Та самая фея (глава 9)

Бал прошёл на высоком уровне, но не принёс того успеха, на который Брок слабо надеялся. Конечно, он давно уже понял, что не всё так просто в этом мире, и вряд ли события сложатся как в сказке. Но всё равно немного наивно мечтал, что самое главное задание… закроется само по себе. 

Не сказать, что принц вёл себя заносчиво и обращал внимание только на девушек из знатных семей. Напротив, он был учтив, общаясь с людьми, принадлежащими к разным прослойкам дворянского общества. Скорее всего это было заслугой отца, потому что тот был одинаково сдержанно-приветлив и со своими рыцарями, и с послами дружественных держав. 

Август станцевал первый танец, открывая вечер, а потом устроился на троне и развлекал себя разговорами с многочисленными гостями. Жером был намного активнее и почти не покидал танцевальную площадку до того времени, когда всех присутствующих пригласили полюбоваться полуночным фейерверком.  

Пока в тёмно-лиловом небе рассыпались разноцветные искры и расцветали диковинные огненные цветы, Брок наслаждался отличным шампанским. Не то чтобы он его сильно любил или умел отличать настоящее от поддельного, но настроение было такое… как раз для ароматной терпкой “газировки”. 

Помня о том, что Август в своём дворце видит чары и тех, кто скрывается под ними, Брок держался от него подальше. К счастью, белые шёлковые платья были в моде, а блондинок в зале была чуть ли не треть приглашённых дам. Так что личной встречи удалось избежать, хотя король время от времени окидывал гостей внимательным взглядом, явно кого-то выискивая в толпе.

После фейерверка Льюисы засобирались домой. Молодым девицам было не совсем прилично оставаться на балу до утра, Гортензия не особо любила шумные мероприятия, а Адриан должен был сопроводить своих дам. Он и так переживал из-за того, что незамужние женщины живут одни, без сильного охранника, который мог бы защитить их в случае опасности. 

Королевство Феро было полностью патриархальным, где женщины хоть и не были совсем уж угнетёнными, но всё равно имели намного меньшие права по сравнению с мужчинами. Девицам можно было учиться и работать, но чаще всего они получали минимальное образование и выходили замуж. Очень редкие представительницы прекрасной половины человечества добивались власти, и ни одна ни разу не становилась правящей королевой.

Советники короля, крупные чиновники, главы дворянских родов — мужчины. Военачальники, управляющие сельскохозяйственными угодьями, руководители торговых гильдий — сплошь самцы. Женщины могли владеть малым бизнесом, вроде ателье или пекарни, но только в том случае, если у них были покровители опять же мужского пола. 

Размышляя над этой проблемой, Брок перебрал множество вариантов, как помочь семье крестницы своего тела. Он прикидывал так и эдак, и всё равно выходило, что Льюисам надо жить в столице. Дом на окраине леса, безусловно, прекрасен, вот только чем там можно заработать денег? Варкой зелий? А кому их сбывать, не имея аптеки? Шить игрушки? Опять возникает вопрос: кому их продавать или отдавать на реализацию в мире, где каждая девочка умеет мастерски управляться с иголками и вязальными спицами.  

Столичный особняк Льюисов хоть и не был огромным по площади, но зато у него было два безусловных плюса. Во-первых, в просторном дворе имелся отдельно стоящий флигель, где можно было разместить какое-нибудь небольшое производство или мастерскую, не мешая шумом жильцам дома. А во-вторых, этот флигель одной стеной выходил на соседнюю улицу, где утром и вечером проходили студенты медицинской школы и военной академии, которые располагались в самом конце на территории обширного парка.  

Эта улица считалась не жилой, а торговой, потому что предприимчивые столичные граждане превратили свои дома в многочисленные магазинчики, торгующие всем необходимым для учёбы. Здесь можно было купить всё, начиная от писчих перьев, чернил и магических артефактов и заканчивая дорогущим оружием с камнями маны. 

Мест для перекуса, где можно было перехватить блинчик с ливером или полноценный обед, тоже было немало, но не хватало кое-чего важного. На балу, пробуя разнообразные деликатесы, Брок невольно вспомнил замечательные пироги, которые пекла Сара. Если устроить ей пекарню и придумать что-то наподобие нормальной духовки с температурными режимами вместо здешних печей, работающих на дровах и углях, то…

Здесь его фантазия сбоила, потому что в этом мире не было привычных ему бисквитных тортов! Выпечка из песочного и дрожжевого теста, кексы и пряники есть, а их нет!

Не сказать, что Брок был таким уж отменным кондитером, но в детстве он научился печь обычный бисквит в сковородке. Он тогда жил вместе с бабулей, которая не была богатой, но опеку над единственным внуком приняла без единой жалобы. Вернее, отобрала десятилетнего пацана у своего родного сына, когда увидела его спину и руки, покрытые синяками и ссадинами от отцовского ремня. 

Брок больше никогда не слышал, чтобы всегда доброжелательная и улыбчивая бабушка София кого-то так крыла матом. Обычно задиристый и наглый отец трясся под её гневным взглядом, втягивая голову в плечи при каждом новом смачном выражении, которое описывало его незавидное будущее. 

— Да я тебя, пи-пи-пи-пи! Чтоб ты пи-пи-пи-пи! Ты вообще пи-пи-пи-пи?! Да у тебя пи-пи-пи! — примерно так звучала речь Софии Рамлоу, если пропустить её через цензуру. 

Брок с восхищением глазел на фурию, до этого скрывавшуюся под обличием его любимой бабули, и горячо мечтал о том, что отца отлупят его же ремнём с тяжёлой металлической пряжкой, от которого болело всё тело. К сожалению, до избиения дело не дошло, скандал ограничился руганью, но зато он в тот же день покинул дом, который люто ненавидел. 

— Ты, малец, не держи зла на этого идиота, — говорила бабуля, ведя свой старенький “Шевроле” по улицам сонного пригорода. — Я понимаю, что ты обижен на него и хочешь отомстить, когда подрастёшь, но поверь, что он того не стоит. Живи, не оглядываясь на плохие моменты, иначе так и погрязнешь в этом болоте. 

— Я подумаю, — огрызнулся Брок, угрюмо глядя в окно, за которым мелькали знакомые дома и магазины. 

— Думай-думай, голова на то и дана, чтобы ею что-то соображать, — усмехнулась бабуля и осторожно потрепала его по взъерошенным волосам. — Ты не против, что я забрала тебя? У меня, конечно, не так шикарно, и квартира обычная, а не двухэтажный дом, но у тебя будет своя комната. 

— Мне всё равно, — буркнул Брок, с трудом сдерживая злые слёзы. Ему было и приятно, что за него хоть кто-то заступился, и ужасно обидно, что отец не сказал ни слова, когда отдавал его вещи и документы. Мачеха, понятное дело, была счастлива избавиться от неродного ребёнка, она и раньше не баловала его заботой. 

— Ну, раз всё равно, то постараемся, чтобы в будущем стало отлично, — миролюбиво улыбнулась бабуля. — Держись, малец, дальше жизнь будет сложнее, но лучше. 

В небольшой трёхкомнатной квартире на границе с чайна-тауном Брок поселился в угловой спальне, выходящей окнами на пешеходную зону, где круглые сутки толпились туристы и местные жители. Запахи перца и специй, доносящиеся из соседних кафе, пропитали его одежду, волосы и даже кожу. Этническая музыка и громкие голоса поначалу досаждали, но потом стали привычным фоновым шумом. 

Жить было непросто, но приходилось подстраиваться под новые обстоятельства. Бабуля получала пенсию, которой едва хватало на двоих, учитывая то, что Брок за несколько месяцев вырастал из купленной одежды, да и ел как настоящий волчонок. Ему постоянно хотелось мяса и сладостей, чего он немного стеснялся. Первого было достаточно, а вот на десерты приходилось зарабатывать самому. 

Со временем Брок приспособился печь бисквиты и есть их с домашним джемом или сладким сгущённым молоком, которое обожали русские, живущие по соседству с китайским кварталом. От них же пришла любовь к блинам с разнообразными начинками, чаю с вареньем и пельменям, которые бабуля называла “равиоли от московитов”. 

Из-за такой калорийной диеты Брок сильно поправился в первый год проживания на новом месте. Когда в школе его впервые обозвали жирдяем, он хорошенько подрался с обнаглевшими болтунами, но с того дня исключил из своего рациона сахар и муку. А ещё записался в секцию кунг-фу, где пять дней в неделю мыл полы, чтобы оплатить занятия. 

Бабуля ужасно ругалась, пытаясь доказать ему, что ребёнок должен потакать себе в еде, но Брок упорно мотал головой и ел овощи. Он с трудом сдерживал желание испечь свежий бисквит, намазать зажаристую корочку сливочным маслом, полить сверху сгущёнкой и сожрать всё это, не думая о лишнем весе. Однако, перед его глазами тут же вспыхивала сценка, где одноклассники глумливо хихикают над ним и отводят глаза, когда из-за пояса брюк вываливается его рыхлый “детский” животик. 

"Я не буду жирным уродом! — внушал он сам себе, отворачиваясь от свежей чиабатты, купленной к ужину. — Никто не смеет издеваться надо мной!"

Немного понаблюдав за внуком, бабуля решила поощрить его рвение и поддержать диету. Чтобы не дразнить и не сбивать его с толка, она перестала покупать хлеб и выпечку, заменив их на свежие овощи и нежирное мясо. Результатом совместных усилий стала прекрасная мускулатура Брока. Вес и объём жира был заменен мышцами, а немного некрасивая фигура к шестнадцати годам стала почти идеальной. 

Конечно, некоторые части тела вроде кривоватых ног или “крестьянских” кистей нельзя было изменить только диетой, но они не так бросались в глаза как широкие плечи, рельефная грудь и кубики пресса. Да и с годами Брок, теряя детскую пухлость, становился всё интереснее. Красавцем в классическом смысле его нельзя было назвать, но харизмы в нём было достаточно для того, чтобы нравиться людям. 

Неизвестно, как сложилось бы его будущее, останься он жить с отцом и мачехой. Может, стал бы каким-нибудь офисным клерком или со временем унаследовал бизнес по продаже подержанных автомобилей. Хотя, нет, папаша обанкротился задолго до того, как второй лейтенант Рамлоу выпустился из военной академии и отбыл на своё место службы. 

Бабуля дожила до того момента, когда любимый внук честно отдал пятилетний долг государству, кочуя с одной военной базы на другую, и сколотил свой собственный отряд. Она полюбила "детишек" из СТРАЙКа, которые с трудом помещались в её маленькой квартире на Рождество и день Матери. И даже успела познакомиться с Зимним Солдатом, который ел её фирменный пирог с моцареллой и вялеными томатами, не злясь на то, что его гладит по волосам сухонькая старушка.  

Брок никогда не жалел о том, что однажды София Рамлоу неожиданно наведалась в гости к сыну и нашла избитого внука, лежащего на развороченной кровати. Не жалел, что благодаря её вмешательству стал военным. Не жалел, что подался в наёмники, чтобы оплачивать счета за её лечение в больнице. Не жалел, что на деньги Гидры мог купить лучшие обезболивающие средства и нанять профессиональную сиделку, когда рак окончательно захватил её тело… 

Они прожили вместе чудесные двадцать пять лет и расстались так, как положено матери и любящему сыну. Брок до последнего мгновения держал её за руку и слушал спокойное дыхание, в то время как его волчата сидели и стояли вдоль стен спальни, украшенной кружевными салфетками и вышитыми занавесками. Когда худая грудь перестала подниматься, Брок поцеловал тонкие пальцы, любуясь умиротворенным лицом самого близкого человека. 

— Командир, — негромко позвал его Роллинз, осторожно дотрагиваясь до плеча. — Что надо делать? 

— Ничего, — печально усмехнулся Брок. — Бабуля заранее заплатила похоронному агентству по всем счетам. Даже еду и алкоголь на поминки не забыла. Мистер Фонг, владелец кафе “Жирная утка”, позвонил мне и сказал, что все её друзья соберутся у него после кладбища. Вот как-то так…

— Бабушка София в своём репертуаре, — невесело хмыкнул Роллинз. — Не хочет быть обузой даже в таком деле. Знала ведь, что у тебя не будет ни одной свободной минуты.

Горевать им и правда было некогда, потому что Пирс буквально на днях сообщил, что СТРАЙК теперь будет работать на два фронта — Гидра исподволь захватывала ЩИТ, не выставляя напоказ свои щупальца. Поэтому, едва закончив с похоронами, Брок запер квартиру и уехал в Нью-Йорк, чтобы познакомиться с новым боссом, страдающим любовью к пафосным речам и вычурным маскарадным костюмам. 

Кто же знал, что это станет началом их конца?

Нет, Брок вовсе не был наивен и отлично понимал, что наёмники редко завершают жизнь в собственной кровати в окружении любящих внуков. Он прекрасно знал, что когда-нибудь фортуна устанет прикрывать его от дерьма, творящегося вокруг. Просто немного по-детски надеялся, что это будет нескоро. Даже поначалу глупо мечтал о том, что размороженный Роджерс сможет как-то изменить сложившуюся ситуацию, имея такого напарника как сам Тони Старк. Однако, оба супергероя вели себя так странно, что впору было волноваться об их умственной полноценности.   

Гениальный изобретатель не придумал ничего лучшего, как засунуть в себя реактор, не дающий шрапнели добраться до сердца, попутно отравляя себя. Может, тела миллиардеров устроены иначе, чем у обычных людей, но Брок прекрасно знал, что после ранения надо просто сделать операцию и удалить все осколки, которые вредят не только сердцу (до которого они за каким-то хреном добираются), но и в целом всему организму. Хотя, кто он такой, чтобы давать советы плейбою и далее по списку...  

О Кэпе и вовсе говорить было нечего. Глядя, как тот в дёсны дружит с Романовой, Брок только головой качал и закатывал глаза, действительно не понимая, как можно доверять шпионке-перебежчице, предавшей свою родину? Он и сам не был образцом добродетели, но связываться с явной подсадной уткой, работающей на Фьюри и ещё на кого-то, было очень глупо и недальновидно. 

Зимний к тому времени уже настолько отдуплился, что вспомнил своё имя и часть юности и детства. Роджерса он тоже вспомнил, вот только почему-то не спешил кидаться в его объятия. 

— Он такой же, как я, только работает на другого хозяина, поэтому какой смысл лезть в новое дерьмо, мне и своего хватает, — угрюмо ответил он на вопрос Брока, который пытался свести концы с концами и свалить и от ЩИТа, и от Гидры, попутно сплавив подопечного под крылышко Кэпу. — Тебе не стоит надеяться на Стива, командир, он не под это заточен. 

— А подо что? 

— Его бы на передовую, чтобы бил морды фрицам и уничтожал инопланетных уродов, — пожал плечами Зимний. — Он и себя погубит, и дел натворит таких, что попадёт в ряды злодеев и преступников. Сейчас не те времена, чтобы решать проблемы с помощью щита. Стив хороший парень, вот только он не стратег и не политик, а сейчас только они стоят у власти. Командир, не жди от него поддержки. Мы для всех гады и предатели. Возможно, он отстоит меня по старой дружбе, но вот вы загремите в Рафт, несмотря ни на какие доводы. И договориться ты с ним не сможешь, для Стива мир окрашен только в два цвета, хотя он и художник. 

— Хреново, — разочарованно вздохнул Брок. — Я-то думал, что нашёл Санта-Клауса, исполняющего желания даже плохих мальчиков…

— Плохие мальчики заслуживают бисквит со сгущёнкой, — хмыкнул Зимний. 

— Обещаю, что если мы выберемся живыми из этого дерьма, то я испеку тебе настоящий трёхъярусный шоколадный торт! — пообещал ему Брок и не сдержал слово. “Озарение” навсегда отбило у него желание что-то готовить, да и Зимний пропал, так что не для кого было стараться. 

И только теперь, раздумывая над вариантами помощи Льюисам, в памяти всплыли воспоминания о кондитерских шедеврах, которые можно было сделать фирменной фишкой новой пекарни. Если не нанимать посторонних людей, то можно было сохранить секрет рецептов, коих в голове Брока было достаточно для небольшой кулинарной книги.

Казалось бы, что сложного в обычном или более заковыристом японском бисквите? Но нет, в этом мире никто так и не догадался взбить яйца с сахаром, чтобы получить пышный неопадающий корж. А ведь из такой простой основы можно было всякого наворотить, имея представление о шикарных свадебных тортах, украшенных чем угодно! 

У Брока дух захватывало, когда он представлял, насколько может прославиться семья Льюисов, если всё правильно разрекламировать. Например, отправить один шикарный торт на день рождения принца, который должен состояться через месяц. Или замахнуться на банкет в честь дня образования королевства, намеченный на последний день зимы. 

Осталось только всё подготовить и убедить Гортензию, что новое дело стоит того, чтобы остаться в столице и переоборудовать старый запущенный флигель в пекарню.