Схрон. Книга 3. Глава 44

Выспаться не получилось. Если б вместо мрачного бандита-качка была годная девка, я б всю ночь использовал ее по назначению, а именно – в качестве грелки. Конечно, сейчас это не вариант. Мешает сомкнуть глаза холод, нужно постоянно подкидывать дрова. Мешает моя паранойя. Хотя, скорей всего, это чувство взаимно. Тоха тоже не спал в ту ночь, выстругал из крепких дрынов два копья и по моему совету обжег их на костре. Но больше всего мешает палево. Мы подпрыгиваем от каждого шороха, хватая горящие поленья и с опаской всматриваясь во тьму. Где-то там до сих пор бродит гребаный медведь, адски злой и голодный.

Естественно, я не забыл проверить мобильную связь. Телефон, слава богу, не замерз, ибо лежал во внутреннем кармане, но заряда батареи осталось процентов сорок. И нет сети. Что ж, мои безумные догадки, похоже, не такие уж безумные. Впрочем, нет. Отсутствие сети ни о чем не говорит. От любого города отъехать на сто километров, и твой мобильник превращается в бесполезный кусок пластмассы и микросхем. Ну еще как фонарик можно использовать.

Жаль, жаль… навигатор сейчас бы очень пригодился. Часам к девяти утра стало светать. Решив не маяться ненужными догадками, я принялся готовить завтрак. Натопил снега в кружке, дождался пока закипит и раскрошил туда последний бичик. Еще один мы съели вечером. Ложек не было, поэтому ели палочками, передавая друг другу кружку. Небольшой кусман колбасы, грамм на двести, было решено оставить как НЗ.

Да, Тоха оказался нормальный мужик, вернул мне нож. Чемодан теперь у него, и на задание Сергеича, в виду форс-мажорных обстоятельств, теперь насрать. Где он сейчас, как мы сюда попали, почему – все это должно волновать сейчас в последнюю очередь.

Тупо выживание – вот что важно. Как не замерзнуть, что жрать и куда идти? Я не особо переживаю, для меня это родная стихия. Лишь гложет червь досады. Как я – выживальщик – оказался неподготовленным к такой жопе? Даю себе мысленный зарок. Впредь всегда иметь при себе запас патронов, компас, комплект зимних вещей, котелок и продуктов минимум на неделю. Ну и конечно, хотя бы пол-литровую фляжку спирта.

– Ну че, Санек, больше нече погрызть у тебя? – спросил качок, когда мы доели «Роллтон».
Я с сожалением покачал головой и зачерпнул снега в ту же кружку, чтобы заварить кофе.
– Сейчас бы грудок куриных, – продолжил он, вороша палкой в костре, – да яичек с десяток вареных, да с огурцами, помидорами и зеленью. Хуево без калорий и витаминов…
– На тебе витаминов, – сказал я, сорвав еловую ветку, – пожуй, дружище.
– Че, прикалываешься, нахуй?
– Да ты не быкуй! В еловых иголках дохрена витаминов!
В подтверждение своих слов я принялся жевать горькую колючую ветку.
Тоха с минуту, хмурясь, глядел на это дело, но все же последовал моему примеру.
Попили кофе.
– Пора выдвигаться, – сказал я, собирая в рюкзак немногочисленные пожитки.
– Как идти-то, нахуй? – проворчал бык.
«Ты можешь и нахуй», - мысленно ответил я.

Он снял с колышков свои «Гуччи» и с мрачным видом принялся вертеть их в своих лапах. Когда-то модные ботинки от холода, сырости и неравномерной просушки превратились в заскорузлые рогалики, почти не гнущиеся. Действительно, как он в них пойдет?

Впрочем, у меня ситуация немногим лучше. Мои боты не предназначены для зимы. Но их можно хотя бы высоко и плотно зашнуровать, штаны заправить. Только надолго ли хватит этих ухищрений?

– И нахуй вообще куда-то идти? – спросил Тоха.
– В смысле? Надо выйти к людям, – ответил я.
Все-таки правду говорят, что все качки тупые донельзя.
– Я поссать отходил на пять метров, так чуть дуба не дал. Надо оставаться у костра. Здесь тепло.
– И что дальше? Ты не забыл, что где-то неподалеку бродит голодная косолапая хрень, которую ты разбудил, кстати.
– Э, ты че на меня гонишь? – огрызнулся бычара.
– Ниче, ниче, успокойся.
– Ты меня не успокаивай, поэл, бля?
– Ты можешь не орать, блин? – прошипел я. – Медведь…
– Да мне похуй! Пускай сюда тащится, бля! – раздухарился качок. – Я этой пикой ему пасть проткну! Мясо будет хоть пожрать, а из шкуры пальто сделаю, штаны и сапоги, нахуй!
Долбоеб заткнулся на секунду, но только для того, чтобы набрать полную грудь воздуха:
– Эй, мудак косматый!!! Ты где, бля?! Иди сюда, нахуй!!! Или зассал?!

Я подскочил, схватив нож, и настороженно уставился в ту сторону, откуда вчера пришли. Лес ответил спокойным безмолвием.

– Ладно, ты как хочешь, а я пойду, – твердо сказал я.
– Дурак ты, Саня! – Качок уселся на бревно и положил копье на колени. – Надо на месте оставаться.
– Нафига?
– Нас найдут. Уже ищут, по-любому.
– Кто?
Бычара задумался:
– Ну это… раз на связь мы не вышли в срок, начальство должно искать. Вертолеты, спасатели, вся хуйня. Ты че, блять, телек не смотрел, всегда так делают, когда какой-нибудь мудень в лесу потеряется.
– Уверяю тебя, – вздохнул я, – нас искать никто не будет.
– С чего это?
– Подумай головой. Мы были где?
– Ну это… в Питере, нахуй.
– Какое время года было?
– Ну лето, хуле.
– А сейчас что?
Качок как-то весь переменился в лице, плечи поникли.
– Короче, Тоха. Надо признать тот факт, что мы точно не под Питером, а хрен знает где… – Я хотел добавить: «И хрен знает когда», но не стал, чтобы не грузить его операционку. – И надеяться на помощь – не самое разумное решение.
Он молча слушал.
– Нам надо мобилизоваться, действовать сообща, отставить в сторону панику! – продолжил я.
– Прям, как замполит в армейке базаришь, – горько усмехнулся Тоха, покачав головой. – Тебе, блять, легко говорить. У тебя хоть куртка есть и обувь нормальная! Может поделишься?
– Не твой размерчик. – Я сделал шаг назад. На всякий случай. Хрен знает, что на уме у этого мудака.
– Да как я в этом пойду?! – Он потряс одним из своих «Гуччи», едва не зашвырнув его в костер.
Я задумался. Буквально сразу мой выживальщицкий разум выдал решение.
Открыв рюкзак, вытащил пару полиэтиленовых пакетов, в которых был завернут НАЗ.
– Надевай поверх носков. Это защитит от сырости.
– Ы… точняк, в натуре! – просиял бычара, натягивая пакеты.

Но я тоже рискую сыростью и обморожениями… Что же делать? Пакетов больше нет. Тут в мозгу словно щелкнула гитарная струна. Да! В экстремальных условиях мышление работает как надо! Мы сделаем снегоступы!

Схемы плетения этих нехитрых девайсов еще со времен первой подготовки к БП намертво отпечатались в моей памяти. С помощью ножа, гибких веток и затяжек от рюкзака мы сплели по паре полуметровых снегоступов. Антоха малость потупил, конечно, но я подсказал что и как.

Закрепив на ногах, я тут же их испытал. Ништяк. Держат отлично. Эх, сейчас бы лыжи, но и так сойдет. И мы попиздовали сквозь мрачные дебри тайги.

***

Не сговариваясь, сразу взяли хороший темп. На Тоху жалко смотреть. Он то натянет на посиневшие уши пиджак, то опустит его обратно, когда замерзала спина. Греет руки под мышками. Мы бежим легкой трусцой, пытаясь согреть наши замерзающие организмы. Если, конечно, прыжки в этих неуклюжих конструкциях можно назвать трусцой.

Ни медведя, ни его следов, слава Ктулху, не повстречали. Да и движемся мы в другом направлении. Зато частенько попадаются следы зайцев и песцов. Если сделать ловушки можно добыть немного мяса. Сказал об этом качку, отчего тот заметно приободрился.

Во время каждого перекура Тоха, усевшись на чемодан, начинал рассказывать. О своей службе в армейке десять лет назад. Кстати, служил он в какой-то показушной роте в центре Москвы. Бывало стоял в карауле на Красной площади. Живет он с мамой, хочет жениться, но пока не встретил ту единственную. Еще поведал, что работает в команде одного известного деятеля. Из криминального мира или из силовых структур, я так и не понял. Скорей всего, и то и другое.

Но все эти рассказы постоянно съезжают на тему жрачки. И такая тоска звучит в его голосе, что становится ясно – утренний «Роллтон» нифига не насытил эту махину. Я, конечно, подбадриваю тупого качка. Хотя где-то в глубине души и так все понятно, что он – не жилец. Мороз и голод прикончат Антоху, если не в эту ночь, так в следующую. «Следи за ним, следи за этим быком, Санек… – шепчет паранойя. – Он вполне может разделаться с тобой, когда проголодается ПО-НАСТОЯЩЕМУ».

Пообедали куском промерзшей колбасы. Попили кофе, запалив небольшой костерок из веточек. Остался еще один пакетик «три в одном». И это все. Если завтра не выйдем в населенку, придется всерьез озаботится поиском пропитания. Ловить этих зайцев, потрошить…

Но даже после столь скудного хавчика силы прибавилось, и мы пошли заметно бодрее. У меня появился план. Нужно забраться на какую-нибудь возвышенность и с высоты определить, где находимся и куда идти. Почему то я не сомневаюсь, каким-то образом нас занесло в пост-БПшную Карелию. Осталось лишь определить в какой стороне мой Схрон. Неужели я снова смогу ощутить тепло своего убежища, прижать к себе Ленусика? Ради этого я готов терпеть любые страдания!

Но куда девать Антоху. Никто не должен видеть мой Схрон. Ладно, поживем-увидим. На худой конец, как во всех фильмах поступают с тупыми качками – в расход.

– Блять! Сука! – Тохин вопль прервал мои мысли.
– Что такое? – спросил я, остановившись.
– Сломалась эта хуйня! – Он показал треснувший снегоступ.
– Ладно, привал. Давай, делай новый.
Бык воткнул в снег свое копье, бросил чемоданчик и сказал:
– Дай нож, срежу пару веток.
– Держи… – я с неохотой протянул холодное оружие.

Тоха, проваливаясь одной ногой в снег и выкрикивая матюки, направился к тонким березкам, растущим в прогале между сосен. Я же присел под большой елкой, скрываясь от пронизывающего ветра. Сквозь метель вижу, что вот бычара добрался до рощицы, вот начал сгибать кривой ствол… и вдруг исчез!

Я подскочил. В следующую секунду раздался громогласный вопль:
– Ааааа! Сукаааа! – звук идет откуда-то сверху.

Подняв голову, я увидел качка, вздернутого за ногу и болтающегося вниз башкой на высоте десяти метров.