Интересные цитаты из М. Манна "Фашисты"

Ниже подборка интересных цитат из фундаментальной работы Майкла Манна о феномене фашизма "Фашизм". 

"У Муссолини не было гитлеровского радикального расового трансцендентализма, а в своем этатизме он стремился не "вычистить" несогласных, а объединить все политические направления в русле корпоративизма. Придя к власти, он постарался честно поделить её на всех. В сущности, фашисты не захватывали власть — скорее подошли к ней вплотную, а затем заключили сделку с нефашистскими элитами. Стремление удовлетворить все группы влияния вызвало своего рода распыление верховной власти между монархией, традиционной бюрократией, Большим фашистским советом, министерством корпораций, синдикатами, партией — и самим дуче. На местном уровне за власть состязались секретарь партии, префект, лидеры синдикатов и подеста. Этатизм, милитаризм, синдикализм и оппортунизм фашистов породили весьма плюралистическое государство. Те же конфликты и компромиссы, что в либерально-демократических странах институционализируются в партиях и парламенте, сохранились и в фашистском государстве — лишь решались здесь более частным порядком.

Удовлетворяя запросы различных фракций, обеспечивая порядок и ощущение экспансии, режим завоевал немалую популярность. Выборы 1924 года были не вполне свободными, однако неожиданно разгромная победа фашистов выглядит по большей части неподдельной. В ней отразилось всеобщее облегчение от того, что в стране наконец-то восстановлен порядок. Крепко утвердившись во власти, приблизительно с 1926 года, режим, по-видимому, достиг широкой, пусть и не очень горячей народной поддержки и почти перестал нуждаться в насилии. Введение особых судов и тайной полиции не привело к террору: 80% обвиняемых по политическим статьям были оправданы, а большинство приговоренных получили сроки не более трех лет. С 1927 по 1940 годы было совершено всего девять (9) политических казней. Еще двадцать два смертных приговора было вынесено во время войны. Интересно, что большинство казненных были словенскими националистами. За все время Второй мировой войны фашистский режим приговорил к смерти лишь девяносто двух (92) итальянских солдат: можно сравнить с 40 тысячами смертных приговоров, вынесенных его либеральным предшественником в Первой мировой войне, или с 35 тысячами смертных приговоров у его союзников, в германском вермахте. Все это свидетельствует о низком уровне репрессий. Нам известны случаи недовольства местных партийных боссов, однако о недовольстве рабочих, крестьян или других классов сведений практически нет".  

"К началу XX века в Европе уже имелись суверенные национальные государства. Иначе говоря, каждое из этих государств претендовало на суверенную власть над определенными территориями, получая свою легитимность от "народа" или "нации", на этих территориях обитающей. Однако национальные государства молоды. Разумеется, уже с XVI-XVII веков монархи во внешней политике претендовали на суверенную власть, возникали "дворянские нации", а в религиозных войнах выковывались "нации духа". Но основная часть населения влилась в "нацию" совсем недавно. Вплоть до XVIII века государство, в сущности, делало очень немногое. Оно вело переговоры и локальные войны с соседними государствами, вершило суд и расправу на высшем уровне. Формально регулировало внешнюю торговлю и владело монополиями, которые, как правило, сдавало в аренду частным лицам. Некоторые государства контролировали цену на зерно, чтобы предотвратить голодные бунты. Только опираясь на устойчивую и послушную церковь, государство могло проникнуть в жизнь общества за пределами столицы и собственно королевских земель. Однако в XVIII веке государства монополизировали право на военное насилие — и начали бурно развиваться. Около 1700 г. государство присваивало приблизительно 5% ВВП в мирное время и 10% во время войны. В 1760-е годы этот уровень вырос до 15% и 25%. В 1810-е годы — до 25% и 35% соответственно, а 5% населения стали военнообязанными. Почти незаметное ранее, государство явило себя подданным в полный рост: сборщики налогов и армейские вербовщики вошли в каждый дом. Подданные очнулись от прежнего политического безразличия и начали требовать себе представительских прав. Так родилось членство в нации, гражданство — первый из политических идеалов современности.

Однако укрепление внутренних национальных связей шло одновременно с развитием транснациональных межгосударственных отношений — индустриального капитализма и таких сопутствующих ему идеологий, как либерализм и социализм, а также с расширением культурных связей, подпитываемых представлением о европейской/христианской/белой коллективной идентичности. Собственность повсюду оставалась преимущественно частной. Ни одно государство практически не вмешивалось в экономику, за исключением протекционистских тарифов на импорт, развития коммуникаций (особенно железных дорог) и регулирования банковской деятельности. В европейской глубинке потихоньку складывалось понятие государственных фондов развития, однако до 1914 г. эти фонды особой роли не играли. Таким образом, даже в период бурного развития национального государства экономика, по большей части, оставалась вне сферы его влияния. Большего от государства почти никто не ожидал. Но вмешалась Великая война. Она милитаризировала национальное государство и предложила экономическую модель того, как государственное планирование и активное вмешательство государства поможет достичь экономического успеха. Она предложила парамилитаристскую модель коллективного общественного действия, ослабила традиционный консерватизм, уничтожила главных соперников национального государства — многонациональные империи, усилила агрессивный национализм, направленный против "врагов".  

"В некоторых фашистских движениях (раннем итальянском и румынском) боевые отряды и были движением; в других (как у нацистов) они существовали наряду с партийными институтами. Боевики не щадили времени и сил, подчинялись жесткой дисциплине, но получали право на ограниченное групповое насилие. От них много требовали, но само это давление доставляло им радость. Физические лишения и опасности, суровые наказания, острое чувство товарищества, очень активная коллективная социальная жизнь — все это создавало для них своего рода "клетку", тотальный институт, по выражению Гофмана. Разумеется, кого-то это не устраивало; многие уходили. Но те, кто оставался, приобретали в этих боевых отрядах опыт фашистской социализации. Например, с 1934 по 1938 г. правительство преследовало австрийских нацистов. Многие бежали в Германию, вступили в СС или в Австрийский легион и превратились в тесно сплоченное сообщество: вместе работали, вместе пили в нацистских пивных, вместе спали в нацистских казармах. Столь тесная мужская дружба время от времени носила гомосексуальный оттенок, хотя данный аспект фашизма не был в достаточной мере задокументирован. Хорошо известно, что нацистские лидеры во время путча Рёма стали ярыми противниками гомосексуалистов. В личных делах СС время от времени фигурировали свидетельства гомосексуализма, с намеком на то, что организация может, сыграв на уязвимости одного из своих членов, заставить его выполнять "тяжелую работу" (т.е. стать убийцей). ...Для этих молодых людей эффект насилия подкрепляется еще двумя отличительными свойствами их "банд": мачистскими представлениями о мужественности, среди которых способность к насилию играла не последнюю роль, — и обильными возлияниями, снимавшими все тормоза и запреты. Трудно представить себе фашистских боевиков без потасовок в пивных". 

"В Германии существовали две основные церкви: евангелически-протестантская и католическая — так что нацисты, задумав стать крупной партией, постарались привлечь к себе и ту, и другую. В партийной программе 1920 г. была выдвинута идея "позитивного христианства", то есть деизма; однако она отталкивала обе церкви, и скоро нацисты от нее отказались. Сам Гитлер, как и многие его ранние сподвижники, в детстве и юности был католиком. Однако в целом среди нацистов преобладали выходцы из протестантских семей. Исключение составляли только гауляйтеры до 1933 г.: среди них пропорции были близки к общим долям в населении — 62% протестантов, 37% католиков. Однако из 33 основных лидеров нацистской партии протестантами считали себя 16, католиками только 3. Остальные называли себя людьми безрелигиозными (14). В подборке эссе у Абеля две трети не упоминают о религии своей семьи, 25% называют себя протестантами, и лишь 10 — католиками. О религиозных взглядах рядовых членов партии у нас мало информации, однако мы полагаемся на "экологический анализ": до переворота в католических регионах Германии нацистов было намного меньше, чем в протестантских. В анкетах штурмовиков религиозная принадлежность указывалась: среди офицеров и нижних чинов СС, а также офицеров СА соотношение протестантов и католиков колеблется от 3:1 до 5:1, среди нижних чинов СА составляет 2:1. Таким образом, немецкие нацисты происходили преимущественно из протестантских семей. То же можно сказать и об избирателях нацистов.

Из всех избирателей, зарегистрированных на июль 1932 года (включая тех, кто не голосовал), нацистов поддержали около 38% протестантов и лишь 16% католиков - разница значительная. Чем выше был процент протестантов в регионе, тем больше там голосовали за нацистов. В преимущественно католических округах нацисты, как правило, набирали менее 10%, в преимущественно протестантских - 60% и более. 117 из 124 округов, где нацисты набрали наибольшее число голосов в 1930 году, были протестантскими. Даже в больших городах, где две конфессии сосуществовали бок-о-бок, религиозный фактор оставался не менее важен, чем классовый. А в небольших городах с населением менее 25 тысяч человек, где и проживало большинство немцев, религия как предиктор голосования за нацистов обгоняла классовую принадлежность. Таким образом, электоральный успех нацистам принесли в основном протестанты. Две католические партии (партия Центра и баварская БВП) сумели сохранить свои голоса, приблизительно на 90% коррелирующие с количеством католиков в округах. Следовательно, позиции католиков в католических округах практически не изменились. Даже две социалистические партии, вполне светские, обращались в основном к протестантскому электорату...".