Пособие мамкиного OSINT-аналитика.
Наглядевшись картинок и видео многие вопрошают, почему у ВС РФ такие большие потери в технике, а у ВСУ меньше? Фото-видео-пруфы конечно дело хорошее, но далеко не всеобъемлющий показатель и вот почему.
(взгляд из 2022 года)
Начнем с очевидного:
1. Украинская армия и военизированные формирования в большинстве случаев отступают или ограничены в маневре. Поле боя они не контролируют и, соответственно, о потерях противников в большинстве случаев могут только догадываться. Мы не исключаем, что какая-то часть информации попадает к ним с Запада, но подтверждений этому у нас нет.
2. С другой стороны, некоторое количество украинской техники поражается артиллерией, ВКС и высокоточным оружием ВС РФ, но остается на территории неподконтрольной РФ и союзным силам. Мы думаем, на украинской стороне все-таки мало любителей-мазохистов, снимающих и выкладывающих собственные горелые колонны, разбитые батареи и прочее. А то, что попадает в кадр, иногда выдается за колонны ВС РФ — либо местными жителями по незнанию, либо украинской военной пропагандой по умыслу
3. «Картинка» с самых горячих участков отсутствует в обеих сторон. Скорее всего и большей части потерь с обеих сторон мы пока не видим. К тому же телефоны и соответственно съемки у ВС РФ находятся под жестким запретом, в отличие от ВСУ. Снимать (и уж тем более, выкладывать в общий доступ) можно только доверенным фронтовым корреспондентам и чеченским росгвардейцам. Поэтому на видео и фото попадает явно не все, да еще проходит через сито заботливого ДИМКа, который вовсе не спешит показывать «ужасы войны» в заботе о наших нервах или еще из каких-то соображений, но это уже другой разговор. Также относительную свободу в этом имеют «милиционеры» ДНР и ЛНР. Они потери противника активно снимают, но понятно, что это далеко не все.
Сгоревший на Донбассе украинский Т-64
4) Из того, что видим мы (и что фиксируют независимые наблюдатели типа oryx) можно смело выбрасывать любые потери, приписанные «Байрактарам».
По большинству опубликованных данных невозможно определить время, место, сторону и даже факт подлинности записи. Не факт, что фанбоям TB-2 не скармливают кадры из игры или симуляции, как уже было с записью воздушного боя.
Второй момент, подсказывающий, что с атаками «Байрактаров» что-то нечисто — это атака на железнодорожный состав с цистернами. По идее, поражение такого состава должно было вызвать сильные разрушения, хорошо видимые на Google Maps и снимках других спутниковых сервисов. Их невозможно скрыть или быстро убрать. Прошло уже полторы недели, а визуальных подтверждений удара как не было, так и нет.
5) Часть техники применяется обеими сторонами. Визуально отличить украинский Урал, МТ-ЛБ, или «Бук» от российского не всегда возможно. Помогла бы геолокация, но фанатам турецких БЛА ее не выдают, «джентльменам верят на слово».
Иными словами, по имеющимся кадрам невозможно сказать по кому был нанесен удар и не наблюдаем ли мы, вообще, случай «дружественного огня». (Ну а что? Система связи и координации у украинцев явно не в лучшей форме, явно могли и по своим бахнуть. И не раз.)
6) Из визуально зафиксированных потерь российской техники примерно половина оказывается брошенной по неизвестным причинам. Часть попадает в руки украинских формирований или гражданских лиц, но никто не может утверждать, что она в них же и остается. Не исключено, что разграбленные танки потом эвакуируются российской стороной просто местные разбегаются и на камеру это не попадает;
Т-80БВМ, один из очень немногих примеров, когда захваченная техника начала работать уже в украинской армии
7) В любом случае, местами, техника уже пошла по рукам. Мы наверняка еще увидим бронетехнику, которая сменит стороны по 2–3 раза;
Захваченный украинский РСЗО “Ураган” с уже нарисованным на нем Z
8) Трудно определить, чем была (и была ли?) поражена та или иная бронетехника по фото или видео. Более того, без обследования обломков это, в большинстве случаев, невозможно даже для профессионалов.
Записывать любой танк или БМП на счет «Байрактаров», NLAW или Javelin в корне неверно. Анализ повреждений наверняка появится, но уже после войны.
9) Пока что, из всех причин поражения российской военной техники, самой распространенной является рагуль со спичками, который с радостью палит дорогущую и полезную для обеих сторон технику. Собственно, это повтор многочисленных случаев с брошенными саудовскими «Абрамсами» в Йемене, только более масштабный.
Поселянин и застрявший в грязи “Панцирь”
Вероятно, проблема разрослась настолько, что даже украинцы вынуждены помечать технику вот такими надписями.
10) Разрушение боевой машины может произойти как в результате поражения в бою, так и в результате пожара, устроенного местными гопниками. Обломки боевой машины при этом внешне не будут отличаться.
У советской и российской бронетехники, конечно, есть проблемы, но это не дает повода автоматически развешивать на нее ярлыки, вроде «а-ха-ха, русские танки горят как свечки». Если поджечь, любые горят.
11) Очень серьезным пробелом в западном OSINT является скидывание «в кучу» всех «не украинских» потерь. Все-таки вооруженные силы РФ, ЛНР, ДНР и подразделения Росгвардии это не одно и то же. У них разная структура, задачи, вооружение и командование.
Да, колонны Росгвардии попавшие под удар это, несомненно, проблема. Но проблема более широкого организационного характера, а не того, что автозаки не предназначены для противостояния огню тяжелой артиллерии.
