Виктор Воробьев

Юрка выпрыгнул из путешествия в свою старую советскую многоэтажку. Вбежав, попутно отряхивая ботинки от снега, по бетонной лестнице на третий этаж он мысленно уже был в своей комнате. Родители с кучей сумок и огромным потрепанным чемоданом с десятком наклеек всё еще ждали лифта, который кто-то наверху не мог никак отпустить. Юрке же не терпелось очутиться за своим столом.

Тёмное море плавно перетекало в ночное небо, и невозможно было увидеть где заканчиваются мертвые созвездия и начинаются светящиеся морские жители. Всё сливалось в единое мерцающее шумное полотно. Алина стояла на самом краю бескрайнего океана космоса и уже различала вдали мигающие красные огоньки авиалайнера. Брат должен был вот-вот приземлится и нужно было уже ехать в аэропорт. Сколько же они не виделись?

Следующим днём они поднимались к огромной белой мраморной статуе Будды, сидящем с полуприкрытыми глазами на вершине горы в позе лотоса. Алина представляла, как в отличие от кошек, дремлющих на этих ступеньках вечность, она становилась чуть взрослее с каждым новым шагом. На вершине, у подножия статуи, тысячи золотых пластинок в виде сердец, с еще свежими или уже потертыми надписями висели повсюду, куда могла дотянуться человеческая рука. Имена, судьбы, желания касались друг друга и издавали миллиарды звенящих звуков, которые уносились и растворялись вместе с порывами ветра где-то в пространстве под облаками. На одном из деревьев, должно трепетать и их семейное сердце, оставленное когда-то здесь их родителями. Снимая свои рюкзаки мужчина и женщина подошли на смотровую площадку, с которой виднелся небольшой город, пляж и бескрайнее море. Алина была рада снова быть рядом с братом, здесь. Именно здесь и сейчас, так рядом.

Пепел из двух капсул с подписями «Мама» и «Папа» сливался в единый поток, подхватывался звенящими порывами ветра и уносился в сторону моря. На мгновение ей показалось что звон от золотых пластин вовсе и не снаружи, а исходит из её груди, вытаскивая что-то забытое из глубин детства. И вот она, маленькая Алина, девочка с двумя косичками, среди статуй золотых Будд вместе со своим маленьким братиком уже дурачится внутри храма, падая пытается сесть в позу лотоса словно они маленькие обезьянки. А на улице слышен крик мартышек, вместе с которыми они всей семьей скрываются среди деревьев от внезапного ливня под навесом. И папа незаметно целует маму, держит за руку брата, несёт её маленькую на своих плечах. И она прижимает к себе белого пушистого игрушечного кота, в котором утопают её маленькие ручки и которого она потеряла еще в детстве где-то в этих краях. Он наверное так и остался здесь на этих ступеньках. И всё это в единый момент. И звон, нескончаемый звон сердец. А еще аромат палочек, которые Папа и Ярослав зажигают, ставят в огромный сосуд с пеплом, который один в один похож на этот падающий, улетающий в сторону моря. И вот взрослый брат, стоит рядом, похожий на папу, держит её за руку. И нет ни прошлого, ни будущего. Только бесконечный звон внутри и снаружи.

…глаза открылись. В руке была капсула, комплекс витаминов группы B. Тимур проглотил её и тут же сел за письменный стол, на котором лежал огромный исчерченный лист бумаги. Сон стремительно ускользал, мысли цеплялись друг за друга, возраст давал о себе знать. Ручка быстро побежала по бумаге, дополняя огромную картину узора новым символом, который переплетался с десятками других.

За окном была осень. Кот тёрся о ноги хозяина и мурлыкал, прося завтрака. Покончив с рисунком, мужчина взял питомца на руки и отнёс к миске на кухне. Возвратившись, Тимур в последний раз оглядел свою полупустую комнату. На столе стояло счастливое фото маленького мальчика и улыбающейся женщины. Веки слипались. Тимур взял телефон и остаток средств с карты перевел Анне с сообщением «Сегодня. Удачи». Боясь что пройдет сонливость мужчина поспешил в кровать, повернулся на правый бок, закрыл глаза и стал глубоко дышать. Через минуту кровь насыщенная кислородом уже бежала в самые далёкие уголки мозга, в котором как эхо отражался звук мурчащего кота, уже пристроившимся у его ног…

…звёзды вращались, созвездия ночного неба превращались в огромные летающие корабли инопланетян, прибывших из иных миров. Нереальность происходящего мгновенно превратилось в осознание, что это лишь сон. Этот сюжет тысячи раз восхищал Тимура зрелищностью и масштабами. В реальности здесь он помнил себя ребёнком, выбегающим ночами во двор, чтобы любоваться таким недосягаемым бесконечным космосом. Воспоминания затягивали его в детство и небо начинало сливаться в единую мерцающую кашу, унося осознанность куда-то во тьму космоса. Он тут же перевёл свой взор на руки. Их окутывало поднимающееся вверх голубое пламя, на руках проступал знакомый узор. Детали становились всё чётче, контроль над сном возвращался. Судя по узору, Тимур осознался в мирах детских фантазий, свершений и путешествий. Отсюда нужно было скорее бежать, пока очередной новый сюжет из детства не втянул его в себя.