Царь Горы. 4.

Предисловие от автора: Доброго времени суток. Перед вами небольшая работа для конкурса, условием которого было написать рассказ на 5000+ символов на тему психологического триллера с главным героем владыкой миров, что не умеет перемещаться между ними. Приятного чтения.

—————————

— Говори же! — в тускло освещаемом подвале во весь голос раздался грубый приказ от мужчины в балаклаве. По их задумке все должно было соответствовать декорациям.

Перед ним сидел на стуле скованный черными цепями молодой человек, чье тело и лицо было покрыто кровью, ссадинами и синяками.

Приподняв голову и пристально посмотрев на своего мучителя заплывшими глазами, он несвязно произнес в нос: «Не знаю я».

Эти слова изнуренному побоями мальцу дались с великим трудом. Внутри все сжималось от страха и непонимания. Каждое движение человека перед ним заставляло содрогаться нутром.

«Как же все до этого дошло?» — всплывала мысль во множестве голов, обдумывающих произошедшие события, но только прикованный к стулу Хормул знал больше других.

— Говори! — вновь приказ и вновь удар, пришедшийся прямо по опухшему глазу пленника и отвлекший от зарождающихся мыслей. Под силой удара его голова отклонилась вбок настолько сильно, что грозила потянуть за собой все тело и завалиться на каменный пол вместе со стулом.

Впрочем, жгучая и нестерпимая боль, что распространилась по и без того ноющему телу, вновь вытолкнула разум из сознания, заставляя абстрагироваться.

«Как же так?» — в попытках отвлечься от сковывающего ужаса, дрожи и слез, мерзко вылезающих из души, Хормул возобновил ход мыслей. Как бессмертный Владыка миров стал боксерской грушей для этих смертных? Где он ошибся? Мысли, полные сожалений и горя, червем подтачивали ослабшую психику.

Ну кто тянул его в этот новый мир для того, чтобы овладеть им? «Никто. Лишь собственное тщеславие», — самобичевание ответило на этот вопрос. Но откуда ему было знать, что воздух, пригодный для жизни местной флоре и фауне, для него окажется смертельным ядом, как криптонит для Супермена?

Кадры из давно забытого фильма пролетели в голове Хормула. Тогда Владыка миров насмехался над недалекими сценаристами, ведь это было так глупо и нелогично. Тем горше для него теперь звучал тот смех, стоило только попасть в похожую ситуацию. Даже способность перемещаться между мирами утратила свою силу, уподобив его смертным. И, как назло, прямо во время перемещения он попал в какой-то секретный объект иномирцев.

— Говори, лживая тварь! — в очередной раз рука мучителя звучно опустилась на лицо пленника, и в этот раз бедолага все же повалился на ледяной камень, разбрызгав лужу крови и мочи, что натекли из-под него.

Печальное зрелище. Молодой юноша дрожал всем телом явно под гнетом страха. Ему уже было все равно на унижение и гордость. Осталось лишь одно желание — чтобы боль прекратилась — это и послужило последней соломинкой. Из глаз потекли дорожки слез, смешиваясь с кровью. Принявшись подвывать и скулить, страдалец невольно попробовал сжаться калачиком, но цепи, издав холодный звон, заставили вздрогнуть, не позволив и этого.

Так было всегда. Одних боль закаляет, заставляя ожесточаться и одаривая стальным взглядом, а другие перед ней робеют, плывут и обессиливают — она их ломает. И мучители это прекрасно знали. Однако они не ожидали, что предположительный Владыка миров окажется таким же, как и большинство сидевших на их стуле до него.

Конечно же, будучи непривычен к пыткам, Хормул успел выдать им все, что знал, но садистам было мало, и они продолжали... Продолжали... И продолжали избивать его.

«Когда же это закончится?» — лихорадочно била дрожь все тело рыдающего Хормула — боль была невыносимой. Внутри бушевало два порыва: зарычать «Просто убейте меня!» и завопить во всю глотку «Отвалите уже, я ничего больше не знаю!». Но сил на то не было — их высасывало нескончаемое многообразие боли, и они вытекали из Владыки вместе с кровью. Единственным утешением был воздух, что продолжал убивать Хормула, и вскоре эти страдания закончатся. По крайней мере, именно этой мыслью юноша тешил себя.

— Перетащите и заприте его! — даже и не взглянув на свою жертву, произнес глухим басом человек в балаклаве. Тут же, словно из тени, из-за его спины показались две фигуры, скрытые плащами, и что-то вкололи в шею юноше. Пару секунд поклевав носом, он заснул.

Главный истязатель небрежно фыркнул за секунду до того, как пленник вырубился, а после, лениво снимая перчатки, развернулся и ушел, оставив подчиненных с Владыкой в подвале.

Те тоже не стали затягивать и подняли бесчувственное тело под мышки. Волоча Хормула куда-то вдаль по коридору, они спустились еще глубже под землю, еще дальше от света дня.

Тем символичней оказалось место, куда дуэт притащил пленника. Белая комната. Яркий свет лампочек. Двери, стены, потолок и даже пол — все было ослепительного белого цвета. Бросив Владыку посреди его личного будущего ада, пара удалилась.

Прошли часы, прежде чем жертва побоев очнулась. Его никогда не интересовали такие вещи, поэтому Хормул не осознавал, что худшее еще впереди. Прошел этап физических пыток, пришла пора психологических. Пленник, осмотревшись, воспринял окружение не более чем странным.

Время неумолимо неслось вперед. Сперва все было хорошо, но потом, от нечего делать, Владыка отдался потоку мыслей, унесших его вдаль. К сожалению, каждая из них лишь болезненно била реальностью, заставляя впадать в еще большее отчаяние. Глубокая звукоизоляция вместо спасительной тишины быстро стала мучением. В ушах бил набат — это билось сердце. А в перерывах между ударами Хормул слышал, как по венам шумно течет кровь. «Какой же невыносимый звук, сводящий с ума! Никогда бы не подумал…»

Но хуже всего терзал свет. Ослепительно белый. Такой мучительный и пустой... Юноша буквально ощущал, как под влиянием этой белизны его сознание затирается, растворяясь в этой комнате. Становится таким же девственно чистым — мысли трескались, а сознание протекало. А худшим мучением стало время! Проклятое спутавшееся чувство времени. Провел он здесь минуту или час? А может, день? Кто знает, возможно, и неделю? Он помнил сперва голод и жажду — сейчас же не было и их. Во рту пересохло, но привкус крови сохранился.

Глупо ли, но стоило двери открыться, пленник обрадовался словно в надежде, что происходящее оказалось сном, и он вот-вот проснется. Но реальность была более суровой. Вошли двое в белых одеждах и масках, затворив за собой дверь. Первый разложил на белом столе какое-то оборудование, пока второй молча наблюдал.

Сперва они задавали странные вопросы. Поначалу юноша пытался думать над ответами, но не заметил и сам, как слова стали опережать мысли. Двое, хмурясь и переглядываясь почти на каждую его реплику, что-то записывали, а затем ушли, забрав с собой спасительное разнообразие звуков, вновь оставив его наедине с давящей тишиной. Так продолжалось пару раз, и с каждым разом ответы выходили все естественнее.

Затем началась новая пытка. Странно ли, но после первой волны боли Владыке показалось, что она исчезла, а он смотрит за всем этим просто со стороны, никак в этом не участвуя. Хормул наблюдал, как его ногти вырывают один за одним, складывая в отдельный контейнер. Сперва на руках, потом на ногах. Все это делалось в полнейшей тишине, пока прикованный к стулу малец вопил во всю глотку, все же сорвав ее в итоге. Испустив сиплый хрип, Владыка потерял сознание.

Придя в себя, Хормул вновь увидел вокруг лишь белоснежные стены. Время шло... Неумолимо шло... «Куда? И где?» — глупые вопросы всплывали в его голове, но тут же, словно под влиянием комнаты, расщеплялись и исчезали без ответа.

Мозг где-то на фоне говорил, что больно. Хормул не понимал, что болит и почему, но мозг не унимался. Когда дуэт в белых одеждах вернулся, юноша уже не орал. Они срезали кожу, делали надрезы и зашивали их. Что-то вырезали, вырывали зубы, но чувств не было. Малец просто смотрел в пустоту перед собой, никак не реагируя.

К моменту, когда тело, отравляемое воздухом, увяло, от него осталась лишь пустая оболочка без сознания. Овощ, истерзанный и измученный в поисках ответов. Наверное, это даже и к лучшему, что Хормул не увидит, как его тело вскроют и разберут на материал для исследований, ведь иномиряне собрались выжать все, пусть даже до конца не верили в историю Владыки.