Кулинарная книга Джека (глава 123)

Джеймса колотило от страха и неприятного предчувствия. Он не мог уснуть ночью. Крутился на кровати, глядя в окно на тёмное небо, пока оно не окрасилось золотистыми рассветными лучами. А потом за завтраком с угрюмым видом крошил на тарелке сконы, мучаясь от головной боли. 

Краткий визит Сириуса не помог ему успокоиться, а напротив, растревожил то, что он надёжно прятал от себя. Была у него такая плохая привычка: закрывать глаза на неприятности вроде выговоров отца или ругани дяди. Если не обращать внимания на то, что не нравится, жизнь становится проще. Конечно, нельзя сказать, что раньше у него было много проблем, но сейчас под грузом свалившихся бед прошлое казалось каким-то сказочно-идеальным. Как будто иллюзия, которая лопнет, если к ней прикоснуться.

Сочувствие матери тоже не помогало справиться с эмоциями, а, наоборот, ещё больше раздражало. Однако Джеймс не был дураком и понимал, что без её помощи у него не было бы опытного адвоката и домашнего ареста вместо камеры предварительного заключения и бесплатного юриста, совершенно не заинтересованного в клиенте.

Именно поэтому он терпеливо сносил причитания матери, которая, сидя рядом с ним, бормотала о несправедливости законов. Даже ему было ясно, что на этот раз отделаться только штрафом не получится. Взрослый мужчина не может рассчитывать на снисхождение, как подросток, и вряд ли суд примет его оправдания о силе любви и состоянии аффекта, вызванном долгожданной встречей с Лили. 

Джеймс не смог бы договориться с Эвансами, даже если бы старшие родственники позволили ему это. Обвинение было выдвинуто не ими, а авроратом. Ситуация была очень серьёзной, поскольку нынешний глава аврората Руфус Скримджер испытывал неприязнь к Хардвину. Они, вероятно, не сошлись во взглядах во время службы, так как два департамента часто конкурировали друг с другом по разным вопросам.

— Милый, всё будет хорошо, — в который раз прошептала Юфимия и похлопала сына по руке. Тот выругался про себя, но вслух произнёс с благодарной улыбкой: 

— Спасибо, мама, я так счастлив, что хотя бы вы на моей стороне. 

— Отец тоже тебя любит, просто сейчас он немного расстроен, — вздохнула Юфимия. Она и сама не была уверена в своих словах.

В последние дни Флимонт ходил мрачный и на попытки поговорить с ним о сыне отвечал резко, чтобы ему не напоминали о «том идиоте». К тому же он постоянно куда-то пропадал — такого с ним не случалось уже давно, с тех пор, как у него была последняя официальная любовница.

Он помог ей получить престижную должность. Без его поддержки какая-то малолетняя маглокровка, едва окончившая Хогвартс, вряд ли могла бы рассчитывать на работу даже на самой низкой позиции в министерстве. Все вакансии там распределялись между «своими», то есть родственниками или, как в случае с Флимонтом, любовниками. 

Юфимия была в отчаянии и гневе, но ничего не могла поделать, ведь её муж никогда не обещал ей верности. Она не смогла произвести на свет наследника, а значит, была бесправной. Кроме того, с годами она старела, несмотря на зелья, а вокруг Флимонта постоянно крутились молодые женщины. 

После рождения Джеймса тот вроде бы немного успокоился. То ли наконец повзрослел и нагулялся, то ли решил улучшить репутацию в глазах подрастающего сына. Впрочем, в патриархальном обществе британских волшебников измены мужей не считались чем-то позорным. Бастардов даже принимали в семьи, если в этом была нужда.

Появление долгожданного и очень любимого ребёнка на время сделало жизнь Юфимии счастливее. Но когда Джеймс вырос, он стал совершать одну ошибку за другой. Вместо того чтобы забыть об этой Эванс, он начал преследовать её, и это привело к тому, что его поймали авроры — невероятное невезение!

Даже домовик, которому было поручено следить за юным хозяином, не смог предотвратить беду. Вместо того чтобы предостеречь его от опасности или остановить, он привёл его в ловушку.

Юфимия была очень расстроена, но Флимонт не дал разрешения казнить нерадивого слугу. Вместо этого он отчитал жену за то, что она безответственно использовала полезные ресурсы, и высказал своё недовольство.

— В последнее время мне кажется, что между нами возникло недопонимание. Раньше ты была сосредоточена на мне и наших общих интересах, а теперь, как зашоренная лошадь, видишь только Джеймса. 

— Он наш единственный сын! — ответила Юфимия чуть более резко, чем обычно. — Он будет заботиться о нас, когда мы состаримся. 

— Уверена? — с неприятной усмешкой спросил Флимонт, заставив её задохнуться от возмущения. Он не произнёс это вслух, но было ясно, что в любой момент глава семьи может заменить Джеймса на какого-нибудь бастарда. 

— Дорогой, прошу тебя, будь снисходителен к Джею, — попросила Юфимия. Она переживала не только за судьбу сына, но и за свою. Если муж выберет в наследники того официанта из кафе, она станет никому не нужной. Вторая беременность ей не светит, и тогда придётся прозябать где-то на окраине магического мира. 

Флимонт не скрывал, что будет действовать так, как ему выгодно. Возможно, он не станет разводиться с женой, но это не значит, что он будет обеспечивать её на прежнем уровне. Что мешает ему выделить ей небольшой домик в деревне, назначить минимальное содержание, приставить слугу, который будет шпионить за ней и докладывать хозяину о любых подозрительных действиях, и навсегда вычеркнуть её из своей жизни? 

От одной мысли об этом Юфимия испытывала страх и панику. Ей хотелось плакать и молить мужа о пощаде, стоя на коленях. Но она понимала, что всё это бесполезно. Флимонт был суровым и непреклонным человеком, и, к сожалению, эти черты не передались Джеймсу. Интересно, в кого же пошёл их сын, такой легкомысленный и безответственный?

Юфимия понимала, что отчасти сама виновата в сложившейся ситуации. С раннего детства она слишком баловала сына, всегда прикрывала его промахи и нарушения правил. А если Джеймса наказывали или отчитывали, она втайне от мужа утешала его и говорила, что когда он станет главой семьи, то забудет о мелких неприятностях. Более того, она старалась «компенсировать несправедливости жизни», покупая ему дорогие подарки. 

Если бы Флимонт узнал об этой ситуации, он, вероятно, наказал бы Юфимию и запретил ей вмешиваться в воспитание сына. Однако она была достаточно умна, чтобы избежать разоблачения, и научила Джеймса никогда не рассказывать отцу об их маленьких секретах. Теперь ей предстояло снова спасти его от наказания. Она наняла адвоката, внесла залог и добилась для него домашнего ареста вместо содержания в камере предварительного заключения, но, к сожалению, не могла повлиять на ход дела. 

Флимонт не пришёл на суд и не объяснил, почему не сможет присутствовать. Юфимия ждала его до последнего, пока не объявили, что зрители могут занимать места в зале. «Не бойся, всё будет хорошо, — прошептала она, крепко сжав руку Джеймса. Тот бледно улыбнулся и кивнул. — Я сделаю всё возможное, чтобы ты пострадал как можно меньше». 

В зале номер одиннадцать, предназначенном для открытых судебных слушаний, ряды скамей были расположены в виде трёхстороннего амфитеатра. В центре круглой площадки стояло одно кресло с зачарованными кандалами. Рядом с ним находилась металлическая клетка, где во время суда содержали особо опасных преступников. Охраняли их не люди, а дементоры. 

Судьи занимали одну сторону зала, сидя лицом к обвиняемому. Обычно их было около пятидесяти, но сегодня здесь собралось не больше десяти господ и дам в фиолетовых мантиях с вышитой буквой W на груди. Они переговаривались друг с другом, отделённые от основного зала защитным барьером, и не казались взволнованными предстоящим слушанием. 

Зрители заняли места слева и справа от сцены. Хотя это событие и было обыденным, многие пришли, чтобы лично увидеть, как племянника главы ДМП привлекут к ответственности. Среди присутствующих было много молодых людей, которые так или иначе пострадали от действий Мародёров в Хогвартсе. 

Джеймс, увидев знакомые лица, невольно задержал дыхание. Он понимал, что после сегодняшнего дня его репутация будет полностью разрушена. Впрочем, и раньше его уважали в основном благодаря Сириусу. Именно Сириуса боялись все ученики и некоторые профессора. Блэки всегда защищали своих, но только если кто-то из членов семьи сам не отказывался от собственных родственников. 

Кто же пришёл поддержать Джеймса? Он внимательно оглядел людей и грустно усмехнулся. Отсутствовал его отец, и пустое место рядом с мамой, которая сидела в первом ряду, выделялось из-за переполненности зала. Немного в стороне от неё, с мрачным видом, расположился Хардвин. Карлус что-то говорил ему, активно жестикулируя. Линфред тоже явился, правда, он устроился подальше от своих кузенов, на галёрке, рядом с каким-то подозрительным на вид мужчиной.

— Итак, объявляю слушание по делу номер сто семьдесят три «Аврорат против Джеймса Чарльза Поттера» открытым, — после краткого представления секретаря суда будничным тоном произнёс Тиберий Огден и стукнул деревянным молоточком по подставке.

— Уважаемые дамы и господа! — начал свою речь обвинитель.

Джеймс сидел на неудобном стуле и не решался поднять взгляд от своих рук. К счастью, он не был скован кандалами. Председатель комиссии, видимо, полагал, что он не представляет опасности, и это не могло не радовать. От любопытных, злорадных и ехидных взглядов кожу покалывало, как будто по ней бегали огненные муравьи. Было сложно сосредоточиться на происходящем. 

Свидетели истца и ответчика прошли через прямой и перекрёстный допросы, а также повторные допросы и финальные речи барристеров. Всё это происходило для Джеймса как в тумане. Он не помнил, что отвечал на вопросы, задаваемые лично ему, и старался оставаться в сознании и не упасть в обморок от волнения. К его счастью, дело было простым и не заняло много времени. 

Спустя три часа после начала судебного заседания Тиберий Огден объявил решение суда. Подсудимого приговорили к году исправительных работ и штрафу в размере тысячи галеонов. Услышав это, Джеймс чуть не упал со стула, почувствовав невероятное облегчение. Работы? Да это просто! Заплатить деньги? Тоже не проблема! Главное, что он избежал угрозы оказаться в Азкабане. 

— Мальчик мой, я так рада за тебя, — со слезами на глазах прошептала Юфимия, обнимая сына. — Ты не представляешь, как я испугалась! 

— Спасибо, мама, спасибо, это всё благодаря вашей поддержке, — Джеймс поцеловал руку матери и кивнул адвокату, который, собрав в портфель бумаги, тоже вежливо поздравил клиента. 

— Пойдём домой, дорогой. Нам надо отпраздновать победу, — облегчённо улыбнулась Юфимия, но не успела сделать и шагу, как к ним подошёл мрачный Хардвин.    

— Доволен? — спросил он, неодобрительно сощурившись. — Считаешь, что заслужил такое лёгкое наказание? 

— Я знаю, что без вас ничего бы не вышло, сэр, — с поклоном сказал Джеймс. Юфимия не раз говорила ему о том, что этот человек сможет смягчить его наказание. — Благодарю вас за помощь, сэр. 

— Я сделал это не ради тебя, а чтобы сохранить своё достоинство! — чуть повысив голос, сказал Хардвин, не обращая внимания на людей, которые медленно покидали зал. Возможно, он и хотел, чтобы его слова услышали зрители, потому что решительно добавил: — Я больше не желаю поддерживать с тобой родственные отношения. Больше не вспоминай, что у тебя есть такой дядя, как я! 

Он твёрдым шагом вышел в коридор, а к Джеймсу и Юфимии подошёл Карлус. Он негромко сказал: «Отправляйтесь домой. Не стоит стоять здесь на виду у всех». 

Волшебники перестали делать вид, что собираются покинуть зал. Они остановились и стали пристально смотреть на сцену, как будто видели там не людей, а загадочных магических существ. Некоторые даже показывали на них пальцами и смеялись, не скрывая своего веселья. Одна девушка повизгивала от восторга и делилась своим счастьем с подругой. Когда-то они обе пострадали от шуток Мародёров и получили компенсацию, но это не помешало им злорадствовать. 

Джеймс, вспыхнув от злости, взял мать под руку и поспешно направился к выходу, чувствуя на себе насмешливые взгляды. Пока они шли до камина, его лицо стало настолько красным, что казалось, будто у него вот-вот случится сердечный приступ. Еле сдерживаясь, чтобы не нагрубить какому-нибудь надоедливому идиоту, он бросил в огонь горсть дымолётного порошка и громко сказал: «Соколиный утёс!» — и удивлённо замер, поняв, что ничего не происходит. 

— Дорогой, давай попробуем по-другому, — предложила Юфимия. Она назвала адрес камина коттеджа в Годриковой лощине. 

Огонь в камине сразу же стал изумрудно-зелёным. Они отправились в путь и через минуту уже были в гостиной, где их встретил Флимонт, сидящий в кресле. 

— Отец, что случилось? Почему мы не можем попасть домой? — с волнением спросил Джеймс, едва переступив через невысокую решётку. 

— Я заблокировал ваш доступ, — спокойно сказал Флимонт и, взглянув на свою побледневшую супругу, добавил: — На время отбытия наказания вы будете находиться в этом коттедже. Домовой эльф позаботится о вас. Содержание будет перечисляться на ваш счёт, мадам. 

— Прошу... — начала было Юфимия, но осеклась, встретившись с холодным и безразличным взглядом своего мужа. 

— Я вас предупреждал, мадам? — спросил он, будто не замечая, как Джеймс напрягся и сжал кулаки, словно готовясь к драке. — Вы обещали присмотреть за этим человеком, но не выполнили обещание. 

— Отец! 

— Замолчи! — грубо прервал сына Флимонт и, стремительно подойдя к нему, ударил его по лицу. — Я не желаю видеть тебя в ближайшее время. Держись от меня подальше, если не хочешь быть исключённым из семьи и остаться без поддержки!

пшеничная мука — 260 г

сахарный песок мелкий — 50 г

порошок пекарский — 2 ч. л.

соль — ¼ ч. л.

ванильный экстракт — 1 ч. л.

сливки — 60 мл

молоко — 60 мл

сливочное масло — 75 г

яйца куриные — 1 шт.

В большой миске смешайте просеянную муку, сахар, соль, пекарский порошок. Добавьте нарезанное масло и порубите все в крошку блендером или ножом. В другой миске соедините молоко, сливки, взбитое яйцо, ванильный экстракт и вылейте в мучную смесь. Перемешайте быстро до однородности. При желании можно добавить изюм без косточек.

Переложите тесто не присыпанную мукой поверхность, долго не месите, а лишь слегка обомните и сформируйте шар. Раскатайте его в толстый круг диаметром примерно 18 см. Круглой формочкой диаметром 6,5 см (обмакивая сначала в муку) или тонким стаканом вырежьте кружки из теста и поместите их на противень.Оставшееся тесто соберите, снова раскатайте и вырежьте кружочки.

Кисточкой смахните излишки муки и смажьте поверхность молоком или сливками. Выпекайте 15–18 минут на среднем уровне духовки при 190°C до золотистого цвета, проверьте готовность деревянной зубочисткой. Охладите на решетке. Подавайте с топлеными или взбитыми сливками и любимым джемом. Особенно вкусны сконы в день выпечки, но могут и храниться несколько дней. Их можно замораживать.