Перед тем, как ты уйдешь. Часть II (4-7)

***  

Личность погибшего определили очень быстро. Им оказался Кан Сонхо, 58 лет, до последнего времени работавший кладовщиком на местной фабрике. Был женат, вместе с женой воспитывал двоих детей.

Самый обычный человек с самой обычной жизнью. А вот его смерть оказалась совсем нетривиальной.

Проверка показала, что Кан Сонхо вчера вечером вышел с работы, но домой так и не вернулся.

Так как отчет патологоанатома и результаты криминалистов ожидались только на следующий день, после затяжного опознания тела вечер Чонгук и Тэхен провели в его квартире, за общением с убитой горем женой, детьми и подоспевшими с поддержкой и соболезнованиями родственниками.

Жена убитого ничего внятного рассказать не могла, кроме того, что ее муж был прекрасным, добрым и отзывчивым человеком, никому ничего плохого не сделавший, живший по божьим законам и тяжело проработавший всю свою жизнь на фабрике.

Дети — уже взрослые дочь Кан Мира́ и сын Кан Сонхи — были совершенно опустошены ужасными новостями, которые принесли в их дом полицейские. Мира́ постоянно плакала, а позже заперлась в своей комнате. Сонхи был более сдержанным. Он подтвердил слова матери о том, что у его отца врагов не было, он жил тихой, обычной и даже скучной жизнью.

Чонгук в телефоне сделал для себя пометки: "Любовница? Долги? Махинации? Зависимости?"

Если исходить из версии, что убитому за что-то мстили, значит, его жизнь была не такой уж тихой, обычной или скучной, как об этом рассказывали родные.

Так как о прижизненных травмах детективы рассказали крайне поверхностно (о таких делах, как отсечение члена, так просто не поведаешь, да еще и в комнате, полной людей), они не смогли в этих беседах сделать на этом знаковом факте упор. Но договорились на следующий день провести опрос родных в участке, когда уже будут на руках результаты всех проверок и вскрытия тела.

Тэхен, медленно прохаживаясь по просторной гостиной, остановился возле полки с фотографиями. Кан Сонхо не только жил жизнью обычного человека, но и выглядел совершенно заурядно. Ничем не примечательное лицо, жиденькие усики над верхней губой, рано начавшая лысеть голова. Несколько д̶е̶с̶я̶т̶к̶о̶в̶ лишних килограммов, слегка выпирающий из-под рубашки живот. Одевался тоже совершенно обычно.

Чтобы оказаться жертвой настолько грязного и ужасного убийства, совершенного с подобной ненавистью и уничижением... Что нужно было для этого сделать?

— Как думаешь, он мог быть случайной жертвой?

Было уже почти десять вечера, когда напарники закончили свой опрос родных Кан Сонхо.

Но Тэхен настолько углубился в свои мысли, что сначала даже не услышал вопроса своего напарника. И только когда тот повторил, он вынырнул из своих размышлений.

— Думаю, нам надо подробно раскопать его прошлое.

— Почему прошлое?

— Когда жена и сын рассказывали о добродетелях Кан Сонхо, все, кто был в комнате, поддакивали. Этого не делал только один человек.

— Кто? — заинтересовался Гук.

— Сестра убитого.

Любопытно... Чонгук задумчиво кивнул. Что же такого надо было совершить, чтобы тебе это вспоминали и после смерти? Да еще и родной и близкий человек?

Сестра убитого была невысокого роста, худенькая, с безнадежно утомленным лицом. Гук еще подумал, что она, возможно, чем-то болеет, настолько изможденной она выглядела.

— Кастрация — дело грязное и жестокое, — заметил он. — На такое способна женщина, которую предали — жена или любовница.

— Мужчина тоже, если убитый был насильником или изменял с его женой, — добавил Тэ.

— Да... Или же убийца желал максимально его унизить. И, как ты и сказал ранее, лишить его мужского достоинства. Тогда причиной может быть нечестность в делах или махинации. К примеру, подставил кого-то, обманул, поступил не по-мужски, бесчестно. Вот его самого чести и лишили.

— Согласен. Мне кажется, момент с кастрацией — наиболее громкоговорящий. На него, в любом случае, нужно обратить особое внимание. Есть еще кое-что, что меня насторожило, — задумчиво добавил Тэ.

— И что же это?

Тэхен был очень наблюдательным, у него было развито чутье, и он, без преувеличения, был настоящим чтецом людских лиц и душ. И Чонгуку это безумно нравилось. Чон же доверял уликам, протоколам, приказам и доказательствам — всему тому, что можно было потрогать, внести в рапорт, всему, у чего был четко прописанный алгоритм. Вдвоем они действительно составляли крутой, многогранный и незаурядный тандем, где каждый из них не перекрывал, а, наоборот, дополнял другого, подмечая и углубляясь в совершенно разные детали.

— В послании убийцы были слова: "Пусть Бог будет милосерден к моим врагам. Потому что я не буду". Враги в множественном числе.

— Я понял, к чему ты ведешь. Думаешь, убийца собирается мстить как минимум двоим? Очень надеюсь, что это просто выражение такое... Не хотелось бы лицезреть еще одну подобную картину.

— Полностью с тобой согласен, напарник.

Тэхен немного сбросил скорость, потому что погода была совершенно отвратительной. Фары внедорожника освещали мокрую пустынную дорогу, на город потихоньку опускался туман. Этот день внес перелом в осень, забрав тепло, и вместо него вернув дождь, пасмурность и промозглый холод.

"Премерзкая погода", — подумал Тэ.

— Женщине было бы сложно притащить тело и повесить его на том кресте, — Чонгук указал еще на одну существенную деталь. — Да еще и под дождем. К тому же нужно было это делать быстро — чтобы не появились нежелательные свидетели.

— Либо убийца — мужчина(ы), либо у женщины был сообщник.

— Ага, — Гук кивнул и слегка поежился. Уже не в первый раз за последние минут десять.

Тэхен тут же бросил на него быстрый взгляд. Он всегда подмечал всё, что касалось Чона. Любую мельчайшую деталь.

— Замерз? — Тэ включил обогрев машины на полную.

— Кажется, я простыл, — пробормотал Чонгук. Этот озноб хаотично пробегался по нему туда-сюда весь вечер. Но Чону некогда было обращать на это внимание — он был весь в работе, в опросах родственников и анализе поступающей информации. Но сейчас, когда рабочий день завершился и они, наконец, возвращались домой, в этом теплом салоне, рядом с обалденным и таким любимым Тэхеном, он настолько расслабился, что стал ощущать уже не только озноб, но и головокружение, и сухость в горле, а в глаза как будто песком сыпанули.

— Заедем в аптеку, — Ким бросил на него еще один встревоженный взгляд. Это впервые, когда Гук болел за то время, что они вместе. И Тэ ощущал нечто вроде поднимающейся где-то внутри паники — настолько его парень буквально на глазах терял бодрость и превращался в бесконечно уставшего и больного человека.

А Чонгук, между тем, потихоньку погружался в какое-то забавное состояние прострации, в котором его голова плыла между жаркими пушистыми облаками. Наверное, поднималась температура.

Он взглянул на красивые изящные руки Тэхена, уверенно лежащие на руле. В его голове набатом звучали слова жены Кан Сонхо, прерываемые нескончаемым потоком слез: "Мы собирались вместе провести старость... Как же я теперь одна?.."

— Ты бы хотел провести со мной старость? — неожиданно даже для себя самого озвучил Чон волнующий его вопрос. Он бы такого точно не спросил, если бы не это странное состояние.

Тэхен перевел на него удивленный взгляд.

— Конечно, — ни секунды не колеблясь, ответил он. — Что за вопросы?

— Ты меня любишь?

— Да.

— Тогда почему ты этого не говоришь? Хотя бы раз. Мне это услышать нужно хотя бы один раз.

— Я говорил, — возразил Тэ, заезжая на парковку маркета, где находилась и круглосуточная аптека.

Чонгук продолжал бездумно пялиться на эти красивые руки, настолько изящно и естественно лежащие на массивном руле этого пуленепробиваемого зверя.

— Твои слова были похожи на шутку. Или это и была... Шутка?

Тэ заглушил двигатель и всем корпусом повернулся к Чону. Выражение его лица было абсолютно нечитаемым, а, значит, сейчас он не был расслаблен и полностью контролировал проявление своих эмоций.

Чонгуку от этого стало грустно.

Но на самом деле Тэхен пытался скрыть свое волнение за здоровье Гука.

— Ты сомневаешься во мне? — спросил он, стараясь вспомнить, чем Оракул кормил Бомгю, который из-за неважного иммунитета часто простужался и подхватывал сезонные вирусы.

— Нет, — Чонгук покачал головой. — Не сомневаюсь и не буду.

— Есть много способов говорить о своих чувствах. И не все они — слова. Я, Гуки, тот, кто есть.

Говоря это, Ким уже выбирался из машины, после чего быстро направился в магазин. А Чонгук в который раз понял, что Сокджин всё же был прав. Не стоило давить. Такие вещи стопроцентно в будущем могут довести до скандала.

Но Чонгук тоже тот, кто есть. И Чонгуку нужно услышать это дурацкое признание. Чтобы поставить его на самую главную полку во дворце своих величайших жизненных достижений, и выдохнуть, наконец, спокойно.

Он не пошел с Тэхеном в маркет, а вместо этого набрал единственного человека, который в состоянии ему что-то внятно объяснить.

— Бармен, не спишь? — сипло спросил он. Блин, кажется, простуда развивается гораздо стремительнее, чем можно было предугадать.

— Сейчас десять вечера, я в баре, — проворчал тот.

На заднем фоне была слышна громкая музыка и непрекращающийся шум. Заведение Чимина было популярным, и кому, как не Чону об этом знать — он не раз впахивал там и за барной стойкой, и официантом, и вышибалой, и даже (о, ужас!) уборщиком туалетов.

Оракул мелкий, но как насядет на тебя — фиг ты от него избавишься, пока не сделаешь то, чего он хочет.

Юнги-хен как-то за стопочкой ему рассказывал, что когда он познакомился с Чимином, то думал, что тот циничный, серьезный и малоразговорчивый. Когда он узнал настоящую натуру Оракула — веселой и позитивной болтушки, то влюбился в него в миллион раз сильнее.

— У меня чисто гипотетический вопрос, — начал нелегкий разговор Гук.

— Валяй, только быстро.

Чонгук задумался, как бы лучше его сформулировать.

— Тэхен отказывается признаваться мне в любви.

Ким, в это время выбиравший для больного Гука кашку в супермаркете, прочитал в своем смартфоне.

Почему ты держишь

Малыша Чонгук-и

На голодном пайке?

И прежде, чем Тэхен понял, о чем тот вообще, пришло продолжение.

Он жалуется

Что ты его

Не любишь

Тэхен, не сдержавшись, ухмыльнулся. Ему уже Сокджин вычитывал. Просил избавить его уши от вечного нытья Чона. Теперь вот и Оракул туда же.

Интересно, кого следующего озадачит Гук?

Ты действительно

Использовал ILY

Чтобы выиграть пари???

Горжусь!! Хнык хнык 🤧

Я до такого в свое время

Не додумался...🤔🥺

Чем ты кормил Малыша

Когда он болел?

А кто болеет??

Звездочка

Аа...

Теперь понятно

Что понятно?

Он уже успел рассказать

О вибраторе

Который ты запихнешь

В его задницу 🍑

Не давай ему

Пока он болеет

Общаться с людьми

Клади трубку

Пока он еще какие секреты

Тебе не выдал

У меня есть набор

Вибропуль

Хочешь?

Ты вообще сбрендил???

Я не буду пользоваться пулями

Из твоей задницы!!

Они разноцветные

— Мою любовь, широкую, как море, вместить не могут жизни берега... — хрипло пропел Чонгук Тэхену, едва тот забрался в машину.

Гук выглядел совершенно больным и глядел на Кима отчаянно жалобно.

— Скоро мы будем дома, — проговорил Тэхен, снова начав паниковать. Он быстро застегнул ремень безопасности и поместил руки на руль. Но Чонгук тут же метнулся к нему и крепко прижался всем своим телом.

— Ты такой обалденно крутой... — шепнул он с придыханием на ухо Тэ, а затем коснулся его мочки губами. — Мой бэд бой... На большой тачке с большим членом и охуенными руками... Хочу, чтобы ты трахнул меня своими большими руками...

Глаза Кима расширились.

— Ты что, выпил, пока меня не было?..

Он прижал ладонь ко лбу Гука — тот горел. Как он мог упустить момент, когда Чонгука стало нехило так развозить??

— Моя мама делала это по-другому! — капризно протянул Чон. — Она измеряла температуру губами! Сделай это! Ну!

Тэхен, сглотнув, приблизился и осторожно поцеловал Чонгука в лоб. Тот блаженно прикрыл глаза. На фоне его горячего лба губы Тэ были прохладными и дарили ему дивное успокоение.

— Ты ведь, правда, любишь меня?.. — пробормотал он.

— Люблю.

Тэ обеими руками обнял это горящее тело и еще раз его поцеловал — в лоб, в щеки и в сухие губы.

Чонгук при нем никогда раньше не болел. И, видимо, Тэхена ждет еще не один сюрприз от больного Гука.

При Чоне Тэхен ни разу так стремительно не гнал машину, чтобы не нарваться на осуждение и нравоучения с его стороны.

Но этот случай был конкретно форс-мажорный. Тем более, Гук этого не понимал, а только бормотал, что он словно на карусельке.

Паника Тэхена выросла уже до таких размеров, что была готова пробить своей башкой небосвод. Он не знал, что высокая температура так действует на его парня, и что тот превращается в скулящее желе.

Подъехав к их дому, он заглушил мотор и мгновенно выскочил наружу. Открыл дверь со стороны пассажира и тут же уткнулся в умоляющие воспаленные глаза.

— Ты снова меня бросил? — жалобно спросил Чонгук.

— Ну, что ты... Нет, конечно...

Киму понадобилось приложить усилия, чтобы выковырять Гука из машины — тот неожиданно заупрямился и решительно отказывался ее покидать. И требовал отыметь его прямо на этом руле.

С трудом достав своего парня из внедорожника, Тэхен, недолго думая, подхватил упрямое тело на руки и, даже не закрыв дверь машины, отнес его в дом.

Только стянув с него ботинки, охреневший Тэ понял, что Чонгук весь вечер проходил в мокрой обуви и мокрых носках.

— Звездочка, как же так... — пораженно и укоризненно пробормотал он. Гук настолько был занят работой, что не позаботился о себе.

А Тэхен тоже хорош — даже не подумал о таком. У него у самого обувь крепкая, армейская — такая так просто воду не пропустит.

Чонгук же купил себе что-то легкое и модное. И вот результат.

Надо было действовать быстро. А быстро действовать Тэхен умел.

Он набрал таз с теплой водой, и пока Гук отогревал ступни, разобрался с лекарствами, которые ему выдали в аптеке.

После чего высушил ноги Чонгука полотенцем, натер их согревающим кремом и надел теплые носки.

Чон в это время, глаза которого слезились, а из носа уже прилично текло, бормотал Тэхену какие-то пошловатые комплименты. По типу: "Ты случайно не скотч? А то мне дико хочется тебя отодрать"... "Твой папа пекарь? Потому что у тебя отличные булочки"... И Тэ решил не напоминать Гуку, что у него нет родителей. А тот всё не унимался: "Ты трамплин? Потому что мне хочется на тебе попрыгать".

Тэхен знал, что всё это припомнит Чонгуку, когда тот вернет свое здоровье и ясность мысли, и кого-то потом будут круто отдирать и на ком-то будут охуенно прыгать.

Несопротивляющегося Гука Ким отнес в спальню, осторожно уложил на кровать и принялся его раздевать.

— О, да... — шептал тот, постанывая и легонько извиваясь. Но Тэхену сейчас было совсем не до секса.

Он стянул с Чонгука штаны, футболку, лонгслив и белье, и оставил его только в теплых шерстяных носках. Хорошо, что в доме отопление работало отлично, и можно было не бояться холодного воздуха.

Ким коснулся пышущего жаром (увы, не от страсти) тела, и Чонгук заскулил.

Тогда Тэхен осторожными, нежными касаниями провел руками по его стальному прессу, по крепким бедрам, по скульптурно вылепленным рукам.

У Чона было отличное прокачанное тело, широкие плечи и узкие бедра, и при этом по-девичьи тонкая талия. Он был идеальным, он был самым прекрасным.

Тэ оставил несколько крохотных поцелуев на этом идеальном создании, прежде чем одеть его в чистую одежду — утепленные домашние штаны, любимую застиранную футболку Гука с Трансформерами и теплую темно-синюю толстовку с надписью "Полиция ЮК".

Укрыв его одеялом, сбегал на кухню, чтобы приготовить чай с медом, имбирем и лимоном (Оракул прислал подробный рецепт, не забыв, на всякий случай, прикрепить фотогалерею своих разноцветных вибропуль) и захватить с собой лекарства.

Пока поил Чонгука чаем и кормил купленным в кулинарном отделе куриным бульоном, тот не умолкал ни на секунду:

— Надо будет допросить сестру жертвы... Она по любому что-то знает... У чувака отпилили член... Он точно крупно накосячил... У меня когда-то было дело, как одна бабочка порешила своего сутенера... Тоже оттяпала ему пенис и яйца... Маникюрными ножничками, прикинь?.. — он хихикнул, и Тэхен тоже улыбнулся, засовывая в Гука таблетки и наливая в ложечку сироп. — Тот хрен заслужил это... Мразь еще та была... Таких убийц труднее всего сажать за решетку. Тех, кому сочувствуешь... Тебе было тяжело в тюрьме? — без перехода поинтересовался Чонгук и с огромным любопытством уставился на Тэ. Его глаза были большими и сухими, лицо — бледным и осунувшимся. Видимо, температура всё еще поднималась.

Тэхен постарался заглушить в своей груди этот панический страх. Он не хотел видеть его таким больным, не хотел, чтобы тот страдал и чувствовал боль.

Конечно, это не сравнится с тем, что он ощущал, когда окровавленного и практически бездыханного Чонгука нес на себе, пытаясь как можно скорее, всеми правдами и неправдами, доставить его в больницу. Как молился про себя, умоляя оставить его звездочке жизнь. И хоть сам в тот момент был серьезно ранен — даже не замечал этого.

Но сейчас — не легче. Гуку плохо, а, значит, плохо и ему.

— Да, — ответил Тэхен. — Мне было очень тяжело, — он помолчал, снова прикоснувшись губами к пылающему лбу Чона. — Меня не трогали. Я им был не по зубам. Я никому не по зубам. Но я не могу в клетке. И в условиях, когда мне приказывают. Говорят, когда и как есть. Когда и как спать. Что делать, куда идти. Что думать. Ненавижу рабство. Не люблю тупые правила. Я дни считал до выхода, дышать не мог, пока этот ошейник был на мне. Не знал, что буду делать дальше, знал только одно — я хочу оттуда выбраться, чтобы вздохнуть, в конце концов, свободно, — Чонгук слушал крайне внимательно Тэхена, который неожиданно настолько разоткровенничался. Но тот был совсем не уверен, что Гук запомнит их беседу. — Когда я выходил, полицейский, отдавая мне мои личные вещи, спросил, как я планирую жить дальше. Я не знал. А вышел за ворота — а там стоял Чимин. И смотрел так... Жалобно... Будто ждал, что я его прогоню или накричу на него. А когда я этого не сделал, прицепился, будто банный лист. И тогда мне стало понятно, что делать дальше. Жить.

Тэхен поцеловал Чонгука в лоб, плотнее его укрыл, приглушил свет настольной лампы до минимума и поднялся. Но Гук его тут же схватил за руку.

— Ты же не бросишь меня снова? — быстро, будто боялся, что не успеет этого сказать, проговорил он.

Ким покачал головой.

— Нет.

— Мне иногда снится сон, — продолжил Чон, всё так же не отпуская чужой руки. — Что я прихожу, а тебя нет... Ненавижу просыпаться один. Пока не спущусь вниз, не загляну в зал для тренировок и не увижу тебя, не могу спокойно выдохнуть... Мне всё кажется, что проснусь, а тебя нет... Однажды случай тупой был... Тебя утром не было нигде. И записки не нашел. Твоей машины в гараже тоже не оказалось. И телефон был отключен... Я примчался на работу, но и там тебя не было. Я к суперинтенданту... А он говорит: "Так Тэхен же сегодня на стрельбище, нормативы сдает. Ты что, забыл?" А я забыл...

Глаза Чонгука затянуло влагой, и он обессиленно отпустил руку Тэ.

***

Ночь прошла сложно — Тэхен почти не спал, неотрывно наблюдая за тяжело дышавшим Гуком. Чонгука то бросало в жар, то его бил озноб. Вместе с ним не спал и Оракул, которому через каждые пять минут писал Тэ, описывая каждое новое состояние Чона.

Несколько раз Тэхен будил Гука, чтобы дать ему лекарства. Тот безропотно всё принимал, а затем проваливался в свой беспокойный сон.

К утру температура спала, и Тэ, в конце концов, смог выдохнуть нормально.

Он еще раз разбудил Чонгука в шесть утра, чтобы тот выпил сироп. Чон смотрел на него осмысленно, хотя и был еще очень слаб.

— Ты сегодня остаешься дома, — строго, и в то же время глядя на него максимально мягко, сказал Ким, как только увидел, что Гук намеревается подняться и начать собираться на работу. — Ты нужен нам всем бодрым и здоровым.

— У нас расследование, — хрипло возразил Чонгук.

— И я им займусь. Выздоравливай и ни о чем не волнуйся. Наше расследование в надежных руках. В моих.

Тэхен принес Гуку завтрак в постель, а потом проинструктировал его, что он должен будет принять, что есть, и взял с него обещание, что тот будет весь день спать.

— Если получится, я заеду в течение дня.

— Не нужно... Делай, что надо. Я обещаю правильно лечиться и набираться сил, чтобы завтра уже быть на ногах.

Тэхен никогда по-настоящему не относился к работе в полиции серьезно. После тех заданий и дел, которыми он занимался и будучи наемником, и шефом охранного агентства (очень!) широкого профиля, работа в полиции провинциального городка была каким-то развлечением, необходимым условием, чтобы быть рядом с Гуком.

Ким балагурил, много смеялся и наслаждался возможностью проводить со своей звездочкой каждую минуту каждого дня.

Тем более, серьезный и правильный Чонгук умело управлял их тандемом, позволяя Тэхену оставаться в этом приятном состоянии умного, но ведомого напарника-шутника.

Но сегодня Тэхен пообещал себе со всей серьезностью отнестись к работе детектива и достойно заменить Чонгука. И сделать всю необходимую работу самому.

Рабочий день Ким Намджуна начинался по одному и тому же четкому графику, составленному им самим много лет назад.

Постоянство — признак мастерства. И в этом он ни капли не сомневался.

Он просыпался ровно в 6.10 утра. Да, будильник Нам ставил на 6.00, но следующие сладчайшие десять минут дарили ему ощущение, что не время им руководит. Нет. А он им.

Намджун поднимался с постели, делал быструю зарядку и шел в ванную для принятия всех необходимых утренних водных процедур.

После этого одевался — одна и та же вычищенная и выглаженная с вечера форма суперинтенданта, до блеска начищенные туфли.

Завтрак — быстрый и максимально питательный и здоровый, бегло при этом просматривая новости в одном и том же новостном ресурсе, на который он подписан уже много лет.

Ок, поправочка: завтрак не совсем здоровый, так как Намджун в обязательном порядке пьет кофе. Очень крепкий и быстрорастворимый, и это единственный недостаток его утреннего ЗОЖ. Но у всех должны быть хотя бы малейшие, но неполезные привычки. Ведь так?

Ровно в 7.00 он закрывает входную дверь своего непритязательного дома с изумрудным палисадником, примостившегося на самой окраине их небольшого городка. Садится в недавно купленный в кредит, но уже такой любимый Hyundai VENUE, заменивший старый и потрепанный жизнью Hyundai Elantra, который, к огромному отчаянию Нама, после восьми лет безукоризненной службы решительно отказался продолжать работать дальше.

По пути он заезжает в одну и ту же кофейню, открывающуюся с самого утра, и выпивает еще одну чашку — уже хорошо сваренного кофе, прямо в машине на парковке перед заведением. И таким образом настраиваясь на очередной сложный нервотрепный день. В 8.00 он уже на рабочем месте.

Сокджин называет Намджуна скучным.

Сокджин просыпается с гнездом на голове, долго и вяло бродит по квартире с одним носком в руке, с зубной щеткой во рту и пытается вспомнить, чего он, собственно, бродит и что ищет.

Его завтрак совершенно неполезен, потому что в него входит только двойная порция крепкого, сваренного на плите кофе и парочка терпких сигарет с ментолом.

Пока пьет кофе и курит, бездумно пялится в окно и думает ни о чем.

Он натягивает на свое красивое тело первые попавшиеся под руку штаны и свитер, хватает ключи от своего спорткара — насыщенного королевского цвета лазурного минерала азурита, и выходит за дверь.

А потом жмет педаль до упора и с бешеным ревом мчится по утренним сонным улицам, разгоняя людей и голубей.

Да, в этом городе только две примечательные машины — у Ким Тэхена и у Ким Сокджина. И Ким Намджуну посчастливилось иметь дело с обоими Кимами.

— Сними ноги, — проворчал он, ровно в 8.00 заходя в свой кабинет и наблюдая там Тэхена, сидящего на стуле для гостей и забросившего свои непростительно длинные ноги на начальственный стол. Странно, что он еще не развалился в кресле суперинтенданта.

Тэхен хмыкнул, но просьбу всё же выполнил.

— Что ты здесь делаешь? — всё так же ворчливо спросил Нам, поворачиваясь к нему спиной и снимая свое строгое приталенное черное пальто. — Чего свое счастье оставил без присмотра? — иронично поинтересовался. — Вдруг кто украдет?

Тэ мгновенно помрачнел.

— Мое счастье болеет.

Намджун тут же повернулся к Киму.

— Что случилось?

— Простыл вчера на месте преступления, — Тэхен не смог сдержать в своем голосе обвиняющих ноток. В конце концов, именно работа в полиции виновата в том, что Чонгуку сейчас нездоровится!

— Я передам ваше вчерашнее дело другим детективам, — задумчиво проговорил Нам, вешая пальто в шкаф и садясь в свое кресло.

— Нет, — быстро возразил Ким. — Я сам им займусь. Но у меня есть парочка условий.

Как выдал-то: "условий". Намджун насмешливо выгнул бровь.

— Напомни мне еще раз: почему я дружу с бывшим преступником?

Тэхен ухмыльнулся.

— Я прикольный. И я — твой единственный друг.

— Неправда.

— Ты сам так сказал на прошлых выходных, когда мы набрались. Я помню, — Тэ цокнул языком. — Что можно сказать — у тебя отличный вкус на людей... Так вот, условия. Мне нужен Юн Кёныль...

— Он сейчас занят другими делами.

— Ордер на изъятие записей из этих камер наблюдения, — продолжил перечислять Тэхен, даже не слушая возражений Нама и бросая на стол бумажку с перечнем нужных камер, принадлежащих муниципалитету. — Ресурсы по лучшему протоколу, который у вас там есть, и карт-бланш.

Намджун глубоко вздохнул.

— Тэхен, — он еще раз вздохнул, прежде чем продолжить: — Когда Чон Хосок связался со мной и предложил взять тебя на работу, он предоставил мне подробное досье на тебя, которое много лет собирал сам. Чтобы я был в курсе, кого впускаю в свой город и за кого беру на себя ответственность. Я знаю очень много всего о тебе. Уверен, твоя звездочка и об одной трети не в курсе.

— Но ты всё же дружишь со мной, — бесстрастно заметил Ким, меняя положение и забрасывая одну ногу на другую. Он взглянул на свои крепкие ботинки и подумал, что нужно будет такую же пару купить и Чонгуку.

— Именно поэтому и дружу. Ты — тот человек, которому я бы доверил и свою спину прикрыть, и свою жизнь в руки отдал...

— Хватит, — фыркнул Тэ, — это слишком мелодраматично. Оставь признания до нашей следующей распитой бутылки виски.

— ...И как раз потому, что я о тебе всё знаю, я не дам тебе карт-бланш. Ты здесь работаешь только из-за того, что я доверяю Чонгуку, а он не даст тебе совершить ничего сверх полицейских полномочий. Но когда Чонгука нет... Извини, но ты решительно вне шкалы моего доверия.

Тэхен расплылся в улыбке.

— И зря. Я здесь уже полгода. И знаю, что можно делать, а чего — нельзя.

— Избивать граждан за домашнее насилие — нельзя, проникать на частную собственность без ордера — нельзя...

Ким поднял руку, как бы давая понять, что он обо всем этом в курсе. Попутно думая о том, что и не догадывался, что суперинтендант знает, что нападение на Мун Сончхоля — его рук дело. Всё же Нам только носит эту маску сварливого и глуповатого начальника, и Тэхен в который раз в этом убедился.

— Размахивать пушкой нельзя, давить на свидетелей нельзя, скорость на дороге превышать нельзя, — не унимался суперинтендант. — Привлекать Оракула, чтобы он выяснил что-то в обход закона — нельзя.

А вот это уже серьезно. Без Оракула Тэхен — как без рук.

— А что можно-то? — недовольно проворчал он.

Намджун крайне мило улыбнулся.

— Работать в пределах полицейских полномочий и строго по букве закона. Иначе вылетишь отсюда в секунду, и у твоей звездочки появится новый напарник. Ну, так что, давать тебе Юн Кёныля и делать запрос на камеры? — слегка насмешливо поинтересовался он.

Тэхен продолжал хмуриться, но, тем не менее, ни мгновения не колебался, когда сказал:

— Да. И не сомневайся, я смогу работать даже в ваших глупых жестких рамках.

— Я всё еще колеблюсь.

— Соглашайся. За это звездочка выиграет для тебя первое место в музыкальном конкурсе.

— Уверен? — глаза суперинтенданта в секунду наполнились сердечками, едва он увидел возможность взять хотя бы где-то первое место.

— Конечно, — убедительно и проникновенно ответил Ким, наконец, нащупав нужную веревочку. — Он охуенно поет. Лучший голос Кореи, не меньше.

— Хм. А высокие ноты у тебя часто берет? — не смог не поддеть его Нам.

— Частенько.

И как только выздоровеет — снова возьмет. Потому что надо будет популярно объяснить его звездочке, что ходить с мокрыми ногами — плохо.

— Юн Кёныль, собирай свои вещи, твой подарок от Санта-Клауса, наконец, дошел.

— Ура!!!

Офигевший от счастья Кёныль молниеносно вскочил со своего места и схватил сумку.

Тэхен нашел его в подвальном архивном помещении полиции — он вместе с несколькими другими молодыми копами занимался нудной оцифровкой старых дел.

Кёныль выскочил за дверь вслед за Тэхеном.

— Мы снова будем работать вместе?! Как в старые добрые времена?!

— Ну, не такие уж они и старые... Но да. Теперь мы вместе.

— Наша команда — лучшее, что со мной случалось! — запальчиво проговорил Кёныль, стараясь поспевать за быстро идущим Кимом.

— Хм... Смотрю, жизнь тебя не баловала... — пробормотал Тэ. — Детектив Чон сейчас болеет, — принялся объяснять он, — а детектив Мин... У него тоже неотложные дела... Да и не в полиции он уже... Так что из старой команды остались только мы с тобой.

— В смысле? — Кёныль остановился недалеко от нужного кабинета и схватил Тэхена за руку. — Только мы вдвоем?

— Пока — да. Если детективу Чону будет легче, он вернется уже завтра. Но сегодня мы точно с тобой вдвоем. Так что слушай, патрульный, первую разнарядку. Найти нашу доску — ее кто-то спёр. А найдешь — скажешь мне, кто это сделал. Это задание номер два. Номер три — принеси нам кофе — двойную... Нет, тройную дозу. У нас с тобой сегодня очень много работы.

Когда Кёныль умчался, Тэ зашел в их с Чонгуком кабинет. Без Гука здесь было пусто. И, конечно, Тэхену хотелось всё бросить, вернуться к своей звездочке, лечь рядом, обнять это любимое, но сейчас настолько ослабевшее тело, и не отходить от него ни на секунду — до тех пор, пока Чонгуку не полегчает.

Тэ вздохнул и достал свой смартфон.

Перед выходом он отключил звук на телефоне Гука, поэтому не боялся разбудить его трелью пришедшего уведомления. Прочитает, когда проснется.

Шеф всё одобрил

Сегодня я работаю

В паре с Кёнылем

Ни о чем не переживай

Лечись

Спи

Как проснешься

Обязательно поешь

Люблю тебя

Подумав, Тэхен всё же решил не отправлять последнее сообщение. А то Чонгук еще решит, что это — какое-то проявление жалости с его стороны после всех этих жалоб Чона.

Он сел за свой стол и снова воспроизвел в голове вчерашнюю сцену.

Место обнаружения тела было в черте города, но всё же в отдалении от оживленных участков. Бесстыдно выставленное напоказ, но в то же время установлено в месте, когда его обнаружат далеко не сразу. Особенно в такую плохую погоду, когда люди по возможности сидят дома.

Зачем делать настолько продуманную сцену, но не дать практически никому, кроме полиции, ее увидеть? Не дать самому себе возможности насладиться произведенным на зевак эффектом? Тот же Чо Яснон (чтоб его) вообще выставил останки своих жертв прямо во дворе, чтобы увидели точно все.

Кто обнаружил труп? Тэхен порылся в отчетах и нашел нужное свидетельство.

Фермер вместе со своей собакой возвращался с поля на тракторе. Его путь пролегал недалеко от этого места.

Сначала он подумал, что то, что он видит — это установленное кем-то чучело. Плохая погода и неважное зрение не дало ему разглядеть, что там на самом деле. Он почти проехал мимо, но собака разлаялась настолько сильно, что фермеру пришлось остановиться и открыть дверь. Она выскочила из трактора в стену дождя и побежала к телу, фермер — за ней.

Увидел мертвого человека, распятого на кресте, но хорошая закалка не дала ему впасть в ступор и затоптать следы — он забрал собаку и вернулся к своему трактору. Оттуда позвонил в полицию и ждал ее приезда.

Хорошо, что же у нас за фермер такой... Ли Раим, бывший военный, 64 года. Живет в городе последние восемнадцать лет. Недавно овдовел. В форме, которую ему дал заполнить патрульный, в графе "Семейное положение" написал: "Вдовец. Есть собака". Тэхен, читая это, усмехнулся.

Он тщательно просмотрел фотографии с места преступления, сделанные полицейскими.

Ему нужны рапорты специалистов. Подумав, Тэ решил навестить Сокджина.

— Я же говорил не трогать меня, всё будет в отчете, — сухо проговорил судмедэксперт, едва увидел Кима.

— Мне некогда ждать бумажку, — отмахнулся Тэхен. — Опиши главные моменты на словах. Подробнее распишешь уже в своей выписке.

Сокджин только недавно приехал на работу. Он был угрюмый и невыспавшийся. И этот визитер хорошего настроения ему не прибавлял.

— А где Чонгук? — поинтересовался он.

— Чонгук заболел. Сегодня я работаю вместе с патрульным Юн Кёнылем.

— Чонгук в порядке? — на всякий случай уточнил Сокджин.

— Не в порядке, — негромко сказал Тэ. — Простыл вчера на месте преступления... Ночью поднялась температура до 39.7.

— Понятно.

Сокджин отвернулся и принялся рыться в каких-то бумажках, неровными кучками лежащими на его столе. А Тэхен сканировал его своим тяжелым взглядом.

Удивительно, но Ким Сокджин выглядел в этом месте очень органично. Как будто был создан для того, чтобы сидеть в этом затемненном кабинете без окон и исследовать причины, почему кому-то повезло меньше в этой жизни, и его останки покрывались инеем в здешнем холодильнике.

Микроскопы, пробирки, чья-то печень в посудине на стеллаже. Кажется, он нес ее куда-то, когда к нему с нежданным визитом нагрянул Тэ. Стопки папок и документов прямо на полу — не помещаются на столе и в шкафу.

Кто-то бы мог решить, что легкий хаос, царивший здесь, указывал на низкую квалификацию специалиста. Но Тэхен знал точно, что это не так.

Сокджин был главным судмедэкспертом города, и его профессионализм был высочайшего класса. Даже больше — он был слишком хорош для этого небольшого города.

А еще он действительно был очень привлекательным. Русые волосы обрамляли красивое, дорогое лицо, обязательные очки в круглой оправе (Сокджин не очень любил использовать линзы), пухлые губы сердечком, обычно щедро смазанные бальзамом, и обязательные свитера. Кажется, у него есть целая коллекция этих свитеров.

Телосложение у судмедэксперта было выше всяких похвал — он был высоким (даже немного выше Кима), и мог похвастаться широким разворотом плеч и мощной грудной клеткой. При этом в комплекте шли узкие бедра и длинные ноги.

Суперинтенданту определенно повезло.

И это при том, что Ким Сокджин терпеть не мог зависать в зале, и его фигура — исключительно дар его родителей, а не спорта, питания или правильного образа жизни.

— Чонгук болеет редко, но метко, — между тем нарушил молчание судмедэксперт, продолжая что-то искать на своем столе, и делая вид, что не чувствует на себе цепкого взгляда визитера. — Мне как-то посчастливилось быть рядом, когда у него поднялась температура... Невероятное зрелище.

— Он к тебе приставал? — Тэхен прищурился, памятуя, что Чонгук не отлипал от него самого весь вчерашний вечер и всё пытался развести его на секс.

— Что? — удивился Сокджин и уставился на него. — Нет! — фыркнул он. — Четыре часа рассказывал о том, как тяжело улиткам передвигаться с этой херней на спине. И при этом горько плакал.

Тэ, представив себе подобную картину, не сдержал улыбки.

А Сокджин, проследив за выражением на его лице, выразительно хмыкнул.

— Вы, ребята, раздражаете всех, у кого нет отношений, в радиусе ста пятидесяти километров.

А как же Намджун? Разве с ним у судмедэксперта нет отношений? Тэхен хотел было спросить об этом, но сдержался. Чужие личные дела его точно не касаются.

Сокджин, в конце концов, нашел то, что так долго искал, и протянул Тэхену небольшой отрывной листочек с пометками о вскрытии Кан Сонхо.

— Жертва умерла за девять часов до обнаружения тела. Время смерти: 4-5 утра. Сначала ему были нанесены прижизненные порезы — неглубокие, скорее всего, как элемент устрашения, нежели собственно в качестве пытки. Кастрация также была совершена прижизненно.

— Он был в сознании?

Сокджин кивнул.

— Да.

— Как он не отбросил коньки от болевого шока? — задумчиво протянул Тэ. Отсечение части тела — это огромное физическое и моральное потрясение для человека.

— Возможно, потерял сознание. Рану после этого немного прижгли — чтобы остановить кровь.

— Насколько глубокие должны быть знания медицины для подобных действий?

— Ни одна из манипуляций, которая была проведена с жертвой, не была сверх знаний обычного человека... Так что убийца не обязательно знаком с медициной профессионально. Общих знаний и навыков вполне хватило. Умер Кан Сонхо в результате медленного удушения.

— Он был в сознании?

— Без сомнения.

То, что всё худшее произошло с жертвой, когда она была в сознании, определенно говорит о том, что убийце были важны мучения Кан Сонхо и полное осознание и понимание им всего, что с ним происходило.

Пока что версия о мести и ярости убийцы подтверждалась.

— Насколько сильным должен быть убийца?

Сокджин помедлил.

— Достаточно. Его душили руками.

— Руками? — удивился Тэхен. — Но на шее была веревка.

— Была. Наброшена уже сверху. Скорее всего, после смерти.

— Хм... — Тэ задумался. — Если убийство было совершено руками, в ранах на шее не осталось, случайно, никаких следов? Вроде ДНК? Или что там вы еще находите?

— Убийца был в перчатках. Черная натуральная кожа. Это всё, что я могу сказать.

— А что насчет кастрации?

— Пенис был отделен одним точным ударом. Тесаком вроде этого, — Сокджин показал соответствующую картинку кухонного топорика в своем телефоне. — Длина лезвия — 16-17 см, качественная нержавеющая сталь. Этим же тесаком сделаны и надрезы на теле.

— Интересно... Качественные перчатки, качественный тесак. А что насчет...

— Я еще не закончил с пенисом, — прервал его судмедэксперт, бросив на Кима ледяной взгляд и прищурив глаза. Он не любил, когда его перебивали. — После отсечения орган поместили в анус жертвы. Прижизненно.

Тэ почти вздрогнул, только представив себе эту картину.

— Ему отрезали член и запихнули в зад?.. — недоверчиво проговорил он.

— Ага, — Сокджин, которого, судя по всему, это не особо впечатлило, достал из кармана своего халата карамельку, снял с нее обертку и забросил конфету в рот.

— И он так просто поместился туда?.. — с сомнением спросил Тэхен, переваривая информацию. — Без того, чтобы... Сначала разработать анус?

— Это было легко, потому что перед этим его задницу слегка вскрыли ножом.

— Потрясающе, — пробормотал Тэ. Судя по всему, их убийца — еще тот затейник. — Сексуальное насилие?

— Никакого.

— Он мог быть геем, — негромко заметил Тэ.

— Это уже вам исследовать.

— Есть следы недавних сексуальных контактов? — судмедэксперт отрицательно покачал головой. — Что-то еще?

— Веревка у криминалистов, может, они что-то о ней интересное расскажут. Но следов удушения посторонними предметами, кроме рук, нет.

— Значит, веревка — полная инсценировка?

— Точно.

Понятливо кивнув, Тэ вновь переключил свое внимание на временные отрезки.

— Есть предположения, сколько всё это длилось? От первого надреза и до самой смерти?

— Около двух-трех часов. Еще у жертвы следы на запястьях — некоторое время его удерживали связанным. Кабельные стяжки. Предположительно белые.

Тэхен задумчиво прошелся по небольшому кабинету Сокджина. Два шага вдоль и три поперек. Маловато места для специалиста такого уровня.

— Ок, суммируем... — проговорил он. — Кан Сонхо вышел с работы около шести вечера, смерть наступила в 4-5 утра. Его кто-то (предположим) предложил подвезти, или у него была встреча. Его обезвредили... Присутствуют следы нападения?

— Нет. Он мог приехать туда добровольно. А его скрутили и обездвижили. Но пытали не сразу.

— Следы снотворного или наркотиков?

— Не обнаружено.

Тэхен задумался.

— А виагры? Или любого другого возбудителя?

Сокджин с интересом взглянул на него.

— В точку. Есть следы принятия виагры.

Кажется, потихоньку прорисовывалась картина случившегося.

— Он поехал безропотно, потому что думал, что это — свидание, — задумчиво протянул Тэ. — И необязательно с женщиной — судя по члену в заднице... Кажется, у нас нарисовался изменщик. Не такой Кан Сонхо святоша, как нас уверяли его родные.

Сокджину между тем позвонили по внутренней связи. Он выслушал, что ему сказали на том конце, и вежливо попросил Тэхена свалить.

— Остальное — в отчете. Я и так сделал тебе скидку и не выгнал отсюда сразу же.

— Я ценю, — Тэхен уже выходил, но в дверях обернулся. — Если нужна будет в чем-то помощь — обращайся.

Сокджин хмыкнул, но кивнул.

Покидая неприветливое здание городской судмедэкспертизы, Тэ столкнулся с Сонни Джи. Они обменялись обоюдными недовольными взглядами, но не проронили ни слова.

По дороге в участок Тэхен открыл в своем телефоне переписку с Чонгуком — его сообщения всё так же были отмечены как непрочитанные.

С одной стороны хорошо, что Гук спит, с другой — тревожно, когда он не в сети.

В иной ситуации Тэхен бы вернулся домой, чтобы быть уверенным, что с Чонгуком всё в порядке. Но сделать этого не мог — он прекрасно осознавал, насколько для Гуки важно это расследование.

То, что он даже не заботясь о себе и своем здоровье продолжал вчера делать свою работу... Этот факт как-то очень царапнул по внутренностям Кима и отчего-то неожиданно его зацепил. До этого Тэхен особо не задумывался над тем, насколько для Чонгука важна его работа. Но вчерашний инцидент позволил ему многое осознать и на многое посмотреть с другой стороны. И теперь Тэхен не мог подвести своего парня.

Тем временем Кёныль успел полностью обжиться в их с Чоном кабинете — он поставил доску на место, где она стояла до того, как ее коварно спёрли, на стол Тэхена — стаканчик с кофе. А сам разместился за столиком возле окна — за тем, за которым когда-то сидел сам Тэхен, в свою "журналистскую" бытность.

Тэ внутренне похвалил Кёныля — за то, что тот не занял стол Чонгука.

— Спасибо вам, детектив Ким, что разрешили снова поработать с вами! — от всей души поблагодарил Тэхена Кёныль.

Тэ кивнул и подошел к доске, которую вернул патрульный.

— Узнал, кто ее стащил?

— Работаю над этим.

Тэхен внес на доску некоторые факты из тех, что ему сообщил Сокджин. Пока что всех отчетов криминалистов еще не было, и приходилось работать с тем, что у них на эту минуту было на руках.

Подумав, Ким решил добавить туда и первого подозреваемого.

Некоторое время Тэ размышлял над тем, стоит ли вписывать в этот перечень сестру убитого, которая определенно что-то скрывала. Но решил всё же, что причин для этого недостаточно. Но он внес ее в список в своем уме и пока что карандашом.

Отойдя от доски и пробежавшись по ней глазами, Тэхен решил, что Чонгук бы им гордился. Подумав, он сделал ее снимок и отправил Гуку. Еще немного подумав, он отправил ее и Оракулу (в топку приказ Намджуна не привлекать Чимина).

11. Хобби, увлечения, времяпровождение

Тэхен внес этот пункт на доску и повернулся к Кёнылю, который, затаив дыхание, наблюдал за всеми действиями Кима.

— Итак, патрульный, ты был вчера на месте преступления? — дождавшись отрицательного кивка, Ким продолжил. — Что знаешь о нашем убийстве?

— Говорят, там сектанты поработали.

Тэхен поморщился.

— Не слушай всего, что говорят.

Кёныль, всё еще пребывая в эйфории от того, что его снова привлекли к расследованию убийства, да еще и лучшая пара детективов, нахально заметил:

— Знаете, что еще говорят? Что у вас, детектив Ким, темное прошлое. О вас, на самом деле, ходит очень много разных сплетен.

Тэхен скользнул нечитаемым взглядом по своему временному напарнику.

— Правило жизни номер один, патрульный: пофиг, что о тебе говорят. Они всё равно будут что-то о тебе говорить — правда это или нет. К тому же, если сплетники за твоей спиной — значит, ты впереди них. К двенадцати подъедут некоторые родственники для дачи повторных показаний. У нас еще есть предостаточно времени до этого. Давай-ка пока съездим к фермеру, который обнаружил труп.

Уж очень его волновали его показания. То ли там что-то не сходилось, то ли что-то иное — пока Тэхен этого не мог разобрать, но что-то его мучало. Да еще и эта собака.

Кёныль проверил заметки Чонгука.

— Ли Раим вчера указал, что зайдет дать подробные показания сегодня во второй половине дня. Можем дождаться его здесь.

— Нам нужны его показания сейчас, а не тогда, когда он сам решит к нам приехать, — с легким неудовольствием заметил Тэ. — Правило номер два. Только дохлая рыба плывет по течению. Всегда и в любой ситуации необходимо двигаться и самому принимать решения.

Кёныль подумал и решил, что детектив Ким прав.

— Насчет двигаться — совершенно с вами согласен. Наше тело на 90% состоит из воды. Так что технически мы — всего лишь слишком беспокойные огурцы. И если мы не будем двигаться... Тогда мы будем просто огурцами.

Тэхен окинул его внимательным и задумчивым взглядом.

— Хм... Крайне ценное замечание, патрульный... А теперь давай лучше займемся насущным — нашим расследованием. Все подробности расскажу по дороге.

Ли Раим жил в небольшом доме в отдалении от основных поселений. Пока они ехали, Тэхен в уме прикидывал, мог ли фермер соврать насчет обнаружения тела. В конце концов, Чо Янсон даже своих племянников захватил, чтобы создать иллюзию случайного нахождения останков на хэллоуинском крыльце дома №13.

Скажете, Тэхен относится к Ли Раиму предвзято? Возможно. Но лучше потратить на него время, чем упустить вероятного подозреваемого. Если бы они сразу прижали Чо Янсона...

Если бы да кабы.

Чонгуку снится, как Тэхен уходит от него, не попрощавшись. А Тэхену — как он открывает дверь, ведущую из подвала в дом, а она открывается легко. Потому что никакое тело ее не подпирает.

Тогда Тэхен просыпается и долго смотрит на потолок. Затем — на мирно посапывающего и прижимающегося к нему даже во сне Чонгука. А потом идет в зал и, пока за ним не придет проснувшийся в одиночестве Гук, избивает какую-то грушу или пытается стереть недавний сон, тренируясь до седьмого пота.

Настоящее — живой итог прошлого. И от этого никуда не деться.

Как люди могут продолжать жить, пройдя через потери? Как им удается отстраивать себя и свой мир после этого?

Тэ скосил свой взгляд на увлеченного поездкой Кёныля. Тот в юном возрасте потерял брата. Но он продолжает идти по жизни, улыбаться, радоваться мелочам, верить, надеяться и любить. Что-то помогло ему найти свою точку опоры и двигаться дальше.

Если бы не Чонгук, Тэхен бы рассыпался на части тогда, в том лесу. Всё было бессмысленно. Его смыслом заново стал Чонгук.

— Приехали, — он остановил внедорожник возле высокого забора, ограждающего дом фермера, и заглушил мотор. Кёныль, захватив свою сумку, тут же выскочил из машины на мокрую землю. Тэхен выбрался следом за ним. — Наш свидетель не очень любит незваных гостей, — пробормотал он, обнаружив, что ворота заперты.

— Может, он уехал? — предположил патрульный Юн.

— Не думаю, — Тэхен указал на дорогу перед воротами. — Всю ночь шел дождь. А следов, которые бы указывали, что кто-то выезжал отсюда после его окончания, нет. Ровный, не потревоженный слой грязи.

— Неужто к нам сэр Шерлок Холмс пожаловал? — услышали они ироничное позади себя.

Ким резко обернулся и обнаружил, судя по всему, Ли Раима и его собаку — огромного белого алабая.

Наконец, Тэхен понял, что его беспокоило.

Он улыбнулся.

Кажется, у них действительно есть первый подозреваемый.

Ли Раим провел их в дом и даже предложил им чаю, но и Кёныль, и Тэхен от его предложения отказались.

Обстановка внутри дома была хотя и по-мужски скупой и строгой, но, тем не менее, вполне себе уютной. Тэхен отметил, что в доме чисто и аккуратно. Чего и следовало ожидать от бывшего военного.

Эти бледно-голубые слегка выцветшие занавески с цветочками и розовая фарфоровая ваза с орнаментами цветущей сакуры явно остались еще от его почившей жены. В остальном же здесь всё было достаточно просто и без изысков.

Пес молниеносно, едва они зашли в гостиную, поспешил к своему месту — ему было выделено предостаточно пространства возле теплого камина. И он тут же занял свой большой и мягкий лежак с высокими бортами.

Тэ некоторое время молча наблюдал за Ли Раимом. Фермер же был хмурым и бросал на них мрачные взгляды из-под густых насупленных бровей. Присутствие полиции в собственном доме его не пугало, а скорее, раздражало.

Алабай полностью разделял настроение своего хозяина, иногда показывая зубы, но, тем не менее, делал это беззвучно — иного приказа не было.

Кёныль вынужден был признать, что детектив Ким оказался прав — фермер действительно был неприветливым.

— Я нечасто принимаю гостей, так что извините, — Ли Раим первым нарушил затянувшееся молчание и с вызовом взглянул на Тэ.

Как бы он не пытался выглядеть невозмутимым, а всё же волнуется. Тэхен про себя усмехнулся.

— Ваш дом находится далековато от остальных, — начал он, лениво и удобно устроившись в кресле. Это кресло хозяин ему не предлагал — Тэ выбрал его сам, как только понял, что оно было тем, в котором чаще всего сидел владелец дома. Сам же Ли Раим из-за того, что детектив занял его кресло, разместился в гостевом. Его спина была прямой, настолько ровной — хоть линейку прикладывай. Налицо армейская выправка. Патрульный тоже сидел напряженно — но скорее, от зажатости и непривычности обстановки.

Но Ким Тэхен был из тех, кто перехватывает всё внимание, где бы он ни был, сразу на себя. Уверенный, он в чужой обители расположился, словно у себя дома.

Кто-то сказал бы, что Тэхен ведет себя нагло.

А Оракул бы сказал, что Вишенка использует самый действенный и проверенный способ психологического давления — выпихнуть человека из его зоны комфорта. Занять чужое привычное пространство, и тем самым заставить почувствовать себя максимально неудобно.

И еще Оракул бы добавил, что это сработало.

Фермер против своей воли занервничал, злясь властной энергии копа, из-за которой он ощущал себя как будто не в своем доме, а в гостях у этого наглого полицейского.

— И что? — с вызовом спросил он в ответ на двусмысленную реплику Кима.

— Да ничего... Одиноко, наверное? — участливо поинтересовался Тэхен.

— Одиночество — порой лучшее общество, — пробубнил фермер и вновь бросил на Кима хмурый взгляд. — Если окружают идиоты.

Тэхен согласно кивнул.

— Будьте добры, расскажите нам с патрульным Юном о том, как вы обнаружили тело.

— Но я уже...

— Мы вас очень просим, — перебил его Тэ и максимально мило улыбнулся.

Тот начал свой рассказ, монотонно пересказывая слово в слово всё то, что уже и так было в рапорте. Ехал, трактор, дождь, чучело, собака, труп.

Если фермер не скрывает чего-то, то Ким Тэхен — балерина, и он обязуется съесть за это свои ботинки.

У Кима был развит радар на людей, на их эмоции и на их ложь. Если бы не это, его кости бы уже давно валялись в какой-нибудь канаве какой-нибудь неприветливой страны.

Он молча выслушал всё, о чем им поведал Ли Раим — ничего нового из того, что тот ранее сообщил опрашивающему его офицеру. Как по нотам. Буква в букву.

Хм. Крайне занимательно. Лжет и не краснеет.

Фермер закончил свой рассказ, и комната погрузилась в абсолютную тишину, было только слышно, как возится в своем лежаке собака.

Ли Раим чувствовал себя сконфужено, потому что оба полицейских молчали. Тэхен — потому что играл в свою маленькую психологическую игру, Кёныль — потому что молчал Тэхен.

— Я здесь просматривал фотографии с места обнаружения трупа, — неспешно проговорил Тэ. — И кое-что мне бросилось в глаза. Узнаете? — он показал на своем телефоне фото, на котором возле трактора Ли Раима стоял, собственно, сам Ли Раим, а у его ног боевую стойку занял его пес. — Вас ничего на этой фотографии не смущает?

То, что фермера что-то смущало на этой фотографии, стало очевидным сразу. Видимо, он очень быстро осознал свой косяк. Поэтому Тэхен улыбнулся ему и еще удобнее устроился в кресле. В то время, как спина Ли Раима стала еще прямее (если такое вообще было возможно).

Фермер с видимым раздражением поджал свои губы.

А Кёныль, не понимая, о чем, собственно, идет речь, максимально скосил свой взгляд на экран телефона детектива Кима.

— Да, я был знаком с Кан Сонхо! — с вызовом заявил Ли Раим, и снова замолчал. Тэ заинтересовано приподнял бровь.

— И?..

— Не хотел стать подозреваемым номер один.

— Сочувствую, — без капли сочувствия обронил Тэхен. — Но сейчас вы у нас и являетесь подозреваемым номер один. Обнаружили тело, — Тэ демонстративно загнул мизинец. — Были знакомы с жертвой, — он загнул безымянный. — Соврали полиции о настоящих обстоятельствах обнаружения Кан Сонхо, — Тэхен с усмешкой загнул средний палец. — Целых три причины. Слишком много как для всего одного человека. Может, у вас еще и алиби нет на позавчерашний вечер и всю вчерашнюю ночь? — фермер побледнел, и Тэхен загнул еще один палец — указательный.

— Я живу один... Если бы Финик мог подтвердить, — Ли Раим бросил беспомощный взгляд на собаку, но та только преданно глядела ему в ответ, — но он не может.

— Расскажите нам правду, — попросил Тэ, видя, что состояние фермера уже подкатывало к отметке "отчаяние". Значит, можно брать.

Ли Раим беспокойно заерзал в своем кресле. Затем бросил взгляд на Финика. Но продолжал упорствовать в своем молчании.

— Будет жаль, если Финик останется один, когда мы вас сейчас арестуем, — негромко заметил Тэхен. — Надолго арестуем. До выяснения всех обстоятельств.

Фермер прерывисто выдохнул.

— Не люблю крыс, — почти выплюнул он. — Особенно, если это люди. А Кан Сонхо как раз и был такой крысой.

— Каким он был? — появился шанс узнать об убитом что-то более чем "прекрасный семьянин и набожный человек".

— За чужими женами таскался... Прохода им не давал. Не тогда, когда им это нравилось. А тогда, когда они не хотели ни его, ни его грязного внимания...

— И за вашей женой он тоже таскался? — проницательно заметил Тэ. Фермер, помедлив, кивнул. — Господин Ли, скажите, когда умерла ваша жена?

— Два года назад.

— Что связывало убитого с вашей женой?

— Да ничего их не связывало! — вспыхнул Ли Раим. — Она работала на фабрике, и он таскался за ней, трогать пытался... Его не смущало, что она — замужняя женщина. Она, в конце концов, мне во всем призналась, я подкараулил его после работы и немного пересчитал ему ребра. Это всё. Больше мы с этой крысой не пересекались. Разве что пару раз в местном баре... Но даже не общались.

— Он всё понял?

— Конечно. Он трус. Может только со слабыми воевать. А на силу отвечает намоченными от страха трусами. Отвечал, — поправился фермер. — Больше не будет.

— Когда это было?

— Давно. Лет пять назад, не меньше.

— Господин Ли, — Тэхен развел руками. — Вы же понимаете, что ваш рассказ делает вас еще более подозрительным, чем было до этого?

— Поэтому я и не хотел ничего рассказывать! — с вызовом заявил фермер. — Я действительно ехал на тракторе после полевых работ... Дождь помешал мне — я собирался быть там до самого вечера. Увидел... Нет, не чучело. Сразу понял, что это голый человек на кресте висит. Но надеялся, что он еще живой. Оставил собаку в тракторе, сам побежал к кресту. Эту крысу узнал сразу... Он был уже мертв. Давно мертв. Холодный и отвратительный. Так ему и надо... Я его убийце руку пожму — с такими так и нужно!.. — Тэхен внимательно наблюдал за этими яростными эмоциями, но молчал. — Я сначала уехать хотел... Даже вернулся к трактору. Но Финик на меня так посмотрел... Вы знаете, как на нас смотрят наши собаки? Как будто мы — самые лучшие в мире люди... Я не хотел быть негодяем в глазах Финика... Это меня не пугают подобные картины — висящие мертвые люди. А если бы я уехал, и этого мудака увидел ребенок, женщина, кто-то впечатлительный?.. Поэтому я снова вернулся к кресту. Проверил эту крысу — вдруг еще жива. Нет, мертвее мертвых... Я снова вернулся к трактору и уже тогда вызвал копов.

— Почему вы соврали о том, что тело обнаружила ваша собака?

Фермер помедлил, подбирая слова.

— Я несколько раз ходил туда-сюда. Я понимал, что ваши люди — те, что работают с уликами, они поймут, что следов было слишком много. Даже несмотря на то, что шел дождь... У меня было два выхода: либо замести все следы — но это уже было бы сокрытие улик, соучастие и подсудное дело... Либо списать всё на Финика и наши с ним хаотичные передвижения.

После того, как Тэхен договорился с Ли Раимом, что тот придет в участок и даст новые показания, они с Кёнылем, наконец, вышли на улицу.

— Что думаешь? — спросил Тэ патрульного.

— Его версия звучит правдоподобно... Он боялся стать обвиняемым в убийстве, вот и натворил дел. А вы что думаете? — Кёныль с любопытством взглянул на Тэхена. Они как раз садились в машину, и патрульный постарался не упустить выражение лица Кима. Потому что он должен был понять, совпадает ли его впечатление с мнением детектива.

— Правдоподобно, — согласился Ким, заводя внедорожник. — Вот только он всё равно не сказал всю правду. Он еще что-то скрывает.

— Почему вы так думаете?

— Заметил, насколько резко он высказался о том, что Кан Сонхо заслужил подобный конец? Голый, истерзанный, привязанный к кресту. Конечно, то, что убитый домогался чужих жен — его определенно не красит. Но чтобы столько агрессии только из-за того, что тот годы назад таскался за его женой...

— Думаете, всё было не так?

— Либо Ли Раим не рассказал нам всю правду, и Кан Сонхо позволил себе намного больше с его женой. Либо у нашего фермера проблемы с контролем агрессии, ПТСР или еще что-либо подобное — не забывай, он бывший военный, почему-то рано ушедший в отставку. Либо за убитым водятся грешки похлеще, и мы о них еще не знаем. Ну, или же, Ли Раим — убийца, и он скрывает настоящую причину совершения преступления.

— Но почему тогда вы его не дожали?

— Если он — действительно убийца, он может начать нервничать из-за прессинга полиции и натворить что-то еще. Чо Янсон прислал детективу Чону наспех собранную бомбу, когда тот посмеялся над ним. Да и улик у нас пока маловато — все косвенные. Не будем спешить, подождем, когда он сам созреет к откровенности. Для следующего удара нам нужно быть более подготовленными и иметь чем на него давить. Но знаешь, какой сейчас мы можем сделать главный вывод?

— Какой? — Кёныль глядел на него с невероятным воодушевлением.

— Ли Раим по-прежнему наш подозреваемый номер один.

— А какой именно фотографией вы его прижали? — полюбопытствовал патрульный.

Тэхен разблокировал свой телефон и передал его своему временному напарнику — нужное фото всё еще было открыто.

— Ничего подозрительного не замечаешь? — спустя время спросил Тэ, так как Кёныль молчал, усиленно разглядывая фотографию. — Помнишь же, как Ли Раим описывал случившееся? Шел дождь, собака выпрыгнула из трактора и побежала к телу.

— Ага...

— Посмотри на алабая. Тебе ничего не бросается в глаза?

— Он... Красивый?

Тэхен, не сдержавшись, фыркнул.

— Еще, патрульный, еще! — но так, как патрульный только сопел над его телефоном и продолжал молчать, Тэ вздохнул. — Если бы всё было так, как рассказывал фермер, собака была бы в грязи и, возможно даже, что и в крови, если бы Ли Раим не остановил ее прежде, чем она добежала до тела, — пояснил он внимательно слушающему его Кёнылю. — Но на фото Финик в своем самом лучшем виде — белоснежный и, как ты и сказал, красивый. И еще вдогонку. Собака вышколена, она ничего не делает без разрешения хозяина. Не думаю, что она бы его ослушалась и убежала из трактора в дождь. Хотя, конечно, такое возможно, но всё же. Впрочем, на самом деле, это уже вторично. Главное — собака никак не могла обнаружить тело, потому что она была абсолютно чистой.

— Ох, я так рад работать с вами! — воскликнул патрульный Юн. — И с детективом Чоном тоже!

Тэхен слегка улыбнулся. В конце концов, это было приятно.

Они выехали с подъездной извилистой тропы на прямую дорогу, по обеим сторонам которой тянулись бесконечные полотна полей.

Их город был окружен бесчисленным количеством самых разнообразных фермерских угодий — как-никак, их регион славился своими полями и богатыми урожаями кукурузы.

Никогда раньше Тэхен и представить не мог, что жизнь занесет его в подобное место.

До этого Тэ об этом не задумывался — с его образом жизни это было просто-напросто бесполезным. Но после вчерашнего вопроса Чонгука, это засело у него в голове.

Какой будет его старость?

Тэхен никогда ранее не размышлял о подобном, потому что... Разве может быть у солдата удачи старость?

Но с недавних пор всё изменилось. Он рядом с человеком, которого любит и который любит его. Его образ жизни больше не тот, что был — он столько не рискует. Скорее, получает от жизни всё то, чего раньше даже не знал. Спокойствие, нежность и любовь.

Сердце сжало от этого безмерного по своей необъятности чувства к Чонгуку.

Как же его не хватает рядом. Не в обиду Кёнылю... Но не хватает Чонгука.

— Мы сейчас кое-куда заедем, — быстро проговорил Тэ, меняя их маршрут. В конце концов, у них есть еще немного времени к двенадцати, когда в участок на дачу показаний прибудут родственники Кан Сонхо.

— Куда? — полюбопытствовал Кёныль.

— Ко мне домой.

Патрульный замер от восторга — жутко интересно, где живет загадочный офицер Ким!

О Ким Тэхене местные, включая и его самых близких коллег, знали совсем немного. Впервые он приехал в их город с проверкой — от полицейского ведомства и лично от генерального комиссара. А затем решил перевестись сюда на постоянную службу уже как детектив. И его поставили в пару к детективу Чону, с которым у Кима до этого были странно натянутые, но в то же время странно близкие отношения.

"Броманс", — думал Кёныль. Такая себе невероятная платоническая близость двоих. Такая же, как у Ли Чон Сока и Ким У Бина. У Ли Мин Хо и Чон Иль У. У ДжиДи и Т.О.Р.

Кёныль, словно уж, в нетерпении вертелся на мягком кожаном сидении внедорожника. Его любопытство перешагивало уже все возможные грани. Он увидит где детектив Ким живет! Как живет! И, главное, с КЕМ живет!!

То, что детектив Ким живет не один, патрульный понял, когда услышал, как тот рассказывал детективу Чону о том, что нет ничего лучше, чем проснуться от поцелуя любимой половинки. А уж если от минета — так вообще день, считай, удался!

Да, Кёныль тогда подслушивал! Но ему почти не стыдно.

Когда внедорожник детектива уверенно въехал в лесной массив, Кёныля зарядило еще большее любопытство: куда же они едут?? Может, это какой-то объезд и они выедут... Патрульный Юн пытался вспомнить все ближайшие поселения.

И он не сумел сдержать восхищенного "Вау!", когда его взору явился большой современный дом, с трех сторон окруженный стеной деревьев, а четвертая выходила на бескрайнее по своей протяжности поле.

— Охуеть у вас дом!! — не выбирая выражений, присвистнул он. — Простите, — тут же извинился. — Но ваш дом... Он реально... ВАУ!

По губам Тэ скользнула улыбка. Чонгук много времени, затрат и сил вложил в создание дома своей мечты. И Тэхену очень повезло, что Гук захотел разделить его именно с ним. Не с Даин, не с кем-то еще... А с ним.

— Охренеть! — продолжал бормотать пораженный Кёныль. — Здесь и место для барбекю... И беседка... И веранда с качелями! А там — теплица??

Патрульный быстро перебегал глазами по двору, пытаясь всё впитать и всё запомнить.

Если этот дом действительно дом детектива Кима... Тогда он офигеть какой состоятельный! Ни в какое сравнение не идет с двушкой, в которой живет сам Кёныль со своими родителями.

— Это ваш дом или вы его снимаете?

— Оставайся в машине, — бросил Тэ, вынимая ключ из замка зажигания и выбираясь наружу.

Если честно, он переживал из-за того, что Чонгук не отвечал на его сообщения. Конечно, он, скорее всего, спит. Да и Тэхен уехал из дома не так давно. Но этот страх — беспричинный страх — о тех, кто тебе дорог. Этот страх так просто не выковыряешь из себя.

Тэ быстро и бесшумно взбежал по лестнице на второй этаж, заглянул в спальню и облегченно выдохнул.

Чонгук спал, раскинув руки в разные стороны и сбросив на пол одеяло. Он вероятно еще не просыпался с тех пор, как Тэхен будил его в шесть утра, чтобы тот принял микстуру.

Тэ улыбнулся, подошел к кровати и присел на краешек.

— Спящая красавица, — пробормотал он и осторожно поцеловал Гука в лоб. Кажется, температуры больше нет.

Ресницы Чона вздрогнули, и он едва слышно прошептал:

— Целовать надо в губы.

Тэхен ухмыльнулся.

— Я плох в сказках.

Но всё же чмокнул Гука и в губы. А тот сонно притянул Тэхена за шею ближе к себе.

— Я скучал, — негромко проговорил.

— Ты спал!

— Я во сне скучал, — хмыкнул Чонгук, и наконец, открыл глаза. Вернув поцелуй Тэхену, он медленно сел на постели.

— Как ты?

— Всё тело болит. Голова кружится. Горло будто стадо мышей царапает... А так, в остальном, нормально.

Тэхен фыркнул. Ни хрена себе нормально!

— Как твой день? — поинтересовался Гук.

— Работаем. Ты не переживай. Вечером введу тебя в курс дел. Заехал, чтобы напомнить тебе о лекарствах, — он взглянул на часы, стоящие на прикроватной тумбочке. — Да и поесть тебе уже не помешало бы.

Чонгук поморщился.

— Не хочу... Да еще и эта каша... Аппетита нет...

— Будет, — Тэхен хмурился. — Надо будет, с ложечки покормлю. И в рот тебе эту кашу затолкну.

Гук с озорством глядел на своего парня.

— Затолкни, — лукаво проговорил он. — Кое-что в мой рот.

Тэ облизал губы. Судя по всему, Чонгуку уже легче. Потому что если вчера он усиленно соблазнял его, порхая при этом в каких-то своих пушистых облаках и рассказывая какую-то пошловатую хрень... То сегодня Ким видел уже своего родного, обожаемого и любимого Чонгука, с этой его наглой-пренаглой ухмылкой. Которая появлялась на его губах за мгновение до того, как ему в рот обычно что-то и помещали.

— Ты мне как раз снился, — продолжил Чон, не сводя взгляда с увлажненных языком губ Тэ. — И, кажется, я всё еще возбужден.

Голос Кима уже был подозрительно хриплым, когда он негромко спросил:

— И что же тебе такого снилось?

— Кое-что с рейтингом 18+. Что можно смотреть только взрослым. Очень взрослым.

Тэхен скользил по Гуку голодным взглядом. Тот всё еще сонный, но такой теплый, разморенный и покорный. Но это лукавство в самой глубине зрачков, приправленное всё больше просыпающимся желанием... Лицо покрасневшее от долгого сна, отпечаток подушки на щеке, припухшие глаза, спутанные волосы. Выглядит как ебанное божество. Как самый грешный и самый греховный грех.

Тэ подцепил большим и указательным пальцем чужой подбородок и слегка его сжал. Почерневшие глаза жадно впились в Чона, от чего у Гука внизу живота стянуло тягучим томлением, а искры возбуждения волнами расходились по всему телу.

Ким снова облизал свои губы, прежде чем без предупреждения и сразу глубоко ворваться языком в чужой рот. Чонгук протяжно застонал, вцепившись обеими руками в куртку Тэхена, так же яростно вливаясь в поцелуй (который в некоторых странах может стать полноценным аналогом секса).

Руки Тэ быстро шарили по телу Чона, уверенно забираясь под резинку его штанов.

Тэхен тут же застонал и зажмурил пылающие возбуждением глаза, когда вспомнил, что на Чонгуке нет белья — он специально вчера не надел его на него, чтобы ничего Гука во сне не стесняло.

— Ты когда-нибудь сведешь меня с ума, — пробормотал он, и от этого хриплого низкого тембра жар прошелся по всему телу Чона.

— Взаимно... — прошептал Гук в губы Тэхену, пробравшись проворными пальцами под одежду Тэ и дразняще медленно лаская чужую кожу.

— Ааахххх...... — послышалось шокированное голосом охуевшего от шока Кёныля.

Тэхен, даже не оборачиваясь, напрягся и вымученно вздохнул.

Патрульный так же быстро, как проскользнул, так и выскользнул из спальни. А Чонгук, проследивший за его исчезновением, снова взглянул на Тэ.

— А... А что здесь делает Кёныль?

— Прости... Я проебался, — напряженно проговорил Тэхен, как только не обзывая себя внутри за случившееся. — Это мой косяк... Насколько у патрульного длинный язык?

Чонгук внимательно всматривался в мгновенно помрачневшего и даже осунувшегося Тэ.

— Тэхен... Если о нас узнают — для меня это не проблема.

— Нет! — Тэ с усилием отстранился. — Твоя репутация важнее всего.

— Важнее чего?.. — не понял Чон. — Тебя?.. Тэхен, ты это сейчас серьезно?? Да я даже больше скажу: я сам готов всем и обо всём рассказать. И в местной газете напечатать объявление о том, что мне достался самый лучший из самых лучших мужчин. Ты реально грузишься тем, что даже секундного упоминания не стоит. Разве что... Ты сам не хочешь, чтобы о тебе говорили, и такое о тебе знали.

Тэхен попытался подняться с кровати, но Гук удержал его за руку и с силой потянул на себя.

— Ты — сын генерального комиссара, — обессиленно прошептал Тэ, кутаясь в его объятия.

— Но я еще и человек. И если я буду жить с оглядкой на него... Значит, я всю жизнь буду в ловушке. Не запирай меня в эту ловушку, — попросил Чонгук. — Только не ты.

Каждый раз, когда дело касалось его отца, Тэхен превращался в самого неуверенного в этом мире человека.

Чимин был прав. В свое время отец очень хорошо поработал над тем, чтобы донести нужную информацию до Тэхена. "Не смей портить ему жизнь". Только за одну эту фразу, которую Тэхену с усилием вбили в голову много лет назад, Чонгук никогда не простит своего отца. И Хосока. Их обоих.

— Я переехал сюда, чтобы не зависеть от них. Чтобы не жить чужими ожиданиями. А жить только своими. Это моя жизнь — ни отца, ни матери, ни Хосока. А только моя. И единственный человек, которому я хочу ее добровольно отдать, подарить, разделить... Это ты. Так что... Ты либо на моей стороне, либо — на их. Поэтому... Выбирай, милый, сторону.

Тэхен ухмыльнулся, чтобы скрыть то, как сильно его сердце сжалось от слов Чонгука. Он вдруг именно сейчас со всей ясностью осознал: Чонгук — это его дом. Дом, которого у Тэхена никогда не было — он здесь, рядом с Гуком.

— Я подумаю насчет стороны, — хмыкнул Тэ и вероломно принялся щекотать Чона.

Тот заорал от подобной неблагодарной подставы, но изловчился и сумел перевернуть Тэхена на спину, полностью перехватив инициативу.

Теперь уже Тэ умирал со смеху, пока Чонгук с коварной улыбкой, забравшись руками под куртку, выбивал из Кима признание.

— Обещаю! Обещаю!! Я — на твоей стороне!

Тэхен не рискнул сбрасывать или как-то пытаться обезвредить Гука, потому что тот чувствовал себя откровенно неважно, а Тэ уже и так отобрал своим внеплановым приездом у Чонгука море энергии, которая, вообще-то необходима ему для скорого выздоровления.

Когда Гук насытился игрой, он сполз с Тэхена и обессиленно рухнул на подушку. Всё же устал.

Так что Тэ заставил его принять все необходимые лекарства, быстренько сбегал на кухню и подогрел приготовленный им ранее завтрак, и даже покормил сонно хлопающего ресницами Чонгука. А затем подождал, пока тот, утомленный, очень быстро уснул. Он поцеловал Гука в лоб и еще некоторое время за ним наблюдал.

Тэхен прекрасно понимал, что уже опоздал на первый опрос, назначенный на полдень, но, если честно, ему было всё равно.

Пусть родственники, вчера настолько ярко восхвалявшие убитого, слегка промаринуются в своем соку. Честнее будут.

Кёныль же в это время сидел в машине, понимая, что его участь сейчас — крайне незавидная. Возможно, чувак, которому отрезали пенис и запихнули ему в задницу — намного удачливее, чем патрульный Юн Кёныль, который приобрел себе сразу двух жутких и явно жестоких врагов — детектива Кима и детектива Чона. И, если совсем честно, Кёныль совсем не был уверен, кого стоит бояться больше.

Нет, не так. Кого стоит бояться меньше. Потому что сейчас он до ужаса страшился и опасался обоих.

"Не броманс...", — уныло размышлял он, дергая ниточку на своих форменных брюках.

Хотя, с другой стороны, кто знает, что там стоит за этим словом? Тогда у ДжиДи и Т.О.Р. тоже может быть....

Нет! Патрульный решительно покачал головой. Он только перестал читать фанфики об этих двоих. Так что лучше о таком даже не думать.

Кёныль тяжело сглотнул, когда увидел приближающегося к машине детектива Кима. Он быстренько, пока еще оставалось время, мысленно прочитал парочку молитв, которым в детстве его учила мама.

Тэхен сел на место водителя, застегнул ремень безопасности и завел двигатель. Молча.

Патрульный уже искусал себе губы, не зная, имеет ли вообще право заговорить первым.

Уже когда они подъезжали к участку, Тэхен, в конце концов, нарушил молчание.

— Патрульный Юн. Вам никогда не рассказывали, — он говорил, с видимой ленцой поворачивая руль и заезжая на парковку перед полицейским участком, и даже не глядя на застывшего Кёныля, — что заходить в чужой дом без ордера или разрешения хозяев нельзя?

— Простите, — тихо сказал Кёныль, так дернув бедную нитку что, кажется, в штанах теперь образовалась небольшая дыра. — Я очень очень очень сильно прошу у вас прощения. Я виноват. Но можете не сомневаться — я никогда и никому не скажу о том, что видел.

Тэхен кивнул, всё так же не глядя на патрульного, заглушил мотор и выбрался наружу.

Печальный Кёныль выбрался следом. Он думал, что теперь детектив Ким больше с ним никогда не заговорит. Но очень удивился, когда тот, поставив машину на сигнализацию, обернулся к нему.

— Я тебе верю.

И направился к участку. А Кёныля сдавило где-то в горле. Потому что стыд вперемешку с облегчением и огромной благодарностью полностью затопил все его сжавшиеся от паники внутренности.

Он так и стоял и смотрел вслед Тэхену.

Ким Тэхен был невероятным. И теперь патрульный Юн точно знал, на кого хочет равняться в этой жизни.

Кёныль нагнал детектива уже почти возле их кабинета.

— Я вас никогда не подведу, — негромко проговорил он ему в спину. И Тэхен кивнул, давая понять, что услышал его.

Он открыл дверь и прошел к своему столу, при этом ничего не видя перед собой.

Когда-то Бомгю ответил ему точно такими же словами на похожую ситуацию: "Я вас никогда не подведу!"

Но подвел. Не сдержал своего обещания. Ушел раньше времени.

— Никогда бы не подумал, что увижу Зверя таким... Мягким, — бормотал в это время Кёныль, подходя к доске и еще раз перечитывая все пункты и рассматривая все улики, теперь, когда детектив ввел его в курс дела.

— Почему детектива Чона называют Зверем? — Тэ задал Кёнылю вопрос, который уже некоторое время его интересовал. Потому что для него Чонгук — милейшая, красивейшая и самая яркая на всём небосводе звездочка. Да, бывает угрюмым, но всё же. В глазах Тэхена Гук решительно не дотягивал до такого грозного прозвища.

— Обычно он всегда мрачный, — осторожно начал патрульный, стараясь необдуманными словами не вляпаться в еще одну историю. — Близко общается с немногими... Отстраненный. Помешанный на правилах и уставах полицейской работы. За любой косяк может голову откусить... И даже без косяка — тоже может голову откусить. Бывает, что не выбирает выражений. Хотя, — вынужден был признать Кёныль, — в последнее время он стал гораздо терпимее. Намного. Уже не такой хмурый и закрытый... Наверное, это всё же ваше на него влияние. Точно, это всё вы, — подтвердил он свои же слова.

Тэхен кивнул, задумавшись о том, что сказал Кёныль.

Всего их ждало четыре дачи показаний: жены Кан Сонхо, его сына, дочери и сестры. Сестру Тэхен решил оставить напоследок. Ее нужно было протомить в собственном соку дольше всех — потому что она точно больше всех знает.

Жена повторяла обо всех честностях и достоинствах своего мужа. И некоторое время Ким даже ее слушал. Но потом это ему надоело.

— Насколько я знаю, — начал он, готовясь считывать последующие за его словами эмоции с лица жены Кан Сонхо, — ваш муж очень любил женское общество. И не раз вам изменял.

Это, конечно, был выстрел наугад, ни о чем таком Тэ не знал. Но если Ли Раим не соврал, Кан Сонхо не раз ходил налево — это точно.

Женщина побледнела. Ее рот несколько раз открылся и закрылся, но оттуда не вылетело ни звука.

— Он же мужчина, — прошептала она. — Это нормально...

— Что именно нормально? — Тэ удивленно выгнул бровь, давая понять, насколько скептически отнесся к ее словам. — Изменять или уделять другим женщинам внимание?

Та крайне устало повела плечами.

— Всё... — так же тихо ответила она.

Тэхену даже стало немного ее жаль. Явно молодится, определенно пытается выглядеть лучше для своих 54 лет. А как иначе, если муж — еще та похотливая козлина? У Кима был ответ на этот вопрос: "Послать его нахер и строить свою жизнь по-другому". Но, видимо, жене Кан Сонхо проще было терпеть.

— Я, возможно, удивлю вас, — сухо сказал он, — но нет. Это ненормально. И я, между прочим, тоже мужчина. Меня, правда, не называют набожным и благодетельным, как вы описываете своего почившего мужа, точно не называют... Но я знаю, что такое честь. И что такое держать слово. И что значит заботиться о том, кого любишь. И мне почему-то кажется, что ваш муж похвастаться набором подобных качеств не мог, — и прежде, чем она успела возразить такой наглости полицейского, добавил: — Уважай себя, уважай других, защищай тех, кто не может защитить себя сам и бери ответственность за свои поступки — вот это по-мужски. А не то, что вы назвали. Знаете, почему мужской половой орган называют достоинством мужчины? — без перехода спросил Тэхен и проследил за шоком, написанным на лице жены Кан Сонхо от такого в крайней степени неприличного вопроса. — Нет? Я тоже не знаю. Ведь женские половые органы не называют достоинством женщины... Да ладно, сейчас не суть. Так вот, пенис мужчины олицетворяет его честь. А знаете, что сделали с пенисом, иными словами, с честью вашего мужа?

Кёныль поморщился, когда та в ужасе закричала, после последующего красочного описания детектива Кима.

— Это не она, — бросил Тэхен патрульному, когда они вернулись в кабинет. — По крайне мере, даже если она и была соучастницей, то о такой детали, как отрезанный орган, не знала.

— Вы всё равно подозреваете ее?

Тэхен прошелся по кабинету, отмеряя шаги. Два в одну сторону, четыре — в другую. Их кабинет даже больше, чем у Сокджина.

— У нее есть стопроцентный мотив — ее муж ей изменял, и она знала об этом. И даже этого не отрицала. И, судя по всему, такое продолжалось всю ее замужнюю жизнь. Она могла это сделать — с чьей-то помощью (собственного любовника, своих подруг или даже детей), но я очень в этом сомневаюсь. Ты показывал ей фото? — обратился Тэ к Кёнылю.

— Да, Ли Раима она не узнала. А представьте, — принялся сочинять патрульный Юн, — что жена Кан Сонхо сошлась с Ли Раимом и они вдвоем отомстили ее мужу? Такое возможно?

Тэхен кивнул.

— Вполне. В жизни чего только не бывает. Но нам нужны доказательства. Без доказательств это всё — всего лишь не подкрепленные ничем истории.

Следующая беседа была с сыном убитого — Кан Сонхи, а за ним — с его дочерью, Кан Мира́. Оба не узнали на фото Ли Раима.

Мира́ рьяно отрицала то, что ее отец был неверным матери, опять много плакала и вообще пришла в медицинской маске, сообщив, что днем ранее простудилась. Из-за этой маски Тэхен не сумел до конца определить, насколько откровенной она с ним была.

Узнав о тех пытках, которые пришлось пройти ее отцу, с отсечением одного из органов, она настолько сильно расплакалась, что брат, ожидавший ее в приемной, бросил на Тэхена откровенно возмущенный взгляд.

— После ваших допросов люди покидают участок в истерике, — с усмешкой отметил Кёныль.

— Это всё мое обаяние и шарм.

Нелегко смотреть на чьи-то слезы, непросто ковыряться в чужой душе, страдающей от потери близкого человека. Но кому-то нужно это делать — чтобы добиться справедливости. И так получилось, что сегодня за это отвечал Тэхен.

Кан Сонхи, в отличие от сестры и матери, был неэмоциональным, немногословным и глядел на детективов откровенно свысока.

Новость об отсечении мужского достоинства у его отца воспринял стоически. Видно было, что он прекрасно был в курсе похождений своего родителя.

— Как вы считаете, — спросил его Тэхен, — могла ли одна из любовниц убить вашего отца за измену с кем-то еще, совершив такой жестокий акт как символическое отсечение его органа? — тот только пожал плечами и не ответил. — Я задам еще один вопрос. Могла ли ваша мама отмстить вашему отцу за многолетние измены, отрезав орган, символизирующий его неверность?

— Только не трогайте маму!! — Кан Сонхи впервые проявил эмоции и возмущенно вскочил на ноги. Тэхен даже не пошевелился, а Кёныль тут же подошел к Сонхи и взглядом приказал сесть.

— Или сестра? За поруганную честь своей матери и всей вашей семьи?

Кан Сонхи в очередной раз вскочил, а Кёныль его в очередной раз усадил обратно.

— Или вы? — продолжил Тэхен, совершенно не впечатленный этими вспышками ярости. — Вероятно, было стыдно, что ваш отец настолько не уважает вашу мать? И ни во что не ставит вас с сестрой? Наверное, соседи шептались за спиной? Вашей матери подружки "сочувственно" намекали о его новых похождениях? Вероятно, вашу сестру в школе дразнили? Или вас?

— Не смейте трогать мою семью! — почти прорычал Сонхи. — Они ни в чем не виноваты! Ни мама, ни Мира́! Мой отец был подонком, вы это хотели услышать?! — с вызовом бросил он. Его лицо пошло красными пятнами, он тяжело дышал, глаза сверкали от едва сдерживаемых эмоций. — Свинья! — Кёныль хотел было осадить зарвавшегося подозреваемого, но потом понял, что тот так выразился не о детективе Киме, а о своем отце. — Он никогда не думал о нас... Он, — Сонхи тяжело сглотнул, прежде чем продолжить, — поднимал на маму руку. И на меня. Считал, что ему это можно. Потому что он — мужчина... Я следил, с детства следил, чтобы он не трогал Миру́... Ей пару раз прилетало, но больше по мелочи. Детектив Ким, — Кан Сонхи поднял взгляд на молчавшего Тэхена. Глаза Сонхи покраснели от напряжения. Кажется, в одном глазу даже лопнул сосуд, — ни моя мать, ни моя сестра, ни я не замешаны в этом.

— Вам знакомо имя Ли Раим?

Но тот, глубоко ушедший в свои мысли, не ответил, и только отрицательно покачал головой.

Алиби вся троица обеспечивала друг другу. Так что вроде у каждого из них алиби и было, но надежным его назвать было нельзя.

Последним был опрос Миры, мать и брат молча ждали ее, после чего все трое ушли.

— Что думаешь? — нарушил молчание Тэ, наблюдая за ними из окна.

— Пиздец. Как у классика: все счастливые семьи счастливы одинаково, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему.

Пришли отчеты криминалистов, и Тэхен некоторое время их изучал.

Во-первых, согласно отчетам, убийца крайне внимательно подошел к тому, чтобы не оставить на месте преступления улик. Никаких посторонних образцов ДНК или отпечатков пальцев обнаружено не было.

Любые следы отпечатков ног или шин транспорта на месте преступления были очищены с помощью большой ветки. Ее нашли брошенной неподалеку. Правда, на подъезде криминалисты сумели обнаружить след от машины — скорее всего, пикапа или габаритного легкового авто (точные результаты обещали прийти позже).

Веревка, как ранее и сообщил Сокджин, оказалась муляжом, и была наброшена на шею убитого уже после его смерти.

Почерк надписи на теле убитого был изменен, из-за чего буквы неестественно наклонялись во все стороны. Тэхен подумал, что Чимин должен знать каких-то квалифицированных спецов по почеркам, поэтому направил ему соответствующее задание.

Его телефон в очередной раз оповестил о новом сообщении. Это Оракул прислал уже 63 пункт для его доски.

Перестань присылать

Пункты!

Они все на доске

Не поместятся!!

Чимин [15:11]:

Мне скучно

Чимин [15:11]:

Пункт 64.

Чимин [15:11]:

Выяснить почему

Чимин [15:11]:

Как Сонхо работал

Чимин [15:12]:

Кладовщиком

Тэхен вымученно вздохнул.

Чего ты хочешь?

Чимин [15:14]:

Секса

Тэ охренел.

А я что могу сделать???

Чимин [15:14]:

Верни мне

Чимин [15:14]:

Сахарочка

Я не прячу его

В своем кармане!

Чимин [15:15]:

А жаль

Чимин [15:15]:

Он бы там точно

Чимин [15:15]:

Поместился 😊

Чимин [15:16]:

Я вчера пока делал

Чимин [15:16]:

Для тебя фотосет

Чимин [15:16]:

Своих вибраторов

Чимин [15:16]:

Всех их перепробовал

Чимин [15:16]:

Рекомендую красный

Кёныль наблюдал, как Тэхен в громадном отчаянии поморщился.

— Детектив, вы в порядке? — на всякий случай поинтересовался он.

Тот только обессиленно кивнул, прожигая взглядом свой смартфон.

Вот скажи

По шкале ебанутости

От 1 до 10

Ты где находишься?

Хм...

Чимин [15:23]:

Я — шкала

Чего ты хочешь?

Чимин [15:25]:

Верни мне

Чимин [15:25]:

Сахарочка

Тэхен вздохнул.

Чимин [15:27]:

Сделай так

Чимин [15:27]:

Как мы договаривались

Тэхен медлил.

Чимин [15:30]:

Я знаю

Чимин [15:30]:

Ты не хочешь

Чимин [15:30]:

Этого делать

Чимин [15:30]:

Но надо

Оракул был стопроцентно прав. И в том, что Тэхен не хотел этого делать, и в том, что это нужно было сделать. Причем, как можно скорее.

Я сделаю

Чимин [15:35]:

Пункт 65.

Тэ закатил глаза, как можно скорее выключил телефон и засунул его в карман.

В этом мире не было человека, который бы более искусно выносил мозг, чем Оракул.

Последним был назначен опрос сестры жертвы. И Тэхен возлагал на него большие надежды.

Юи Аясе, сестра Кан Сонхо выглядела еще хуже, чем вчера — она была еще более измученной и еще более уставшей.

"Возможно, Чонгук прав, и она чем-то болеет", — подумал Тэ. Он постарался подавить в себе любые ростки жалости, потому что его сочувствие сейчас никому не было нужно. А вот его холодная голова — да.

— Не знаю, в курсе ли вы... — начал он, но Юи Аясе его тут же перебила:

— Если вы о том, что моему брату отрезали его орган... Я уже знаю. Я сижу здесь почти четыре часа. Я услышала ото всех, проходящих мимо моего кресла в приемной, обо всём, что касается его смерти.

На удивление, голос Аясе не вязался с ее внешностью — он был твердым и спокойным.

Тэхен присмотрелся к ней внимательнее. Он не сомневался, что когда-то Аясе была очень красивой. Сейчас же на ее лице и изящных руках сохранились только остатки былой красоты.

Юн Кёныль тоже очень внимательно смотрел на сестру убитого.

— Прежде чем вы узнаете это от соседей, знакомых, родственников или коллег... Мы с Сонхо не общались много лет. Я даже не знаю, почему мне позвонили наши с ним родственники, когда стало известно о его смерти. Я пришла со всеми, потому что меня практически вынудили — настаивали, что так нужно. Но я не скорблю. И вы это должны знать.

Тэхен куснул себя изнутри за щеку, пытаясь составить правильное представление о сидящей перед ним женщине.

— Почему?

Аясе аккуратно сложила свои руки на коленях и посмотрела детективу в глаза.

— Из-за моего мужа. Когда-то они очень дружили, сблизились не как родственники, а как друзья. Сонхо подбивал моего мужа на разные истории и аферы... Из-за этого в итоге наш с ним брак развалился.

— Где сейчас ваш бывший муж?

— Он уехал отсюда.

— Когда?

Юи Аясе помедлила — видимо, пыталась вспомнить.

— Лет десять назад.

— Где он сейчас?

— Понятия не имею. Наши с ним пути разошлись. Мы изначально не поддерживали никаких контактов.

— Вы настолько плохо разошлись, что даже не хотите знать, что с ним случилось? — недоверчиво переспросил Тэхен.

— Да. Он мне больше неинтересен. Ни в каком виде.

— Он вам изменял? — предположил Тэ.

— Мой брат оказался плохой компанией для моего мужа, — только и сказала она.

— У вас есть дети?

— Да, — Аясе кивнула, — сын и дочь. Они оба давно здесь не живут. Уехали учиться в большие города, а затем жизнь раскидала их по миру.

— Не хотели бы уехать к ним?

— Нет... У каждого из нас своя жизнь. А я здесь родилась, здесь и проведу свои оставшиеся годы.

Юи Аясе не была знакома с Ли Раимом, не узнала его по фотографии, и ее алиби было кристальным — она работала в школе-интернате, где постоянно и проживала. Поэтому сотни учеников и десятки учителей подтвердили полицейским, пришедшим опрашивать их, ее пребывание там на всё интересующее следствие время.

Больше ничего вытянуть из нее не удалось. И ни об одной порочащей Кан Сонхо истории Аясе так и не рассказала.

Когда Тэхен разрешил ей идти, она поднялась, поправила свою бледно-голубую атласную юбку, вежливо кивнула обоим допрашивающим ее копам, и вышла.

— Интересный персонаж, — пробормотал Тэ. А когда они с патрульным вернулись в кабинет, он тут же подошел к доске, и в графе подозреваемых номером два уверенно вписал имя Юи Аясе.

— Думаете, она может быть замешана? — хмуро поинтересовался Кёныль.

— Да я прям вижу, как она недрогнувшей рукой отпиливает член своему ублюдку брату. Он что-то натворил. Что-то такое, что даже спустя годы сердце его сестры продолжает его ненавидеть.

Тэхен дополнил пункты списка того, что нужно сделать — обнаружить месторасположения бывшего мужа Юи Аясе и узнать всю возможную информацию о нем. За это взялся Кёныль.

— Где именно было обнаружено тело? — спустя время спросил он.

Тэхен объяснил и показал на карте. Его до сих пор интересовало, почему именно это место было выбрано для того, чтобы там оставить тело. Скорее всего, что-то находится рядом. Возможно, убийца живет неподалеку или имеет там какую-то собственность.

И здесь мы возвращаемся к Ли Раиму — это как раз ареал его жизнедеятельности.

— Возможно, ты знаешь какие-то истории, связанные с этим местом? — спросил Тэ Кёныля. — Ты же местный, ничего не приходит в голову?

Кёныль покачал головой.

Следующие часы Тэхен копался в отчетах специалистов, приходили рапорты полицейских, опрашивающих соседей, знакомых и друзей убитого. Вывод из этих показаний был один: Кан Сонхо был человеком-дерьмом, человеком-слизняком, и его никто не любил. Но никаких больше значимых историй пока что не всплыло.

Тэхен как раз заполнял рапорт своих сегодняшних допросов, как его телефон в очередной раз оповестил о новом сообщении.

Если это Оракул с его 89 пунктом, он его точно прибьет! Не поленится ради этого даже смотаться сразу после работы в Кванджу!

Но едва Тэ увидел имя того, кто ему написал, как черты его лица тут же разгладились. Он улыбнулся и открыл сообщение.

Купи мороженого

Тебе нельзя

Мне уже лучше :)

Эта информация принесла Тэхену огромное облегчение, и он улыбнулся еще ярче.

Завтра вернусь на работу

Тебе придется доказать

Что тебе лучше

Крутой Коп [18:18]:А то не пущу

Я докажу :)

Тэхен, давно забывший о своем рапорте, счастливо пялился в телефон.

"Не броманс... — подумал Кёныль, изучающий карту местности, и при этом втихаря с интересом наблюдая за детективом Кимом. — И даже не дружба с привилегиями... Любовь".

К сожалению, слишком часто мы оказываемся правыми именно в том, в чем хотели бы ошибаться.

Об этом размышлял Тэхен, с грустью глядя на новый труп.

У них завелся серийный убийца. Снова.

Как такое вообще возможно? Каждый год в октябре из спячки просыпается очередной преступник, жаждущий не просто убивать, а убивать много, часто и со вкусом?

Вот только в этот раз жертвой был не 58-летний скользкий кладовщик, которому желали смерти едва ли не все в этом городе. А 29-летняя Пак НаРа, официантка из местного общепита, общительная, хорошая девушка и просто красавица.

Поправочка: была красавицей до того, как ее волосы остригли почти под корень, а рот запечатали сургучом.

— Ее заставили замолчать навечно, — едва слышно пробормотал Тэхен. — А остриженные волосы — видимо, знак позора.

Он так и не доехал до дома — его вызвали на очередное место преступления.

Тэ тяжко вздохнул. Они с Гуком знали эту девушку. Ну, как знали... Частенько обедали в том заведении, где она работала. Чистый, опрятный передник, фирменная улыбка, бейдж с кокетливо вручную выведенным "НаРа Пак" и розовым цветочком рядом с именем.

Девушка в обязательном порядке флиртовала и с Чонгуком, и с Тэхеном. И вначале из-за этого им было как-то совсем неудобно. Но потом стало очевидно, что это ее индивидуальный стиль общения.

И заговорщицки подмигивает.

Обиженный Чонгук в это время думает о том, что сегодня вечером он силой запихнет в Тэхена полхолодильника, чтобы всякие там девицы не заявляли, что его Тэхен — тощий!

И с явным намеком хихикает при этом.

Тэ в это время мысленно уже рвет на куски этот самый купон, потому что единственный человек, имеющий право делать Гуки массаж — это Ким Тэхен! И никакие там барышни из сомнительных салонов!

Но со временем они привыкли к обязательному флирту Пак НаРы, который, судя по всему, прилагался к фирменному меню заведения. И даже делали ставки, кому из них общительная официантка будет уделять повышенное внимание сегодня (да, они обожали спорить, и главное, Тэхену не забыть важную вещь — когда Гуки выздоровеет, надо будет поместить нечто в его вертлявую попку!).

Так что да, они оба знали жертву.

Тэ еще раз шумно выдохнул — хорошо хоть, что девушка полностью одета, и никаких видимых следов сексуального насилия нет.

— А ничего, что это — территория первого участка? — послышалось у уха ехидное. — Кто тебя вообще сюда пропустил, собачка зверюги?

— Пошел нахрен, — сквозь зубы бросил Тэ, даже не глядя на говорившего. — Недокопы первого участка к тем, кому давали право говорить, не приравниваются, — он всё же бросил холодный взгляд на вражеского полицейского. — Со мной дружить надо, —добавил Ким. — Войну со мной ты не осилишь.

Тот в ответ только презрительно фыркнул и отвернулся.

Они с Намджуном в свое время так и сошлись — на нелюбви к первому участку. И если в бытность свою "журналистом" Тэхен просто прикалывался вечному бубнежу суперинтенданта и его желанию во что бы то ни стало переплюнуть успехи участка №1, то переехав в этот город Тэ понял, откуда такая нелюбовь шефа полиции второго участка к первому.

Когда генеральный комиссар решил вернуть блудного сына домой, чтобы видимо не давить на него (знал, что это не сработает, и даже будет иметь обратный эффект), он решил делать это невидимо — чужими руками.

Суперинтенданту первого участка на закрытой встрече в ведомстве рассказали, что в городе планируют оставить только один участок, и весь бюджет, который до этого шел на два участка, будет идти теперь на один. Вот только закрыть второй не позволяют установленные государством нормы на численность населения. Но если вдруг второй полицейский участок сам себя дискредитирует... На этих словах шеф первого сказал: "Ни слова больше!.."

В общем, непрофессионально себя повел, не по-товарищески. А Намджун ведь с ним хорошо знаком, и общались частенько, и отдыхали вместе не раз. Но едва лишь появилась возможность получить больше денег, как его высокопоставленный коллега тут же использовал ее по максимуму.

Второму участку урезали бюджет, запретили перевод кадров, бойкотировали работу всех возможных служб, техников и криминалистов... А копы первого участка взялись усиленно травить коллег из второго.

Именно так: 90% полицейских участка №1 с радостью приняли задание своего шефа сделать так, чтобы выставлять копов участка №2 в самом невыгодном свете. Дошло до того, что некоторые полицейские из второго участка уволились — со временем условия работы там реально стали невыносимыми.

После известных событий генеральный комиссар сменил гнев на милость, второй участок был реабилитирован (благодаря Чонгуку), но вот копы первого продолжали вести себя максимально безобразно.

Тэхен сначала не поверил в подобный внутренний буллинг... Но, оказалось, что всё так и было.

Так что он полностью согласился с Намджуном — непрофессионалы, позволяющие себе так вести со своими коллегами в погоне за дополнительным бюджетом... Им не место в полиции.

Тэ подошел ближе к телу. Запомнить нужно всё, пока его реально отсюда не выгнали (по правде, его действительно быть здесь не должно).

Один из патрульных — тот, что был на первом месте преступления, набрался смелости и позвонил детективу Киму. Тэхен как раз выруливал со стоянки у полицейского участка.

— Извините... — негромко и немного застенчиво сказал полицейский. — Я узнал ваш номер телефона... Я сейчас на месте преступления. И думаю, что сегодняшнее убийство, и то, где мы были вчера — дело рук одного человека...

Да, преступление совершено на территории первого участка. Но это их дело. Пусть Намджун напряжется и отберет его у этих дилетантов.

Так что Тэ старательно мешал специалистам и детективам, впитывая в себя всё, что видел, пока его на самом деле настойчиво не попросили оттуда. Добавив, что он еще хорошо отделался — могли, как в прошлый раз, его еще и арестовать.

Потом Тэхен еще немного в здании судебно-медицинской экспертизы мешал работать Сонни Джи, который сразу же взялся за аутопсию погибшей Пак НаРы.

Затем вернулся в их с Чонгуком кабинет, чтобы набросать на доске предварительные заметки о втором убийстве. И отправил Намджуну сообщение, чтобы тот в срочном порядке отобрал их дело у первого участка.

По дороге домой Тэхен заехал в маркет, под завязку заполнив два больших бумажных пакета, а затем — в их любимый с Гуком корейский ресторанчик. Когда он подъехал, в конце концов, к дому, было уже почти одиннадцать вечера.

Чонгук его прибьет.

Тэ, конечно же, забыл ему написать о том, что задержится, потому что все его мысли сразу же после звонка вражеского патрульного тут же перекочевали в режим ищейки, забыв, что Ким Тэхен не только начинающий, хотя и очень упорный детектив, но еще и чей-то парень.

Гук оставил свет на крыльце и в прихожей. Значит, не спит. Но, тем не менее, ему не писал и не звонил — следовательно, по любому обижается.

Жизнь на гражданке, да еще и в отношениях, не всегда простая, с непривычки — не без кучи косяков. В одном ты вроде молодец, даже похвалишь себя за это, чуть ли не медальку себе на грудь торжественно вешаешь. Но в другом обязательно облажаешься. Как вот с этими предупреждениями о том, что задержится. Ну, забывает Тэхен о таком, и всё! Или с признаниями в любви. Чем больше Чонгук давит, тем это, по факту, для Тэхена сложнее сделать. Обычные три слова превратились в какую-то неподъемную многотонную глыбу.

Ему Чимин сказал написать это на ладони, а в нужный момент беспалевно прочитать.

Сокджин крайне рекомендовал не тянуть и спасти его бедные уши от стенаний Чонгука, и на следующее же признание Чона сказать: "Я тоже".

Намджун прислал ему какие-то стихи о любви, которые Тэхену нужно было Чонгуку в романтичной обстановке прочитать (интересно, в курсе ли суперинтендант, что Сокджин терпеть не может всю эту сентиментальную хрень?).

Доктор Ли Тэмин посоветовал поговорить с Гуком о своих чувствах, и так, плавно, в разговоре, подвести себя к признанию.

Юнги сказал для начала сделать это в игровой, несерьезной форме.

Спасибо, лять, Юнги, за такой действенный лайфхак!

Тэхен отнес покупки на кухню, порадовавшись, что Чонгук, как минимум, раз самостоятельно поел — значит, действительно чувствует себя лучше. И, оставив внизу верхнюю одежду, быстро поднялся по ступенькам наверх, где Чонгук, полусидя в постели, при тусклом свете настольной лампы без интереса листал какую-то большую книгу.

— Дай-ка угадаю, — с порога сказал Тэ. — Камасутра!

Гук отрицательно качнул головой, но к нему не повернулся. Всё-таки обижается.

— Она тоньше, — тем не менее, проворчал он.

— Конечно, — тут же согласился Тэхен, подходя ближе и садясь на кровать. — Индусы ждут, пока мы с тобой, мое сексуальное золотце, опробуем и дорисуем новые позиции. У меня есть парочка десятков-сотен занимательных вариантов, — он видел, что у Чона дрогнули в улыбке губы, но тот всё так же отказывался поворачиваться к нему своим изумительным, хотя и заспанным личиком.

— Я бойкотирую тебя, — Гук кивнул сам себе и уточкой надул свои восхитительные губки. — Я обижен.

Тэхен не смог сдержать улыбки. Иногда (не часто, но всё же) Чонгук включал обиженную зайку, и это очень ярко напоминало Тэхену о старых-престарых временах — когда они учились в академии. Тогда Чонгук реально и выглядел намного младше Тэ, и вел себя мягче, капризнее и часто по-детски.

— Не ври, красавчик, я тебе нравлюсь, — Тэхен чмокнул его во всё еще лихорадочно красневшую от простуды щеку, но тот упорно держал оборону своей обиды и отказывался поворачиваться в его сторону. Тэ облизал губы. Как там было? Он же по дороге сюда, одним глазом отвлекаясь от дороги (извини, Намджун), читал. — Прелесть, ты только из духовки? Потому что ты очень горячий...

— Придурок, — проворчал Чонгук, стараясь не улыбаться. — У меня, вообще-то, температура!

— О, тогда ты, наверное, Медуза Горгона? — продолжил Тэхен, усиленно напрягая свою память, и при этом потихоньку пробираясь под толстовку Гука и лаская кончиками пальцев его горячую кожу на точеных боках и упругом твердом животе. — Потому что ты делаешь меня твердым, как камень... — и при этом пошло поиграл бровями. — Мой член в последнее время какой-то неживой. Не хочешь сделать ему искусственное дыхание?

— Блять, Тэ! — Чонгук всё же повернулся к нему, его лицо прорезал едва сдерживаемый смех. — Что это за... Хрень??

Тэхен, довольный, что его план успешно работает, уже обеими руками забрался в штаны Чонгука и легонько сжал округлые половинки.

— Мой парень, как выяснилось, любит тупые и пошловатые подкаты. Я сегодня спецом поискал в сети и обнаружил парочку годных. Ты случайно не наездник? Потому что я уже вижу, как ты на мне скачешь! — Чонгук рассмеялся, и Тэ продолжил: — Давай я введу свою вилку в твою розетку и мы выработаем немного энергии! Пусть между нашей с тобой любовью будет только резина...

— Идиот... — проворчал Чон, потихоньку начиная двигаться, потому что Тэхен подставил свои длинные изящные пальцы к его сфинктеру, и слегка надавил на него. И это (впрочем, как и всегда), заставило Гука прикрыть глаза, впуская в себя эти искры, что потихоньку взрывались в каждой из его конечностей, в туманной от нахлынувшего желания голове и в самом низу живота. У Тэхена волшебные руки, и он творит ими невероятные чудеса.

— Я что, реально делал тебе настолько тупые подкаты? — пробормотал он, всё так же не открывая глаз, пока Тэ проталкивал свой палец внутрь и дальше — до самой костяшки.

— О, нет, теперь я вижу, насколько эти подкаты отличные, — Тэхен сглотнул, потому что Чонгук выглядел как долбанное совершенство, прикрыв свои глаза, приоткрыв губы и двигаясь уже на двух пальцах. Тэхен сделал резкое движение, касаясь искомого комка нервов, за что в награду получил от Гука приглушенный стон. — Дай-ка угадаю твою любимую позицию в сексе... — томно произнес он. — Всё, что угодно, мой милый, если при этом мои яйца будут биться о твою сладкую, истекающую моей спермой и твоими соками попку.

Чонгук нервно рассмеялся этому пошлому и совершенно тупому подкату, и откинул голову назад. К черту обиды, к черту сообщение, которое он ждал от своего парня весь этот долбанный вечер... Дай мне, Ким Тэхен, кончить, и, считай, что сегодня ты прощен.

Тэ, будто читал его мысли, словно открытую книгу, добавил третий палец, а затем коснулся прохладными пальцами другой руки его члена, оставляя на нем невидимые пылающие следы. Своей широкой ладонью он проходился по быстро твердеющему стволу, отодвигая крайнюю плоть и мягко касаясь чувствительной головки.

А Чонгук усиленно постанывал, вцепившись обеими руками в плечи Тэхена. Он благодарно выдохнул, чувствуя горячее дыхание на своей шее и чужой язык, дразняще прокладывающий путь от яремной венки и прямиком к открытым в томительном ожидании губам.

Тэхен скользнул языком в чужой рот, утягивая в мокрый, развязный и грязный поцелуй, постепенно его углубляя. И это было именно тем, что Чонгуку нужно было в этот момент. Тэ всегда знает, что Гуку нужно.

— Плохой мальчик... — шепнул он ему в ухо, мазнув языком по ушной раковине, и продолжая при этом терзать и его член, и простату. Чонгук всхлипнул. — Хорошие мальчики так не поступают, — он вернулся к губам Чонгука и с силой куснул его за нижнюю.

Гук простонал на самых высоких нотах, его толчки на пальцы Кима в его заднице и в ладонь Тэхена на его член стали быстрыми и беспорядочными.

Пальцы Тэ входили всё глубже и сильнее, а губы чувствовали каждый отчаянный, звонкий стон.

— Давай, милый, ты можешь, — прошептал Тэ, целуя взмокший висок Чонгука, отмечая, что его щеки покраснели еще больше, а глаза лихорадочно блестели. — Я люблю тебя, — одними губами беззвучно проговорил он, но Гук, в это время рвано кончающий, его не слышал.

Чонгук потом, эфирным и невесомым телом упавший на мягкие подушки, несколько минут лежал, не двигаясь, отдыхая и приходя в себя от этого неожиданного фейерверка.

Может, такая встряска для болеющего организма Чонгука — не лучшее, что Тэхен мог дать ему в этот момент... Но Тэ на том же форуме, где читал тупые, пошлые и несмешные подкаты нашел информацию, что хороший оргазм заряжает нехилой дозой эндорфинов. А эндорфины — это всегда хорошо. Так что...

Чонгука постепенно отпускала послеоргазменная эйфория, и он, наконец, нашел в себе силы повернуться к проштрафившемуся, но честно отработавшему свой косяк Тэхену, лицом.

— В следующий раз месяц будешь мыть посуду, — пробормотал он.

— У тебя посудомоечная машина, — усмехнулся Тэ, набрасывая на его разгоряченное тело одеяло.

— Я ее отключу.

Некоторое время он разморено наблюдал, как Тэхен сбрасывает с себя одежду, снимает белье, совершенно не стесняясь своего обнаженного, идеально вылепленного для всех самых грязных фантазий Гука, тела.

Если суперинтендант — всё же пассив, Чонгук придумает что-то нереальное для их секса. Трахнет Тэхена так, как не делал никогда до этого. Как — это еще вопрос... За последние почти шесть месяцев, они что только не творили друг с другом... Камасутра реально отдыхает.

Но если на крепкие, но всё же изящные ножки Тэ натянуть тончащие чулки с подвязками... Маленький топик с голубеньким бантиком, как у школьниц в японских аниме... И коротенькую беленькую юбочку, ту, что у теннисисток...

Несмотря на то, что Чонгук только кончил, и откровенно чувствовал себя ну очень хреново, его член дернулся от одной только мысли о том, как...

Он простонал, и его пальцы потянулись, чтобы погладить свой самый бесперебойно работающий орган.

Тэхен, голый, стоя у открытого шкафа и задумчиво выбирая, что бы ему надеть, с заинтересованным видом повернулся к кровати, где Гук уже откровенно себя ласкал, не сводя горящего взгляда с Кима.

Губы Тэ дрогнули в дразнящей улыбке.

— Когда окончательно выздоровеешь, я тебя целиком самым тщательным образом вылижу... И позволю скакать на моем лице как и сколько захочешь.

Чонгук заскулил, и его губы в немой мольбе приоткрылись, пока его правая рука заработала еще усиленнее и еще быстрее. А Тэ, довольно улыбаясь, виляя своими обнаженными соблазнительными бедрами, направился в ванную.

Потом, когда они, лениво обнявшись, смотрели какую-то передачу о гепардах в дикой природе (поправка: о спаривании гепардов в дикой природе), Чонгук, вспомнив о том, что произошло днем, поинтересовался:

— А что сказал Кёныль?

Тэхен уже и забыл, что было ранее. До того, как они, вместо того, чтобы лечить Гука, доставили ему три оргазма (после выхода из душа Тэ — еще один). Эндорфины — это же хорошо, ведь так?

— Извинился, — Тэхен, слегка помрачнев, прижал любимое тело еще ближе. Иногда Кёныль чем-то напоминал ему Бомгю. И это было очень больно, и в то же время, как будто Малыш был где-то рядом. Хотя его рядом и не было. — Сказал, что никому не скажет о том, что видел.

— Ты ему веришь?

— Верю.

Вскоре Чонгук уснул. А вот к Киму сон всё не шел. Мысли беспокойным хороводом кружили в голове. Тэхен то наблюдал за сопящим Гуком, то переводил свой взгляд в потолок.

Пока телефон не пиликнул входящим сообщением.

Чимин [00:00]:

Надеюсь, ты помнишь

Чимин [00:00]:

Сегодня 14-й день

Прочитав эти не радующие его сообщения, Тэхен сначала вернул телефон на тумбочку. Но, подумав, снова взял его в руки.

Как ты?

Всё в порядке?

Крутой Коп [00:07]:Ты в баре?

Чимин [00:07]:

Да

Чимин [00:15]:

Здесь тип один

Чимин [00:15]:

Перепил

Чимин [00:16]:

Начальника хотел видеть

Чимин [00:16]:

Бросался

Чимин [00:16]:

Пришлось копов

Чимин [00:16]:

Вызвать

Чимин [00:17]:

Если бы Сахарочек

Чимин [00:17]:

Был здесь

Чимин [00:17]:

Копы бы не понадобились

Тэхен вздохнул. У него к Мину был один миллиард вопросов. И все бы они начинались со слов "Какого хуя??"

Он снова отложил телефон и стал гипнотизировать взглядом потолок. Пока неожиданно в голову с весомой задержкой не ударило слово "бросался". Тэ схватил телефон и быстро напечатал еще одно сообщение.

Ты не пострадал?

Чимин [00:25]:

Пара синяков

Чимин [00:25]:

На лице

Чимин [00:26]:

Жить буду

Тэ со злостью выдохнул и прикрыл глаза, чтобы вслух не выругаться и не разбудить этим Гука.

Юнги сам не хотел оставлять Оракула одного в таком непредсказуемом месте, как бар. Так какого хуя, Мин Юнги??

Я подумал

А почему бы тебе пока

Не погостить

У нас с Гуком?

Нет

Я буду ждать Юнги

***

Утром, несмотря на все протесты Тэхена, Чонгук засобирался на работу.

— Ты еще не выздоровел, — мрачно сообщил ему Ким. — Люди за один день не избавляются от недугов. Слышал такое?

Но так как Гук его откровенно не слушал, Тэ пришлось поймать его, когда тот бегал и таскал носки с сушки, и сжать в объятиях.

— Сегодня у нас день латентного рабства, — проворчал он, заставив Чона посмотреть в свои глаза. — Ты будешь делать только то, что я разрешу.

— Это, конечно, мега сексуально, но... — начал Чонгук.

— Ты не будешь выходить из кабинета, никаких выездов и планерок у шефа. Еда по расписанию и согласно диете, все лекарства принимать в срок и поменьше нервничать.

— Ты — узурпатор, — проворчал Чонгук. Но всё же не сдержал любопытство, когда спросил: — Ты вчера сказал, что я был плохим мальчиком... В чем же я провинился?

— Ходил с мокрыми ногами, — недовольно проговорил Тэ, и Чон, ухмыльнулся, отстраняясь и продолжая свои сборы.

— Что было написано? На ней?

По дороге в участок Тэхен ввел своего напарника в курс обоих дел. Тот слушал очень внимательно, и даже делал себе некоторые пометки в телефоне.

— На данный момент информации мало, так как дело пока еще не совсем наше... Но на руке девушки черным маркером было выведено: "Мои внутренние демоны смотрят на меня и сомневаются, что демоны — это они".

— Оптимистично, — пробормотал Гук. — Судя по всему, это убийство — не последнее...

***

— Намджун, реши с первым участком.

Тэхен широким шагом вышагивал в кабинете суперинтенданта, пока тот с самым усталым видом за ним наблюдал. Рабочий день еще толком не начался, а Ким уже уверенно пристроился сзади и засадил ему по самые яйца.

— Есть предложение создать рабочую группу, куда войдут наши и их детективы, — максимально строгим начальственным тоном проговорил он, надеясь, что Тэхена это удовлетворит.

Нет. Не удовлетворило.

— Хуевое предложение! — тут же возмутился тот. — Я не буду работать с недокопами. И Чонгук — тоже. Найди возможность отобрать наше дело. Чтобы им занимались только мы.

Намджун покачал головой, пытаясь с одной стороны настроиться на рабочий день, с другой — утихомирить одного из своих детективов, а, по совместительству, своего лучшего и единственного друга.

— Это практически невозможно. Оно им не надо, но они будут делать всё нам назло.

— И у тебя нет никаких рычагов давления? — не поверил Тэхен. — Никаких козырей? Ты это серьезно? Не верю!

— Я смог выторговать, чтобы наш второй участок занимался расследованием этих двух убийств, и на нашей территории. Но они в нашу рабочую группу предоставят своего детектива.

Конечно, Тэхену такое предложение не понравилось. Но он и сам прекрасно понимал, что это — самый возможный максимум.

Унылый Квон — так звали детектива, отправленного к ним из первого участка.

Он был унылым, и это всё, что можно было о нем сказать.

Лет под пятьдесят, давно махнувший на себя и на всё в этой жизни рукой, постоянно бубнящий о том, как было хорошо, когда он был молодым, и даже толком не собирающийся читать материалы дела.

В общем, катастрофа, а не детектив.

Но всё же был в нем один плюс — он им особо не мешал.

Унылый Квон тут же занял стол у окна, вывалив на него из своего необъятного портфеля какие-то бесчисленные папки, фломастеры, карандаши и линейки.

— Гуки, тебе придется с ним разбираться, — шепнул Чонгуку Тэхен, понимая, что сегодня невыездному из кабинета Чону придется иметь дело с постоянно причитающим унылым Квоном. — Прости, — Тэ едва не чмокнул своего парня, но пришлось сдержаться.

Благодаря тому, что дело, хоть и с некоторыми оговорками, было передано во владение второго участка, все известные на этот момент данные, вместе с унылым Квоном, также были предоставлены рабочей группе.

И эти данные включали в себя ДВА весомых момента.

Первое. На месте преступления (в квартире Пак НаРы) были обнаружены отпечатки пальцев неизвестного субъекта.

Второе. Во рту у жертвы, после того, как был снят смыкающий ее уста сургуч, оказалась... Бабочка.

Не настоящая, искусственная. Но помещенная туда, конечно же, убийцей.

Пока унылый Квон бубнил о том, как хорошо было в девяностых, когда еще не было наглых копов и тупой раздражающей техники, Тэхен, мысленно миллион раз попросивший прощения у хмурого Чонгука, почти что с ненавистью наблюдающего за хаотичными передвижениями по их кабинету вражеского детектива, Тэ благоразумно смылся.

Уже в своей машине он набрал доктора Ли Тэмина.

Извинившись за свой ранний звонок, и пока не привлекая именитого специалиста к их делу официально, Тэхен всё же поинтересовался у доктора, что может значить бабочка во рту у мертвой девушки.

Некоторое время тот молчал. Кажется, он, как и Тэ, был за рулем.

— Бабочка — это вообще образ с множеством тайных и скрытых значений, — пространно начал он. — Но что касается конкретно вашего случая... Вы знаете, что такое эффект бабочки? — спросил Тэмин. Когда Тэхен сообщил, что Оракул как-то заставил его смотреть фильм с таким же названием, но он ничего толком не помнит, так как уснул, доктор продолжил: — Расскажу вам вкратце. Один метеоролог как-то заявил, что бабочка, машущая крыльями в Пекине, при определенных обстоятельствах может повлиять на погоду, которая через несколько дней установится на западе США. Понимаете, какой это глобальный феномен? — пока Ким раздумывал над его словами, Тэмин, выругавшись на раздражающего его водителя, объяснил: — Иными словами, эффект бабочки — это серьезные последствия от совершенно незначительного события. В том числе и в совершенно другом месте. Один взмах крыльев бабочки может поменять историю навсегда.

— Ли Раим, какая встреча, — протянул Тэхен, с улыбкой глядя на фермера.

— Было бы странно встретить здесь кого-то другого. Учитывая, что это мой дом, — ворчливо заметил тот, утихомиривая агрессивно лающего алабая.

Тэ довольно кивнул.

— Очень логично. Ли Раим, не подскажете, где вы были вчера?

Он специально не уточнил время, так как пока полных данных у него не было, как и отчета судмедэксперта.

— Подскажу, — тем не менее, ответил фермер, и на его губах скользнула довольная улыбка. — Мой трактор сломался, и я сразу же после вашего отъезда отправился в город и провел весь день в мастерской.

— Как удобно... — протянул Тэхен, пытливо всматриваясь в насмешливые глаза фермера. — И это могут подтвердить?

Фермер кивнул.

— Все сотрудники. Я от них не отставал. Они требуют нереальные деньги за мелкий ремонт. Это возмутительно!.. Я не могу работать без моего трактора. Он — мой кормилец.

— Мы проверим, — задумчиво проговорил Тэ. На первое убийство Ли Раим не обзавелся алиби. Но после того, как Тэ его нехило из-за этого прижал, ко второму он подошел во всеоружии, и весь день был на людях. Интересно. — Но если вы настолько уверены в том, что ваше алиби подтвердится, может, не будете томить, и расскажете, почему настолько презирали Кан Сонхо? И не говорите, что это из-за того, что тот оказывал знаки внимания вашей жене, — быстро проговорил он. — Это слишком мелкая причина для подобной ненависти. Он ей что-то сделал? — предположил Тэ.

— Боги, нет! — воскликнул фермер. — Она вообще здесь ни при чем!

— А кто причем? — тут же ухватился за его слова Тэхен.

Но тот ожидаемо закрылся.

— Знаете, — чуть погодя продолжил Ким. — Все, кого мы опрашивали... Они все говорили, что Кан Сонхо — дерьмо, а не человек. Слизень. Но ни один из них не рассказал, почему так считает. Я не услышал ни одной внятной истории ни от кого. Он избивал свою жену, детей, ходил налево. Но этого никто в качестве причины не привел. Потому что слизнем его считают не поэтому. Есть другая причина. Он сделал что-то еще. Что? — но Ли Раим продолжал хранить полное молчание и, почти не мигая, глядел на детектива, пока его собака в боевой стойке стояла у ног своего хозяина и прожигала недоверчивым взглядом чужака. — Я ведь узнаю это, — продолжил Тэ. — По любому узнаю. Вот только это займет время. И пока я буду выяснять, может произойти еще одно убийство. Вы действительно считаете, что Пак НаРа так же, как и Кан Сонхо, заслужила настолько жуткую смерть? Ее пытали и задушили голыми руками. Ей отрезали волосы и посмертно залили рот сургучом. Ей было всего двадцать девять. У этой девушки была еще вся жизнь впереди. Она так и не успела сделать того, о чем мечтала. Не выполнила весь список висящий у нее на стене — "Сделать до 30". Пак НаРа была веселой и открытой девушкой. Но кто-то решил, что имеет право решать кому и когда в этом городе умирать. Еще немного вашего упорного молчания, Ли Раим, и я решу, что вы если не убийца, то его пособник. Тот, кто помогал избавиться от первого тела. Или же, вы знаете, кто преступник, но покрываете его, потому что считаете, что он всё делает верно.

Фермер хмурился, пока Тэхен давил на него, находясь буквально в метре от владельца этого небольшого двора. Собака беспокойно переводила взгляд от Кима на своего хозяина, но тот не давал ей никаких иных указаний, кроме как хранить молчание.

Тэхен же не отводил своих полных обжигающего льда глаз от фермера, надеясь сломить его сопротивление.

— Ли Раим, вы хотите быть главным подозреваемым в деле о двух жестоких убийствах? — он сделал паузу. — Если да, тогда продолжайте молчать. Но если нет... Если вы хотите отремонтировать свой трактор и с чистой душой вместе с Фиником уехать на весь день в поле — скажите правду. Потому что я найду за что вас арестовать. И буду держать вас в камере предварительного заключения весь следующий период расследования. Чтобы быть уверенным, что вы не причастны ни к одному из произошедших преступлений.

Ли Раим упрямо поджал губы.

— Мне нечего сказать.

Тэхен внутренне выругался. Как он и думал, без толкового рычага давления к фермеру не подступиться.

Он повернулся, чтобы уйти, но затем, помедлив, всё же обернулся.

Этот вопрос его мучал с того дня, как он узнал, что подозреваемый — бывший военный.

— Ли Раим, скажите, как это — жить на гражданке?

Тот сдвинул свои косматые брови. Сначала он не понял, к чему ведет этот наглый детектив.

— А что?

Тэ куснул себя за губу, прежде чем продолжить. Он осмотрел небольшой двор, заполненный ящиками для овощей и фруктов, подготовленными для еженедельной ярмарки. Затем взглянул на пожелтевшие листья деревьев, виднеющимися за высоким ограждением в саду, на белоснежного алабая, уже с неким любопытством наблюдающим за ним.

— Тяжело было... Привыкать? — спросил он. — Когда вышли в отставку?

Наконец, фермер понял, о чем тот его спрашивает. Надо же, а он и не определил, что они — одной крови.

— Да, — без обиняков ответил он.

— Но привыкли? — допытывался Тэ.

— Привык, — согласился фермер.

— И что вам в этом помогло?

Тот молчал, в этот раз уже намного внимательнее разглядывая Тэхена.

— Время помогло. И моя жена. Когда рядом человек, который во всём тебя поддерживает... Это легче.

Тэхен кивнул. Но всё же задал еще один мучающий его вопрос.

— А вам приходилось при этом... Лажать? Косячить? Не оправдывать ее ожиданий? — он с болью, понятной только ярым перфекционистам, добавил: — Быть неидеальным?

Фермер, прежде чем ответить, ласково погладил свою собаку.

— Со временем, когда я осознал, насколько это непросто... Я позволил себе быть неидеальным в своих действиях, — сказал он. — И позволил ей быть неидеальной в ее ожиданиях. Я верю в счастье двух неидеальных людей. Но мне тяжело поверить в этом деле в успех двух идеальных.

Тэхен, не прощаясь, ушел. А фермер наблюдал за ним — как тот открыл дверь своего массивного и выдающего армейского человека внедорожника, как забрался внутрь. Но детектив завел мотор не сразу.

Тэхен же раздумывал о том, что сказал ему Ли Раим. О том, что просто не будет.

Его размышления прервал звонок телефона. Номер — не определен. Помедлив, Тэ нажал "Ответить".

— Слушаю.

— Ким Тэхен, — послышалось вкрадчивое.

Тэ раздраженно выдохнул.

— Если ты по поводу дня рождения, — холодно сказал он, — я не буду в это вмешиваться. Чонгук — взрослый человек, как он сам решит, так и будет.

Хосок помолчал.

— Не знал, что они уже и до тебя добрались... Но нет, я звоню не по этому поводу. Мне, на самом деле, всё равно, будет Чонгук-и на праздновании или нет. Я звоню совсем по другой причине, — он сделал продолжительную эффектную паузу. — Мин Юнги.

Тэхен мгновенно напрягся.

— Насколько всё плохо?

Хосок хмыкнул и отхлебнул что-то из чашки.

— Есть определение "плохо", а есть определение "пиздец". Так вот, положение Мин Юнги идет после пиздеца. Значительно после.

Тэхен в отчаянии прикрыл глаза.

Юнги, блять, зачем же ты в это влез...

Он молча выслушал всё то, что сказал ему Хосок.

— Надеюсь, ты запомнишь мою доброту, — на прощание бросил тот. — Делаю это только ради брата. И еще: не вмешивай его в это.

И отключил вызов.

Конечно, передавать эту информацию Чимину Тэхен не будет. И Гука вмешивать в это тоже не станет.

Вернувшись в участок, Тэхен тут же натолкнулся на Кёныля, спешащего к нему со срочной информацией. Кажется, у патрульного пятна пошли по лицу от той вести, которую он нёс детективам.

Они вместе прошли в кабинет, где багровый от раздражения Чонгук сражался с занудством унылого Квона, пытающегося переставить доску и вписать туда свои пункты.

— Прибью тебя за то, что оставил меня с ним одного! — одними губами прошептал Тэхену Гук.

Тот только с сожалением пожал плечами.

— Так что там, патрульный Юн? — обратился он к Кёнылю, чтобы побыстрее сгладить ситуацию.

— Пришли результаты отпечатков пальцев из квартиры погибшей Пак НаРы. И, в общем, есть совпадение...

— Так чего же ты молчал? — возмутился Чонгук. — Патрульный Юн!

— Быстро они, — удивленно заметил Тэхен, так как обычно система могла долго искать совпадения, а отпечатки загрузили в поиск только сегодня.

— Они были в нашей базе данных... — Кёныль в панике сглотнул. Некоторые вещи говорить сложно.

Чонгук нахмурился. Это значит, что отпечатки кого-то из своих. Не лучшие новости.

— Кто? — жестко спросил он. Лучше узнать это сразу.

Кёныль помедлил, прежде чем ответить.

— Ким Сокджин... — он сконфуженно кашлянул. — Наш судмедэксперт Ким.