Спектр-13. #FF00FF Маджента
Д͇о͇с͇ь͇е͇ ͇С͇п͇е͇к͇т͇р͇а͇
Мин Юнги
Alias: Кот
Возраст: 33 года
Срок работы в Организации — 4 года
Note: Талантливый художник, не нашедший себя в социуме. Стремится к совершенству и абсолютному творческому самовыражению. Отказывается портить мир искусства, поэтому на всех своих подделках в качестве скрытой подписи рисует кота
Лояльность: не определено
***
Боишься потерять? Потеряй и больше не бойся.
Сколько еще времени должно пройти, пока он решится на это? Сколько еще откровенно масленых взглядов Хосока на этого Ким Тэхена он должен поймать, чтобы поставить эту чертову точку?
— Я вас всех собрал, потому что хочу спросить вас, мои хорошие, а кто, нахрен, ограбил мой сейф?
Юнги делал вид, что слушает то, о чем говорил Хоуп, но на самом деле это было не так.
Он вообще не любил эти скучные планерки, чаще всего витал в своих любимых разноцветных пушистых облаках, будто в реальности видел, как вместо того, чтобы сидеть здесь, он мягко и плавно проводит кистью по холсту в своей мастерской, и от своих мыслей почти жмурился от удовольствия. Иногда развлекался перепалками с Пак Чимином. Это было единственное, что хоть как-то веселило его на этих ужасно унылых сборищах.
Юнги вздохнул и забросил ногу на ногу.
Скользнул взглядом по Ким Тэхену. Тот напряженный, спина прямая, как палка. Обычно он не так себя ведет. Скорее всего, это связано с Тузом. Тот вообще гром и молнии метает.
Юнги, не сдержавшись, хмыкнул своим мыслям. Интересно, как бы Хоби отреагировал, узнай, что этот мрачный вор давно уже поимел предмет его воздыхания? Может, рассказать ему? Получилась бы отменная дорама. Вор, айтишник и Хосок.
Да, забавно было бы за этим понаблюдать.
Хоби о чем-то взвизгнул и Юнги еще раз вздохнул, в очередной раз меняя положение ног.
Статуэтка пропала, в здании предатель. И это — один из них. Бла бла бла. Неужели Хосок реально думает, что провинившийся тут же во всём признается? Смешной. Это же не детский сад, и кому, как не Хоупу, об этом знать.
Юнги посмотрел на Джина. Тот тоже нервный. Вертит в руках стилус и глаза бегают. Никому не нравится, когда его обвиняют в крысятничестве.
Он снова вернул свое внимание Хоупу, почти что спокойно и безэмоционально его разглядывая. Взлохмаченные волосы, насупленные брови. В вязаном длинном, до пят, кардигане в расцветке всей спектральной радуги. Юнги не сомневался, что под кардиганом ничего нет. Штанов — так точно. Хоуп сверкал своими худыми острыми коленками, нервно передвигаясь по комнате. Пока Деймон услужливо добавлял что-то в его кальян.
Юнги, наблюдая за этим, недовольно поджал губы.
Раньше Хосок был другим. До того, как пришел в Спектр.
Он был веселым, забавным, у него были свои идеалы и важные цели в жизни.
Так случается, что сытая жизнь очень часто расслабляет. Власть расслабляет. Вот и Хоби расслабился. Принял на себя руководство группой воров международного класса, сидит в этой своей комфортной бирюзовой берлоге на удобном диванчике, покуривает свой лазурный кальян и давно позабыл кто он, откуда и зачем вообще пришел.
Юнги скучал по тому, прошлому Хоби. Жутко скучал. По тому времени, когда тот называл его…
— Мальтипу.
Юн слегка заторможено повернулся на звук, чтобы увидеть рядом улыбающееся от уха и до уха, слегка раскрасневшееся от быстрого бега лицо. С виска стекала капля пота, и Юнги, как завороженный, проследил за ее движением.
— Вы обознались, — негромко возразил он, с трудом отводя от нее взгляд и заглядывая в чужие смеющиеся глаза. — Я никакой не Мальтипу.
Тот хихикнул, после чего указал на собаку, которую Юн продолжал держать в руках.
— Мальтипу, — опять повторил он.
— Оу… Оу! — спохватился Юн. — Его зовут… Мальтипу?
И снова мелодичный смех.
— Нет. Эта порода называется мальтипу.
Наверное, в этот смех Юнги и влюбился. Даже раньше, чем в самого Хосока.
— Мальтипу — это даже не порода, — рассказывал этот неизвестно откуда появившийся красавчик, — он метис. Скрещение карликового пуделя и мальтийской болонки. Игрив, умен и любознателен.
Юнги, слушая всё это, слегка неуклюже (в другой руке он держал мольберт) отдал песика с курчавой и мягкой белоснежной шерсткой этому странному парню, и тот, весело подмигнув ему на прощание, вместе со своим мальтипу исчез.
Появился он, кстати, часом ранее, не менее феерически. Пробегал мимо лавочки в парке, на которой разместился Юн, крепко прижимая к себе забавного песика. И Юнги удивленно и слегка завороженно залип на эту картину, особенно на пурпурные штаны бегуна, насыщенного оттенка маджента. А тот, запеленговав его взгляд, подарил ему в ответ яркую и солнечную улыбку.
Юн даже не успел обдумать случившееся, как тот вдруг вернулся — спустя всего лишь пару десятков секунд. Всучил в руки ничего не понимающего Юнги похожую на игрушку собаку, еще раз улыбнулся и исчез.
Обескураженный Юнги так и сидел с этим песиком — до тех пор, пока еще через несколько минут мимо него не пробежало двое запыхавшихся копов. Пробежали, но затем один из них вернулся.
— Не видели человека в розовых штанах и с собакой в руках?
Юнги отрицательно покачал головой, во все глаза пялясь на него и осознавая, что солнечный красавчик не просто так бежал. Он убегал от полиции.
— Ваша? — полицейский не спешил уходить, с подозрением осматривая собачку, удобно устроившуюся на коленях Юнги и уже даже начавшую сладко посапывать.
Юнги кивнул, и тот, слегка поколебавшись, умчался вслед за своим коллегой.
Вот такая вот странная история приключилась с ним тогда. Красивая улыбка, мальтипу, неожиданная ложь копам и еще одна красивая улыбка.
С усилием Юнги постарался выбросить этот страннейший случай из своей головы. Но прошло несколько дней, Юн опять был здесь же, на этой лавочке, и снова рисовал. И тогда он услышал за спиной:
— Привет. Мальтипу.
Поспешно обернувшись на звук, он вновь увидел эту солнечную улыбку и искрящиеся смехом глаза.
Хосок, даже не дожидаясь разрешения, сел рядом с ним и принялся рассказывать забавную, но уж очень невероятную историю о том, как он спасал мальтипу от ужасных людей, сдабривая всё это красочными описаниями, шутками и собственным умилительным хихиканьем. А Юн, будто завороженный, смотрел, слушал и падал куда-то вниз.
Влюблялся.
Хосок сам выбрал немного закрытого и осторожного художника Мин Юнги себе в друзья. Он мог исчезать на месяцы, на полгода, потом появлялся и вытягивал его погулять у реки Хан, где они устраивали небольшие пикники, жуя рыбные палочки и запивая их пивом или соджу в крафтовом пакете, зависнуть в бильярдной за просмотром игры в крикет или затусить в каком-нибудь клубе с громкой музыкой и энергичными, абсолютно безбашенными танцами (вернее, танцевал Хосок, а Юнги за этим с улыбкой наблюдал).
Юн не знал, не понимал, как сказать ему о том, что его чувства совсем не дружеские (и никогда такими не были). А Хосок, казалось, ничего не замечал.
За это время Юнги окончил художественную академию, получил работу, потерял работу, еще раз нашел и еще раз потерял. Разочаровался. Влип в неприятности. Узнал, что такое несправедливость.
За это время его жизнь полностью пошла по одному месту.
Перспективное будущее, фантазии о собственном невероятном творческом успехе, стремление много трудиться, чтобы многого достичь — всё это разбилось о реальность. Юнги с размаху вляпался в̶ ̶д̶е̶р̶ь̶м̶о̶ в жизнь.
Ему очень нужны были деньги. Прям очень. И Хосок, в своей манере в очередной раз неожиданно появившийся на его пороге, предложил ему работу.
Стать частью некой организации под названием «Спектр».
Юн не мог тянуть эту жизнь один и в тех условиях и обязательствах, в которых он находился. Прибиться к стае (зубастой стае) было очень логичным. И он так и сделал. В конце концов, это же Хосок. Его Хосок. Хосок, которому он полностью и безраздельно доверял. Он не причинит ему вреда, не сделает что-то плохое. Он ему поможет.
Хоби забрал его к себе и сделал из него преступника.
Решение присоединиться к Спектру полностью изменило жизнь Юнги. В лучшую? В худшую сторону?
Всё зависит от ракурса.
Уже потом, когда он жил и работал в Спектре, в какой-то момент он очень недвусмысленно намекнул Хосоку о своих чувствах, однажды просто предложив себя.
Вот только Хоуп этот подарок судьбы не принял. И долго и увлеченно рассказывал о том, что он категорически против смешивать работу и личные отношения. Что он — глава Центра и не может позволить себе увлечься кем-то из своей команды.
А потом появился Ким Тэхен, и кажется, Хоуп забыл об этом своем правиле.
Хосок зажег огонь в его груди. Он же его и погасил.
Задумавшись, Юнги начертил в своем блокноте витиеватое: «Мальтипу».
Давно уже Хосок так его не называл. Или солнечно ему улыбался. Для него Мин теперь, наверное, даже не друг. А его подчиненный, который, как на конвейере, создает подделки и набивает его банковский счет.
Хотя, возможно, всё дело было в том, что для Хоби он больше не тянул на мальтипу. Юнги перестал быть тем милым и забавным студентом-художником. Он стал Котом — недовольным, язвительным и злым.
Память, будто тряпкой начерченное мелом со школьной доски стиралась, и они были больше не Хосок и Мальтипу. А Хоуп и Кот.
Когда этот спектакль одного актера закончился, Юнги первым собрался на выход. Не забыв при этом смачно толкнуть поднявшегося одновременно с ним на ноги Чимина.
— Тощий, мелкий, а двигаешься как слон! — сразу же набросился на него Пак. — Хоуп, на какой помойке ты вообще этого облезлого кота нашел?
— На той же, где и тебя, — фыркнул Юнги, еще раз для верности зарядив носком своего ботинка по чужой голени. Было очень обидно, потому что Хосок в это время «незаметно» наблюдал за своим ТэТэ. Причем, лицезрел эту картину не только он, но и Чонгук, который, хмыкнув, набросил капюшон своей ядовито-черной толстовки и убрался отсюда даже раньше, чем он.
Внутри зияла внушительная черная дыра, так что Мин, сунув блокнот в карман, направился вон из этой удушающей комнаты. Банкир что-то возмущенно орал ему вслед, но ему на это было откровенно пофиг.
В коридоре его догнал Халк, молча отдав свежий выпуск «Чосон ильбо», за которым он специально с утра пораньше бегал в газетный киоск.
Ну хоть одно приятное событие за сегодня.
Юнги даже улыбнулся, прихватив из холодильника в буфетной свой любимый энергетик, и направляясь в мастерскую.
Закрывшись изнутри, развернул газету, пролистал до нужной страницы, ощущая волнение и жгучее пятки нетерпение. На его преогромное удовольствие, статья была щедро сдобрена фотографиями. Сначала Юн вдоволь полюбовался ими, маленькими глотками отпивая зеленовато-голубую жидкость, затем достал ножницы и аккуратно вырезал нужную часть.
«Гимн среди деревьев», бумага, тушь, 1910 год. Картина художника Ан Юнг-сика, рисовавшего под псевдонимом Симджон и жившего в самом конце периода Чосон. Когда-то Юн изучал его творческое наследие в академии, а сейчас копировал его стиль до самой мельчайшей детали. И никто бы не отличил подделку, если бы Юнги сам лично не давал им к этому ключ, в правом нижнем углу рисуя кота, увидеть которого можно было лишь просветив картину на рентгене.
Что и было сделано местной страховой компанией в Лиссабоне, обнаружившей на полотне деталь, которой быть там точно не должно было (разноцветного нахального котяру в очках и больших наушниках).
Юн, с усмешкой рассматривая увеличенный снимок кота, обнаруженного в качестве подписи на подделке, даже знал, какую музыку тот слушал — «Smoke» Dynamicduo.
Эта находка привела к большому международному скандалу, как гром среди ясного неба опустившегося на голову ничего не подозревавшего Джи Вона, который и передал картину Ан Юнг-сика из своей личной коллекции на эту выставку.
Самым долгожданным и приятным моментом для Юнги было видеть лица владельцев, когда они понимали, что их надули. Обвели вокруг пальца. И кто? Он, Кот Мин Юнги.
И сейчас Юн, повесив газетную вырезку на стену с множеством таких же подобных вырезок, с удовольствием рассматривал растерянное лицо Джи Вона, которое журналюгам удалось запечатлеть в момент, когда тот узнал о подмене картины.
Спектр подставил Джи Вона не один, а сразу два раза. Первый — когда украл полотно Модильяни, спрятанное в ткацкий станок, и за что ему, скорее всего, пришлось отвечать перед разгневанным покупателем. И второй — заменив настоящую, официально принадлежащую ему картину, которую тот отдал на выставку, на подделку, тем самым очернив его репутацию. А подмену совершил Чонгук в ту ночь, когда вломился в Национальный музей.
***
Человек — создание довольно гнилое. Определить объем гнили очень просто — достаточно понаблюдать, как он относится к тем, кто ниже его по рангу (к официантам, кассирам, парковщикам), к тем, кто слабее него и не может дать сдачи, и к тем, кто ему доверяет. Человек-мудак просто не может устоять и не показать свое истинное нутро. Отличный чек-ап, и детектора лжи не надо.
— Ну что, мой прекрасный отряд Индиго, вы готовы?
Отряд Индиго кроме самого Хоби состоял всего лишь из Чонгука и Тэхена, но, кажется, одиозного лидера Центра это не смущало.
Тэ кивнул на вопрос Хоби, внутренне настраиваясь на очередной непростой день в составе воровской банды. Ну или группы международных воров экстра-класса, как сказал бы Джин. Чонгук же показательно никак не отреагировал.
Тэхен лишний раз старался не смотреть на Чона — чтобы тот не решил, что Тэхену еще болит, и чсв самовлюбленного вора от осознания этого факта не увеличилось еще больше.
Они снова были одеты в синие комбинезоны смурфиков. В последний раз, когда Тэ примерял на себя этот наряд, ему почесали затылок чем-то тупым и он едва не очнулся в запертом контейнере посреди океана. Так что воспоминания и ассоциации были не самыми приятными.
Очень не хватало Намджуна — он был тем самым полевым игроком, на котором строилось очень многое в ограблениях Спектра. И так как-то само собой получилось, что Тэхену и Хоби пришлось занять его место и стать невольными напарниками не слишком довольного этим фактом Чонгука.
— Обслуживание лифтов, — скучающим тоном протянул Хоби и указал на нашивку «№1 в починке лифтов в Сеуле» на своей груди. — Что у вас случилось?
— У нас? — администратор на ресепшене бизнес-центра недоуменно огляделась по сторонам. Затем ее глаза раздраженно сузились — люди в рабочей одежде своим существованием портили весь фэншуй холла их офисного здания. — Ничего.
— Да неужели! — фыркнул Хоби, перекладывая чемоданчик с инструментами в другую руку. — Нам из этого здания из пяти офисов звонили!
— Из восьми, — вставил Чонгук.
Он вместе с Тэхеном в синем рабочем костюме и с таким же чемоданчиком стоял за Хоупом, не поднимая головы, чтобы не попасть на камеры наблюдения.
— Из восьми, — поправил себя Хоби.
Администратор сдвинула брови, всем своим видом выражая нежелание их пускать.
— У меня нет таких данных, — ответила она, быстро пробегаясь пальцами по клавиатуре. — Вы ошиблись зданием. Выход там, — с нажимом сообщила она, указывая на большие входные вращающиеся стеклянные двери.
Хоуп испустил тяжкий вдох через все легкие аж до самого пупка.
— Ну, если так… Тогда уходим. Наше время не менее ценное, чем ваше.
Чонгук тут же его придержал, дернув за рукав робы.
— Но старший по смене… Мы оставим всех этих людей без лифтов? — он указал на уже начавшую потихоньку собираться приличную толпу у трех лифтов. — Это же против нашей корпоративной этики.
Удивленная и слегка сконфуженная администратор, проследив за его кивком и осознавая, что она уже какое-то время действительно не слышала шума лифтов, а народа в холле было слишком много, как для одиннадцати утра, сжав губы, сердито кивнула охраннику, чтобы тот проверил — на самом ли деле их лифты не работали?
Конечно же, лифты не работали — Джин лично их отключил.
— Мы сами всё найдем, прекрасная леди. Не провожайте нас, — Хоби мило улыбнулся и они втроем беспрепятственно зашли за турникет.
План был прост: найти то, что им нужно, и свалить отсюда.
— Хм… Какой у нас этаж? — Хоуп сверился с данными, которые были у него в телефоне. — А вот это мы зря… Очень зря… — пробормотал он, в то время как его зрачки непроизвольно расширились. — Это было тупо.
— Что именно? — осведомился Гук, открывая дверь, ведущую на лестницу.
Тупо было отключить лифт, если нужный им офис базировался на 32 этаже.
На пятом этаже Хосок выдохся. На десятом он хотел только одного — вернуться назад, а на двадцать первом — там и остаться.
— Идите… без меня… — Хоуп тяжелым грузом обессиленно опустился на ступеньки, с трудом дыша и едва не выплевывая свои внутренности под ноги Тэхена и Гука. В висках дико стучало, сердце прыгало по брюху, воздуха катастрофически не хватало, потому что, кажется, стенки его гортани слиплись еще между одиннадцатым и двенадцатым этажами. — Меня уже не спасти… Заберёте меня на обратном пути. Вернее, то, что от меня останется…
— Курить кальян надо меньше, — фыркнул Чонгук, которого ничуть не разжалобил откровенно плачевный вид лидера Центра. — И спортом заниматься. Поднимайся на ноги, несчастье. Видишь, даже этот айтишник, который целыми днями протирает свои штаны за компом, лучше держится.
Тэхен сжал губы. Чонгук говорил о нем в третьем лице и при этом даже не смотрел на него. «Даже этот айтишник».
Да пошел ты, Чон Чонгук!
Безнадежно вздохнув, Хоуп постарался подняться на ноги, но тут же опустился обратно на ступеньки.
— Это дохлое дело… — обреченно прошептал он.
Чонгук, закатив глаза, рывком поднял его на ноги. Следующие одиннадцать этажей прошли под аккомпанемент задыхающегося от причитаний и физической нагрузки Хоби.
На тридцать втором этаже Тэхену и Гуку сначала пришлось отпаивать его холодной водичкой из декоративного фонтанчика в коридоре, и только затем заняться тем, для чего они собственно сюда и пришли.
«Янг Инбо»
— Нам сюда, — Тэхен указал на нужную дверь почти в самом конце длинного коридора.
Они точно знали, что самого Янг Инбо там сейчас нет — тот сидел в ресторанчике филиппинской кухни через две улицы отсюда и ждал несуществующего клиента.
Так что их единственным препятствием была его секретарша.
— Телефонная служба, — Хоби указал на бейдж на своей груди — «Телефонная служба #1 в Сеуле». — Срочная проверка стационарной связи.
Но секретарша, резво подскочившая на ноги, живым шлагбаумом встала прямо перед ними, не давая пройти дальше.
— Ни о чём таком не знаю, — едва ли не истерично закричала она, — немедленно выйдите отсюда!
Хоби закусил губу — еще одна не любительница людей в рабочей одежде. В этом высокомерном бизнес-центре, полном людей в галстуках и дорогих деловых костюмах, в скрипящих туфлях из натуральной кожи, попивающих приторно-сладкий карамельный латте макиато на миндальном молоке за двенадцать тысяч вон только ради пафоса и понтов, в то время как кому-то не хватает этих двенадцати тысяч, чтобы тупо поесть… Они точно заслуживают того, чтобы быть ограбленными.
— Сейчас наблюдаются помехи связи по всему зданию. Есть подозрения, что проблема может быть в разрастающейся колонии личинок.
Секретарша поморщилась.
— Личинок?.. Каких личинок?
— Личинок жуков кожеедов. Они заполонят весь ваш офис, — терпеливо пояснил Хоби.
— И съедят все ваши провода, — добавил Чонгук. — А потом возьмутся за ваши ноги.
Секретарша полоснула Чона огнем своего раздражения. Ей конечно не нравилась идея о жуках, жующих ее ноги, но эти типы не нравились ей еще больше.
— Проверьте связь, — впервые вступил в беседу Тэ, поднимая с рычага телефонную трубку. Девушка возмущенно повернулась к нему, схватила предложенную трубку и нетерпеливо приложила ее к уху, чтобы услышать там абсолютную и звенящую тишину.
Тэхен зацепился взглядом за книгу, лежащую на столе. Он и она, гуляющие у самой кромки воды в бледно-розовых лучах заката. Любовный роман в мягкой обложке, прочитанный не единожды и с закладкой посередине с нарисованными розовыми танцующими сердечками. «Тайный соблазнитель».
— Извините, — он мягко улыбнулся девушке, опять привлекая ее внимание, — мне кажется, я несколько раз видел вас в кафетерии внизу. Я… хотел подойти, но побоялся.
У той сразу же удивленно вытянулось лицо, весь ее пыл моментально исчез, она мигом позабыла о Хоби и Чонгуке, встретившись с бездонными глазами, зовущими ее прямиком в бурлящий желанием водоворот.
— А почему не подошли? — очень тихо спросила она, без шансов попадая в плен завлекающего ее взгляда.
Тэхен бережно накрыл своей ладонью ее руку, которая всё еще держала телефонную трубку, после чего опустил свой взгляд на ошеломленно приоткрывшиеся губы девушки.
— ТэТэ… — пробормотал Хоби, во все глаза наблюдая за развернувшейся перед ним сценой. Несмотря на то, что обольщали и заманивали в порочные сети не его, он тоже готов был заманиваться туда и обольщаться. — Ох, какой он… соблазнитель.
Чонгук хмурился, наблюдая, как секретарша таяла под откровенно искусительным взглядом Тэхена. Тэ наклонился и что-то прошептал ей на ушко и она тут же мило хихикнула. Затем он поднял глаза на Чонгука, как бы говоря — чего вы ждете?
Гук еще больше помрачнел, внутренности, как кипятком, неприятно обожгло от этого прямого и бесстрастного взгляда.
Хоби пришлось буквально тянуть Чонгука за собой, потому что тот не хотел уходить и оставлять Тэхена наедине с этой наглой и уже влюбленной в него девицей.
— Нам лучше выйти отсюда, пока они будут проверять, — по-прежнему негромко проговорил Тэ, и секретарша, оглянувшись на кабинет босса, куда зашли эти двое рабочих, поколебавшись, позволила этому принцу в простых одеждах утянуть себя в коридор.
— Этот айтишник перегибает палку, — буркнул Чонгук, едва они с Хоупом, наконец, оказались в нужном им месте. — Строит глазки всем подряд.
— Молодчинка ТэТэ, отвлек эту мадам, — Хоби быстро пробежался глазами по большому кабинету, пытаясь прикинуть, где здесь может прятаться сейф. — А то ни ты, ни я ей явно не зашли.
— Мы пришли сюда не девиц клеить, а работать, — не согласился Гук, наметанным глазом вора с пятнадцатилетним стажем с первого взгляда определяя место с сейфом — за картиной с собаками, играющими в покер. Просто ебучая классика.
Встраиваемый несгораемый сейф, электронный замок. Ничего сложного. Он быстро достал из внутреннего кармана всё необходимое для взлома.
— Играет в святошу, а сам… — пробормотал он, подключая к сейфу брутфорс для подбора кода, и параллельно ловко орудуя отмычками.
— Время?
— Пятьдесят. Возможно, сорок пять.
— Надеюсь, ТэТэ удержит внимание этой мегеры.
Чонгук в ответ красноречиво язвительно хмыкнул, предпочитая не отвечать.
— ТэТэ очень красивый, — продолжил Хоби и, пока Чонгук занимался сейфом, прятал всё, что плохо лежало в свои безразмерные карманы. — Ты же заметил это?
— Не заметил, — фыркнул Гук, продолжая работу. Каждое его действие было быстрым, выверенным и четкими. Он знал, что вскроет эту консервную банку меньше, чем за минуту. Только бы там было то, что они искали.
— Это всё его шмотки… Его бы в бутик на Хондэ и пару часов в кресле у стилиста с Каннама, и ты от айдола хер бы его отличил. Нам повезло такую красоту себе отхватить. Надеюсь, он останется с нами, — продолжал рассуждать Хоби, засовывая в карман серебряный портсигар.
Чонгук был абсолютно не согласен — не надо Тэхена ни в бутики, ни к стилисту. Каждый, у кого есть глаза, и так прекрасно всё видит. Но промолчал, так как вести беседы с Хоупом было не в его привычке.
— Хочу за ним приударить. Мне кажется, я ему нравлюсь. Я вообще всем нравлюсь, — Хоби взглянул на часы. — Тридцать две.
Чонгук стиснул зубы, поменял инструмент на другой, с косыми зубцами, беспрестанно при этом наблюдая за устройством для подбора пароля.
Невзламываемых сейфов не существует в принципе. Вопрос лишь в том, сколько времени это займет, и насколько элегантно будет взломан замок.
Чонгуку довелось вскрывать самые разные и самые совершенные сейфы в мире. А этот точно не тянул на совершенство. Так что тридцать семь секунд — даже меньше, чем он изначально предположил, и вуаля — долгожданный щелчок и дверца с тихим шипением приветливо распахнулась. Элегантность, мать твою, в самом ее ебучем проявлении.
Еще через шестьдесят секунд, сделав всё, что надо, они появились в коридоре, где секретарша, отбросив любую стыдливость и смущение, уже вовсю кокетничала с Тэхеном, закатывая при этом глазки и трогая его грудь своими наманикюренными пальчиками, полностью забив на непонятных рабочих в офисе и все свои обязанности. С другой стороны, ее можно было понять — не каждый день в ее унылой секретарской комнате появляется такой охрененный красавчик.
— Вы в безопасности, кожееды уничтожены, — буркнул Гук, хватая Тэхена за руку и уводя за собой, не обращая внимания на шок, неудовольствие и явное сопротивление с его стороны.
Пока Хоуп звонил Джину, чтобы тот запустил лифты и спас, в конце концов, застрявший и страдающий у лифтов бизнес-центр, который уже потихоньку начал недовольно и взволнованно гудеть (время — деньги, и все дела), Тэ сверлил Чона негодующим взглядом. Его злило и то, что Чонгук к нему прикоснулся, хотя сам пообещал этого больше не делать, и то, что тот беспардонно влез в его дела.
Но Гук успешно делал вид, что не замечает чужого испепеляющего взгляда, и терпеливо ждал, пока подъедет лифт (Хоби заявил, что ни в какую не пойдет по лестнице, а они оба должны быть рядом с ним).
— Ну что ж, первый этап пройден, — они с трудом впихнулись в переполненную кабинку лифта, делая вид, что не замечают недовольства окружающих, не желающих делить пространство с рабочим классом. Один господин, впрочем, выразил это не только красноречивым взглядом, но и соответствующим сердитым комментарием, на что Хоуп тут же громко добавил: — У некоторых людей денег больше чем мозгов. И все они собралось здесь.
Чонгук в это время лишил грубияна его дорогих часов Patek Philippe, портмоне и картхолдера от Billionaire, солнцезащитных очков от Dior и ключа от Porsche, передавая всё это офигевшему Тэхену, который послушно (а выхода, блин, не было!) поспешно всё паковал в свои карманы.
— Все вокруг пидорасы, а мы одни д’артаньяны, — проворчал Хоуп, когда лифт их, наконец, выплюнул на первом этаже. — Что за народ пошел? Скорей бы Док вернулся, я уже конкретно заебался в этом большом, противном и прогнившем мире. Хочу обратно в мой Центр, где нет людей, а есть Маргарита, тик ток и кальян на дыне.
На улице Чонгук, не спрашивая, конечно, разрешения, достал из кармана Тэхена украденные очки и нацепил их на нос ничего не понимающего Тэ. И вынужден был признать, что Хоуп прав — дорогие вещи делали Тэхена сразу каким-то далеким и тоже очень дорогим. И вообще было непонятно, каким образом он так долго продержался простым айтишником в своем государственном социальном центре.
Когда они подъехали к Центру, Хоуп сразу же вывалился из минивэна и поспешил к их покосившемуся и дряхлому с виду зданию, так как всё его естество требовало сбросить одежду, захватить разрисованное красными драконами кимоно и провести пару часов в обнимку с аперолем в джакузи, наслаждаясь приятным водным массажем и, возможно, еще и подрочив на обольстительного ТэТэ, соблазняющего ту тупую секретаршу.
Тэхен собирался было выйти из машины вслед за ним, но Гук жестом его остановил. Темные глаза буквально впились в мгновенно сузившиеся зрачки Тэ.
— Ничего не забыл? Ты обещал помощь выяснить, кто тот чувак с фото.
Тэхен вначале не понял, что за чувак с фото, потом вспомнил. Портрет, который прислал Чонгуку Док.
— Хорошо, — он, помедлив, нехотя кивнул, осознавая, что как бы ни хотелось послать подальше этого подлого вора, который с легкостью играл его эмоциями и чувствами, обещанное нужно выполнять.
— Я завтра заеду.
Чонгук кивнул на дверь, прозрачно намекая, что теперь Тэхен может сваливать, что, конечно же, заставило Тэ в очередной раз внутри взорваться гневом.
Ну что ж, больше Чонгук не играет в хорошее к нему отношение, и теперь видно, как он на самом деле относится к Тэхену.
Никак.
***
Юнги в гостиной перебирал новые кисти, которые притащил ему Халк, искоса наблюдая за Хоупом. Тот играл пультом от телевизора, перещелкивая канал каждые 0,03 секунды.
Рука лидера Центра периодически путалась в его темных, волнистых волосах, на которых еще сохранялись следы давней завивки, в краешках глаз притаились блестки, черный матовый, немного облупленный лак на ногтях и браслеты хиппи на тонких запястьях. Короткие апельсиновые шорты, которые почти полностью закрывала белая вышитая бисером и пайетками индийская туника, и завершающие весь этот образ лаймовые утепленные угги.
Юнги в жизни своей не видел такого яркого человека. Настолько уверенного в себе, настолько плюющего на мнение других. Такими свободными мы мечтаем быть, но и в мыслях не допускаем, что способны стать такими же.
Столько лет прошло, а Юн будто по-прежнему живет в том самом погожем летнем дне, когда увидел смеющегося парня, прижимающего собачку к своей груди и убегающего от полиции.
Юнги любил его искренне, сильно и давно. Прошел все возможные стадии принятия чужой нелюбви. С первой по пятую, с пятой по первую. Но ничего не менялось. Он по-прежнему продолжал чего-то ждать.
Любовь — это когда ты смотришь на человека и понимаешь: ты умрешь за него, убьешь ради него и хочешь жить ради него. Но нужна ли такая любовь, если она без ответа? Если она никому, по сути, не нужна?
Боишься потерять? Потеряй и больше не бойся.
Но как же тяжело всё-таки это сделать. Отказаться от того, кто столько лет безраздельно живет в твоем сердце. Особенно, если он не дает уйти. Особенно, если…
Хоби всем корпусом повернулся к Мину, пока на четырех экранах во весь голос транслировалось какое-то кулинарное шоу. На его лице нарисовалась яркая, даже мальчишечья улыбка.
— Они все купились на картину. До Лиссабона ни у кого и мысли не возникло, что она была написана всего лишь месяц назад. И то, там ее просветили только из-за страховщиков. Хорошая работа. Мальтипу.
спектр
фф
zzzy
Тэхён и Чонгук, ох два идиота, которые ходят вокруг да около, Чонгук ревнует, а Тэхену ещё больно. Но это лишь показывает, что они уже друг в друге. 💔
Спасибо тебе за эту главу, очень интересно было узнать о Юнги, его мыслях и его любви💜, ну и как всегда преклоняюсь перед тем как ты мастерски прорабатываешь детали и сюжет.
Очень интересно раскрывается история Юнги. А его поведению и ходу мыслей на собрании - отдельный плюс) Особенно улыбнул разноцветный котяра)))
Даже второстепенные персонажи бизнес-центра красочно описаны, что уж говорить про главных героев! Их характеры и поступки на уровне "Верю!"
Да и все события логичны, последовательны и описаны с точностью до мелочей.
А уж какое напряжение искрит между Тэхёном и Чонгуком! Занимательная динамика у них в отношениях))
и небольшой тоски. Мне кажется многим знакомо состояние Юнги, когда душа и сердце искренне молит о том самом, но звук их молитвы разбивается вдребезги о реальность. Больно, в такую мелкую крошку, что все эти крошечные осколки не сможет вынуть ни один самый умелый хирург.Эта глава дала мне понять, что у Юнги ещё более узкая клетка в Спектре, чем даже у Джина. У него забрали свободу передвижения, у Юнги свободу сердца. Находится в обществе, которое заставляет преодолевать путь от 1 до 5 туда и обратно, снова и снова… это наверное даже больнее чем потеря возможности свободы передвижения. Хотя, пока пишу, понимаю, что на самом деле они равнозначны.
Так хочется чтоб у всех всё было хорошо..А сейчас так сложно..Обожаю как автор погружает в жизнь персонажей, из чего и как складывался характер и привычки каждого.Очень, очень-очень интересно!
Каждый член Спектра со своей историей ..создается впечатление вакуума, что засасывает туда людей, использует, и есть ли возможность вырваться оттуда..
жду продолжения 👍