Схрон. Книга 3. Глава 58

Что можно увидеть в багажнике полоумного, контуженного в край десантника-психопата с давным-давно потекшей флягой? Если бы дело происходило в фильмах Тарантино, мы бы, наверняка, увидели труп с прострелянной башкой. В фильмах про братков или спецназ – целый набор стрелкового оружия, от «калаша» до РПГ. И это не удивило бы меня. «Калаш» и у меня есть.

Но когда десантура поднял заднюю дверь своего ВДВ-мобиля, я только тихо произнес:
– Ну ты реально с катушек съехал, Вова. Зачем тебе это?
– Дохуя пиздишь, салага, – ответил ВДВ. – Фанеру к боя, нах! Да шучу, ебаный насос. Я ж грю, нах, тут делов, бляха, на две минуты. Хватай тама, нахой.
– Капец, тяжелый, блин…
– Ты ток не роняй, еба, аккуратно ставь.

Мои суровые связки и порядком окрепшая мускулатура заскрипели от дьявольского напряжения. И, как я ни старался, в последний момент гребаный домкрат выскользнул и ударился об поребрик. Бумс! Вован посмотрел на меня укоризненно и, оглядевшись по сторонам, закрыл багажник.

Затем он взялся за ручку здоровенного, как в автосервисах, домкрата и покатил по стоянке. Раздался такой дикий дребезжащий звук, что я аж голову втянул в плечи. Быстро догнав, спросил десантника:
– Ну и к чему были эти предосторожности?
– Это ж не моя хуйня, – ответил Вован, – если наебнем, неудобняк получицца.
– Ты в шиномонтаж по вызову что ли устроился?
– Тип того, нах.

Мы прошли метров двадцать, пока Вован не велел остановиться возле припорошенного снегом внедорожника марки «Ландкрузер». Двухсотый, дорогая тачка.
– Вот эта, нах.
– Что мы будем делать?
Десантура распинал снег под днищем тачилы и закатил пятку домкрата аккурат посередине боковых колес.
– Качай, братка, – кивнув на рукоятку, сказал он.
– Почему я?
– А хули бы и нет? А я курну пока, нах. Иль ты чо против имеешь?
– Да нет…

Вован достал сигареты и закурил, а я принялся поднимать и опускать скрипучую рукоять домкрата. А это вообще законно, чем мы занимаемся? Ха, Санек, ты прикалываешься? Ну конечно же нет. ВДВшник опять впутал меня в какую-то нездоровую канитель. Ладно, похрен, хоть мышцу подкачаю нахаляву.

Но едва корпус «Крузака» приподнялся на пару сантиметров, как врубилась сигналка, замигали фары и поворотники, чудовищное эхо заметалось среди многоэтажек. Я с ужасом посмотрел на десантника. Тот, как ни в чем не бывало, произнес:
– Не сцы, ебта. Продолжай.

Хм… чего я парюсь, в самом деле? Воина Апокалипсиса не должен волновать какой-то там «закон». Пусть беспокоятся об этом те, кто через полтора года превратятся в раскаленную плазму. Тем более что десантник не особо-то и переживает. Стоит, вон, сигаретой в кулачище пыхает.

– Чья это вообще машина? – спросил я и, не обращая внимания на паническую какофонию сигнализации, продолжил качать.
– Да пидорга одного. Из столицы, ебана, – охотно ответил Вован. – Траву, блять, в Питер привозит да барыжит, охуевший черт. С ним, ска, уже по-хорошему балакали, а этот долбоеб не вкуривает по ходу дела нихуя. Серега сказал, тип, надо намекнуть по нормальному, чтоб, значит, берега не путал, нах.
– А что такого плохого в траве? Ты же сам рассказывал, как в Чечне дымили постоянно, духов заставляли собирать…
Вован нахмурился:
– Было дело, нах. Но чет, блять, я не припоминаю нихуя, чтоб те такое рассказывал.
– Так это ты в будущем рассказывал, – сказал я.
– Внатуре, блять, забыл. У тя же с кукухой проблемы. – Вован хохотнул. – А че насчет травы… Ну здеся те не Чечня, а культурная, стало быть, столица, нах. А значит, должен быть порядок, ебать его в сраку. Чистим, кароч, с Серым Питер от наркоты.
– Ну-ну… а кто мешок амфетамина в запасном парашюте согласился везти?
– Ебать ты копаешь, братан. То дело прошлое, экстренная ситуация, нах. – Вован схаркнул и растоптал чебон своим монструозным ботинком. – Ща у меня принципы. Мы с Серым за правое дело. Только порядок. Наркоту – нахой…
– Че, поднимать еще или хватит? – перебил я.
Вован заглянул под «Крузак» и хохотнул еще раз, будто я сморозил глупость. Хотя колеса уже оторвались от земли сантиметров на десять.
– Подымай до талого, нах! – велел десантура.
– Нафига это вообще?
– Гы… перевернуть хочу, ебта.
– Зачем?
– Дык по приколу, нах! Барыга выскочит, вот прихуеет, бга-га-га!
– Можно было просто сжечь.
Вован посмотрел укоризненно и покачал отбитой башней.
– Какой, нахой, сжечь, Санек? Глянь скок машин кругом. Хошь, чтоб из-за гандона одного честные граждане пострадали?
– Не-не… я просто предложил.

Да уж, Вован стал слишком «правильный». Даже не могу сказать, хорошо это или плохо… Поднимать многотонную махину становится все тяжелее. Толи я подзаебался, толи домкрат хреновый.

– И раз-нах! И два-ептать! И три-сцук! – начал подбадривать Вован, уперев лапы в колена. – Кароч, давай еще чутка, братка! Ща все сделаем – поедем ко мне, покерагазим, нах! Бухла возьмем нормального, ептать. Дом те свой покажу, ты там ваще ахуеешь, нах. У меня в подвале даж сауна есть, хуле, и бассейн одиннадцатиметровый! Хошь, можно телочек цепануть, братка…
– Тебе бы, Вова, тренером работать на мотивационных семинарах, – проворчал я, с трудом ворочая рычаг. – Ты же, вроде, за порядок, против наркоты?
– Канеш, епта!
– А как же бухло? Это же тоже – самая настоящая наркота. В сто раз опасней травы.
Вован уставился на меня и недоуменно захлопал глазами. Я даже перестал домкратить.
– Чего? – спросил я.
– Ты че такое базаришь, братка? Ты ебанутый что ли? – неестественно тихим голосом произнес десантура. – Бухло для людей, чтоб нормально раслабляцца. Бухло – наше фсе, нах! И ниебет! А травой пусть нарколыги всякие удалбываютца!
Я не успел внести реплику в этой увлекательной дискуссии, потому что Вован вдруг подскочил и радостно пробасил:
– Опачки! Нихуясе! А вот и барыга наш несецца! Бля, не успели ведро евошнее опрокинуть. А ну, давай, навалимся, Санек!

Мы уперлись в грязный порог «Крузака» и начали толкать. Дурацкая затея. Надо было еще на полметра минимум поднять. Я услышал звуки приближающихся шагов. Вован дернул меня за шиворот и куда-то потащил.

– Тихо, нах! – хищно осклабившись, прошептал десантура, когда мы присели в тени за соседней машиной.

Тяжелый топот приблизился. Мяукнув, подавилась и захлебнулась сигналка. Повисла оглушительная тишина.
– Вот ублюдки, блять! Скоты паршивые! Колеса снять хотели, недоумки! Вот бы, блять, попались вы мне. Я бы, блять, вас… – раздался гневный голосина.
И я с изумлением понял, что мне, кажется, знаком этот голос. Заскрипел домкрат – чувак, похоже, начал опускать машину. В эту секунду коварным тигром выпрыгнул из укрытия десантник.
– И че б ты нас, сцучара? На, нах!
Выглянув, я увидел, как он хватает этого тучного – даже скорее жирного – мужика и впечатывает его мордой в бочину «Ландкрузера». Посыпались крепкие удары.

Я поднялся и медленно подошел.
– Запомни, барыга ебаный, еще раз твою жирную сраку увидят в этом городе – те пиздэц! – проорал ВДВшник.

Несмотря на кровищу, я узнал эту мясистую харю. Белый Брахма. Он же Спаун. Он же Дима-травник и хрен знает кто еще. Вот это встреча.

Вовановский кулак, словно стенобитное орудие, впечатался напоследок в толстое рыло. Спаун закашлялся, кровь и сопли заляпали его белую куртку. Он начал оседать и упал бы, да Вован цепко держит за шкварник.

– Прием, нах! Как понял, сучара? Не слышу ответа!

Спаун приподнял одно веко, второй глаз успел заплыть пунцовым вулканом. Он посмотрел на Вована. Затем на меня. Глаз чуть не вылез из орбиты. В брюхе Димона что-то забулькло.

– Санек?! – прохрипел Белый Брахма. Изо рта вылетала еще одна струйка крови.
Какого хрена? В этой реальности мы даже не знакомы! Как он узнал меня? Или…
– Ебать, че за хуйня? – взревел десантура и начал поворачиваться в мою сторону.

Повинуясь налетевшему вдруг порыву, я припал к земле и сделал яростную подсечку.
– Агрррхх!
БДАМС!
Как опрокинутый шифонер, ВДВ пизданулся наземь. Башка его гулко стукнулась об поребрик.

Бля! Что же я наделал?! Страшно, не то, что я убил ненароком боевого товарища, а то, что он шевелится и вот-вот встанет.

Сбросив парализующий страх, я подскочил к домкрату и с силой дернул. Бу-Бух! «Крузак» приземлился на все четыре колеса.

– Спасибо… Санек… – харкаясь кровью, прогудел Димон. Он с трудом начал подниматься с четверенек.
Я подхватил его тушу и помог втиснуться в кабину.
– Вам пиздэц, сучары, нахой! – донесся из-за машины злобный рык.
– Съебывай отсюда быстрее, Спаун.
– Давай со мной, Санек. Есть о чем переговорить! – Ожил, загудел мощный мотор.
Секунду я размышлял над этим заманчивым предложением. Эх, если бы не мой рюкзак, оставшийся в тачке Вована…
– В другой раз, Спаун.
«Крузак» содрогнулся от удара.
– Арргггхх!!!
– Понял. За мной должок. Свидимся.

Джип Спауна пулей сорвался с места. Десантура, начавший было карабкаться на него, с ревом растянулся на обледеневшем асфальте. Я со всех ног бросился к машине Вована.

– Стоять, нахой!!! – дикий вопль. – Стоять, ска!
Бля, где-то это уже все было. Гребаное дежавю.

Рванув, слава Ктулху, не запертую дверь «Тахо», я зацепил свой телефон и рюкзак. На ходу всунув плечи в тактические лямки, побежал в холодный мрак питерской ночи.

Топот и яростное дыхание сзади все ближе. Я зачем-то оглянулся и увидел несущегося, как разгоняющийся локомотив, десантника. Страх придал мне скорости. Такого ужаса я не испытывал даже когда улепетывал от медведя-шатуна. С косолапым был какой-то шанс, хоть и мизерный. С Вованом – никаких.

Однако сильно ускориться не получилось. Мешает рюкзак. Может скинуть? Ну нет, только не чемодан с бошками. Лучше метну телефон и крикну: «Граната!» Рука моя опустилась в карман, и пальцы, помимо сотика, нащупали кое-что. Совсем мелкое. Семка веганов!

– Стоять! Стоять, нахой! – раздалось над самым ухом.

Я закинул чудо-семку в рот и, резко надкусив, проглотил. Ничего не произошло. Мои ноги совсем забились, в голове туман, легкие разрываются. «Ну вот ты и отбегался, выживальщик…» – мелькнула последняя мысль.

И в этот момент, словно сверхновая взорвалась где-то внутри меня. Будто высоковольтные провода заменили нервы. Не припоминаю, чтобы раньше был такой эффект. Наверно, чувство опасности, адреналин дали такую смесь.

И я начал ускоряться. Все быстрее и быстрее. Как гоночный болид. Улицы и дома размазались в поле зрения, как в игре Need For Speed, когда врубаешь закись азота. Энергия подстегивает, хлещет нескончаемым потоком, и нет ей конца и края.

Матерные вопли Вована остались позади. Я снова выжил. Я спасся.