Глава 42. Хякки Яко

— Глава! — окрик Тахири заставил Акичи дернуться.

Уже падая на землю, она поймала испуганный взгляд подруги и резко кувыркнулась в сторону по чему-то влажному и теплому. Треск сминаемого дерева! И над тем местом, где только что стояла Акичи, с шумом проносятся длинные древесные щепки. Они беспорядочно кружились и ярко тлели, окруженные терпким дымом. Четверка побледневших Ямада с силой сжимала ладони в печатях, латая пурпурные стены барьера и не давая наседающим на них гротескным монстрам прорваться внутрь. Тревожно звенели звеньями тяжелые Цепи Чакры Узумаки Инаги и Оямы, только что разбив угодившего в них древесного дракона.

Тяжко выдохнув, Акичи выгнулась всем телом и поднялась на ноги, не размыкая сведенных в печати рук. Чакра продолжала циркулировать в ней, накапливаясь в кейракукей. Останавливать технику было непозволительно. Даже под угрозой смерти. Даже когда над головой за двумя барьерами высится громада техники Стихии Дерева Мокуджин — массивная статуя древесного человека с вьющимся вокруг него драконом. По слухам, она могла сравниться по мощи с биджу. Не будь сейчас Акичи занята подготовкой к ритуалу, она могла бы это проверить. Но пока остается довериться остальным.

Глава Узумаки нервно фыркнула, сдувая непослушные алые пряди, упавшие на лицо и прилипшие к коже. В рот угодила холодная капля, солоноватый металлический вкус — кровь. Но кровь не Акичи. Перекатываясь по земле, она угодила в растерзанные водяными пулями останки шиноби Кумо. Это женщина заметила, скосив взгляд вниз. Там же она увидела и убийцу незадачливого ниндзя — обугленное молниями тело киринина. Оба погибли от сильных ниндзюцу, наверняка не были подделками тех белых тварей. Порабощенные. Рюджин-сама предупреждал об этом, но не все смогли противостоять подавляющей силе Кьюкьёку.

Акичи подняла взгляд вверх. В ее зеленых глазах на миг вспыхнул гнев, когда она увидела за пеленой барьера громаду Мокуджин. И фигуру существа на голове техники. Оно было закутано в дряхлый балахон и скрывало лицо под глубокой соломенной шляпой. Оно использовало Стихию Дерева. И это точно была та самая ожившая марионетка — Кьюкьёку. Через миг Акичи отвлек дикий рев позади. Резко повернувшись назад, Узумаки увидела, как корчатся и обугливаются уродливые монстры, напоминающие ожившие корни. Волна плотного тумана с шипением накатила на них из-за спины. Серые тенёта липли к древесной плоти, заставляя ее дымиться и усыхать. Монстры с ревом сгорали без огня, рассыпаясь в черную труху. Щупальца ненасытного тумана тянулись все дальше, начав обвивать ноги техники Мокуджин. Зеленоватая кора, заменяющая кожу статуе, в ту же секунду покрылась черными язвами, вверх повалили клубы густого дыма.

Техника Стихии Пара накрыла кислотным облаком барьер, скрыв его от противника. Акичи перевела дух, но тут же болезненно скривилась. Если Теруми использовала это ниндзюцу, значит, за барьером не осталось никого из союзников. Никого кроме нее. Да, основные силы коалиции на восточном фронте должны были отвести, но для защиты Акичи было оставлено два полнокровных полка. Сколько успело укрыться за барьером? Десятка три. Из двух тысяч только тридцать.

— Проклятье... — прошептал кто-то рядом с ней.

— Ты в порядке? — не оглядываясь, спросила Акичи.

— Ну так себе, знаешь ли, — прозвучал недовольный ответ. — Курама, чтоб тебя! Что это было?!

— Стихия Дерева, Кушина, — вместо Курамы ответила джинчурики Акичи. — Биджу слабы перед ней. И джинчурики тоже.

— Я встречалась с Охеми, знаешь ли, и знаю, что это такое. Но так меня не били, — Кушина неподалеку от Акичи тяжело тряхнула головой. — Слушай, я сейчас ему...

— Восстанавливайся. Мне нужна будет твоя чакра, — перебила джинчурики Акичи и вновь подняла взгляд на окутанную дымом и туманом фигуру Кьюкьёку.

Эта тварь словно охотилась на Акичи. От нее Узумаки бежала, когда наткнулась на Третьего Эя. И вот марионетка снова нагнала. Она даже направила орды этих монстров именно в том направлении, где Узумаки начали подготовку к ритуалу. И не жалела марионеток, чтобы прорваться сквозь шиноби. Неужели она чувствует его?..

Внезапный далекий рев с силой прокатился по небесам, заставив дрожать и землю. Ударная волна врезалась в пурпурный барьер вокруг, заставив пламенеющие стены задрожать. Серый туман техники Мей смело назад, словно ураганом, открывая устланную серным прахом голую землю. И черную статую Мокуджин, продолжающую нависать над головой. Искусственный Туман Теруми Мей не смог пожрать мокутондзюцу, но он дотянулся до фигуры Кьюкьёку. Балахон на ней съежился и пестрил прорехами, открывая скрытое за ним тело. Соломенная шляпа рассыпалась и лишь одной полой еле держалась на плече, перестав скрывать лицо.

— Дедуля Первый?! — удивленно воскликнула Кушина, тоже рассмотрев противника. — Что ты с ним сделала, тварь?!

— Его тело было прекрасным материалом для марионетки, — неожиданно прозвучал ответ.

Голос Кьюкьёку, словно шелест пересыпающегося песка, шумел прямо в голове и отдавался зудом в зубах, заставляя болезненно морщиться.

— Я ошибался. Плоть не всегда бесполезна, — вновь прошелестел голос Кьюкьёку в голове Акичи. — Сасори показал, что от нее бывает толк. Плоть этого человека была хороша. Идеальна, чтобы стать совершенным вместилищем.

Акичи с отвращением посмотрела на нечто, когда-то бывшее человеком, но сейчас превратившееся в деревянную куклу. В невыразительном лице и в самом деле можно было узнать Хашираму. Кушина рядом зло, по-звериному зарычала. Вокруг ее тела вспыхнуло алое пламя, облекая Узумаки длинным хаори. Словно в ответ на это, рука Кьюкьёку поднялась, и вместе с ней подняла массивную руку огромная статуя Мокуджин. Кушина напружинилась, готовая ринуться вперед и встретить удар врага. Но ее опередили.

Черная тень с тяжелым стрекотом вспорола воздух. Словно гигантский сюрикен, она кружилась в воздухе, закручивая вокруг себя лоскуты тумана в вихрь. Хлопки воздуха прервались громким треском и пронзительным звоном. Занесенная для удара рука древесной статуи медленно накренилась вниз. Ее предплечье отвалилось, с грузным грохотом рухнув на землю. На его месте остался лишь ровный срез, сияющий светло-зеленой плотью на фоне обугленной кожи. Огромный меч пронесся в воздухе и разрубил древесную технику, словно масло. Продолжая крутиться в воздухе, он оставил за собой шлейф кружащейся дымки и по дуге бумерангом полетел обратно к владельцу, чья тень с трудом угадывалась в продолжающих клубиться меж камней клочьях тумана.

Об этом стоило догадаться. Теруми не могла остаться одна.

— Хватить прятаться, — вновь прошелестел в голове голос Кьюкьёку. — Подчинитесь.

Статуя Мокуджин резво взмахнула оставшейся невредимой рукой. Поток воздуха смел последние крохи тумана, открыв надменно глядящую на гиганта перед собой фигуру Пятого Мизукаге.

— Мизукаге-сама! — крикнул кто-то из-за барьера, кажется, один из чудом уцелевших в бойне кирининов. Только кричал он не от того, что был рад встретить Момочи Забузу. — Бегите!

Это предупреждение, даже если бы Забуза ему последовал, было сильно запоздавшим. От сакки так легко не скрыться. Барьер и Цепи Чакры спасали от духовного давления марионетки, но даже так Акичи поморщилась, когда почувствовала, как виски словно сдавила невидимая рука. Она часто сражалась вместе с Рюджином, она знала силу его сакки. И она впервые встретилась с кем-то, кто мог сравниться с ним.

И сделала это уже дважды, потому что Момочи Забуза, на которого и обрушилась вся мощь духовной энергии Кьюкьёку, лишь ссутулился под ней и злобно посмотрел на противника. Внезапный холодок пробежал по спине Акичи, и волосы на голове зашевелились сами собой, когда за спиной Мизукаге, несмотря на маячившее в зените солнце, сгустилась и заплясала тень, накрывая Забузу и взмывая над ним.

Болезненными вспышками перед внутренним взором Акичи пролетела череда образов ее собственной мучительной смерти. Комок подкатил к горлу прежде, чем она смогла взять волю в кулак и подавить чужую жажду убийства в себе. Но даже после этого глава клана не могла избавиться от иллюзии, окружающей Пятого Мизукаге тени — лика кровожадного демона, словно сошедшего со стен Храма Масок Узумаки.

Киригакуре но Киджин — Демон Скрытого Тумана и его Неистовый Ками не был готов уступать какой-то марионетке. Наверное, это удивило даже Кьюкьёку, потому что он не заметил, что оставленный мечом Забузы вихрь и не думал утихать, а наоборот, становился все сильнее, стремительно набирая мощь. Гул ветра взревел за мгновение. Тонкая струйка вихрящейся дымки обратилась неистовым смерчем. Все вокруг утонуло в поднятом ветром сером прахе, мимо барьера полетели вырванные из земли скалы.

Обвивающий Мокуджин дракон с ревом набросился на черную воронку смерча. Потоки воздуха и поднятые ими камни вгрызлись в древесную плоть. Техника Мокутона начала разлетаться в щепки и тонуть в пучине вихря.

— Это не Футон! — старалась перекричать рев ветра Кушина. — Стихия Тайфуна! Этот извращенец здесь!

Акичи только хотела спросить, о ком Кушина говорит, как следующий вдох ожег горло внезапным морозом. Резкий холод защипал кожу, пропитанные кровью волосы застыли сосульками. Изо рта Акичи вырвалось облачко пара, смешиваясь с безумно кружащимися в воздухе снежинками. Пожравшая древесного дракона воронка смерча внезапно извернулась в воздухе спиралью и обрушилась вниз. Длинное извилистое тело вихря танцевало в воздухе, ав на его конце ощерилась зубастая пасть. Которая крепко вцепилась в горло Мокуджин. Брызги льда рванули в стороны, обугленная до черноты кожа древесной статуи побелела, толстая пушистая шуба изморози росла от места шеи в стороны. Мороз сковывал дерево.

В ледяном аду сквозь бушующую метель и черные вихри в верх взмыла окутанная паром черная тень. Смазанный образ напоминал демона с занесенным для удара гигантским мечом. Он пронесся по небу и врезался в голову Мокуджин. Надсадный треск. Кьюкьёку успевает отпрыгнуть назад, в последний миг выскользнув из ледяных оков. Голову истукана расколола неровная трещина. Ледяная шуба на древесной статуе осыпается, он сам медленно заваливается и словно утопает в поднятой ветром пепельной метели.

— Стой! — резко крикнула Акичи, когда звуки схватки начали отдапляться и растворяться в серой мгле.

— Но я же!.. — обиженно оглянулась на главу клана Кушина, которая уже навострилась умчаться вслед за Кьюкьёку.

— Ты нужна мне, — напряженно сказала Акичи. — Они выиграют время. Я — битву. Останься.

Кушина обиженно надулась, завистливо глядя в сторону отдаляющихся звуков боя. Акичи же прижала локти к телу, чувствуя, как жжет сквозь одежду кожу деревянная маска за пазухой. Глава Узумаки переглянулась с верно ожидающей поблизости Тахири и кивнула ей. Осталось еще немного.

Акичи многое пережила вместе с Тахири. Все их поколение много пережило. Падение Узушио. Обретение нового дома. Войны. Долгие годы на войне. Они слишком сильно отразились на них. Акичи не чувствовала страха, хотя скоро готовилась применить опасную технику. И Тахири спокойна, хотя скоро ей, возможно, придется растраться с жизнью, отдав всю чакру своей главе. Акичи сейчас не хватало только Котоширо рядом...

Хотя так даже лучше. Пусть он будет далеко. Пусть останется жив и воспитает их детей.

Чужая чакра коснулась главы Узумаки и влилась в ее меридианы свежей волной. Шиноби по приказу Тахири начали передачу чакры. Время пришло.

Закрыв зеленые глаза, Акичи глубоко вздохнула. Решительно подняла к своему лицу белую маску, которая так долго жгла ей кожу, прячась под разгрузочным жилетом. Угрожающий демонический лик с короткими рогами, скупой клыкастой улыбкой и выразительным коварным взглядом пустых глазниц. Узумаки не успела донести маску, как та сама задрожала, вырвалась из ее рук и упала на лицо. Акичи замерла на миг. И распахнула рот в немом крике.

Это всегда было больно. Чужая воля влилась в ее тело и переплелась с ее собственной. Мышцы свело судорогой, Акичи выгнулась дугой и почувствовала, как земля уходит из-под ног. Чакра жгла изнутри, ее мощь подняла Узумаки в воздух. Меридианы кейракукей вспыхнули, наполнившись новой силой. Ее тело затряслось в припадке и заметалось из стороны в сторону, словно в диком танце. В Танце Одержимости. Одержимости ками, чей разум навис над Акичи. И она склонилась перед ним. Чтобы самой уже перестать быть человеком. Чтобы стать ками.

Стать Богом-Драконом.

Боль отступила. Ее танец остановился. Глава Узумаки замерла в неестественной позе и медленно выпрямилась, плавно опускаясь на землю. Мрак за глазницами белой маски расселся алым светом. Багряные очи опустили свой взор на мир. Духовное давление незримой волной пронеслось в стороны от Акичи, заставляя невольно склониться стоящих подле нее шиноби. Даже Кушина, упрямо набычившаяся и облаченная в чакру Девятихвостого наклонила голову. Даже зверь внутри джинчурики, которого теперь Акичи ощущала, испытывал уважение.

Акичи слабо выдохнула, окинув округу новым взглядом. Алые глаза позволяли видеть все вокруг до горизонта и дальше. Она видела сонмы наступающих тварей. Видела и понимала их суть. Это клоны Джуби. Маленькие и созданные им для самозащиты. Крупица его истинной мощи, которую Акитчи теперь могла ощутить. Безудержный океан энергии далеко впереди, могущественная стихия. Которой она теперь могла противостоять.

— Рюджин-сама! — с благоговением в голосе позвала Тахири, не смея поднять взгляд и слепо протягивая Акичи длинный сверток белоснежной шелковой ткани.

Акичи дрогнула. Она вытянула руку в сторону Тахири, притягивая сверток из ее рук. Ткань тут же словно сорвало ветром. Лоскуты шелка с легкими хлопками опали на землю, обнажив чистую сталь пламенеющего клинка Кусанаги. Акичи поймала рукоять меча и ловко взмахнула им в воздухе, словно родным. Это оружие ощущалось совсем иначе, чем раньше. Орочимару-сама отдал его ей как раз на этот случай. И раньше оно ощущалось чужим. Мертвым. Но Кусанаги был живы.

Метал вспыхнул лазурью, оплавляясь и изменяясь в считанные мгновения. Всего секунда — и в руках Акичи уже вместо прямого тонкого меча со сложной гардой огромный изогнутый одачи. Новый клинок был длиной в рост самой Акичи. Узумаки направилда чакру в клинок. Легка сталь налилась свинцовой тяжесть. Рукоять едва не вырвалась из ладоней. Руки дрожали от натуги, когда Акитчи поднимала клинок над головой. И онемели, когда она обрушила его вниз, разрезая воздух прямым вертикальным ударом.

Опустошение оглушило Акичи. Техника вырвала из нее чакру словно вместе с меридианами. От усталости потемнело в глазах, голова закружилась. Пришлось опереться на утонувший в земле меч, чтоб не свалиться лицом в застывшую грязь.

Тревожная тишина повисла над полем боя. Только непонятно откуда взявшийся ветер зашумел и потянул с собой серые полотнища тумана. Треск — воздух прорезала длинная ровная трещина. Еще треск. Кусок пространства начал осыпаться осколками, словно зеркало, открывая за собой черную мглу. Из которой медленно показались длинные когтистые пальцы, размером с руку крепкого мужчины. Гигантская пятерня ухватилась за кромку пролома в воздухе, а вслед за ней показалась сначала массивные рога, затем взлохмаченная черная грива волос, а затем и выпученные мутные глаза осмотрелись по сторонам. Взгляд демона замер на Акичи и клинке в ее руках. Шиноби вокруг нее в страхе отшатнулись, но демон уже не интересовался ими.

Уже не смущаясь, Доки-великан вылез из пролома и тяжело ступил на истерзанную землю, проваливаясь в нее по щиколотки. Широкие ноздри тяжело вдохнули воздух. Великан решительно шагнул вперед, без проблем миновав пурпурную кромку барьера. Он схватил первого попавшегося под руку клона Джуби и с надрывным рыком разорвал его пополам. На него тут же навалилась толпа остальных монстров. Но раскрытые Акичи врата были все еще распахнуты.

На свет этого мира из иного измерения шагнули новые демоны. Грубые и огромные Доки, мелкие и проворные Йоинозака, когтистые пауки с бычьими головами, бледные старухи со спутанными черными волосами. Это был Хякки Яко — Парад Сотни Демонов. Демонов иного мира, которые тоже признали Бога-Дракона и ступили на его путь. И даже самые великие из них.

Лениво переваливаясь в этот мир вылез краснокожий здоровяк, который обвел все вокруг осоловелым взглядом пятнадцати багряных глаз. Мотнув тяжелой рогатой головой, он запрокинул и ее и опорожнил в рот содержимое тыквы-горлянки, которую держал в левой пуке. Он жадно хлебал мутную жидкость, она потекла по красной коже. Резко запахло саке. Акичи почувствовала, как улыбается, повинуясь исходящим от чужого разума порывам.

Шутен-доджи не менялся и казался ей забавным. Безумно гогоча он покатился вперед и ворвался в массу клонов Джуби. Вслед за ним из провала врат в иной мир выскользнуло извивающееся тело алого дракона с багряными глазами. Радостный рев Оэчиноками, прокатился над землей. С замогильным шелестящим хохотом за драконом выплыл Шинигами.

— Тахири, — хрипло позвала севшим голосом Акичи, пока из врат выходили все новые демоны.

— Сейчас! — мгновенно поняла, что от нее требуется девушка.

Тахири без промедлений вспорола вены на руке кунаем. Темные капли крови заструились по светлой коже, впитываясь в черные рукава одежды. Узумиаки поспешно протянула руку к запрокинутой голове своей главы. Капли крови упали на белую маску, мгновенно впитываясь в нее, как в губку. Но, главное, кровь потекла в черный провал рта, насыщая чакрой Акичи и наполняя ее жизнью. Призыв и контроль даже одного демона уровня Шинигами — дело сложное. Техника Хякки Яко же требовала просто прорвы сил. Даже с поддержкой других шиноби Акичи, глава рода Узумаки, серьезно вымоталась меньше, чем за пару минут.

— Кушина, — позвала джинчурики Акичи, на какое-то насытившись кровью подруги.

— Это какая-то дикость, знаете ли, — решительно мотнула головой Кушина, — но пока это работает. Да-да, я поняла, Курама!

Ладонь джинчурики легла на плечо Акичи. Жгучая чакра биджу ворвалась в измученные меридаины, она была на удивление чиста и вымыла усталость из тела, позволив вздохнуть свободнее под тяжестью призыва демонов. Но этого все равно было мало. У Акичи помимо Тахири было с собой еще несколько человек из септа Оками. Значит, минут десять-пятнадцать она продержится. За это время силы коалиции должны успеть перегруппироваться и после завершения техники закрепиться на очищенных от клонов Джуби территориях. Должны успеть!

***

Солнце начинало клониться к закату. Это нервировало. Время идет, а результатов пока нет. К этому времени при должной удаче коалиция шиноби должна была уже приблизиться к Джуби, чтобы замкнуть вокруг него кольцо. Критически важно было оттеснить армию Мадары. Блокировка потоков природной энергии нужна была только для того, чтобы выиграть время. Коалиции нужно выйти к рубежам, на которых можно ограничить атаки возрожденного Десятихвостого. Потому что пара некстати выпущенных им Бомб — и у нас будут дичайшие проблемы.

И пока все идет к тому, что пробиться к Джуби в срок не удастся. Продвижение на западе замедлилось, а на востоке и вовсе пошло вспять. Конечно, на крайний случай придется сменить тактику и атаковать Десятихвостого или его джинчурики ограниченными силами в отрыве от остальной армии. Но так есть риски понести чрезмерные потери. Без барьеров, без окружения, без поддержки массы рядовых, но все же шиноби, могут начать страдать гражданские. И пусть ближайший город в сотнях километрах западнее района боевых действий, но для Джуби и Роуран достать не проблема.

Резким движением смахнув с ледяного копья в своей руке розовые кристаллики замерзшей крови, я окинул взглядом округу. Рваные полотна тумана плескались в низинах и ползли по склонам гор, омывая поваленные и переломанные деревья. Запах влажной земли и и сков растений смешался с вонью выпущенных потрохов и парил в вымороженном техниками Хьетона воздухе. За эту жизнь это амбре стало для меня слишком привычным. Додзюцу в теле Кёды позволяло рассмотреть едва ли не весь фронт целиком. И увиденные мною картины стали тоже привычными. Не очень-то радостными они были. Диверсии Белого Зецу и лавина клонов Десятихвостого сделали свое дело. Но кроме них были еще марионетки. И духовная энергия Кьюкьёку все еще была достаточно сильна, чтобы подчинить людей. И вместе с маскирующимися Зецу эта способность добавляла головной боли.

Если бы мне не приходилось держать резерв на случай появления Ооцуцуки... Который не факт, что произойдет.

Ледяное копье в моих руках гулко затрещало. Я мрачно посмотрел на длинные белые трещины по всему его телу. Через миг волна холода залатала их, а я глубоко вдохнул наполненный запахом войны воздух, успокаиваясь. Паршиво, но к этому я тоже привык. К задачам, для которых приходится использовать не оптимальные решения. Если Ооцуцуки не явятся, и резервы, которые могли бы помочь обойтись в этой битве меньшей кровью, так и не будут использованы, то это будет не первым моим просчетом в этой жизни. За который поплатятся жизнями другие.

— Идет, — коротко бросил я в сторону и прикрыл глаза, возвращаясь к обычному зрению.

— Быстро, — с сарказмом ответил Забуза. — Ты не мог сказать ему, чтоб свалил подальше?

Момочи легким движением скинул огромный клинок с плеча и с хрустом вонзил его в замерзшую землю, чтобы нежно провести освободившейся ладонью по черной стали и смахнуть с нее кусочки обескровленной плоти. Сейчас цвет клинка как никогда напоминал запекшуюся кровь. Кубикирибочо только что напился ею вдоволь.

— Он поможет выиграть время.

— Как эти? — Момочи кивнул в сторону окружающих нас тел.

Это были шиноби Ото, Кири и Кумо. Многих из них я знал лично, да и они меня знали если не лично, то как Кёду или Увабами. Да только это не помогло им выжить в сражении со мной и Забузой. Именно их кровью напился Кубикирибочо. За этот день на нас уже не раз нападали замаскированные под ниндзя какурезато Зецу. В этот раз они смешались с подчиненными Кьюкьёку людьми. И отличить одних от других можно было только после смерти и то не всегда. Сейчас Зецу, лишенные мной чакры, вернулись к своему привычному облику. А шиноби... Они походили на иссушенные и покрытые толстым слоем изморози трупы, и в вряд ли у кого-то будут сомнения, как именно они погибли. А ведь сейчас сюда движется Райкаге.

Эх. Почему-то вспоминается тот момент, когда Хирузен решил навестить мой дом и заглянул в подвал. Тогда все кончилось не очень хорошо. Но сейчас немного иные условия.

Я пригладил ладонью щеку, которую начало дергать словно от нервного тика. Внутренне напряжение начинало потихоньку утомлять. Несмотря на беззаботную беседу с Момочи, чакра циркулировала в моем теле, вырываясь наружу проникая в землю ледяным холодом. Не только тела погибших шиноби — вся земля вокруг была покрыта инеем. Замороженные листья с сухим шуршанием бились друг о друга, покачиваемые беспокойным ветром, постепенно разбиваясь и тяжело падая вниз зелеными осколками. Техника не идеальная и затратная, но чтобы поймать противника пришлось использовать ее.

Забузе тоже не просто — прямо перед ним высился большой ледяной шар. Гигантская, высотой с окружающие нас деревья, Водяная Тюрьма, была скована льдом, но Момочи приходилось по-прежнему касаться нависающей над ним глыбы и поддерживать технику, чтобы та не распалась и с таким трудом пойманный нами пленник не вырвался на свободу. И хоть от холода трещали стволы деревьев, но по лбу Забузы тек пот от внутреннего напряжения.

Что бы он не говорил, но помощь нам не помешает. Поймать Кьюкьёку мы смогли, но вот что делать дальше — не понятно. Эта тварь оказалась интереснее, чем я думал.

Внезапная вспышка синей молнии, стремительным росчерком пронеслась сквозь чудом уцелевший лес. Позади нее только-только с треском начинали валиться сметенные ненароком Четвертым Райкаге деревья, когда он сам уже появился возле нас. Полы белого хаори хлопнули пару раз, пока Эй по инерции скользил по земле, а его глаза уже цепко пробежали взглядом по картине недавно произошедшего побоища.

— Ублюдки! — пробурчал Эй, набычившись и не понятно к кому обращаясь. — Ломать волю и подчинять — это и есть новый мир Мадары?

— Как будто ты бы поступал иначе, — мрачно пошутил Момочи. — Подчинять волю напрямую нельзя, так принудить силой зато можно.

— Заткнись. Не Мизукаге меня поучать! — неприязненно зыркнул на Момочи Эй.

— Хватит уже, — сквозь зубы процедил я. — Сейчас не время.

— Дай мне хоть как-то выпустить пар, чтоб тебя! — скривился Забуза. — А-рх! Все! Я отпускаю его!

— Берегись Сакки, Райкаге, — посоветовал я напоследок, когда Момочи отпрыгнул назад и по ледяному шару побежала сеть темных трещин.

Секунда — и лед взрывается изнутри. Шквал мелких осколков рванул в стороны. С недовольной миной из-за прерванного разговора Райкаге рубанул по воздуху. Покров молний вокруг его тела вспыхнули вырос. Эй пропал, лишь шлейф разбитых в мелкую пыль льдинок повис в воздухе, обозначая его путь. Раскат грома — Кьюкьёку не успевает завершить технику, мощнейший удар срывает марионетку с места.

Ослепительный росчерк ветвистой молнии прорезал воздух, устремляясь вслед за Кьюкьёку. Электрический разряд синей змеей окутал тело марионетки. Уши улавливают щелчки деревянных суставов, белые шарики глаз на лице Хаширамы крутятся, выискивая добычу — ладонь ожившей куклы выстреливает в сторону, и созданная Райкаге молния срывается с нее. Вспышка — райтондзюцу натыкается на вскинутый в блоке массивный клинок Забызу.

По ушам резанул резкий взрыв. Водяной клон Момочи разорвало в клочья, скованный было масляной оболочкой техники сверхгорячий пар вырвался на волю. Волна жара рванула в стороны, встречаясь со скованными льдом землей и деревьями. Густой туман широким фронтом расползся в стороны. Я почувствовал, как в голове словно зашевелились червячки. Множество смутных теней заплясало в молочной мгле. Клубы тумана начали странно шевелиться, обретая формы искаженных яростью демонических ликов и рук со вздувшимися мышцами.

Использовав свой аналог техники Второго Мизукаге, Хозуки Генгецу, Забуза создал масляного клона, внутри которого вода разогревалась до состояния перегретого пара, способного своим жаром плавить металл и поджигать деревья. Наверняка, он планировал сжечь этой техникой Кьюкьёку, но угодил ею под перенаправленный удар Райкаге. Стихия Дерева коварна. Она не поглощает чакру из чужих ниндзюцу, но с помощью нее можно отразить чужую технику хоть обратно в ее создателя. Когда-то Хаширама мог ловить Биджудама руками своих древесных статуй и бить ими же самих Хвостатых.

Не сумев подобраться ближе к Кьюкьёку, чтобы выпустить на него весь пар, Забуза использовал накопленную своим суйтондзюцу энергию, чтобы создать облако тумана. И выплеснул в нее духовную энергию, творя материальные миражи они. Чакра обожгла мои глаза. Мириады капелек влаги в воздухе превратились в зеркала, выстраивающие для меня полное объемное изображение всего окружения. Я подобрался, готовясь к рывку, и наблюдал за Райкаге.

Если духовная энергия Кьюкёку повлияет на него, то моей целью станет он. Четвертый Эй силен, но он недавно попался в гендзюцу Мадары. Это вовремя заметили, но кто знает, не станет ли он марионеткой в чужих руках снова. У рода Райкаге есть пагубная привычка, становиться марионетками. Мне ли не знать. Но в этот раз обошлось.

Четвертый Эй почти мгновенно оказывается возле Кьюкьёку. Мощнейший удар ногой обрушивается на загривок марионетки и вбивает ее в землю. Надсадно скрипит дерево, я почти уверен, что белые нарисованные шарики глаз едва не вылетели из орбит куклы. С треском грома разряды молний пробривают воздух. По дереву искусственного тела бегут электрические дуки. Сотканные из тумана демоны-они сжимают кольцо вокруг Райкаге и марионетки, по насыщенному чакрой Суитона воздуху бегут ветвистые молнии. Усиленные Стихией Воды райтондзюцу выжигают землю. В нос бьет насыщенный запах грозы.

Свободной от копья рукой быстро складываю череду печатей. Хищные древесные плети вырвались из земли, кольцо ощерившихся шипами едва не сомкнулось на Райкаге, исчезнувшем с места в последний момент. Туманные демоны Забузы с неожиданной силой в зыбких руках вгрызаются в техники Мокутона. Треск дерева тонет в водяной дымке и скрывает собой хруст растущих ледяных зеркал.

Шаг назад — мое тело принимает прохладная кромка Демонического Зеркала. Лишь для того, чтобы я выпрыгнул из другого зеркала, парящего над головой. Ледяное копье срывается с моей руки, устремляясь к своей цели. Земля под ногами оплетенного живым туманом Кьюкьёку взрывается. Ожившие корни взмывают вверх и скрывают собой марионетку.

В моей памяти невольно всплывает картина, как за таким же щитом пытался скрыться брат Цунаде. Наваки это не спасло. Не спасет и Кьюкьёку. Ледяное копье тает прямо на лету — и в древесный щит врезается уже струя тестообразного месива живой плоти. Мои клетки крайне агрессивны, нисколько не уступают в этом клеткам Хаширамы. Из бесформенного комка клеток по дереву Мокутона расползлись извивающиеся змеиные тела. Острые клыки впились в живое дерево, выпивая соки и впрыскивая яд. Гладкая поверхность древесного щита зашевелилась. Тысячи веточек пустились в рост, стремительно распуская зеленые листья и спиваясь корнями в землю. Дерево шевелилось, сминая змей, и росло, ломая само себя и все, что было скрыто внутри.

Взрыв!

Сплетение взбесившихся корней и ветвей разрывает огненным потоком. Пылающие щепки леят в стороны и в их облаке вылетает из ловушки собственной техники Кьюкьёку. Неживое тело пострадало не сильно, но видны вывихнутые и сломанные суставы. По обожженному молниями Райкаге теле сочиться желтая смола. И Эй не собирался останавливаться на достигнутом. Воздух прочерчивает полоса света. Райкаге появляется возле Кьюкьёку. Рука с массивными обручами объята вспышками молний и уже готова вбить летящую марионетку в землю. Но меня легкий звон в ушах и головокружение — чужое сакки.

Райкаге неуклюже падает на землю, так и не успев нанести удар. А марионетка проносится дальше, мягко приземляясь на ствол уцелевшего в стороне дерева. Рыжая кора старой сосны брызнула в стороны тонкой шелухой. Неживые буркала Кьюкьёку уставились на нас. Деревянная маска вместо лица не отражает эмоций, но почти материальная жажда убийства говорит сама за себя. Челюсть на лице марионетки опустилась, открывая провал рта.

— Ваше сопротивление бесполезно, — шелестящий звук голоса Кьюкьёку звучал словно прямо над ухом. — Этот мир требует обновления.

Деревянные ладони марионетки со стуком ударились о ствол сосны. Паутина печати Призыва на миг проявилась на ней, а через миг все вокруг утонуло в призрачной дымке. Грохот сминаемой земли и треск ломаемых деревьев ударил по ушам, но я этого не заметил. Чувство от появления рядом чего-то колоссального, чего-то безгранично могущественного — оно оглушало сильнее звука.

Природная энергия вокруг безумствовала. Посмотрев верх я встретился взглядом с призванным существом. Это было не сложно сделать. Оно было слишком огромным, словно гора. И его глаз напоминал по размерам Луну в небесах. Алый глаз с концентрическими кругами и нанизанными на них томое — Ринне Шаринган.

Вот и то, о чем предупреждал перед смертью Шисуи, значит. Второй Десятихвостый.

Широченная щель под глазом распахнулась, открывая черный провал пасти с частоколом острых зубов, размером с вековые деревья. Десять хвостов колебались в небесах, массивные лапы погрузились в земли, здорово встряхнув все вокруг. Додзюцу позволило рассмотреть небольшой прыщик на макушке Джуби. Почти сросшуюся с Хвостатым марионетку Кьюкьёку.

— Это совсем не здорово, — отрешенно пробормотал я, наблюдая, как в пасти монстра начинают конденсироваться черные.

Резко выдохнув, я с хлопком свел ладони, решительно обрушив чакру этого тела внутрь очага. Сдерживающие внутреннего зверя печати разошлись и он шевельнулся. Поток мрака вырвался из моего тела. Всего мгновение — и мои лапы подминают деревья. Но даже обернувшись Роеном, я смотрю на Джуби сверху вниз. Хотя за шаром Биджудамы уже не многое можно разглядеть. Щупальца на моем загривке хищно устремляются вперед, когда Бомба Хвостатого начинает падать прямо на голову.