Схрон. Книга 3. Глава 20

Да, «Лексус 570» – не маленькая машина. Огромные сидения, просторный салон, напичканный разнообразными электронными приблудами, нахер при БП ненужными по большому счету. Но вот багажник довольно тесный. Чертовы япошки, могли бы сделать чутка побольше места. Не то что бы я придираюсь, но если кататься в багажнике, то я бы предпочел немецкий автопром.

Но есть и свои плюсы – подвеска довольно неплохая в этом чурковозе. Самое то для наших ухабистых дорог. Еще одним плюсом стало то, что меня освободили от гребаного стула. Ну как освободили… чуркобес-Халиль просто заехал в рыло. А очнулся я уже в багажнике. Руки и ноги крепко блокированы пластиковыми стяжками. Стараюсь не думать куда везут и что меня ждет… сразу не убили – и то хорошо. Не стану разубеждать черных, что они поступили верно.

Третий приятный момент – я не одинок в этом плену. Со мной Маша. Несмотря на тесноту, мне приятно нюхать ее голые ляхи. Зверье содрало, видимо, с нее всю снарягу, оставив лишь майку и труселя. Она все еще в отрубоне. Когда очнется, попрошу ее… нет, не сделать мне глубокий горловой минет, который у нее, кстати, отлично получается, а перегрызть стяжки на моих руках. Сам я занимаюсь этим самым с ее ногами – нас бросили валетом, накидав сверху вонючую ветошь.

Когда прошло минут тридцать, мне стало скучно. Из салона доносится приглушенная чеченская речь. Там трое-четверо абреков, судя по голосам. Фоном играет кавказская попса, вперемешку с песнями на русском, но на тот же мотив. Типа, «Чорные глаза» и «Еду, еду в соседнее село…», но чаще всего «Лада-седан – баклажан!» Во время вступительного проигрыша горцы адски орали, галдели, как макаки, а когда начинались куплеты – хором подпевали. Хоть бы мусора тормознули этих долбоебов.

Я перегрыз одну из десятка стяжек и сплюнул заебавший пластик. Надо будить девушку. Пусть тоже грызет, блять. Вывернув шею, я укусил Машку за ляжку. Она только слабо простонала. Лучше сделаем кусь за жопу. О, задергалась, отлично!

– Тише, блин! – прошипел я.
– Саша?
– Да, это я.
– Зачем ты укусил меня за попку? Знаешь как больно!
– Тише, говорю!
– Где мы? Нас куда-то везут? В полицию?
– Мы в багажнике у хачей, – «обрадовал» я.
– А что с братом?
– Не знаю, может, в другой машине.
– Кто это вообще? Почему нас забрали?
– Да понимаешь, я немного насолил горцам…
– Пиздец… – Маша фыркнула.
В принципе, я согласен с такой оценкой событий.
– Есть идеи? – спросила она.
– Конечно. Давай перегрызем путы друг дружке.
– А дальше?
– Завалим, всех.
– Мне это уже нравится. Я даже возбудилась. Где там у тебя грызть?
– Эй, полегче, полегче! – зашептал я, ощутив зубы на своем енге. – Давай потом, когда выберемся?
– Хорошо… а ты меня любишь?
Бля, как она запарила это спрашивать.
– А ты меня любишь? – огрызнулся я.
– Да!
– Вот и грызи тогда! – Мои зубы вновь начали борьбу за нашу свободу.
Маша, слава северным духам, заткнулась и принялась за мои запястья.

Мы так увлеклись этим делом, что я даже не заметил, как наступила тишина. «Лексус» больше не раскачивается. Остановились что ли? Хотел сказать Маше, чтобы она замерла, но в эту секунду сверху посыпались удары. Девушка взвизгнула. Мне тоже досталось в бочину. Не больно, но и приятного мало.

– Эий, билят накхуй! Чито там дэлаитэ?
Ветошь сдернули. Я увидел над собой бородача в бейсболке FBI. Перевалившись через спинки заднего ряда, он замахнулся кулаком. Но в следующий миг его взгляд направился мимо меня, проблески разума в его гляделках испарились, словно капли воды в песках Сахары.
– Вах, вах, какой джеппа! Халиль, можно минэ телька ебат, пока стаим, э?
– Нэт! – раздалось из глубины салона.
– Эиий… – проблеял FBI. – Ти чито, давай по-братски…
– Падажди, Ахмет. Падажди, брат. На база приедем, вмэсте ибат будэм, вахаха! И тьелку и этого сына шлюхи, жи есть.
– А чито нэ едим, э?
– Мусора-шмусора много. Падаждем темноты здэс.
– Как скажишь, брат.

Ветошь вернулась на место, а мы продолжили грызню, но уже аккуратнее, чтоб не палиться.

***

Не знаю, сколько мы стояли. Все тело затекло, челюсти сводит. Временами то я, то Маша проваливаемся в сонное забытье. Перегрызть удалось еще три стяжки. У девушки успехи не лучше. Но сдаваться нельзя. Сейчас мы можем рассчитывать только на себя. Чурки пиздят что-то на своем, курят кальян, ржут, хлопают дверями. Наконец, тачка тронулась. Видать, стемнело.

Может быть металлокерамика и справилась бы с задачей, но еще не успел поменять зубы. Маша вырубилась, а я вгрызался до последнего, пока не отключился.

Проснулся от резкого толчка. Девушка застонала. Хлопнули двери машины. Приехали? Я совсем не чувствую конечности. Похоже, ехали много часов. Как пасть кашалота, распахнулась створка багажника. Тряпье полетело в сторону. Заебись, свежий воздух…

Меня выдернули крепкие волосатые лапы. Маша задергалась, ее начали тискать за все места пара хачей.
– Пустите, уроды! – крикнула она. – Вы знаете, кто мой дед?! Вам всем пиздец!
– Тиххха, ссучька! – Халиль залепил пощечину.
– Моя семья…
– Вах-ха-ха! Я твой дэд ибаль, вэсь твой ррод ибаль, шшлюха, плят!
– Эй, Халиль! – сказал я. – Только баб можешь бить? Го, один на один, обезьяна!
Безумные глаза этого зверя налились кровью. Он засопел, как бык, раздувая ноздри.
– Вэдите их! – приказал хач.
– Зассал, черножопый! – Я засмеялся, не обращая внимания на удары держащих меня.
– Раззвижитэ этот сссука! – взорвался чуркомностр.
– Но, Халиль, падажды, ищчо нэ всэ братья приехали для суда над нэвернымы, – сказал FBI, – страейшин будут нэдаволенны, жи есть.
– Ти прав, брат, – прорычал Халиль. – Увидитэ их нахххуй!
– Ти гавариль бабу будим ибат? Когда?
– Скоро, жи есть! Нада все приготовить. – Борцуха приблизился ко мне и выпалил прямо в лицо. – А твою сссучку ми по кругу пустим, в рот будим канчать, щакал ти ибаный!

Бля, не получилось у меня спровоцировать. Нас повели по дорожкам в сторону здания. Я присмотрелся и не поверил своим глазам. Блин, да это же база «Огонек»! Здесь мы познакомились со Стасом, завалили МакКейна и прочую пидорасню. Черт, похоже, история идет по кругу.

Привели в подвал. Я получил еще пару пинков по ребрам, а Машу помацали за титьки напоследок. Дверь захлопнулась, гортанная речь стихла. Мы остались одни. Надолго ли? Что готовят эти ебанутые горцы?

Посмотрел на Машу, произнес:
– Не бойся.
– Ты сам не бойся.
– Мне-то чего бояться? – усмехнувшись, ответил я. – Меня просто убьют… ну, может попытают немного. А тебя изнасилуют. Ты, главное, не сопротивляйся, может и выживешь.
– Ага, щас! – зло ответила она. – Скорее тебя изнасилуют.
– Не-не-не!
– Да-да-да! Ты их очень крепко разозлил.
– Хотел спровоцировать. На поединок.
– У тебя бы все равно не было шансов против той гориллы.
– Ну, небольшой шанс был.
– А свой совет засунь себе в жопу!
– Какой совет?
– Не сопротивляться.
– Но я же о тебе забочусь, дура. Что ты делаешь?

Маша кое-как села. Потом, опершись о стену, поднялась и попрыгала со связанными ногами. Среди старой пыльной мебели, коробок и ящиков. Доскакав до составленных в углу оконных рам, тихонько надавила на стекло. Когда раздался звон, замерла, прислушиваясь. Но никто не явился. Тонкие ручки приникли к острому осколку, ленты стяжек начали лопаться одна за другой.