Вавилон на Дунае или государство, что опередило свое время в национальном вопросе

Дефицит хороших статей и книг на тему Австро-Венгрии заметил каждый, кто увлекается этой страной, её внешней и внутренней политикой. Недавно на стриме у нас со зрителем завязался разговор о национальной политике России, Пруссии и Австрии, её отличиях и сходствах. Я напомнил, что австро-венгерская национальная политика была самой мягкой в отношении меньшинств, в отличие от прусской и российской, ибо у последних проводилась агрессивная германизация и русификация на оккупированной территории Польши. Тогда же я пообещал выложить на Бусти статью своего товарища Никиты Рюмина, с его разрешения (за что ему спасибо), посвященную национальной политике Австро-Венгрии. Само собой, я её отредактировал и внёс некоторые примечания в текст и добавил карты. Напомню, что эта статья победила в конкурсе E&H 2020 года, заняв первое место (за что автор получил 4000 рублей). 

Итак, восполняем пробел дефицита хороших материалов по Австро-Венгрии. 

👉До сих пор на уровне общественно-исторического дискурса многих стран подчас бытует мнение о том, что Австро-Венгрия являлась отсталым государством или «лоскутным одеялом», которое управлялось "прогнившей династией", и то ее состояние в котором она оказалась на рубеже XIX-начала XX веков не могло привести ни к чему иному, кроме как к скорой гибели. Но так ли это на самом деле? И действительно ли состояние этого многовекового государства было настолько безнадежным и не имело других путей дальнейшего развития? Именно этот вопрос мы и рассмотрим в данной статье, которая станет не только опровержением во многом анти-европейского мифа, но и возможностью показать, что у данного государства был положительный опыт, который можно извлечь и предложить в том числе и в современном мире.

Итак, начнем с краткого поэтапного освещения того, что же представляла из себя внутриполитическая ситуация в империи Габсбургов на момент середины XIX века. Отношения правящей элиты и многочисленных национальностей внутри государства проходили по достаточно стандартному сценарию иных империй, а именно - мы имеем слабое национальное движение внутри государства, которое характеризуется классическими протестами против центральной власти, авторитаризмом и подавлением культуры национальных меньшинств, переходящее в какой-то момент в крупномасштабное восстание, которое с большим трудом удается подавить (речь, видимо, идёт о событиях 1848 года - прим. А.С.). Как правило, подобные действия вызывают немедленную реакцию со стороны правящего режима, что в принципе и произошло, конституция была отменена (31 декабря 1851 года - прим. А.С.), а империя превратилась в унитарное государство с ничем не ограниченной центральной властью (т. н. "неоабсолютизм" - прим. А.С.). Однако даже в такой период в стране намечаются коренные преобразования, которые стали осуществляться по четырем основным направлениям: аграрная реформа, либерализация таможенной политики, поощрение частных вложений в ширящееся железнодорожное строительство и финансовая стабилизация. Данные процессы были упомянуты не просто так, поскольку именно с аграрной реформы начинает формироваться широкий слой свободного, владеющего землей крестьянства, ведь именно она позволила отменить правовую зависимость от помещиков и их патримониальную власть в деревне. Значение данной реформы выходило за пределы одной лишь сельскохозяйственной сферы и способствовало развитию всей экономики страны.

Как писал М.А. Полтавский в книге "История Австрии. Пути государственного и национального развития": «более чем 10 тысяч землевладельцев Австрии, Чехии и Силезии получили выкуп в размере 226 млн флоринов. Эти деньги создали основу столь необходимых стране крупных частных капиталов. В результате 50-е гг. стали эпохой первой крупномасштабной волны австрийского грюндерства. В частности, именно тогда были основаны три первых крупных банка и началось активное строительство магистралей. Уже во второй половине 50-х гг. протяженность железных дорог увеличилась примерно в два раза. Это, в свою очередь, дало толчок резкому увеличению производства чугуна» (7,с. 90-92)

Но кроме всего этого стал закладываться будущий фундамент формирования гражданского общества внутри империи, в частности в 50-е гг. группа бывших либералов разрабатывает теорию консультативного либерализма. «Эта бюрократическая философия требовала поощрять участие граждан в политике на муниципальном уровне не столько для того, чтобы создавать гражданское общество, сколько для того, чтобы выбирать из проявивших себя на этом уровне деятелей лучших работников и пополнять ими ряды центральной бюрократии» (8,с.71). 

И действительно, эта теория стала применяться на практике, оказывая положительное влияние на изменения характера австрийской бюрократии, буквально выстраивая базовую часть новой бюрократический пирамиды. На смену старой аристократии стали приходить работоспособные люди из совершенно разных слоев населения, которые в будущем превращались в реформаторов, как например адвокат Александр Бах, который способствовал увеличению экономических свобод в империи, отменив, в частности, внутренние таможенные пошлины.

Следующим важным этапом на пути Австро-Венгрии к значительным реформам стало поражение в Австро-Прусской войне 1866 года, итогом которой стала утрата Австрией статуса державы, которая могла стать центром возможного германского объединения (т. н. "великогерманский проект", впрочем, он потерял влияние уже в 1848 году, ибо был отвергнут на национальном собрании во Франкфурте - прим. А.С.). Именно данное событие стало ключевой точкой в полном развороте внутренней политики империи.

Для сохранения и укрепления государства власть переходит к частичной либерализации и политической реорганизации институтов, для этого был заключен договор о разделе империи на две части , Цислейтанию, где доминирующей силой будут немцы, и Транслейтанию, где главным было бы венгерское национальное движение. И вот с этого момента и начинается то, что можно охарактеризовать термином «одна страна, две системы».

Представителем одной из таких систем у нас становится классическое национальное государство венгров, расположенное в Транслейтании, которое с первых же шагов начинает заниматься тем, чем и прочие государства подобного типа, а именно - проводит политику последовательной национализации. Достаточно многие впоследствии будут обвинять венгров в том, что она была чрезвычайно жесткой и агрессивной. Так, известный публицист Роберт Ситон-Уотсон описывает истории о проводящейся чуть ли не с огнем и мечом мадьяризации, но реальность была несколько иной. Мы знаем, что к началу Первой мировой войны численность ассимилированного населения Венгрии выросла приблизительно на 2,2-2,4 млн человек, из которых 1,1 млн являлись немцами, приблизительно 700 тысяч евреями и 300-400 тысяч были словаками. Мадьяризация немцев и евреев в большинстве случае была добровольной и заключалась в трансформации от гражданской преданности до появления национального самосознания через различные формы культурного воздействия. Со словаками была отчасти похожая ситуация, под влиянием венгерского окружения и культуры, а также из-за широкого распространения смешанных браков они так же активно пополняли ряды венгров. В своей политике венгры не просто старались навязать определенный стандарт, они приглашали разные народы стать членами их нации, что само собой предполагало получение ряда привилегий. Ну и, конечно же, не стоит забывать о том, что при всей ярко выраженной политике мадьяризации по отношению к прочим народам, имелись и исключения, в частности венгры предоставили хорватскому народу автономию, что свидетельствует о том, что венгерские политические элиты были готовы поступаться своим видением политического устройства на подконтрольной им территории ради достижения компромисса с иными этносами и дальнейшего мирного сосуществования.

Теперь поговорим о Цислейтании, которая являлась совершенно иным образованием в составе империи, и несмотря на то, что немецкая нация была сама крупной этнической группой в данном регионе, имперское правительство предпочло придерживаться другой тактики в отношениях с не-немецким населением. В первую очередь, и речи быть не могло о строительстве именно немецкого национального государства, что было связано с тем, что: во-первых, эта роль уже была занята Германской империей, и во-вторых - по этническому составу это был весьма разнообразный регион, в котором большинством все же представляли собою славянские народы и потому действия по отношению к ним исключительно с позиции силы, пожалуй, были бы не самой разумной внутренней политикой. В сложившейся ситуации власть решила выбрать путь поиска компромиссов для всех этнических групп, в свете чего рассматривались различные проекты федерализации и национально-культурной автономии. В результате выход был найден, что выразилось в признании равноправия всех языков в государстве, школе, управлении и общественной жизни для различных групп, в которые входили: чехи, поляки, словенцы, немцы и прочие этносы.

Выражено это было в статье 19 конституции 1867 года, провозглашавшей буржуазно-демократические принципы в области политических прав и свобод, «сделавшие в этой сфере регуляцию национальных отношений» (3,с. 38).

Данный подход в результате активизировал процессы, которые мы действительно могли бы назвать модерными. В Цислейтании совершенно обыденной нормой стал человек двуязычный, национальная культура не-немецких народов не преследовалась, а во многом ее развитие даже поощрялось. Развернулось достаточно масштабное строительство школ и театров - в буквальном смысле можно говорить о том, что параллельно существовали разные институты, что неминуемо вело к формированию гражданского общества, создававшего свои проекты и альтернативные варианты решения тех или иных проблем на местном уровне. В качестве примеров такой работы мы можем привести Сербский национальный театр основанный в 1861 году - причем на протяжение всей своей деятельности, вплоть до 1914 года, он успешно выполнял свою миссию в контексте национальных и образовательных задач. Театр активно финансировался различными сербскими меценатами - чему австрийцы, конечно же, не мешали.

Также стоит отметить открытие национального чешского театра и празднование юбилея Ф. Палацкого (чешского историка и политического деятеля) в 1868 году. Переводя внимание на языковую политику, мы можем привести следующий пример, говорящий о развитии чешского языка: «в Центральной и Южной Чехии редко можно было услышать не чешскую речь, вывески, названия железнодорожных станций, все это было на чешском языке» (1,с. 643). Об очевидно либеральном отношении австрийцев к национальным меньшинствам может говорить и тот факт, что членами «палаты господ» - верхней палаты австрийского рейхсрата, которых назначал лично император, были уже упомянутый выше Ф.Палацкий и А. Джорвак, «что не могло не быть признанием их заслуг перед обществом и культурой не только в Чехии, но и по всей империи» (2,с. 359). 

В качестве примера еще одного региона, отражающего реалии политики компромисса мы можем привести Галицию. В данном регионе политическое преобладание получили сторонники органической работы, идеалами которых являлись «язык, просвещение, самоуправление» и именно польские элиты были теми, кто будучи лояльными Вене смогли извлекать выгоды из этого сотрудничества, показывая пример другим народам, что в действительности гораздо выгодней быть лояльными терпимой власти, при этом не забывая развивать свою культуру и общность. Начиная с конца 1860 года, они обладали практически полной культурной автономией и весьма широким самоуправлением. При этом, что очень важно отметить, представители польской элиты имели хорошие карьерные шансы не только в Галиции но и на территории всей империи, что подтверждается тем, что занимаемые ими должности можно действительно назвать ключевыми, как например должность министра финансов, которую на протяжение десяти лет занимал Юлиан Дунаевский а два поляка, А. Потоцкий и К. Баден, становились премьер-министрами Цислейтании. Ну и, пожалуй, последним тезисом, говорящим положительно об имперской политике Вены в данном регионе является тот факт, что условия для культурного развития двух населявших Галицию народов -поляков и украинцев, - в XIX и XX веке были несоизмеримо лучше, чем у их собратьев за пределам Габсбургской монархии, и лучше всего это подтверждает высокий уровень лояльности среди этих народов Габсбургам вплоть до того момента, когда крушение империи в результате поражения в войне стало очевидно.

Последней составляющей, которой стоит коснуться в данной статье, станет экономическая политика как важная часть единения всех этих разношерстных народов, и тут мы так же сможем увидеть достаточно крепкую основу. Нельзя сказать, что все было достаточно гладко во взаимоотношениях между Цислейтанией и Транслейтанией, в том числе и по причине громоздкости механизма регулирования экономических вопросов, однако наличие единой таможенной системы и периодически заключаемые соглашения позволяли обеспечить нормальное функционирование народного хозяйства империи как в целом, так и на отдельных территориях.

Как подчеркивал Фридриц Херц (британский экономист и социолог), говоря о Габсбургах, «нельзя не отметить подавляющее преимущество экономической общности монархии, которое перевешивало все прочие ее недостатки» (4,с. 51). Преимуществами этой общности пользовались не только территории с представителями титулярных наций, но также и периферийные аграрные зоны. Американский исследователь Стюарт Хью замечает, что «несмотря на все ошибки Австро-Венгерской монархии они смогли превратить бассейн Дуная в единое экономическое целое» (5,с. 119). Общая таможенная зона была тем инструментом, что позволила привести к единому знаменателю австро-чешскую промышленность и сельскохозяйственное производство Венгрии. В частности, удалось гармонизировать обе стороны монархии и выразить их в единой общеимперской экономической системе, не ущемляя при этом существенную экономическую свободу двух государств в составе одной империи. Отмечая преимущества единства системы венгерский историк Джон Комлош пишет: «венгерская промышленность извлекла большую выгоду от доступа к австрийскому рынку, как и сельское хозяйство, надежно защищенное высокими импортными пошлинами от иностранной конкуренции» (6.с 139-140).

И завершить этот краткий обзор мы можем, предоставив конкретные данные, которые свидетельствуют о том, что темпы роста австрийской экономики с 1880 до 1913г. были достаточно приемлемыми: «в среднем 3,6% в год, а экономики венгерской — даже еще более высокими: 4,5%» (9,с. 274), а также «в 1898— 1913 гг. имел место даже сорокапроцентный рост реальных доходов населения» (10,с. 234) - что лишний раз подчеркивает успешность проводимой экономической политики.

Таким образом, завершая данную статью мы можем сделать следующие выводы:

1) Австро-Венгрия не являлась «лоскутным одеялом», обреченным на неизбежную гибель. Страна смогла выстроить не только единую экономическую систему, предоставлявшую выгоду всем входящим в союз территориям, но и создать систему взаимодействия с многочисленными национальностями, проживающими в империи, предоставляя им возможности для реализации культуры и собственных политических сил.

2) Опыт Австро-Венгрии в формировании гражданского общества и поддержание стабильности в условиях действительно многонациональной державы полезен и актуален как никогда - касается это не только Европейского союза, который, безусловно, почерпнул ряд идей у империи Габсбургов, но и возможного устройства будущего государства минархического толка, которое не будет сосредотачивать всю власть в центре, а предоставит возможность решать внутренние проблемы местным элитам, в том числе и национальным.

3) Мы увидели действительно опережающий свое время подход в построении государства, по сравнению с иными державами того времени - и если в Транслейтании свое выражение нашла классическая модель построения национального государства с последовательной национализацией (мадьяризацией), то в Цислейтании были попытки найти баланс интересов и взаимодействие в обмен на лояльность имперской администрации, с чем, во многом, у австрийцев действительно получилось справиться.

В эпилоге я бы хотел заметить еще несколько деталей. Прочитавшие данную статью отметят, что мы не касались недостатков системы Австро-Венгерской монархии (ведь мы сосредоточились именно на ее положительных чертах), а они, конечно же, были и имелось их достаточное количество. Выстроенная система была не идеальна, эксцессы случались и были они отнюдь не редки; более многочисленные народы, как те же венгры, переступали черту не один раз ущемляя права, в том числе и языковые, у национальных меньшинств; ну и конечно же каждый народ и его элиты имели свои взгляды на будущее и желаемую ими внешнюю политику. Однако данного рода нестабильности не могли обойти стороной государство, которое вступило на путь великих реформ и трансформацию общественно-политического строя в рамках совершенно иной парадигмы - и в случае Австро-Венгрии переход был действительно радикальным, учитывая всю прошлую политику многонационального государства. Как мы знаем по итогам Первой мировой войны Австро-Венгрия прекратила свое существование, но поражение в данной войне и распад не были обусловлены лишь проблемой национальностей, кои многие пытаются выставить чуть ли не главным фактором. Во многом это было поражением военной экономики, которая не смогла более снабжать мирное население и армию, что повлекло за собой дальнейший крах. В данной статье, хоть и широкими мазками, я постарался показать, что историю данного образования не стоит рассматривать лишь как одно сплошное черное пятно, и надеюсь, дорогие читатели, вы узнали что-то новое и возможно пришли к схожим выводам.

Список использованной литературы и источников.

1) Macartney C.F Hapsburg Empire/ 1790-1918/ London 1971. С.900

2) Ванечек В История государства и прав Чехословакии.М., 1981. С.503

3) Ненашева З.С. Общественно-политическая мысль в чешских землях. М., 1994. С.151

4) Hertz F. The Economic Problem of the Danubian States. London 1947.С.223

5) Stewart H.H Contemporary Europe: A History. New York, 1961. С.524

6) Komlos J. Die Habsburgermonarchie als Zollunion, Die Wirtschaftsentwicklung Österreich-Ungarns im 19 Jahrhundert / J. Komlos. — Wien: Österreichischer Bundesverlag, 1986. C. 244

7) Полтавский М.А. История Австрии. Пути государственного и национального развития. Ч. 2. М., 1992.С.353

8) Judson P.M. Exclusive Revolutionaries. Liberal Politics, Social Experience and National Identity in the Austrian Empire, 1848-1914. Michigan, 1996. С.304

9) Gross N.T. The Industrial Revolution in the Habsburg Monarchy. 1750-1914//The Fontana Economic History of Europe. Vol. 4, part 1: The Emergence of Industrial Societies. Glasgow, 1978.С.624

10) Macartney C.A. The House of Austria, 1790-1918. Edinburgh, 1978. С.280