуры из пурпурного и синего пламени чакры прижимали его к полу пещеры. Огненный щит Ято но Кагами в руках Сусаноо матери давил на грудь золотой фигуры асуры. Древко нагинаты в четырех руках Сусаноо Юко прижимало ноги Итачи. И еще одна гигантская фигура давила коленом на плечо, занеся над головой тонкий клинок.

Итачи невольно сглотнул, увидев Тоцука но Цуруни над собой. Вряд ли Фугаку и в самом деле применил бы этот клинок. Но кто знает, какие указания были ему оставлены Дайкаге?

Зажмурившись, Итачи почувствовал, как трескается на щеках запекшаяся кровь. Подавить огонь в глазах оказалось просто. Истощенное тело с готовностью рассталось с техниками. Золотое сияние вокруг тела парня угасло, скрывшись под кожей. Хаос в голове усилился внезапной дезориентацией. Юного Учиха замутило, он закашлялся, чувствуя металлический привкус крови во рту. Сусаноо, что классическое, что в версии Райго Санменсацу, вытягивало чакру из тела с неистовством голодного демона. Даже несмотря на использование Сензоку но Сай и Кайтакусанджин каждая клеточка тела испытывала боль.

Итачи приходилось гореть в огне, однажды попавшись в гендзюцу. Те моменты были сравнимы с использованием Сусаноо.

— Он в порядке, — сообщила Микото, тоже пряча огонь техники в своем теле.

Алые глаза с различными узорами погасли, пропали созданные додзюцу гигантские тела. Пещера вновь погрузилась в сумрак. Учиха молчаливо обступили Итачи. Мать опустилась на колени возле сына, вспыхнуло бирюзовое сияние ирьениндзюцу. Ровный поток медицинской чакры начал уносить боль из тела.

— Что с Виктором? — нарушил повисшую тягостную тишину Итачи.

— Он попал в Цукиеми, — равнодушно ответил Фугаку. — Справедливое воздаяние для него — несколько десятков лет пыток. Не сравниться с Изанами, но, может, это поможет ему стать чуть более человечным. Хотя бы после смерти.

— Кто мы, чтобы судить? — мрачно спросила Юко. — Даже Рюджин-сама не прибегает к такой справедливости. Устранить, изъять из общества сорняки — этого достаточно.

— Может, ты и права, — задумчиво согласился Фугаку. — Без свидетелей такая смерть кажется мелочной местью. Но ее видели люди. Молва породит страх и уменьшит нам всем работу в будущем. К тому же пленным нужна была хоть какая-то компенсация их невзгодам, которые они перенесли про вине Виктора.

— Я давно... Отключился? — с запинкой спросил Итачи.

— Не настолько давно, чтобы сокрушить всю гору — и то ладно. Фугаку вывел пленных по проделанному им подземному ходу, пока мы сдерживали тебя, — недовольно ответила Микото. — Тебе нужно научиться контролировать себя.

— Для этого и была нужна эта миссия, — сложил руки на груди Фугаку, ожидая окончания лечения Итачи. — Твои навыки удивляют, а мощь техник поражает. Орочимару, как всегда, кует монстров. Но опыта тебе не хватает. Научись надевать маску войны.

— У меня их целых три, — устало пошутил Итачи, намекая на технику Райго Санменсацу.

— Гнев, ярость, злость — это все слабости, от которых истинный шиноби должен избавиться, — хмуро ответил Фугаку. — Поимка преступников, контроль границ, помощь гражданским — все ерунда. Шиноби рождены для войны. А на войне не место для мести и ненависти. Война — это наша работа. Паршивая, но работа. Будь рассудителен на ней. Мы все Учиха. Ты сам понимаешь, что наши эмоции — это наша сила и наше проклятье. Контроль над ними важнее контроля над чакрой.

— Я понимаю.

Отец всегда готовил его к этому. Растил монстра. С самого детства. Быть его сыном сложно.

— Я понимаю, чего мне нужно достичь и для чего была это миссия, — тупо уставившись в нависающий над головой свод пещеры, Итачи с отвращением вспомнил о яме с трупами. — Но я не понимаю... Дайкаге-сама знал об этом месте давно. Ему стоило бы пары секунд, чтобы явиться сюда хоть из Отомуры, хоть из Роурана, ликвидировать всю банду Каменных Свирелей и вернуться обратно. Стоило ли мое обучение жизней этих людей?

— Ты мыслишь, как Мадара, — раздраженно и резко ответила Юко. — Предлагаешь силой подавить все инакомыслие? Может, Рюджину-сама погрузить всех в гендзюцу, чтобы вся боль мира и вся его радость стали лишь иллюзией?

— Итачи тоже прав, — поддержала сына Микото. — Где та грань дозволенного, которую уже нельзя переступить?

— Эта грань там, где провел ее Рюджин-сама! — с яростным блесков в глазах, заявила Юко, но быстро успокоилась. — Вы можете быть близки с ним. Но никто не знает его лучше меня из-за Омойкане. Мое додзюцу объединяет души. И я примерно представляю, как видит этот мир Рюджин-сама. Он сильно изменился, с тех пор,к как излечился от своей болезни.

Учиха Юко отвернулась от Итачи и шагнула в сторону выхода из пещеры. Она вытянула вперед руку и повела ей, словно пыталась что-то нащупать.

— Биение жизни. Сердце Рюджина-сама бьется в такт пульсу всего мира. Ток силы в Рюмьяку и чакры в его меридианах словно одно и то же. Он чувствует каждое живое существо. И видит наши мысли, словно открытую книгу. Каждое мгновение, наполненное этими ощущениями... Такие обыденные в его глазах, — Юко говорила так, словно сама с трудом могла поверить своим словам. — И не только этот мир. Но и загробный тоже. Сомы душ, сонмы демонов у его ног. Прошлое, настоящее и будущее. Он не человек, Микото. Он настоящий ками, Итачи. Но я не знаю более человечного существа, чем он. Всем известно, что он спасал он болезней, но никто даже не подозревает, сколько жизней на самом деле уже спасено им людей и сколько ужасных трагедий не состоялось благодаря ему. И, как сказал тот эта, очень скоро многие забудут даже то, что знали. И если Рюджин-сама начнет искоренять зло лично да еще и превентивно в больших масштабах, то как мы потом сможем видеть свет, не зная даже, что такое тьма? Тебе, Итачи, нужно особенно хорошо научиться различать добро и зло.

Пораженный внезапными откровениями от молодо выглядевшей старейшины клана, Итачи удивленно моргнул.

— Мне? Потому что я...

— Нет, — не дала закончить Итачи Микото, резко оборвав его. — Не потому что ты его сын.

— Хочешь ему рассказать? — с интересом посмотрел на Микото Фугаку.

Та на секунду замолчала, прежде чем сказать:

— Учитель позволил мне решать, знать ли нашему сыну об этом. Итачи, Проклятие Ненависти — не единственное, которе не сет наш клан.

— О чем ты?

— Громко сказано, конечно, но суть верна. Позволь мне-ка мне просветить его немного об истории клана, — вмешался Фугаку. — Ты же знаешь, Итачи, те байки о нашем божественном предке? Если коротко, то они реальны. Учиха ведут свой род от сына Ооцуцуки Хагоромо — Ооцуцуки Индры. От талантливого человека, предпочитающего решать проблемы своей мощью. Разрешать конфликты силой иллюзий шарингана, уничтожать непокорных, гнаться за большим могуществом, не считаясь с жизнями близких. Мангекье Шаринган — он получил его целенаправленно. Ты сам понимаешь, что для этого ему пришлось сделать. И он выступил против своих отца и брата. И даже после смерти вражда эта не угасла. Его воля перерождается из поколения в поколение в ком-то из Учиха.

Итачи уже догадался, к чему ведет глава клана.

— Так это я?

— Орочимару сомневался до последнего. Ты не должен был стать им. Но многое сходиться, — ответила Микото, ласково погладив сына по щеке. — А когда ты обрел вечный Мангекье Шаринган, то учитель окончательно убедился. Он сказал, что твои глаза — глаза Индры.

— Ты не спеши убиваться только, малой, — ободряюще усмехнулся Фугаку. — Это не приговор, насколько я понимаю. Но... По словам Дайкаге-сама предыдущей реинкарнацией Индры был Мадара.

— Это не оправдывает и не усугубляет все, что он натворил. Мадара остается Мадарой, но таким его сделала унаследованная воля Индры, — серьезно добавила Юко. — Рюджин-сама говорит, что его чакра похожа на Чакру Индры. В нем сильна кровь Учиха, его душа имела схожие устремления — слияние физической и духовной энергии рождают похожую чакру. Рюджин-сама сразился с Мадарой. Вы с ним не близнецы, но очень схожи, Итачи. Поэтому тебя обучили техникам Раканкен. Сензоку но Сай должен оградить тебя от наследия.

— Или ты не справишься и уподобишься Мадаре.

— Я не стану таким, как он, — устало покачал головой Итачи.

— Мне примерно известно, почему ты примкнул к шиноби Минато, — сурово глянул на лежащего соклановца Фугаку. — Намерения у тебя не плохие. Но, как говоривает, Кизаши: благие намерения рождают демона быстрее злодеяний.

Прислушавшись к ощущениям от частички своего сознания в печати на Микото, я задумчиво кивнул самому себе. Похоже, Учиха справились с заданием и уже готовятся возвращаться домой. И пока у Итачи нет больших успехов в освоении новых техник и навыков. Может, Микото и права была, рассказав нашему сыну о его бремени. Это знание может усугубить проявление реинкарнации, создав миру шиноби проблему масштабнее канонного Саске. А может и помочь Итачи справиться с внутренними демонами.

Времени на все про все у него не много остается. Мадара, правда, пока излишне тих даже с учетом сбора информации о современном мире. После своего яркого визита в несколько какурезато, он словно затаился. Я думал, что будет еще несколько акций, чтобы напомнить о себе. Не так-то просто отследить, чем занят Учиха. Он куда способнее и опытнее Нагато и Обито, пусть и имеет завышенное самомнение, но ошибок допускает меньше. И умеет пользоваться Риннеганом. Однако мне точно известно, что он не сидит без дела. Так что и мне расслабляться нельзя. Кто знает, что еще новенького подкинет мне судьба? Два лишних Ооцуцуки уже были. И родившиеся раньше времени реинкарнации Индры и Ашуры.

По логике вещей, если речь идет о реинкарнации, то она должна появляться после смерти предыдущего носителя воли. А Мадара даже с учетом моего влияния на мир погиб, похоже, только где-то лет десять назад. То есть, позже рождения Итачи на несколько лет. С другой стороны, Мадара умер еще в сражении с Хаширамой, просто потом отменил свою смерть с помощью Изанаги. Но в альтернативной реальности это не сказалось на рождении Саске и Наруто.

Думаю, в реинкарнации Итачи виноват все же я. Этот Виктор, с которым разобрались Учиха, проводил эксперименты с эликсиром молодости, который я распространяю уже не первый год. Он уже попадал в руки шиноби как минимум раз — Утатане Кохару воспользовалась возможностью омолодиться. Что, если Мадара тоже пожелал не прибегать к ненадежному плану со смертью и воскрешением, предпочтя просто омолодиться за мой счет?

В целом, на то ведь похоже... Вернулся с того света Учиха молодым и здоровым. Хотя я не знаю в точности особенностей техники воскрешения Риннегана, но она возвращала умерших к их прижизненному состоянию и никого не омолаживала. Однако я все же не настолько наивен, чтобы не предвидеть подобный ход со стороны Мадары. Мой эликсир ядовит для носителей клеток Хаширамы. Он усиливает пролиферацию тканей Первого Хокаге, которые и так сложно контролировать. Под воздействием моего снадобья частичка Хаширамы должна была как паразит разрастись в Мадаре, поглощая его тело.

Эликсир я начал продавать давно, но Мадара о нем должен был узнать не сразу. Потом время, чтобы заполучить его. А затем он мог еще какое-то время сопротивляться клеткам Хаширамы. И это помешало ему поддерживать жизнь с помощью неразумного клона Первого и Гедо Мазо. Но у него оставалась необходимость задержаться в этом мире, чтобы обратить на свою сторону Обито. Убил свое тело, но сохранил разум? Техники Яманака способны на такое. И техники марионеточников есть подходящие. Хотя не важно, как именно Мадара задержался в этом мире. Важны последствия. Итачи и младший Наваки...

На самом деле, удобно, что именно они стали реинкарнациями Индры и Асуры. Конечно, им по семнадцать лет — в голове еще ветер и личности не сформированы, но это лучше, чем пара недорослей. В случае необходимости, использовать их будет проще и надежнее. Главное, до дня «Д» довести их до приемлемого уровня силы и держать под рукой.

— Ты чего так жутко улыбаешься, сенсей? — подозрительно спросил меня находящийся неподалеку Харуно Кизаши.

— Как думаешь, насколько я добрый? — обернувшись к ученику, спросил я его.

— Рядом с твоим именем это слово появляться не должно вообще, — секунду поглядев на меня, честно ответил нынешний Хокаге. — Хотя я не сказал бы подобного на людях.

— Ха. Детские травмы, что ли? — усмехнувшись, задал я риторический вопрос.

Ответа, естественно, ждать не стал. А Юко, конечно, выдвинула интересную идею теодицеи, оправдания несовершенства мира и наличие в нем зла с учетом моего божественного присутствия и человеколюбия. У нее все еще сохраняются симптомы излишнего фанатизма и она склонна преувеличивать мои силы. Хотя в целом-то лжи в ее словах нет. После поглощения Хакуджа Сеннина мои способности мудреца вышли на новый уровень. Правда это мало что дает пока. Вот только кто об этом знает?

Даже Юко, которая знает меня лучше моих жен, не испытывает сомнения в моей силе. Что говорить об остальных? Ками. Этим титулом в этом мире именуют чуть ли не каждого чуть возвысившегося шиноби. Хаширама, Хирузен. Среди других сословий тоже есть те, кого за их таланты возносили люди. Но ко мне все же отношение иное.

Я обернулся к людям, которые собрались в комнате помимо меня и Кизаши. Немного их здесь было, но взгляды их красноречивы. Куроба Акай, Ринха Малис, так и не взявшая фамилии Фуен в жреческих одеяниях, Кайсен Агари, Узумаки Тахири, Шиин Нару, Чиноике Мичи, мой верный змей — Хиро. И, конечно, та, кто известна сейчас, как Чиноике Мейро. Совершенно разные люди, которые знали разного меня и присоединились ко мне по разным причинам и в разное время. Но сейчас они были едины в своей вере, которую я видел в их душах. И если я мог понять Фуен и Тахири — они едва ли не фанатично верят в Рюджина, то от расчетливых Агари и Малис подобного ожидаешь в последнюю очередь.

— Вижу в ваших глазах уверенность в нашей победе, — заметил я с долей иронии.

— Вы одерживали победу тогда, когда ее никто не ожидал, Рюджин-сама, — почтительно ответил Акай Куроба.

— Да, клан Кагуя, Коноха, Кири, — перечислил я некоторых противников, с которыми Куробе пришлось столкнуться под моими знаменами. — Но все же сейчас у нас незаурядный враг. И осталась еще одна вещь, которую я должен сообщить до того, как все начнется. Мой преемник.

У меня получилось их озадачить.

— Да, убить меня сложно. Однако я могу все же оказаться недоступен. Поэтому предосторожность лишней не будет. Очевидно, что командование над шиноби в случае чего перейдет Чиноике Мейро, — мать неодобрительно посмотрела на меня, но промолчала. — Если же не станет нас обоих, то ты, Акай на время займешь пост Дайкаге, пока не вырастет Сенджу Наваки.

— Наваки? — удивленно скривился Кизаши.

— Да, он будет моим наследником, как Дайкаге.

— Но...

— Пусть для начала попробует, а потом... Потом видно будет, — остановив возможные возражения, сказал я. — Править же всей Унией должен внук Кейдзана, нынешнего дайме Страны Звука. До его совершеннолетия регентом будет королева Роурана, как бабушка невесты юного принца, Серафуму. Во главе Рюджинкё останется Отохиме. Более подробный список наследования в канцелярии уже готов, но вряд ли он потребуется. И Хиро, — обратился я к змею, принявшему человеческий облик. Это был мой призыв, с которым я был дружен едва ли не больше, чем с Цунаде и Джирайей, — должен будешь сохранить мир в Рьючидо. А то без Хакуджа Сеннина, боюсь, не все змеи с прежним рвением согласяться жить в новом мире.

— Думаешь, мне выпадет честь пережить тебя? — широко улыбнулся Хиро.

— Никуда не денешься, — отмахнулся я, — если что Некомата с того света тебя вытащат.

— Обычно наличие наследника должно успокаивать, — мрачно высказался Кайсен, — но когда вы начинаете говорить о подобном, то я начинаю волноваться. Вам открыто будущее, Рюджин-сама, и в вашем выборе наследников никто не сомневается. Но если в будущем есть что-то, из-за чего появилась в них нужда, то это беспокоит.

— Никто же не думает, что я с вами на вечно, — пошутил я. — Когда-нибудь нужен будет тот, кто сменит меня. Почему бы не сказать о этом сейчас?

— Вот сейчас вообще не смешно было, — искоса посмотрел на меня Кизаши.

— Ого, мой ученик переживает обо мне? — с иронией спросил я у Харуно.

— Я переживаю о стране! — недовольно взъерошив как обычно вздыбленные волосы ответил он и экспрессивно потыкал пальцем вверх. — И о себе еще думаю! Кто нас отсюда на Землю вернет, если что?!

— Если ты хотел указать на Землю, то она сейчас у нас под ногами, — заметил я.

— Да не в этом же дело!

Да, мы находились на Луне. Большую часть механизмов здесь удалось запустить вновь, заменив Алтарь Тенсейгана биджу. Семихвостый был не против посидеть в тишине пару-тройку лет, уговаривать его долго не пришлось. А вот стенания Харуно о невозможности вернуться на Землю напрасны.

— Портал, которым пользовались Ооцуцуки восстановлен. И создан портал в Рьючидо, — напомнил я Хокаге. — Так что вернуться способов уйма. Иначе я не перевел бы сюда дайме Унии и других важных для ее функционирования людей.

— Это удобное место для того, чтобы скрыться от Мадары, — хмуро заметил Куроба, — но мне непривычно будет командовать людьми на таком удалении. Меня чаще видели в поле, чем в штабе.

— И что, если Луна во время сражения уйдет за горизонт? — напомнил Кизаши. — У нас есть связь, но она же ограничена по дальности. А если сами будем удерживать ее на месте, то это слишком заметно будет. У Мадары есть пространственно-временная техника, что если он явится сюда?

— Ваш ум и навыки будут полезнее здесь, чем ваша сила в поле. Тех, кто может сражаться и умирать всегда с избытком. Тех, кто умеет управлять и не допускать лишних смертей на поле боя меньше, — строго заметила молчаливая сегодня Мейро.

— Отокаге права, — согласился я с матерью. — А на счет связи волноваться не стоит. Когда все начнется, Луна будет в зените и не покинет небес. Как я уже говорил, для плана Мадары важна Луна. И он владеет Риннеганом, с помощью которого может контролировать ее движение. Конечно, он экономит силы и выжидает подходящего цикла, раз уж пропустил последний.

— Да-да, у нас есть несколько дней и все такое. Но не проще ли помешать Мадаре управлять Луной? — спросил Кизаши. — Это можно было бы сделать...

— Не стоит рисковать спутником. Если его разрушат приливные силы, то лучше от этого никому не станет. Эту идею оставь на крайний случай.

— Э, нет, Луна мне пока дорога, как память, — быстро согласился Кизаши. — Особенно, пока я на ней нахожусь. Хотя был бы рад, находись здесь еще и джинчурики. Все, а не один лишь Чомей.

— От них пользы больше будет внизу.

— Тем более, не стоит приглашать на Луну девушку из Кумо, — напомнил Кайсен Агари. — Она неплоха, но она из Облака.

— Я б не сказал, что сейчас самое время, чтобы продолжать тянуть одеяло на свою сторону, — недовольно скривился Харуно, с намеком посмотрев на меня. — Мы все в одной лодке. Выжить бы, а не секреты беречь, которые не понятно, стоят ли вообще того. Что бы ты там, сенсей, не думал, но Киллер Би так и не нашелся. Может, Мадара медлит как раз из-за того, что прямо сейчас поглощает чакру очередного биджу. И если это так, то Кумо — наш вернейший союзник. Райкаге ни за что не простит смерть своего названного брата, знаю я их породу.

— В этом тоже правда есть, — появился у Кизаши внезапный союзник в лице Куробы. — Облако впервые на моей памяти пустило на Черепаху шиноби из других деревень. Мало того, они дали допуск к этому их храму биджу, позволив джинчурики обменяться методами контроля Хвостатых.

— Может, это жест доброй воли, а, может, и просто подачка, чтобы мы согласились скрыть своих джинчурики на их территории, — проявил подозрительность Агари.

Кайсен был слишком отдален от мира шиноби,его клан Кедоин уже несколько веков предпочитал работать непосредственно с дайме и знатью, занимаясь политическим и экономическим шпионажем. И тем же продолжал заниматься на службе Унии, только прибавив к сфере своих интересов научные достижения соседних государств. В общем, не привыкли Кедоин к благородству и честности.

— Вряд ли эти подачки сработали бы с нашим Дайкаге, — покачал головой Кизаши. — Ты ведь, сенсей, сразу предполагал Черепаху как одно из мест для укрытия джинчурики. И выбрал ее только потому что не хотел, чтобы армия противника могла пройти по землям унии. Будь подходящие места на севере — ты бы выбрал их.

— Шимагаме хороша еще тем, что она плавает и не никак не соединена земной корой, — заметил я. — Это осложнит штурм острова.

— Именно, что возможного, — тяжело вымолвил Куроба.

— Идем, Мейро, — позвал я мать, вместо продолжения беседы, — у нас еще есть дела на Земле.

Удар по пространству, осыпавшаяся осколками реальность открывает проход в другое место. Сквозь разрыв мы покидаем вновь заселенные залы Лунных дворцов, оставив позади моих хмурых стратегов и переместившись в помещения административных зданий Отогакуре.

Не самая у штаба сейчас приятная пора. Я поставил весь мир в неудобное положение, из которого им приходится выкручиваться. Никто не знает, как развернется история в ближайшее время. Мадара не предсказуем. Атаковать его на полуострове сейчас? С его способностью к телепортации его сложно загнать в угол. Тем более, что не только Мадаре нужно время для подготовки, но и коалиции шиноби. Мобилизация ресурсов не происходит сиюминутно, переброска войск тоже.

И кто бы что ни говорил, но у меня нет доверия Иве и Кумо. Для зачистки полуострова мне понадобится пустить их войска в Унию, и это может быть опасно. Да и война в близи от Отомуры и Санро не была пределом моих мечтаний. На границе с дикими лесами Железного полуострова давно стоят печати и сигнальные барьеры. Настойчиво, пусть и не навязчиво, но я отгораживался от прибежища Мадары. Однако война — штука непредсказуемая, а Страны Звука и Железа в последние годы стали уж слишком густо заселены. На мое счастье Каге были не против практически канонного решения спрятать джинчурики на Шимагаме, если удасться выманить Мадару в Страну Молний, то это уже можно считать маленькой победой. Конечно, это менее изученный регион для моих шиноби и с логистикой там проблемы, однако войска унии к этому были готовы.

Естественно, пока идет сосредоточение сил и средств. Совершенно не ясно, какая обстановка в регионе будет завтра. Рано исключать какую-либо стратегию, нужно быть готовым ко всему. Это сильно нервирует. Одно ясно — прольется очень много крови. И прольется ва немалой степени по моей вине, из-за моего бездействия и потакания пророчествам. Из-за стремления получить от войны больше выгод для Унии.

Интересно, как бы это оправдала Юко? И зачтутся ли мне спасенные мной жизни, когда цепь моих перерождений закончиться где-нибудь в аду?

Внезапно исказившееся в паре метров передо мной пространство заставило меня и Мейро остановиться. Пространственно-временная техника. Она напоминала небольшой кусочек марева в метре над полом коридора, по которому мы шли. Воздух колыхнулся, словно от сильного нагрева, но через секунду все вернулось в норму, а на доски пола с глухим стуком упал окровавленный кусок плоти, неа котором раскаленным железом пылала круглая метка.

Глазное яблоко. Розовая склера покрыта сетью лопнувших капилляров, обрывки мышц прилипли к полу, из разорванных сосудов на медленно гаснущую радужку катились последние капли крови. Секунда — и рисунок Мангекье Шарингана полностью погас, оставив алый круг с тремя томое и черным провалом зрачка.

— Что это было? — спросила Мейро, не сомневаясь, что я знаю ответ.

Я тяжело вздохнул и присел, чтобы поднять вырванный глаз, прежде чем ответить:

— Это очень плохие новости...

***

Кровь текла сквозь пальцы, несмотря на наскоро примененное ирьениндзюцу. От боли помутилось сознание. Бежать не удалось. Противник владеет более совершенной пространственно-временной техникой. Глупо было надеяться, что от него можно скрыться или сбежать. Мадара таких ошибок не допускает.

— Жить будешь, Шисуи? — с тяжелым гулом опустив перед собой широкий клинок Хирамекарей, спросил Кисаме.

— Похоже, что не долго, — с трудом отняв руку от лица, сквозь зубы ответил Учиха.

— Ага, на то оно и похоже, — согласился бывший киринин. — Что началось-то вообще?

Шисуи не ответил, до рези в оставшемся глазе наблюдая за медленно, но неумолимо пробирающимся сквозь пламя противником. Шансов победить его не было. Даже сейчас, когда Мадара демонстративно не применяет всех своих сил. Ему хватило секунды, чтобы прервать технику перемещения другого Учиха, из-за чего Шисуи смог отправить лишь один свой глаз. И теперь у него нет шансов не то что на победу или побега, а просто на то, чтобы до конца выполнить свою миссию.

Орочимару наверняка знало, чем все закончиться. И Шисуи тоже догадывался. Не даром Рюджин заменил его глаза, поменяв Котоамацуками на Ашинадзучи и Тенадзучи. Имея сильнейшее гендзюцу, Шисуи не смог бы совладать с собой. Тогда Акацки были бы другими. И тогда не было бы сейчас перед ним Мадары. Но Шисуй мог лишь связывать измерения с помощью Ашинадзучи и видеть сквозь них глазом с Тенадзучи. Он был шпионом, фигурой, а не игроком.

— Я дам тебе то, что ты желаешь... Вот, значит, что он имел ввиду, — горько усмехнулся Шисуи, вспоминая свою первую встречу с Орочимару.

Рюджин дал то, что желал Учиха Шисуи с тех самых пор, как завладел Мангекье Шаринганом.

Шумно зарокотало море неподалеку. Холодные воды Янтарного залива обрушились на каменистый берег. Взметнувшаяся по воле Мадары волна рухнула на яростное пламя огненного измерения, которое призвал в этот мир Шисуи. Столп пара с шипением взметнулся вверх, скрывая собою солнце. Пламя исчезло так же, как и молнии минутой ранее.

— Кисаме, — позвал напарника Шисуи.

— А? — слегка оглянулся к нему киринин.

Этого хватило, чтобы поймать оставшимся глазом взгляд Хошигаки.

— Беги! — приказал Шисуи, направляя чакру в глаз.

Кисаме замер на мгновение, пораженный гендзюцу. Картины из сознания Шисуи отпечатались в памяти Хошигаки, заставив того скривиться от боли. Жилы на шее и руках, сжимающих рукояти его мечей, вздулись. Тонкие губы растянулись в жестком оскале. Холодные рыбьи глаза впились в Шисуи.

— Будь ты проклят! — прохрипел крирнин прежде, чем размазаться в воздухе после применения Шуншина.

В то же мгновения из земли вырвались стремительные лозы Стихии Дерева. Кисаме, не успевший добраться до моря, появился из воздуха. Мечи в его руках вспыхнули синей чакрой, которая вырвалась ввысь, обретая форму гигантского топора. Сок брызнул из рассеченных деревьев. В это время же пальцы Шисуи с силой ударили в райорн груди, надавливая на точки, когда-то показанные ему Орочимару.

Шишо Тенкецу!

Острая боль пронзила грудь, когда были разрушены Жертвенные Тенкецу. Но вскоре боль ушла. Невиданная легкость ощутилась в теле. Чакра теплой рекой прокатилась по телу, вскружив голову накатившей мощи. Она ожгла глаз Шисуи, нестерпимый зуд охватил все тело, заставив взреветь от ярости. Зеленое пламя чакры вырвалась из Шисуи. В этом пламени сконденсировались кости скелета, стремительно обрастая плотью и броней. Даже с одним глазом он было способен воплотить Сусаноо.

На груди пламенеющей зеленой чакрой фигуры засветилась алым магатама, из которой вырвалась волна стремительных изумрудных росчерков. Мириады сенбонов дождем обрушились на Мадару. Шисуи нужно было лишь отвлечь его. Кисаме должен был выжить и передать послание! Пусть он нукенин, но гендзюцу не позволит ему не выполнить приказ.

Вокруг Хошигаки с нарастающим грохотом забурлила вздымающаяся из земли вода, чтобы тут же рухнуть на древесные техники Мадары сотнями акул. Кисаме мог поглощать чакру и был в этом не плох. Но древесные техники делают это лучше. Стихии сплелись. Полетели щепки, но новые стволы росли с невообразимой скоростью. Стена из сверкающей молодой листвой рощи выросла на пути к морю.

Шаринган Шисуи уловил стремительный росчерк, устремившийся к его Сусаноо. Быстро подняв руку, Учиха опустил ее вниз, уже чувствуя, как смертельный холод пронзает его тело. Непреодолимая сила вырвала тело Шисуи из Сусаноо и поволокла по земле. Голые скалы разодрали одежду и сорвали кожу со спины вместе с мясом.

Черные стержни пробили конечности и застряли раздробленных костях. Но хуже было то, что они угодил в живот. Полет Шисуи остановился, когда его тело врезалось в скалу и сползло на землю, застыв безвольной куклой. Шаринган с безупречной четкость позволил рассмотреть огромную дыру в животе. Розовые осколки ребер, торчащий из раздробленых позвонков спинной мозг. Вместо внутренностей, Шисуи видел лишь быстро натекающую лужу крови на покрытых лишайником камнях. По сути, его тело распалось на две плоловинки, которые крепились друг другу только косыми мышцами и кожей. Но боли все еще не было. Чакра в теле гасла медленно, техника Шишо Тенкецу позволяла жить. И она позволила увидеть, что последняя атака Шисуи все же достигла цели.

Медленно рассыпающееся зелеными искрами Сусаноо все же смогло прорубить проход в древесной технике Мадары. Синяя чакра ослепительной вспышкой окутала Кисаме, из которой он выпрыгнул уже без мечей. Его тело трансформировалось, кожа покрылась сталью и разорвала одежду, лицо стало еще больше напоминать морду акулы, на руках и на ногах появились перепонки, на спине вырос плавник. Он все-таки слился со своими мечами и устремился к морю.

Вновь росчерк. Такие же черные стержни, какие пронзили Шисуи, обрушились на Фигуру Кисаме. Вспышка, в воздухе сверкнули снопы искр, треск расколотой стали — на землю вместо Хошигаки упали осколки одного из пары Хирамекарей. А Шаринган Шисуи уловил, как из скал в море юркой рыбой ныряет настоящее тело Кисаме. Обманка из одного из своих мечей помогла Хошигаки достичь своей цели, проплыв в земле до воды с помощью Дотон: Дочусенко.

А в море он плавал быстрее и ловчее, чем в земле с техникой Подземного Плавания. Но поможет ли это ему спастись? Шисуи не знал. На воды Янтарного залива обрушились новые техники Мадары. Однако их раненный нукенин уже не видел. Мир перед глазами начал мутнеть.

Внезапный треск врезался в уши. Шисуи почувствовал, как его тело что-то тянет. С блеклым удивлением он заметил, что это была не очередная техника Мадары, который хотел добить обнаруженного шпиона. Над Шисуи вместо небес Железного полуострова внезапно показались белые потолки какого-то здания. А на их фоне были видны два склонившихся над ним силуэта. Две пары алых глаз с вертикальными зрачками горели багрянцем.

Кецурьюган. Чиноике. Или Рюсей. Рюджин!

Чужая чакра коснулась Шисуи. Чакра Чиноике влилась в остатки крови Учиха, насыщая ее кислородом, проясняя гаснущее сознание.

— Я долго искал тебя, — сквозь шум в ушах смог расслышать Шисуи. — И не успел.

Это не важно. Ничто не важно. Рюджин должен узнать! Сам не понимая, откуда у него взялись силы, Шисуи схватил одну из фигур за руку.

— Он... Нашел... Десять хвостов, — из последних сил попытался прохрипеть Шисуи.

Но в разорванные легкие не могли прогнать воздух сквозь горло, ни один звук не слетел с губ Шисуи. Но он знал, что этого хватит для додзюцу Орочимару. Устало обмякнув, Учиха отпустил чужую руку. Его ладонь без сил упала на деревянный пол. Но это уже не важно. Он сделал то, что должен был. Убаюкивающая тьма накрывала сознание.

— Спасибо... — вновь шевельнул губами Шисуи. — За мое желание.