Валар Моргулис. Никто. Пролог

— Валар Моргулис. — тело паромщика с негромким всплеском плюхнулось в темную воду канала. 

Луна медленно выползла из-за тучи, осветив переулок и мое лицо отразилось в мутноватой реке. Темно-фиолетовый  глаз, подарок Многоликого, неярко светился в темноте в те  моменты, когда я забираю чью-то жизнь. Зеленый оставался скрытым в тени капюшона. Светлые волосы с редкой сединой обрамляли чуть угловатое лицо высокого юноши, еще не мужчины. 

Встряхнувшись, я сел в лодку убитого человека и поплыл к месту, которое называл домом вот уже четыре года. Дом Черно-Белого приютил меня в двенадцать лет, заприметив  в одной из бойцовских ям Мира. Как я там оказался? Что ж, жизнь не всегда дает нам те карты, которые мы хотим. Так случилось и в моем случае. 

Я родился на Драконьем камне, и детство провел там же, среди дыма Драконьей горы и соленой воды Узкого Моря. Я вставал утром, прямо перед рассветом и помогал матери на кухне приготовить завтрак в таверне, затем до полудня  бегал по скалистому берегу, собирая обсидиан и складывая из него замки и скульптуры рыцарей прошлого. Иногда я рыбачил с Реном, старым рыбаком, заставшим недолгое правление Эйгона Невероятного. Старик рассказывал мне истории о Танце Драконов, о королевских гвардейцах: о сире Дункане Высоком, о сире Редвине и даже о Кристоне Своевольном, восхваляя благородство и осуждая отступничество.

“Клятвы, малыш — это основа нашего общества. День, когда рыцари нарушат клятву хранить короля, будет черным днем для нас всех и началом конца” — здесь старик всегда затыкался, не желая продолжать и мы рыбачили дальше в тишине. И так все повторялось изо дня в день. Я не говорил старику, что так называемые рыцари нарушают свои клятвы на каждом шагу. Я жил в таверне, помните?  Старик как ребенок обижался на правду и переставал рассказывать сказки, а я тогда сильно любил его истории.  

Поэтому я молчал, да поддакивал в нужные моменты, но в  глубине души я  всегда верил, что единственная клятва, которая имеет значения — это клятва верности себе и своим идеалам. И те, кто эту клятву сумеет не нарушить, станет великим. А уж рыцарем или лордом, или (упаси Семеро!) рыбаком, не имеет значения.

Когда Рен захворал, и слег в могилу, я продолжил ходить в море на его маленькой лодочке и вспоминал его рассказы о былых временах. О королях и королевах, о Белых Ходоках и Эпохе Героев. Истории о драконах стали чем-то особенным в этом списке. В мечтах я представлял себя Эйгоном Завоевателем верхом на драконе. Лодка представлялась моим драконом, а весло — плетью.  Махать веслом, как плетью, было весело, а вот переворачиваться на лодке в воду не очень. Дракона боги мне не дали, но дали любящую семью. Жаль, что ценность открылась для меня так поздно.

Вечером, в сумерках, я пробирался на Драконью гору и исследовал каждую пещеру, каждый камешек вокруг. Я излазил вдоль и поперек весь остров. Никто из жителей не знал его, как знаю я. Было лишь  с пару пещер, в которые я не осмелился залезть. От одной так и пыхало жаром и дымом, туда идти значило желать смерти.

Вторая отличалась от первой, как лето отличается от зимы. Потусторонний холод пробирал до костей, стоило едва посмотреть внутрь. Вглядываясь в темные проходы, мне  казалось, что в мою сторону смотрел дикий зверь, готовясь разорвать меня на множество маленьких Лореонов.  

Я бежал оттуда прочь, не разбирая дороги, и долгие холодные ночи просыпался,   с ужасом вспоминая эти темные провалы, говоря всем желающим послушать, что нашел проход в Пекло и что там не жарко, а совсем наоборот. Некоторые смеялись надо мной, называя лгуном и трусом.  Некоторые осмелились войти внутрь. Они не вернулись. С тех пор люди старались избегать моего общества. Лодка и весло — друзья на всю жизнь!

Так и проходили мои детские годы, пока остров не посетил один из Железных капитанов. И моя жизнь совершила один из тех дерьмовых поворотов, на которые так щедр этот мир. 

Беспалый Джо, как его звали сами железнорожденные ублюдки, не привлекателен, ни как личность, ни как человек. В деревне  по случаю именин принца не было ни одного солдата, они ушли в замок, чтобы усилить охрану замка.

 Старый пират решил не упускать шанс. Дождавшись наступления ночи, его люди разграбили деревню.   Джо приглянулась моя мать, и в ту же ночь он ее изнасиловал, прямо поверх мертвого тела моего отца( я стал его считать отцом, он был добр ко мне, а имени настоящего я не знал). Он заставил меня  смотреть, как вбивает свою мужественность в ее тело, грубо тиская за груди, как она стонет от боли с каждым  ударом плоти о плоть,  как уходит блеск жизни из ее глаз. Я наблюдал и плакал от бессилия, стирая руки  в кровь, пытаясь вырваться из пут. Но что мог сделать одиннадцатилетний мальчишка взрослому мужчине? Ничего. Мы выжили, а остальные  — нет.

Удар лодки о пристань прервал воспоминания.  Все люди должны служить, и моя служба на сегодня еще не закончилась.

  Громада Черно-белого дома возвышалась над островом Богов, как Титан, готовый свергнуть любого выскочку.             Каменный мост соединял храм Многоликого с Островом Богов, где находились храмы всех религий со всего света: Камни Безмолвного Бога,Лабиринт Творца узоров, Храм Владыки Света, огненного бога, и Храм Великого Пастыря, Лунные Певцы  и многие другие. Здание Черно-белого Дома возвышалось над ними всеми, показывая, что никто в мире не выше смерти. Валар Моргулис — все люди смертны или, все люди должны умереть. Почему боги должны быть исключением?

У края пристани притулилась еще одна лодка, кроме моей. Она чем-то напоминала старую лодку старика. Что-то среднее между пирогой и однопалубным шлюпом, выполненное из темного дерева неизвестного происхождения. Под внезапным порывом ветра лодка закачалась на волнах, жалобно поскрипывая на ветру. 

— Интересно, кто это? Желающие испить из чаши обычно приходят днем. — возможно, новое имя? Надеюсь, этот заказ передадут мне. Как же осточертели эти туманные воды, да раскрашенные лица!

Жизнь в храме была… скучной. Дарить подарки другим я начал недавно, а жизнь служки не наполнена событиями. Долгое время они присматривались ко мне, каждый месяц, предлагая устроить на судно моряком или слугой в дом богатого торговца. Затем меня отправили жить в город, наблюдать  за жизнью людей. После года такой жизни меня стали учить серьезно. Игра лиц, бег по листам не издавая  звука, жизнь без зрения. Про смену лиц речи даже не шло. Каждый вечер все послушники собирались вокруг черного пруда и молились Многоликому. Не все были рады новому пополнению в своих рядах  

“У меня мурашки по кожи от одного взгляда на него. Что-то неправильное в его глазах. У людей не должно быть таких глаз. Когда он смотрит на меня, я чувствую, как до моей смерти остаются считанные секунды, но я остаюсь жить. Это неправильно!” — говорил Никто, что любил носить маску дворянина. 

“Эти глаза — дар Многоликого. Кто мы такие, чтобы отказывать ему(Богу) в новом жреце?” — возражал Чумнолицый. Остальные голоса сливались в многоголосый гул, в котором невозможно ничего разобрать.

Видимо мой глаз может напугать даже легендарных Безликих. Они избегали меня, как чумы, оставаясь лишь затем, чтобы отдать указания или объяснить суть тренировки. 

— Что-то я слишком далеко ушел в себя. Нехорошо. Валар Моргулис! — Черная дверь открылась передо мной и сама собой захлопнулась за спиной.

Внутри помещения стояли десятки статуй воплощающих аспект Смерти из разных религий.  Около одной из них стояли два человека: Добрый человек и неизвестный старик.

“Мне показалось или стало холоднее?” —  вспомнились синие глаза из недавнего сна. 

Старик протянул Доброму человеку пергамент и испил из черной чаши, лежащей рядом, со словами “Жизнь за жизнь” Есть только два вида оплаты — Можно жизнью заплатить за жизнь, или отдать ценность, равную жизни человека. 

 — Многоликий взял свое. — Добрый человек ничего не сказал. Кивнув, я оставил его наедине со своими мыслями.  Здесь не принято влезать в чужие дела

В зале Чужих Ликов было тихо. Слабые огни свечей догорали и затухали подобно солнцу на закате. Утром придут послушники и заставят гореть свечи вновь. В бликах света кажется, что это лица живых людей, но это иллюзия. Смерть отметила здесь каждое лицо. И мое тоже. Иногда  они обретают возможность посмотреть на мир при помощи Людей без Лица, но чаще томятся в забвении. 

Королевы и Короли, торговцы и рыцари,  все умирают. Их лица на витринах служат напоминанием об этом каждому послушнику или жрецу. Я прошел мимо, не обратив на них внимания. Там, в конце Зала, в  неприметном уголке висело еще одно лицо. Чуть угловатое, оно было похоже на мое собственное. В пустых глазницах манекена воображение непроизвольно рисовало картину прекрасных зеленых глаз. Губы, навечно застывшие в улыбке, Шрам на щеке , оставшийся от…

Не будем об этом. 

Безликий отказывается от привязанностей, посвящая себя Богу Смерти. И все же, в который раз рука тянется, чтобы надеть эту маску.  Чужие  воспоминания  вновь наполняют голову:  последние мгновения жизни человека, которого я любил. Человека, которого я убил. 

Безликие молятся Многоликому у пруда. Я молюсь Многоликому, надевая лицо матери.  

— Ничто не забыто. Никто не забыт.

Когда-нибудь я перестану  это делать. Но этот день не сегодня.

**************************************************************************************************

Надев свои черно-белые одежды жреца, я спустился на завтрак. Умма приготовила нам в этот раз суп с креветками и моллюсков, запеченных в йитийском соусе, в качестве десерта. Мм, вкуснятина!

Каждый присоединяется к Безликим по своим причинам: кто-то из мести, кто-то  ради интереса. Здесь никого не держат насильно. Бывает, даже помогают устроить жизнь, если человек не хочет отказываться от старой жизни. Браавос — дом и игровая площадка для этих убийц. Нет секрета, который вы могли сохранить от Безликих в этом городе.

Я присоединился из отчаяния. Магистр, которому меня продал Железнорожденный, очень любил маленьких мальчиков и я говорю сейчас не про отцовскую любовь.  Пришлось вылечить старика от его нездоровых наклонностей. Смертельно вылечить. Мне удалось ускользнуть от охраны, от стражников, но от Якена ускользнуть не получилось.   Монета дала доступ в трюм браавоского судна, а фраза “Валар Моргулис” открыла двери Черно-белого дома. 

За все нужно платить, и за свой приют я расплатился службой. После завтрака Добрый человек протянул  мне пергамент с новым именем.

Пергамент, оказавшийся у меня в руке, вызвал… Ну, даже не знаю. Шок? недоумение? Страх? Нет. 

Возбуждение. Да. Именно так.

С чего такая реакция, спросите вы? Потому что имя, написанное корявым неровным почерком, было  — Эйрис Таргариен. 

— Валар Моргулис.

— Валар Дохаерис.

Вечером того же дня испуганный капитан браавосского судна “Лунная тень” получил на борту нового пассажира.

*********************************************************************************************************

Королевская Гавань. 283г После Колокольной  Битвы 

Рука воришки застыла  в воздухе, пойманная рядом с кошельком. Вторая удерживала довольно увесистый серый мешок. Очередной нищий мальчик, желающий прокормить свою семью. Видно думал, я легкая цель, но ошибся. На мгновение возникла мысль дать ему подарок, но быстро исчезла. Все цели Безликих  записывались в специальный свиток чернилами, зачарованными колдунами из Асшая.  Имя человека, связанное с тенью,  окрашивалось в белый цвет, означая, что человек жив, и темнело со смертью цели. Безликим было запрещено отвлекаться на посторонние цели, пока имя в списке не почернеет,  но все же, все же…

  Для столицы Семи Королевств здесь, на мой вкус, слишком много бедняков.

 Браавос отличался в этом плане в лучшую сторону. Сироты содержались в детских домах, спонсируемых Морским лордом и Железным Банком. Затем эти сироты вырастали в моряков, торговцев, лихих браавоси, известных по всему миру своими танцами на воде. Из поколения  в поколение слава Браавоса как сильнейшего свободного города растет.

Немалую роль при этом сыграл орден. Трудно играть в игры власти, когда у тебя за спиной маячит тень убийцы. Обидишь не того, немного переборщишь, и человек пойдет в Черно-белый дом. Поэтому Браавосийцы культурно были более настроены на диалог и сотрудничество, чем люди Вестероса. Браавос вел освободительные войны против других городов Эссоса, практикующих работорговлю, и никогда, против собственных граждан. Открыто, разумеется. 

Как итог, Вестерос полыхал в пламени  войны каждые двадцать-тридцать лет. В Браавосе же была тишина.  Есть о чем задуматься, правда? 

Получив легкую затрещину(за то, что попался), несостоявшийся карманник  скрылся в толпе, а я направился  в сторону Блошиного конца. Узкие улочки изгибались замысловатым образом,  непроизвольно отводя внимание. Неудивительно, что Золотые плащи предпочитают здесь не появляться в вечернее время, да и сейчас не видно ни одного стражника. Чуть зазеваешься, и на ужин у этих доходяг будет супчик из человечины.

По мере того как я углублялся в переулки, худых людей с впавшими глазами, чуть мутными от голода, становилось больше. Никто не пробовал на меня напасть, но с наступлением темноты это могло измениться. Отчаяние  толкает нищего на безумные поступки.

Неровные здания на мгновение расступились, открывая перед взором старый, но добротно сделанный дом из дерева, с отвалившейся облицовкой. Он был достаточно большим, чтобы вместить в себя несколько семей, но недостаточно, чтобы заинтересовать одну из банд. Ставни на окнах были закрыты. Сквозь маленькие щели  в них, если присмотреться, то можно было увидеть, как горел неяркий свет. Сиротский приют, его держал старый священник, по имени Бенфред Уотерс.

Мешок напомнил о себе легким ударом о спину. Перехватив ношу поудобнее, я зашел внутрь. Заскрипевшая дверь  сразу привлекла внимание владельца. Чуть наморщив лоб он с кряхтением поднялся со стула и, взяв трость, последовал ко мне. Суровые глаза всякого повидавшего в этой жизни человека потеплели, когда он узнал в посетителе своего знакомого.

— Каин! Рад тебя видеть! Как тебе Королевская Гавань? — Вонь, идиоты, нищета.

— Неописуемо, Бен, неописуемо. — старик ухмыльнулся, понимая ход моих мыслей. Мешок был сброшен на ближайшую свободную скамью —. Здесь немного еды для ребят. Пирожки от Лии, крупа, хлеб и немного сладостей. 

 На этот дом я наткнулся случайно, когда несколько недель исследовал столицу. Истории утверждают, что замок испещрен тайными ходами. Некоторые даже ведут прямо в город. Мейгор Жестокий приказал убить всех строителей после завершения строительства, чтобы никто не смог подобраться к королевской семье, используя эти знания.  

В один из этих дней мое внимание привлек старик, читающий проповеди на площади. Одетый в старую, поношенную одежду, с огнем в глазах, старик, так не похожий на остальных септонов увлеченно рассказывал о Семерых.

О Матери, дарующей милосердие, заботу и доброту. О Кузнеце, поощряющим всякий благочестивый труд, О Деве, хранящей свою невинность и любознательность даже  в тяжелые времена. Он говорил и об остальных, но мой натренированный разум убийцы выделил из речи этих троих. Что-то особенное для него было в этих трех ликах.

 Желая узнать больше , я тогда последовал за ним. “Милосердие - это прерогатива сильных. Так как же Матерь дарует милосердие, коли силы в ней нет?” Мой вопрос остановил Бена в дверях. Несмотря на внезапность моего появления, старик не испугался, вместо ответа пригласив в приют.

“Милосердие не имеет ничего общего с силой, как ты  себе это представляешь, молодой человек. Само милосердие и есть сила, но сила не телесная, а духовная. Посмотри на этих детей. Год назад они дрались в кровь друг с другом за лишний кусок еды, пока я не предложил им кров. Сегодня они предлагают вдовам помочь с уборкой,помогают старушкам нести тяжелую ношу, усердно изучают Семиконечную Звезду. Дадут Семеро, они вырастут достойными людьми. Я не могу помочь всем, но этих детей я не брошу. Это и есть милосердие, оно в моем сердце, в моей душе”

С тех пор я ежедневно находил время для приюта. Приносил еду, играл с детьми, вместе слушал уроки септона. Вечерние разговоры с Уотерсом также открывали столицу с иной  стороны.

— Говорят, Коннингтон проиграл битву у Каменной септы. Дурак носился по городу в поисках Баратеона, пока Талли и Старки не поимели его в зад!  — насколько человечно он относился к детям, настолько же сильно  не сдерживал себя в выражениях касательно власть имущих. Дети играли на улице. Роза, старая вдова, иногда помогающая в готовке, была на кухне. Так что мы могли не сдерживаться в выражениях.

— У него не было выбора. Не сжигать же город из-за одного человека? — да, Эйриса там не было. Повезло жителям.

— Верно. Да только война будет разгораться все сильнее, а страдать будут невинные люди. — пока кто-нибудь не убьет короля, но вслух я этого не сказал.

— Что же, остается пожелать удачи принцу в предстоящей битве, иначе… — наши взгляды сошлись на детях. Участь захваченного города не то, что можно пожелать ребенку.

Мы выпили немного вина. Остаток вечера прошел в неловких разговорах. Каждый думал о своем, предпочитая не делиться с другим своими страхами. 

Меня поджимало время. Обычной тактикой в работе Безликих была смена лиц. Они брали лицо у кого-то, кто имел доступ к цели и устраняли ее, как только представлялся шанс. К сожалению, в вопросе  безопасности король был очень осторожен, позволяя охранять себя только королевским гвардейцам. Стражники Таргариенов постоянно сменялись, не давая постоянного доступа в замок, а Золотые плащи и вовсе  его не имели. В замок было невозможно попасть обычным путем. Но через тайные ходы… 

Возможно. Это было второй причиной, почему я ходил сюда каждый день. Мои размышления прервались шумной компанией детей, забежавших в двери. На несколько десятков минут  столовая стала королевством безумия, быстро прекратившимся с парой жестких словесных оплеух от Розы. Старая ведьма знала, как управляться с детьми. Честно говоря, я не знаю, как старик справился бы с этими демонами, если бы не эта святая женщина. Слишком мягкое у него сердце, да.

— Рози, я не вижу Билли. — обеспокоенно спросил Бен. — Дети тоже его не видели .

— Гуляет, как всегда. Этот сорванец… — страх был хорошо скрыт в голосе женщины. Для остальных, но не для меня.

—  Он опять играл с теми калеками. — Лизи робко вжала голову в плечи от внимания взрослых, но продолжила. — Я говорила ему, что они странные, но он не послушал. Это было у статуи Воина рядом со старой септой. 

— Я поищу его. —  в сердце натянулась невидимая струна. Предчувствие  чьей-то смерти. Уверен, что мой левый глаз сейчас светится. Может быть, я еще успею спасти дурака.( Конечно, нет. Многоликий не отпускает своих жертв так легко)

— Но там уже темно. — Ночь темна и полна ужасов, вспомнилась самая частая фраза в проповедях красных жрецов. Самый страшный ужас в этом городе — я, Лизи.

— Все в порядке. Со мной ничего не случится. — обычно с другими случаются разные неприятности, созданные мной.

В сумерках покинув приют, я направился на поиски. В городе, кроме Септы Бейлора, было много других помельче. Они собирали вокруг много людей днем, а ночью патрулировались золотыми плащами. Факелы горели круглосуточно, это было безопасное место даже ночью.

Эта септа являлась исключением из правил. Местный септон сильно разругался с Верховным собратом, из-за чего церквушка не получала былого уровня пожертвований. Дворяне избегали этого места, чтобы не злить начальство этого священника. И, как итог, по ночам тут было темнее, чем в Блошином дне.

  — Вы не видели мальчика, рыжеволосого, со смешной шляпой на голове. Да, как у меня. С дурацким павлиньим хвостом, ага. —  бесполезно. Так прошел час, и надежда найти мальчика таяла все сильнее, пока один из местных бродяг не указал на офицера стражников.

— Мальчишки не видел, но вот эти… гонялись пару часов назад за шпаной. Может, среди них был твой малец. — пара медяков перекочевала в руки оборванца, а мой путь продолжился в сторону хмурого стражника.

— Чего тебе? — недружелюбно процедил сквозь зубы офицер. На вид ему было не больше двадцати. Миловидное лицо портили светлые, лохматые космы, падающие на лицо. Да тебе бы подстричься, парень. Хм, воняет дерьмом. Ах, кажется я начинаю догадываться, что произошло. 

— Я ищу парня, рыжеволосого…

— в дурацкой накидке, синей шляпе, с таким противным голосом? — с каждым словом парень краснел все больше. Кстати, противный голос Билли прорезался лишь тогда, когда его чем-то обидели.  На мой кивок другой стражник сдержанно поинтересовался: — Твой?

— Нет. Он из приюта. Старый друг попросил найти потеряшку. —  на этом светловолосый резко успокоился. 

— Видели его пару часов назад. Он побежал туда. — деловито сказал старший. Его рука указала на Драконью Яму. — Там он и потерялся. Может тебе повезет больше чем нам.

Второй пробормотал что-то матерное себе под нос и они ушли.

Переулки сливались в одно целое, за каждым поворотом начинался новый переулок, без конца и края. Звенящая тишина следовала за мной. Крик разорвал тишину, струна внутри внезапно оборвалась. Я побежал в сторону, откуда доносился звук ,но не успел.  Все, что я обнаружил, было телом мальчика, остывающее в луже собственной крови. Пальцами закрыв глаза паренька, я прошептал:  — Валар Моргулис.

Ответная фраза не прозвучала.

По чувствам резануло, как тупым ножом. Чужой взгляд буравил мне спину. Не враждебный, скорее… испуганный.  Убийца! Он еще здесь, но где? Эти стены кажутся монолитными.  А что если?  Я вернулся к телу.

Билли не боролся. На лице нет ни одного следа борьбы. Он был удивлен? Мысленно поставив  себя на место ребенка, я повернулся к стене, откуда чувствовался страх. Чуть левее, чем я предполагал. Убийца развернул Билли к себе, прежде чем пырнуть ножом? Или что-то пытался скрыть? Что тут еще могло быть? Озарение пришло внезапно. Это был проход! Один из тех, что я искал.

Зная источник чужого страха, найти дверь было нетрудно. Пальцы быстро нащупали зазор. С силой надавив на стену, с глухим щелчком стена разошлась передо мной. Маленькая тень метнулась, нацелившись в мои ноги. Умно, но все же глупо. Тебе следовало бежать разу, пока я тебя не почувствовал. Тогда ты был бы жив.

Руки сомкнулись на шее ребенка и одним движением шея маленькой пташки была сломана. 

— Жизнь за жизнь, мальчик. Многоликий  справедлив.

Я чувствовал смерть, но это не должна была быть смерть Билли. Жаль.

Правая рука разжала челюсть жертвы, открывая рот. 

— Значит, это правда. Он(Варис) действительно отрезает своим  пташкам языки. Очень неосмотрительно, лорд Варис. Вы сами впустили льва в вольер.

В приют я вернулся поздно, сказав всем, что Билли ушел в новую семью. В углу столовой стояли самодельные статуи Семерых. Дети молились им перед каждым приемом пищи. В конце концов, истина всегда входит последней. И последней истиной мальчика было осознание, что есть только один Бог — Смерть.

Я поставил перед статуэткой Неведомого свечку, помолившись за душу ребенка. Она погасла задолго  до рассвета.

На следующий день Бенфред не читал проповеди, а остался играть с детьми. Красные глаза сказали мне все. Он догадался.

*************************************************************************************************

Месяц спустя.  Красная Крепость. 283г

Джейме Ланнистер спешил как мог. 

В его руке было письмо. Я точно мог сказать что там было.

Рубиновый брод. Рейгар пал. Войска повстанцев двигаются к столице. Судьба Таргариенов решена.

Воспользовавшись трехчасовым перерывом( на больший срок Эйрис не отпускал своего слугу) Джейме, примерный сын, решил предупредить папашу об изменившейся политической  ситуации. Бедный дурак. Тайвин узнал об этом куда раньше, чем  Красный замок. Наверняка он в нескольких днях от столицы, спешит предложить свои услуги королю. По старой дружбе.

Циничная ухмылка растянула губы. Я очень хорошо знал методы Старого льва из отношения к моей собственной семье. Безумного Короля ждало разочарование, последнее в его жизни. 

Прождав у одной из колонн возвращения юного льва несколько минут, я  увидел его. Гордого, надменного Ланнистера, с видом хозяина жизни вышагивающего по коридору, будто ему принадлежало здесь все, держа в одной руке шлем, другой придерживая пояс. Ошибка.

Удар быстро вывел королевского гвардейца из строя, а упасть на землю помешала другая моя рука. С трудом затащив его в проход,  я перевел дух. Со снятием доспехов пришлось повозиться. Джейме просыпался несколько раз за эти долгие полчаса и тут же засыпал от моих ударов.

Время для этого дела я выбрал  очень удачно. Варис был в Малом Совете, слушая вопли Эйрис на тему: сжечь всех. Пташки  днем этими проходами не ходят, сосредоточившись на других целях. И Безумный Король временно забыл про своего ручного льва, поглощенный вестями о гибели нелюбимого сына. Но все же это был его сын, валирийская кровь и все такое.  Я ждал этого шанса месяц.

Надеть доспехи гвардейца заняло у меня еще полчаса. Наконец, я сосредоточился на Джейме. Тот проснулся пару минут и все пытался “незаметно” снять путы. У него не получилось. 

— Кто ты? Ты хоть знаешь что натворил? Ты. — кляп заткнул распалившегося юношу, а мой ответ заставил глаза расшириться в ужасе.

— Я? Я — Никто. — нежно проведя по щеке замершего в шоке сына Тайвина, я продолжил: — При жизни меня звали Лореон Хилл. Не узнаешь? Неудивительно.

Сделав надрез в области лба, я выпил зелье из бутылки, которую подготовил заблаговременно.

— Знаешь, я долго думал, прежде чем выбрать тебя. Я думал заменить Вариса, но он не появляется в замке в местах, где никого нет. Или взять лицо Россарта, так этот идиот заперся в Гильдии, делая Дикий Огонь для Эйриса. Кто еще? Остальные члены Малого Совета почему не хотят быть рядом с пироманьяком, почему это? Кроме тебя есть несколько стражников Таргариенов, но эти даже спят вместе, если ты понимаешь, о чем я. — подвигав бровями, я продолжил. — И ты. Сын Тайвина, рыцарь в сверкающих доспехах, любимец женщин и детей, вернейший сторонник короля. Ну как вернейший. Ты просто заложник. Если ты убьешь короля, это даже в чем-то будет справедливо. Свобода — в Браавосе ценится куда больше, чем просто жизнь.

Джейме замычал.

— О, нет нет. Это не единственная причина.  Когда я был мальцом, меня  и мать продали в  бойцовские ямы Мира. Не буду утомлять тебя долгим рассказом. — левый глаз вспыхнул фиолетовым. — Я сбежал и нашел новых друзей. Не теряя надежды, я искал свою мать. Она была дочерью свечника, знаешь. Такое безобидное существо И вот, мне улыбнулась удача.  Она была найдена в дворце одного из магистров Пентоса. Только я опоздал. Человек из Западных Земель забрал ее днем ранее,выкупив у жирного ублюдка, Иллирио. Когда я ее нашел… Что ж, живые иногда могут завидовать мертвым. Единственное, что держало ее на этом свете после многих часов пыток — надежда. Я  увидел надежду в ее глазах, облегчение, что я жив, тревогу от непонимания, почему я здесь, любовь, а потом… — безжизненные глаза Безликого уставились в зеленые глаза наследника Западных Земель. — Потом я подарил ей дар Многоликого  и снял ее лицо. Каждый вечер я смотрел в ее лицо, с надеждой смотрящее в никуда  и спрашивал себя: Зачем?

Кинжал вошел в сердце Ланнистера  с негромким чавкающим звуком, мгновенно обрывая жизнь. 

— Потому что так хотел Многоликий. — ответил Джейме Ланнистер с жестокой улыбкой. 

 Железный Капитан, случайно оказавшийся в деревне, на Драконьем Камне, когда все солдаты были  в замке. Совпадение? Я знал правду. Тайвин забрал кое-что важное для меня, а я взял жизнь его драгоценного наследника. Сделка Века! Хахахаха!

************************************************************************************************

Красный Замок. Прибытие Тайвина Ланнистера.   283 г

Это было даже смешно.

Видеть, как Эйрис топает ногами, кричит в гневе, грозится сжечь меня при малейшей провинности, называет Тайвина собакой, то вшивым дворовым котом, и это при том, что этот человек — единственный, кто мог бы его спасти. Если бы он не был королем, и его не окружали идиоты,  он мог бы легко сделаться клоуном. Там, в этих бродячих цирках хватает полоумных. Уж я-то знаю, я-то знаю. Тьфу! Вспомнил этого, как его, Пестряка!

В общем, власть Эйриса была ограничена Королевской Гаванью и Драконьим Камнем. Повстанцы быстро приближались к городу, но они опоздали. Тайвин Ланнистер прибыл с двенадцатью тысячами солдат. Прямо сейчас Паук тщетно пытался отговорить Таргариена от открытия ворот.

— Ваша светлость! Мы не знаем его намерений, мои пташки не смогли проникнуть на военный совет западных лордов и…

— Довольно! А ты чего молчишь, Джейме? Словно поджавший хвост  мокрый кот, хаахаххахха. —- Эйрис засмеялся, остальные присоединились. Их фальшивый смех мог обмануть только Эйриса. Я улыбнулся яркой улыбкой. Такой, что Пицель аж поперхнулся подготовленной фразой о “верном стороннике его величества”, только и ждущего, как бы доказать свою преданность, ага.

— Королевская Гвардия поступает так, как велит король. — все равно мой ответ ничего не изменит. Безумец уже решил зажечь последний костер.

— Ха! Слушайте!  Король говорит, вы повинуетесь! Вот как себя должны вести верные слуги. Даже такие гордые, как вы, Ланнистеры! — последнее он выплюнул с несдерживаемым гневом. — Я решил! Откройте ворота!

Стражник тут же выбежал из тронного зала исполнять приказ. Малый Совет молчал. Первая жертва этой ночи, но не последняя. Остальные члены совета разошлись, кроме Россарта и… меня.

Королевская гвардия обязана защищать своего короля, днем и ночью. Иронично, да?

Так мы и стояли, пока король разглагольствовал, как сожжет всех бунтовщиков и станет драконом в Диком огне. Внезапно зазвонили колокола. Длинная очередь звуков. На город напали. 

— Предатель! Вокруг одни предатели! Джейме! Иди и принеси мне голову твоего отца! Не возвращайся без нее! — я поклонился и вышел из зала. — Россарт, те тайники под городом, я хочу….

Дальнейшего разговора услышать не удалось. Тронный зал остался позади. Одна из колонн спрятала меня от лишних взоров, давая время обдумать дальнейшие шаги.

Итак, Эйрис решил сжечь Тайвина и всю Гавань вместе с собой. Теперь отсылка королевы с его вторым сыном имеет больший  смысл. Безумец не планировал выжить, он хотел забрать с собой всех. Я долго думал о заказе. Очевидно, что Эйрис был обречен с самого начала. Ни бунтовщики, ни Рейгар его не пощадили бы.  Так зачем посылать меня? Моя ненависть к Ланнистерам была открытым секретом, как и то, что ее не удалось выбить из меня до конца. Проверка? Вполне возможно. Нередко во время заданий случалось так, что убийство одной цели  предотвращало убийство другой. Это впервые, когда от решения Безликого зависел весь город. Они хотели  увидеть, что я поставлю выше: жизни сотен тысяч людей или мою месть? В таком случае, у меня был ответ.

Двери распахнулись, из нее быстрым шагом почти выбежал алхимик. Он остановился, увидев неожиданное препятствие на пути.

— Ланнистер? Разве ты не должен быть в другом месте? — недоверчиво спросил. Бегающие глаза метались из стороны в сторону с сумасшедшей скоростью, пытаясь найти несуществующий  выход.

— Я ждал тебя, мой друг, чтобы спросить тебя. Видишь ли, у меня дилемма, и только ты можешь мне помочь. — с удивлением понимаю, что это действительно так.

— Кконечно, млорд — заикаясь, ответил Россарт. — Ввсем, ччем могу.

— Милорд.

— Ччто? Боюсь, я не понимаю…

— Правильно говорить: Милорд. Не млорд, не майлорд. Милорд. — улыбаясь, я поправил вспотевшего пироманьяка.

— Ммилорд. Так чем я могу помочь?

— Скажи мне, сколько людей живет в городе? — теперь на моем лице не было улыбки. Только расчетливый взгляд опытного убийцы.

— Полмиллиона? — словно спрашивая меня, ответил алхимик. 

—- Правильно. — одобрительно улыбаюсь. — А  сколько в твоей гильдии  алхимиков?

—- Пятьдесят шесть — он ответил уверенно, точно зная цифру. А вот сколько людей хочет обречь, нет.

—- Так скажи мне, Россарт. Поведай, стоит ли жизнь пятидесяти шести алхимиков жизни полумиллиона  ни в чем не повинных жителей. Женщин, стариков, детей? — Ответа я не услышал. Трупы не умеют говорить. Тело бывшего десницы безголовой куклой упало на пол, заливая его темной кровью.

Безумный король еще сидел на троне. На подходе я слышал его шепот: “сжечь их” “сожги их всех”. Иногда он посмеивался себе под нос, иногда хихикал, как девчонка, а потом на время замолкал, уставившись глазами  куда-то, будто ведя внутренний разговор. 

Увидев окровавленный  меч в моей руке, Эйрис спросил с детской наивностью: 

— Дело сделано? Тайвин мертв? 

— Да ваша светлость, дело сделано. — ложь легко слетела с языка, успокаивая тирана. Затем он нахмурился:

— Тогда, где его голова? Я хочу увидеть его голову! Дай мне её!

Я не ответил, молча приближаясь к мертвецу. Король испугался

— НЕТ! ТЫ НЕ ПОСМЕЕШЬ!!! Я КОРОЛЬ!!! ТЫ ДОЛЖЕН СЛУШАТЬ МЕНЯ!!! ОСТАНОВИСЬ!!!! ОТОЙДИ ОТ МЕНЯ!!!! СЖЕЧЬ ИХ!!!! СЖЕЧЬ ИХ ВСЕХ!!!! Я ДРАКОН!!!

Меч перерезал ему горло так же легко, как нож мясника  разрезает свинью.

Так умер Безумный Король, истекая кровью, цепляясь за железный трон и называя себя драконом. Только вот проблема. Я был рыцарем, а в сказках рыцари убивают драконов. Миру не нужны драконы, не нужны рыцари.  Миру нужен кнут и сильный надсмотрщик. 

Трон был жестким.  Острые края мечей напоминали о себе слабыми покалываниями в  ладонях. На коленях лежал бастард, а где-то внизу покоился с миром Эйрис Таргариен.  

Такую картину застали солдаты Ланнистеров, первыми ворвавшиеся в зал. Радостный гомон  победивших прекратился, стоило им увидеть меня на троне. Тишину разрезал голос Лайла Крейкхолла:

— Так кто теперь будет королем? Ты займешь трон, Джейме? Или твой отец? — я задумался. Было бы смешно сделать это, занять трон, но какой из меня король?

— Мне все равно, кто сюда сядет после меня, но точно не я. Очень уж неудобное сиденье.

В зал вошли солдаты с лютоволками на груди. Эддард Старк собственной персоной. Решительный взгляд сменился презрением, едва увидев распростертое тело:

— Цареубийца. — это прозвище набатом звучало в голове. Как будто похоронный марш, точка, из которой нет возврата. Для Джейме Ланнистера так оно, впрочем, и было. — Ты не имеешь права сидеть на этом месте.

Солдаты в красном было ощетинились от гнева, но не стали ничего предпринимать, повинуясь наследнику Старого Льва..

— Согреваю место для нашего нового короля. Кто это будет? Ты? — насмешка очевидна. Кто потерпит древолюба на троне из железа?

— Роберт — законный король и он решит твою судьбу. Готовься принять черное, клятвопреступник! — смех остановил северянина. Джейме Ланнистер смеялся громко, как лев, играющий с добычей, пугая ту до усрачки.

Проведя пальцем по стали клинка, Ланнистер слизнул  еще не успевшую засохнуть кровь.

—- Холодная. Ты не торопился Старк. Неведомый не любит ждать, ты должен это знать. Если будешь медлить, вместо сестры найдешь лишь ее труп. Поторопись. 

Сын Тайвина встал с трона.

— Очень неудобный стул. И что все в нем находят? Все, что они получат — это нож в спину. Пусть Роберт внимательно следит за своей спиной. Потому что я не буду делать это для него.

Скинув белый плащ на землю, как тряпку, молодой человек ушел с невозмутимым выражением лица. Никто не пытался его остановить.