Ассистент тёмного лорда (глава 102)

Дуэли Белла провела так, словно готовилась к ним с младенчества. Зрители только и успевали охать и аплодировать после каждой её победы над другими претендентами на звание мастера. Правда, ей пришлось хорошо потрудиться, когда настала очередь экзаменатора, но всё же удалось добиться ничьей в финальном бою.  

Награждение прошло довольно буднично: пятерым счастливчикам, получившим подтверждение квалификации, вручили сертификаты с гильдейскими печатями и подписями членов экзаменационной комиссии и кольца с выгравированным гербом — перекрещенными мечом и волшебной палочкой. 

— Мы так гордимся тобой, дорогая! — Андромеда с трудом обняла Беллу, стараясь не потревожить свой огромный живот. — И нисколько не сомневались, что ты легко пройдёшь все испытания. 

— Ты была такая красивая на арене! — восхищённо воскликнула Нарцисса, стиснув руку Беллы. — Настоящая богиня войны! 

— Не надо нам таких богинь, пусть лучше будет больше прекрасных добрых фей! — Баки аккуратно, но уверенно просочился между сёстрами Блэк, чтобы тоже обнять Беллу. — Малышка, я в полном восторге! А теперь мы идём праздновать твоё первое официальное звание! 

Родственники и друзья виновницы торжества задержались во Франции ещё на неделю после награждения. Все эти дни дуэнья Нарциссы показывала желающим красоты своей родины. Мелинда Уинсли, дальняя родственница Малфоев, оказалась отличным гидом и составляла экскурсии так, чтобы ими могли насладиться все члены компании. 

Гости посетили не только общепризнанные достопримечательности, вроде столичных музеев, парков и дворцов, но и насладились очарованием небольших городов и деревень, расположенных в живописной местности. 

Покупки на ярмарках и в дорогих бутиках, неторопливые прогулки по побережью и любование цветущими полями в Грасе — такие развлечения понравились дамам. Жили они в лучших гостиницах Лазурного побережья, наслаждаясь сервисом высочайшего класса и прекрасными блюдами в исполнении местных поваров. 

Мужчинам Мелинда устроила трёхдневный гастротур, где те с удовольствием продегустировали всё, что предлагали гостеприимные хозяева магических ферм. Вино, сыры, колбасы и, конечно, знаменитые деликатесы из уток, гусей и кроликов — всё свежайшее, приготовленное по секретным семейным рецептам. 

Стив с Баки просто блаженствовали в этом раю для гурманов. Несмотря на полуголодные детство и молодость, оба могли по достоинству оценить и галантины, и фуа-гра, и паштеты, и морепродукты. Единственное, что не вызвало у них восторга, так это трюфели. Оба посчитали аромат этих драгоценных грибов слишком навязчивым.

Абраксас, узнав об этом, добродушно посмеялся над грубыми американцами, на что Баки развёл руками, дескать, что взять с нищих эмигрантов. Зато Антон полностью поддержал друзей.

— Разве ж это грибы? Нет ничего вкуснее тушёных в сметане боровиков, или перловой каши с подберёзовиками, или квашеных рыжиков, или лисичек жареных с картошкой! Вот это, я понимаю, настоящая еда, а не эти ваши трю-юфели… — пренебрежительно протянул он, не обращая внимания на скептический взгляд Тома и насмешливое фырканье Абраксаса. 

— Я тоже не особый ценитель, — подал голос Эдгар, который с неохотой оставил Андромеду с сестрами и отправился развлекаться вместе с мужской частью компании. Его наследники вот-вот должны были появится на свет, и он ужасно переживал за свою молодую жену. 

Не сказать, что Эдгар был без памяти влюблён в Андромеду, но за год совместного проживания он убедился в правильности слов матери. Та всегда говорила, что надо заключать брак с человеком своего круга, потому что любовь любовью, а брак необразованной красавицы-простолюдинки и принца хорош только в сказках. 

В реальной жизни супруги должны быть помощниками друг для друга, а для этого надо хотя бы иметь примерно равное образование. Конечно, при особой настойчивости можно и мантикору научить вытирать рот салфетками после трапезы, вот только кому нужны такие героические превозмогания? 

Дурной пример Миллисенты Пруэтт был перед глазами у британских волшебников. Романтичная девушка влюбилась в неподходящего по статусу молодого человека, вышла замуж против воли отца и из-за этого стала парией в приличном обществе.

Конечно, можно не обращать внимания на мнение окружающих, но как жить, когда проходит первый любовный угар? 

Привыкшая к высокому достатку Миллисента после окончания Хогвартса очутилась в крохотной съёмной квартирке величиной с её бывшую гардеробную комнату. Молодой супруг, вчерашний школьник, перебивался случайными заработками, которых едва хватало на скромную пищу и оплату жилья. 

Признания в любви, к сожалению, на хлеб не намажешь, да и крепкие объятия плохо греют в помещении, продуваемом сквозняками. И волшебство в такой ситуации не поможет, хотя бы потому что еду нельзя создать из воздуха, а бытовые чары не справятся с разрушениями магического дома. Тут нужны специальные заклинания и ритуалы, которые в школе не преподавали и известны лишь профессионалам, чьи услуги не всем по карману. 

Вот и оказалось так, что Миллисента Пруэтт, превратившаяся после свадьбы в Молли Уизли, узнала, что рай в шалаше хорош только поначалу. Потом почему-то хочется есть и пить, одеваться в вещи по сезону и по размеру, уж не говоря о моде. За всё это надо платить, а в кошельке всего лишь пара-тройка кнатов, когда нужны десятки галеонов. 

Возможно, она бы терпела такую жизнь и дальше, всё-таки Артур был неплохим мужем, да и любил её искренне. Вот только случилось несчастье — из-за отсутствия денег с виду обычная простуда переросла во что-то серьёзное.

Молли становилось хуже с каждым днём, пока она всё-таки не признала, что самолечение не поможет в этом конкретном случае. 

В Мунго её долго держали в приёмном покое, несмотря на сильный жар, полубредовое состояние и разрывающий грудь кашель. Что поделать, бесплатные пациенты не самая желанная категория для вечно занятых целителей.

Только через пару часов Молли попала на осмотр, а потом и в общую палату на двенадцать человек. После приёма зелий ей стало немного лучше, однако информация, полученная после расширенной диагностики и проверки анализов, ничуть не обрадовала. 

— Миссис Уизли, вы поздно обратились к нам, ваша болезнь зашла очень далеко, — сообщил хмурый целитель, явно не радующийся роли горевестника. 

— С Моллипусечкой всё в порядке? — встревоженно спросил Артур.

— С Моллипусечкой, возможно, всё замечательно, а вот у миссис Уизли всё не так радужно, — тяжело взглянул на него целитель. — Из-за сильного жара плод погиб, и теперь надо провести срочную операцию по его удалению. 

— Какой плод? — растерялся Артур. 

— Ребёнок, — чуть ли не по слогам процедил целитель, глядя только на побледневшую Молли. — Вы знали о своей беременности, миссис Уизли? 

— Нет. Да. Вернее, я догадывалась, — ответила та, вытирая слёзы, покатившиеся из глаз. — Что теперь со мной будет? 

— Проведём операцию, потом пару ритуалов, полежите в палате, пропьёте курс зелий, — вздохнул целитель. 

— У нас нет на это денег, — пристыженно призналась Молли. 

— Попечительский совет оплатит. Как раз есть квота на лечение по вашему направлению, я получил подтверждение, — сообщил целитель. — Так что сейчас вы подпишете согласие, после этого отправимся в хирургию, а потом переведём вас на третий этаж. Там у нас находится отделение родовспоможения. 

— Моллипусечка, мне так жаль! — Артур схватил жену за руку и прижался к ней лбом. — Это моя вина. Если бы я мог отправить тебя в больницу пораньше, наш ребёнок бы не погиб! 

Целитель, не слушая его причитания, подал Молли пергамент, который она, прочитав короткий текст договора на лечение, быстро подписала. После этого её увезли из палаты, и домой она попала только через несколько дней, исхудавшая и осунувшаяся, словно повзрослевшая в одночасье. 

Оглядев крохотную комнату, в которой не было ничего лишнего, кроме минимума мебели, Молли тяжело вздохнула, заметив грязные следы от ботинок на запылённых досках пола. Раньше её умиляло то, что она могла ухаживать за мужем, не приспособленным к самостоятельной жизни, но теперь вдруг почувствовала злость. 

Неужели нельзя было хотя бы пройтись чистящими чарами по поверхностям, застелить постель и убрать разбросанные вещи? Она не надеялась, что к её возвращению будет готов праздничный ужин, но тарелки с засохшими остатками еды, грязные носки, валяющиеся под кроватью, и вонь от мусорного ведра и горшка заставили её расплакаться. 

Артур, вернувшийся домой поздним вечером, получил первый скандал в исполнении потомственной ведьмы. Он и не знал, что его милая жёнушка знает столько бранных слов и виртуозно владеет далеко не светлыми чарами. По крайней мере, летучие мыши, исцарапавшие в кровь его лицо и руки, вовсе не походили на добрых фей. 

А ещё через несколько дней Молли решительно заявила, сходив куда-то в своём единственном нарядном платье: 

— Мы с тобой будем жить врозь. 

— Почему? — испугался Артур. — Ты меня бросаешь? 

— Нет, я устроилась на работу в Хогвартс. 

— Профессором? — обрадовался Артур. 

— С моим-то аттестатом, без звания мастера или высшего образования? — горько усмехнулась Молли. — Нет, новый директор взял меня на должность руководителя факультатива по домоводству. 

— Но ты можешь приходить домой после работы. А как же я без тебя? 

— Не умрёшь, может, научишься хотя бы ухаживать за собой, — отрезала Молли. — Я переберусь в замок в конце августа, буду приходить к тебе по воскресеньям. На зимних каникулах побуду дома. Так что если тебе что-то непонятно в ведении хозяйства, спрашивай, не стесняйся. 

Артуру только и оставалось, что растерянно кивать и соглашаться с этой незнакомой строгой женщиной, в которую превратилась его супруга. А что поделать? Он любил её и хотел для неё самого лучшего, но пока, увы, был не в состоянии содержать даже себя самого, уж не говоря о Молли и будущих детях. 

Эдгару о ситуации в семье Уизли рассказала мать, дружившая с Лукрецией Пруэтт. Та была в неплохих отношениях с племянницей мужа, которая без утайки делилась с ней своими проблемами и не требовала хранить их в тайне. Молли вообще была на редкость... не стеснительной, видно, из-за того, что отец не особо занимался её воспитанием и образованием, уделяя внимание только старшим сыновьям. 

Эдгар невольно вздыхал с облегчением, по-новому оценивая собственную жену, когда представлял, каково пришлось бедной Миллисенте, по собственной наивности и недосмотру родственников попавшей в неравный брак.

Он смутно помнил бойкую девушку, учившуюся младше него на несколько курсов в Хогвартсе, которую какое-то время прочили ему в невесты. Не то чтобы Эдгар сравнивал, но Андромеда Блэк казалась ему лучшим вариантом, чем дочь Фредерика Пруэтта, который рассорился с собственным братом-близнецом и выставил его из общего бизнеса. Разве так ведут себя приличные джентльмены? И можно ли доверять такому тестю?

Андромеда, несмотря на беременность, активно перенимала дела у свекрови, вникая во все нюансы довольно сложной жизни в ковене. Благодаря полученному вне школы образованию, она умела вести бюджет большого поместья, знала, как управлять малым бизнесом, понимала ответственность перед вассалами. Традиционное воспитание позволяло ей уверенно участвовать в ритуалах и поддерживать жизнь магического дома. 

Окажись на её месте какая-нибудь простушка или, не приведи Мерлин, “реформаторша”, то всей семье пришлось бы несладко. Родители вынуждены были бы взять на себя обучение следующей леди рода, чтобы та по незнанию или дурному умыслу не разрушила то, что с огромным трудом построили три десятка поколений Ноттов. А сам Эдгар воевал бы с супругой, чтобы воспитать наследников в правильном ключе и не позволить им забыть традиции, завещанные предками. 

Даже родственники жены его полностью устраивали, несмотря на неоднозначную далеко не положительную репутацию Блэков. Пусть они считались чересчур огненными и неуравновешенными, зато отличались недюжинной силой, имели просто дьявольскую удачливость и, что немаловажно, славились отменной плодовитостью. 

Эдгар был в полном восторге, узнав, что супруга понесла двойню вскоре после свадьбы. Отдельным плюсом стал довольно уравновешенный характер Андромеды и её любовь к спокойному времяпрепровождению. Она не была против посетить какой-нибудь светский раут, но никогда не рвалась из дома, предпочитая на досуге почитать в библиотеке или приготовить интересное зелье. 

Можно сказать, что в отношениях между молодыми супругами царила гармония. И если им пока недоставало любви, то уважение, искренняя симпатия и взаимная заинтересованность устраивали обоих на этом этапе жизни. К тому же дети свяжут их намного прочнее романтических вздохов под луной. 

Словно в ответ на мысли Эдгара о жене, перед ним завис патронус-рысь, который сообщил голосом Беллатрикс: 

— У Андромеды начались роды. Мы находимся в больнице на улице Сен Жака. Поторопись. 

— Ура! — первым отмер Баки и поднял бокал, наполненный вином. — Поздравляем!

Эдгар торопливо поднялся из-за стола, стоящего во дворе под навесом, увитым виноградом, и, попрощавшись со всеми, трансгрессировал в гостиничный номер, который они занимали с женой. Искупавшись и переодевшись в приличный костюм, он попросил портье вызвать такси, спустился в холл и уже через полчаса вошёл в палату, где на кровати лежала бледная Андромеда. Увидев его, Белла потянула Нарциссу на выход, тактично оставив супругов наедине. 

— Как ты, милая? — Эдгар поцеловал жену в лоб, а потом уселся в кресло рядом с её кроватью. 

— Не очень хорошо, — поморщилась Андромеда, осторожно поглаживая свой огромный живот. — Твои родители расстроятся, что внуки родятся так далеко от них. 

— Не переживай об этом, главное, чтобы у вас всё было в порядке. 

— Помешала вашему отдыху. 

— Ничего страшного, я ушёл к тебе, а остальные остались праздновать скорое рождение наших детей. — Эдгар промокнул платком пот, выступивший на лице жены, и начал осторожно массировать её руки.

Через час в палату вошёл целитель с помощницей, осмотрел Андромеду и велел перевезти её в родильный зал. А ещё через какое-то время родственникам позволили взглянуть на двоих крохотных младенцев, спящих в соседних колыбелях. 

У наследников Ноттов были красные морщинистые личики, а брови и ресницы отсутствовали, но Эдгару они казались самыми красивыми детьми на свете. Белла с Нарциссой, стоящие в обнимку, умилённо вздыхали и шёпотом обсуждали, сколько интересных вещей можно будет делать вместе с любимыми племянниками.