прочитанное: больше серьезного и немного историй

После художественной весны и июне-июльского периода, в конце лета - начале осени я отдал больше предпочтения интеллектуально литературе. Вернулся к массированному изучению работ по психологии, как это было в начале года, но теперь в лице Юнга, освоил еще одну работу по философии и получил истинное удовольствие от чтения одной невероятной биографии. Без пары рассказов тоже не обошлось.

Кажется, что сама осень была создана для таких меланхоличных историй. Минувший сентябрь прошел для меня за чтением одной из самых трагичных и впечатляющих биографий. Австро-британский мыслитель, человек своего времени по имени Людвиг прижил жизнь, за драматизмом которой большинство даже намеренно вымышленных художественных сюжетов напросто блекнет как какое-нибудь недоразумение. Человек, пославший к черту профессоров, терзаемый непониманием и почти что непрерываемым одиночеством, написавший один из ключевых философских трактатов в окопах первой мировой войны, Витгенштейн высказал главную проблему, стоящую испокон истории. Истоки всяких дилемм - в языке. Подорвав все устои западной мысли как философ, он шел по удивительному жизненному пути, как простой человек. Пожертвовав одно из крупнейших состояний Европы на поддержку деятелей искусства, обладатель огромного ума, он удаляется в сельскую глушь работать обычным школьным учителем. Вопреки всем регламентам, снискавший признание современной ему среды мыслителей, он становится профессором в Кембридже, делая его настоящим центром интеллектуального паломничества. Новатор, бунтарь, рок-звезда от мира философии, Витгенштейн живет жизнью скромного аскета, становясь кумиром поколения, но продолжая при этом искать хотя бы одного человека, который его хоть немного поймет.

Неплохо. А теперь к критике. Такое впечатление, что Бодрийяр взял концепцию Кастанеды (а он на него ссылается) о вúдении, дал ей гениальное, возможно, лучшее определение, которое я вообще встречал, не говоря о том, что не в пример лучшее, чем было у Кастанеды... И остальные 99,9% текста говорил вообще не об этом. Бодрийяр как будто не понял сам, о чем ему следует говорить. Вместо этого он говорит об институционализме, как его исчерпывающе описал еще Веблен, но гораздо более неумело и просто приводя другие примеры. Так что если рассматривать труд с точки зрения того, о чем в нем написано - это довольно неплохо, хотя и не более того, а если с точки зрения того, чем этот труд мог бы быть, то такого произведения - еще не написано.

Чем более я знакомлюсь с трудами, составляющими костяк современных представлений о психологии, тем больше недоумения и фрустрации они оставляют за собой. Я просто представить себе не могу, чтобы все научное сообщество и целая культура - всерьез были движимы нечто столь абсурдным, бездоказательным и бессодержательным. Это книга на пять с лишним сотен страниц, за вычетом сотни из которых - это законченный, бессвязный мусор, который было настолько невыносимо тяжело читать, что я впервые за все время отношений с литературой - не удержался от того, чтобы под конец чтения начать пропускать целые куски текста. Что касается самой концепции архетипов, то она состоит из примерно десяти тезисов, семь из которых полностью несостоятельны, а те, что имеют смысл - целиком взяты у Фрейда. Прочесть стоит только первые три главы, а остальные четыреста страниц вообще не следует признавать, как что-то даже паранаучное.

Лавкрафт гениален всякий раз, когда речь касается коротких рассказов, по той причине, что он гениален в нагнетании и построении сюжетного поворота. По этой же самой причине, он теряет весь шарм, когда берется писать что-то, что будет читаться длиннее, чем сорок минут: невозможно ни нагнетать, ни вертеть сюжетом дольше определенной длины. Потому "Тень над Инсмутом" - это обилие пресной воду, в которой только изредка попадается то, чем все-таки так хорош ее автор. Хотя, признаться, финальный поворот - пускай, короток, однако ж - изумителен.

А вот Гибсон - Гибсон прекрасен на больших дистанциях. После покорившего меня "Нейроманта" "Сожжение хром" повторяет свою магию больших скоростей, но именно из-за этого ее хочешь больше, хочешь еще, а рассказ - заканчивается, едва успевает начаться. Отличная штука, одну из деталей которой я хочу отметить: Гибсон, как все гении - оставляет в разных текстах элементы одного лора: людей, места, названия - и это создает яркое впечатление, что глазами разных героев, живущих разные истории, ты все-таки смотришь на один и тот же мир, в котором эти персонажи, не зная друг друга - могли пересекаться в каком-нибудь переулке.

Осенне-декабрьский список обещает быть небольшим. Но за то - какие там будут мастодонты.