Схрон. Книга 2. Глава 66

Настоящий выживальщик должен хорошо бегать. И это умение, пожалуй, ничуть не менее важно, чем навык стрельбы или добывания ништяков из дикой природы. Хороший бегун может часами преследовать раненную дичь, совершать длинные марш-броски по тылам противника, да и просто свалить на третьей космической скорости в случае смертельной опасности. Прокачивать общую выносливость организма нужно до БП. Без мощных ног ты труп.

Дзинь-дзинь… дзинь-дзинь… гребанный будильник. Воскресенье… можно поспать час-другой, но я преисполнен яростной решимости. Встав, натянул треники, футболку, кроссы. Апокалипсис не будет ждать, пока ты поднимешь с дивана свою жопу и натренируешься.

– Эй, Санек, ты куда в такую рань?
Я обернулся. Сосед Борисыч вместе с другими мужичками возле подъезда, попивая пивко, рубились в домино.
– На тренировку.
– Да ну! Гляньте, мужики, наш Санек спортсменом стал! – засмеялся Борисыч. – Бросай ты эту ерунду! Олимпиада все равно не светит. Давай лучше пивка попьем!
Предложение хоть и было заманчивым, но я не колеблясь, жестко ответил:
– Нет!
И прыгнул в предательски скрипнувшую «Ниву». Побегать можно было и на площадке неподалеку от дома. Так я планировал изначально. Но, представив, как полрайона будут обсуждать это событие, рванул за город. Конечно, по большому счету, насрать на мнение дебилов. Однако, не стоит привлекать к себе ненужное внимание, а тренироваться лучше на естественном рельефе.

Я бежал по какой-то извилистой лесной тропе. Комары, которые алчно набросились, едва вылез из машины, давно отстали. Вся одежда пропиталась потом, легкие с хрипом хватают воздух. Давай, Саня, не останавливайся! В БП будет проще! Осталось пару километров… в этот момент коварный корень сделал подножку. Сука! Зашиб колено. Я катался по земле, сжав зубы от боли. Ну, вот и потренил, блять. Теперь неделю, наверно, хромать буду. Какой уж там бег.

А если бы за тобой гнались мародеры или каннибалы, ты бы также разлегся и стонал? Это тренировка, но в реальности все может быть гораздо жестче. Собрав силу воли в кулак, взвыл от боли, встал на ноги. Так, все ништяк. Просто представим, что ранили в ногу, но враг уже близко… прикрыв глаза, я глубоко вздохнул, включая воображение. Ядерная зима, черная ночь, я без оружия... слышу их голоса.

– Я хочу жрать!
– Это мясо никуда не уйдет! Я подстрелил его!
– Смотрите в оба, он где-то здесь!
– Ты где, сука?!
– Хуле прячешься?! Все равно насадим на вертел!
– Аха-ха-ха!

Распахнув глаза, я с места сорвался в галоп. Да! Хрен вам, а не Санек! Ветки елей хлещут по лицу, но я не обращаю внимания. Боль в колене отступила, голоса преследователей стали затихать. Чтобы выжить, надо переступить через собственную слабость.

С тех пор беговая тренировка навсегда закрепилась в моем распорядке дня.
Дзинь-дзинь! За окном ливень, гроза. Плевать! Я бегу под хлещущими струями в противогазе и костюме химзащиты.
Дзинь-дзинь. С каждым месяцем бегать все проще, и теперь я кладу в подсумки утяжелители. Мешочки с дробью и картечью. А в рюкзак пятнадцать-двадцать банок тушенки.
Дзинь-дзинь!
– Ты куда, милый? – сонно ворчит из-под одеяла Тамара, пока я одеваюсь.
Да, уходить неохота. Мы полночи зажигали в клубе, еще полночи в постели. Но это не повод забить на подготовку.
– На рыбалку. Ты же знаешь, это самое важное для меня, дорогая.
– Да пошел ты! – кричит в спину.
А я, захлопнув дверь, несусь по лестнице к припаркованной «Ниве», в которой всегда лежит мое спортивное снаряжение.
Дзинь-дзинь!

Подъем. Выезд в лес. Тактическое обмундирование привычно облегает уже изрядно подсушенную фигуру. Сайга, патроны, припасы. Противогаз, как вторая кожа. Я бегу каждый раз новым маршрутом, перепрыгивая упавшие стволы деревьев, ручьи, преодолевая овраги. Испуганно шарахаются прочь случайные грибники. Но я стараюсь не попадаться им на глаза. Если замечаю человека первым, тут же прячусь в укрытие и делаю условное поражение цели, затем бесшумно удаляюсь. Забираюсь километров на двадцать в лес и на облюбованной площадке провожу огневую подготовку, стреляя по мишеням. Далее чистка карабина, короткий перекус и бегу обратно к машине. Апокалипсис грядет, но моя прокачка теперь даст +100 к выживанию в новом грядущем совсем скоро мире…

***

– Стража! Стража! – продолжает надрываться Геннадий.
Самое время воспользоваться своим топовым скиллом. Рывок. Вот, гад! Держит крепко. Толпа сжимает со всех сторон, не развернуться. Даже револьвер не вытащить в этой давке.
– Че ты дергаешься, сучонок?! Все, отбегался! Мне за тебя премию дадут!
Я огляделся насколько возможно. Справа в толпу уже забуривается группа солдат. Их каски виднеются в людском потоке, как плавники акул среди волн. Что же делать? Лягнул, что есть дури, стараясь попасть под коленную чашечку. Гена дико взвыл, а затем так встряхнул, что я чуть язык не прикусил. Зато появилось немного свободного пространства. Тут же развернулся, поднырнув под руку. И понял, что совершил ошибку. Бык радостно схватил меня обеими ручищами. Сдавил медвежьим хватом, гадко обдавая тухлой рыбой.

В глазах помутнело. Блин, мне бы только достать револьвер…
– Я б тебя изуродовал, гандон, – прошипел Гена, сдавливая все сильнее, – да деньги нужны!
Неожиданно хватка ослабла. Ярость в глазах бугая сменилась удивлением. Он кашлянул, изо рта на подбородок брызнула кровь. Тело, словно тонущий корабль, стало оседать.
– Не стой, как дуб! – Маша выдернула длинное тонкое лезвие из-под ребер Геннадия. – Бежим!
– Стоять! Бросить оружие! – прокричали пендосы на ломанном русском.

Долго упрашивать меня не придется. Труп Гены уже скрылся под ногами толпы. А я бросился вслед за Машей, не церемонясь, распихивая локтями прохожих. Некоторые пытались огрызаться, но увидав револьвер, бойко уступали дорогу. Дальше от стадиона стало посвободнее.
– Гоу! Гоу! Он здесь! – раздалось сзади.
Включил на полную всю мощь своих мышц. Сбил бабку с беляшами, опрокинул лоток с рыбой. Двинул в висок мужичка, который, видимо, захотел послужить Пендостану. Главное, не сбавлять скорость. Сомневаюсь, что натовцы тренировались также интенсивно, как я.

Выбежал на соседнюю улицу. А где Маша? Блин, как я мог ее потерять? Пуля чиркнула над головой, выбивая кирпичную крошку из стены.
– Сюда, дурак! – выкрикнула девушка.
Я метнулся на голос, в приоткрытую дверь дома. Здание давно заброшено. Мы бежали через коридоры, пустые комнаты, залы. Добравшись до противоположной стороны, Маша схватила валяющийся стул и запустила в окно. Стекло с грохотом обрушилось. Я услышал, как хлопнула наружная дверь, топот ног по старым половицам. Бросился к выбитому окну. Но моя проводница поймала за воротник.
– Не сюда, бестолочь! – Она покачала головой, закатив глаза.
Затем увлекла, в какой-то закуток, отодвинула куски фанеры и нырнула в темный проем. Не медля ни секунды, прыгнул за ней. Чуть не опрокинулся. Да здесь ступени? Пендосы, тем временем, вбежали в комнату наверху. Загалдели на своем наречии, что-то про окно. Послышался треск остатков рамы и удаляющиеся голоса. А девка-то не промах. Я поразился ее тактической уловке. Молодец, направила погоню по ложному следу.

Мы замерли в темноте, напряженно вслушиваясь. Я ощущал тревожное дыхание девушки. Волнуется. И не зря. Пендосы перекрикиваются где-то совсем рядом. Как быстро они поймут, что сбились со следа? Скоро вернутся и начнут прочесывать здание. И как нам отсюда незаметно выбраться? Это же западня, шепнула мне паранойя.

– У тебя есть фонарик? – шепнула Маша?
– Да. – Я включил свет.
Она тут же забрала его.
– Следуй за мной. – И пошла вниз по ступеням.

Подавив свою ярость за такое самоуправство, поспешил за ней. Мы пробирались через гигантский подвал, заваленный всяким хламом. Крысы с писком разбегались из-под ног. Отличное место, чтобы спрятаться, но Маша вела дальше. Хм, боится грызунов? Не похоже. Подойдя к тому месту, где из стены выходят трубы коммуникаций, она вернула фонарь:

– Лезь первый.
– Почему это я? Ты ведь знаешь дорогу.
– Там один путь, не заблудишься! Давай!

Кладка в этом месте частично разрушена. Я спрятал револьвер в кобуру – врагов, вроде, нет поблизости – и протиснулся в проем, чуть не порвав пальто. Посветил вперед. Трубы, обернутые полуистлевшей стекловатой, уходят куда-то во тьму. Потолок низкий, только на карачках. Интересно, как далеко уходит тоннель?

Ползти пришлось дольше, чем я думал. Гребанный вонючий лаз никак не заканчивался. Теперь я понял, почему Маша пустила меня вперед. Чертова паутина через каждый метр! Проклятые сети лениво лопались и налипали на лице, жирные черные пауки разбегались по углам, верещали под трубами растревоженные крысы. Ну и мерзость, блять! Зато здесь пендосы точно не найдут. Выживание не всегда бывает приятным, Санек.

Кажется, целую вечность спустя, лаз вывел в технический узел с вентилями и клапанами. Здесь пересекались другие трубы. Но самое главное – свежий воздух! Я посмотрел наверх и увидел четыре люка над головой. Один из них сдвинут наполовину.

Выбрались в каком-то тихом дворике. Я осторожно огляделся, достав пушку. Никаких признаков погони. Куда теперь? Маша свернула в проулок. Похоже, я зря беспокоился. Она отлично знает город.

– Куда мы идем, к Пахомычу? – спросил я.
– Нет.
– Но почему?
– Потому.
– Ты чего такая злая. Все ж ништяк! Ушли от погони.
– А я что, нанималась лазить с тобой по канализации? Только про стадион уговор был!
– Маша. – Я остановился и положил руку ей на плечо. – Ты меня очень выручила. Спасибо.
– Отстань! – Она сбросила мою ладонь. – Не зря хоть ходили? Придумал, как помочь этому своему Вовану?
– Конечно!
Я начал рассказывать свой план с ганджубасом Пахомыча и дымовыми шашками, когда заметил, что остался один. Крутанулся на месте. Блин, куда она опять исчезла? Я нахожусь возле пустыря, заваленного огромными сугробами.
– Эй, ку-ку! – донеслось откуда-то снизу.
Пригнувшись, я разглядел узкий вход в снежную, судя по всему, пещеру. Да сколько можно? Снова лезть в какую-то нору? Саня, шепнул внутренний голос, просто доверься. Она знает, что делает. Протиснулся внутрь. Здесь чуть просторнее.
– Закрой выход, – велела Маша.
Я подвинул валяющийся, видать, для этих целей снежный булыжник.
– Что это за место?
– Пещера в снегу. Убежище. Раньше сюда снег возили с улиц.
– А не завалит? – с опаской спросил я, разглядывая круглую попку, маячившую впереди.
Мы опять ползли на четвереньках.
– Не бойся, – усмехнулась она. – Теперь снег возят в другое место.
Вскоре очутились в небольшом зальчике, и мне с трудом удалось поймать отвисшую челюсть.