Схрон. Книга 1. Глава 28

Меня шатало. Шестая или седьмая ходка за мясом. Пока просиживал задницу в Схроне, мои мощные ноги отвыкли от таких нагрузок. Лена уже начала готовить. Дома стоят такие запахи, что можно слюной подавиться.

Я тормознул, чтобы передохнуть, и услышал голоса за деревьями:
– Косой, смари, че это?
– Да, вроде следы какие-то…
– Че, бля, докладывать Сергеичу?
– Конечно, сука. Пусть пацаны подтягиваются!
– Пшшш… Прием! Пшшш-пшшш… Блять, Косой, чето не ловит нихуя!
– Похуй, сами разведаем. Походу, нашли того городского мудака со схроном!
– Точняк! Ебанем козла, да пошарим в бункере!

Что же делать? Сайга осталась в схроне! Заскрипел снег. Слышно грязное сопение мерзавцев. Опа, у меня же есть револьвер! Крутанув барабан, я вышел из-за ели. Первого, косматого тощего бандита с берданкой на шее, поприветствовал громоподобным выстрелом в лицо. Башка лопнула, как гнилая экономика Америки. Сквозь освободившееся пространство я увидел второго. Рослого дядьку в черной байкерской куртке и бандане с черепами. Его бородатое хайло выражало изумление, стремительно сменяющееся горькой миной разочарования в своем относительно хреновом будущем. Пушка в моих руках зазвучала победной мелодией смерти. Все шесть оставшихся патронов нашли свою цель – байкера.
Вот вам и «мудак», уроды...

Куда эти трупы теперь? Может, тоже разделать? Лена и не заметит, поди? Тушенку сделаем. Кто знает, сколько будут длиться тяжелые времена? А мясо можно будет потом обменять на что-нибудь ценное. Да ну, нах каннибализм! Не настолько я еще скатился. Закопаю их здесь, в лесу. Быстро обшмонал убитых, забрал оружие, курево и рацию. Покончив с этим не очень приятным занятием, я замел все следы и побежал к Схрону. Выстрелы могли услышать, да и этих могут начать искать. До заката просидел за пулеметом, вслушиваясь в шипение рации. Но никто так и не явился. Сказав Лене, чтоб не волновалась, отправился за остатками лося. Надеюсь, мое мясо никто не утащил.

***

Так потекла наша совместная монотонная жизнь. Насыпало еще больше снега. Пришлось достать лыжи. Радиация пока в норме. Я целыми днями брожу по лесу и убиваю зверей. Мародеров Сергеича больше не видно в поле моего острого, как скальпель, зрения. Да и я сам не хожу в сторону поеселков. Там может быть опасность. С пулеметным гнездом хрен кто меня возьмет. Закончились презервативы, но мы как-то выкручиваемся. Теперь моя девушка сидит почти все время в Схроне и что-то готовит, вяжет, моет. У нее много работы

Однажды, через пару месяцев, моего знакомства с Леной, начал замечать странности. Проверяя кладовую, я обнаружил, что пропадают ништяки. То банка кофе исчезла, то пиво как-то быстро убывает, то супу наварит целую кастрюлю, а съедаем за пару дней. Хотя раньше хватало на неделю. Секс тоже стал как-то уныл и не приносил того, что должен по идее приносить.

Я лежал среди ночи, курил и думал обо всех этих непонятках. Лена спала, повернувшись ко мне голой спиной (до этого было соитие). Это что получается, она втайне жрет мои ништяки? Крысит! Да вроде не похоже, она б потолстела, а по ней не скажешь... Или бросить меня решила, свою нычку сделала и туда хавчик копит потихоньку? А может... да, точно! Блин, да у ней же, поди, кто-то есть! Меня обожгла ледяная волна гнева. А ведь все сходится... Я чуть не зарыдал от жалости к своим растоптанным чувствам. Как она могла! Чтобы успокоить ярость, сел за стол и начал разбирать и чистить револьвер.

Она пусть спит. Завтра устрою разбирательство и вынесу решение. Пальцы побелели, сжимая рукоять револьвера. Видит бог, мне будет непросто оставаться беспристрастным!

– Любимая, просыпайся! Уже утро!
Ленка промычала во сне какое-то слово, и я начал, не спеша, готовиться к выходу, гремя патронами, снарягой и всяческим оружием. С грустью думал о горьком конце нашей совместной жизни, протирая стекла защитных очков влажной тряпочкой. Но терпеть в Схроне предателя нельзя. Это может плохо сказаться на выживаемости моего пристанища.

Лена проснулась, только когда я громко щелкнул пластмассовой защёлкой на ремне разгрузки. Девушка с трепетом в заспанных глазах уставилась на мой мускулистый силуэт на фоне лампочки.
Я сказал:
– Одевайся. Быстро.
– В каком смысле?..
– В простом смысле. Пойдем.
– Подожди, – встревожилась она. – Мы ведь еще и не завтракали. Что ты задумал?
– Не спорь, – я полюбовался игрой света на барабане револьвера. – Некогда.
– Да никуда я не пойду! – закричала Лена. – Я голодна. И не умывалась. И не причесана. Сейчас я все это сделаю, а уж потом, если ты мне все объяснишь...
– Послушай, зая, – я решил проявить свою хитрость. – У меня есть для тебя подарок...
Она резко обрадовалась:
– Какой?
– Пойдем. Я покажу.
– Ой, ты такой лапа, я прямо не могу!.. Сейчас, сейчас!.. – похлопав глазами, она с со всей возможной быстротой принялась одеваться.

Мы вышли в холодный мрак леса.
Я отметил про себя понижение температуры и злость порывов ветра. Закурив сигарету, посмотрел на небо. Где-то там раньше кружили спутники-шпионы. Хотя может и сейчас кто-то наблюдает с орбиты? Мне от этого ни жарко, ни холодно. Камуфляж скрывает мою лесную движуху, а Лена не похожа на партизана, и за ней тоже не будут следить.

– Блин, такой дубак! – начала ворчать Ленка. – У тебя есть еще какая-нибудь шапка?
– На, держи. – Я отдал запасную шапочку с прорезями для глаз и рта.
– Класс! – она натянула головной убор на свое чем-то симпатичное лицо. – Ну и холодина!
– Это даже хорошо, – сплюнув в снег, произнес я.
– Что?
– Ничего. Идем.

Мы пошли. Во мне все больше и больше ворочалась совесть. Я переживал за то, что собирался сделать с Ленкой. А она ничего не подозревала. Шла за мной следом. Что-то глухо напевала сквозь маску. Рассказывала всякую чепуху про свой кулинарный техникум. Ее, похоже, не беспокоило, что от него осталась расплавленная радиоактивная масса. Наверно, всем женщинам присуще такое распиздяйство. Думают только о том, как бы жить в тепле и сытости с могучим мужиком. А на судьбы Родины и текущую обстановку на фронтах им плевать вообще.

Я обернулся назад.
– Ну, чего ты там встала?
– У меня снег в сапог набился! Не можешь подождать?
– Я тебе сколько раз говорил, сделать бахилы!
– Че я, как дура, ходить в них буду!
– А щас ты, как умная что ли?
– Да!

Она расстегнула молнию сапога и выгребла кучку снега. Я ей тут же не позавидовал, ноге Ленки. Впрочем, она виновата сама. Никто не просил тырить мою тушенку из схрона. Такие вещи всегда плохо заканчиваются.

– Долго еще идти по этому дебильному лесу? – мой тренированный слух уловил недовольство.
– Будешь болтать, вообще весь день будем идти, – пообещал я.
– Как так? – удивилась Ленка.
Я не ответил.

Пару часов спустя, выбрались из чащобы на тревожную гладь дороги. Укатано, значит кто-то регулярно ездит. Первым выскочил я, держа наготове Сайгу. Оценил одну сторону – чисто. Хищным рывком перекатился и проверил другую. В прицеле не было лиц врагов. Следом, шатаясь, как снегурочка, и, блин, не таясь, подтянулась моя девушка. Бывшая девушка, сквозь ком в горле поправил я свою сентиментальную мысль.

– Закрой-ка глаза... и руки вытяни вперед, – вымолвил я.
– Сюрприз? – лучисто улыбнулась Лена.
– Ага.
Она выполнила указание с неожиданной точностью.

Я отцепил от пояса моток крепкой, как любовь к Родине, веревки, сделал петлю и закинул на ветку дерева.

– Ну что, можно смотреть уже? – не очень терпеливо топнула сапогом Ленка.
– Обожди...

Сделав еще одну петлю, я накинул ее на руки Ленки.
Она заорала.
Но я дернул другую часть веревки. Ленка вытянулась в струнку. С удовлетворением посмотрел на свою работу. Но в тоже время, больно глядеть на страдания беззащитной девчонки. Я отвел свой зоркий взгляд.
– Ну-ка развязал меня, придурок! С ума сошел?! А!!! – заголосила на всю Карелию Лена.
– Заткнись. Между нами все кончено. Я все знаю.
Ее зрачки блеснули Злом.
– Ты вобще дебил!? – злобно зашипела она. – В чем дело, объясни!
– Ты спалилась. Я знаю, ты крадешь тушенку из нычки!
– Я???
– А кто же еще? Думала, я не веду жесткий учет своих припасов?
– Я умоляю! – нервозно расхохоталась Ленка. – Ты ненормальный! Я ничего не крала!
– Давай, давай... рассказывай сказки...
– Развяжи меня сейчас же!!!
– Прощай, – с искренней болью в голосе сказал я и пошел в сторону своего одинокого убежища.

Еще долго в мою широкую спину летели крики и проклятья. Но я был твёрд, как базальт. Я ни о чем не жалел. Это был единственный правильный выход. Убить ее и разделать на тушенку я не имел права. У нас ведь был секс.
Много секса...
Да ей ничего и не грозит. Кто-нибудь проедет по трассе и снимет эту дуру с веревки. Девка она с нормальной внешностью– не пропадет. Максимум по кругу пустят, да и все. От этой шальной мысли я чуть не взвыл в тоскливую высь неба. Пусть будет так.
Я увеличил скорость шага, чтоб поскорей забраться в Схрон и напиться. Я буду пить, как поганая свинья, жрать пельмени и стрелять в потолок из револьвера, блядь!
Блядь!
Револьвер!
Где он, блядь?!
Мой револьвер пропал! Неужто я такой растяпа и обронил его в пути? Но как его теперь отыскать, уже прошел столько километров!

Совершенно убитый отчаянием и тоской я добрался до двери убежища. Устало снял с плеча Сайгу. Как горько возвращаться в пустой остывший без женской ласки Схрон... Я с грустью толкнул дверь и чуть не охренел!

Горит свет. За моим столом сидят трое. Что за охуевшие ублюдки? Открыта водка и несколько банок тушенки. Видно, что они тут давно хозяйничают. Когда я вошел, гады дернулись, а до этого с интересом вертели в своих поганых ладонях мой револьвер.