Ассистент тёмного лорда (бонус: Фамильяр бога)

Родольфус прищурился, услышав тихие шепотки за ширмой, и резким движением палочки сдвинул её в сторону. 

— Что вы тут забыли? — проворчал он, увидев четверых малышей, испуганно замерших под его халатом, небрежно сброшенным на пол перед ростовым зеркалом.

— Папа, — неуверенно произнесла девочка постарше и робко улыбнулась. 

— Ну, папа, и что? — скривил губы Родольфус. 

— Почитаешь нам сказку? — подал голос мальчик, одетый в домашний костюмчик и тёмный платок, который, видимо, должен был изображать мантию.

— Па! Па! — двое малышей, чуть покачиваясь, поднялись на ноги и побрели к дивану, на котором лежал Родольфус с книгой в руках. Полупустая бутылка вина и тарелка с крекерами стояли на столике, а бокал покоился на широком деревянном подлокотнике. 

Старшие дети — двойняшки Беатрис и Брендон тоже приблизились к отцу. В отличие от младших двойняшек — Роберта и Розалин держались они настороженно и не рискнули без разрешения забраться на диван. 

— Давайте уже сюда, — вздохнул Родольфус и сел так, чтобы по бокам от него могли свободно расположиться дети. Взяв книгу из рук Беатрис, он поморщился и вздохнул. — Опять прыгучий горшок? Не надоело вам? 

— Новых сказок нет, — вздохнул Брендон, прижимая к себе Розу. 

Родольфус ещё раз вздохнул, призвал тёплый плед с кресла и накрыл им себя и малышню. 

— А хотите, расскажу вам про то, как мы с вашим дядей Басти охотились на гиппогрифа? 

— Да! Конечно! Па! — вразнобой закивали довольные дети. 

— Однажды, когда мне было семь лет, мы с вашим дядей Басти прочитали, что дикого гиппогрифа можно приручить и стать его единственным хозяином. Только для этого надо…

Родольфус негромко рассказывал, посмеиваясь над собой и Рабастаном, который в детстве был готов на что угодно, лишь бы играть вместе со старшим братом. Частенько ему доставалось от отца ни за что, просто за компанию, потому что тот не разбирался, кто прав, а кто виноват, и наказывал обоих сыновей просто ради профилактики. 

Давно это было. Казалось, что прошло не меньше века с тех пор, как Басти бегал за братом и канючил: “Не оставляй меня одного!”

Родольфус так увлёкся воспоминаниями, что не заметил, как дети уснули, обнявшись и пригревшись под его руками. Он погладил их по головам, наслаждаясь мягкостью пушистых волос, и взглянул в сторону кресла, стоящего у камина. Тихо откашлявшись, он произнёс внезапно севшим голосом:

— Уже пора? 

Мужчина в тёмной одежде непонятно качнул головой и поинтересовался в свою очередь: 

— Научился рассказывать сказки? 

— С этими надоедами и не такому научишься, — ответил Родольфус, скривив губы, а потом, немного помолчав, добавил: — Я буду скучать по ним…

— Да, мелкие обормоты умеют зацепить за душу. 

Некоторое время в комнате царило молчание. Уютно потрескивали дрова в камине. За окном медленно падали крупные пушистые хлопья снега. Дети тихонько сопели, прижавшись к отцу. 

— Я ведь и не жил толком, ничего не видел. Даже не любил никогда, как оказалось, — произнёс Родольфус, глядя на снегопад невидящим взглядом. — Растратил жизнь на борьбу неизвестно с чем. Мне всего тридцать лет, а я уже закончился. Почему так нелепо? Неужели я родился, чтобы стать пустышкой? 

— Не думаю, — покачал головой мужчина. — У тебя прекрасные дети. 

— Половина не моя, но я люблю их всех одинаково, — горько усмехнулся Родольфус и запрокинул голову, чтобы сдержать внезапно подступившие к глазам слёзы. — Никогда не думал, что привяжусь к каким-то спиногрызам. Не после отцовской муштры. 

— Каждый ребёнок найдёт на что пожаловаться в отношении родителей, — невесело хохотнул мужчина. — Поверь, твой папаша не чета моим отцам. Хорошо хоть с матерями мне более-менее повезло. 

— Это точно, всё познаётся в сравнении, — хмыкнул Руди. — Жаль, что я не увижу, как они повзрослеют, не смогу уберечь их от опасности. Какой же я идиот… 

— Я могу позволить тебе стать их защитником, но на своих условиях, — задумчиво произнёс мужчина. 

— Что угодно! — встрепенулся Родольфус, посмотрев на него с отчаянной надеждой. — Душу отдам! 

— Она мне ни к чему. Не моя забота. А вот служить тебе придётся вечно, пока я не уйду в Вальхаллу. Готов ли ты на это, Родольфус, сын Фалько? 

— Да! — твёрдо ответил тот и обвёл взглядом спящих детей. — Они того стоят. 

***

Алекто переступила порог и услышала тоненькое подвывание домовых эльфов, сбившихся в кучку в холле. 

— Что произошло?! — испугалась она. 

— Сестра, почему ты шумишь? — спросил Амикус, вошедший в холл вслед за ней. 

— Где дети?! — вскрикнула Алекто, и один из домовиков, заикаясь, пропищал:

— Т-там… в п-покоях супруга х-хозяйки… 

Брат с сестрой переглянулись и рванули по лестнице на второй этаж, а потом в левое крыло особняка. Трансгрессия в доме была запрещена из-за Родольфуса, поэтому они, сдавленно ругаясь, добрались до его комнат через пару минут. 

Двустворчатая дверь распахнулась под натиском Амикуса, влетевшего в гостиную зятя с волшебной палочкой наготове. Алекто вбежала вслед за ним, и оба испуганно замерли, увидев в полумраке огромного волка с горящими красными глазами, рядом с которым беззаботно спали четверо детей. 

— Кто здесь?! — угрожающе произнёс Амикус, резко повернувшись к креслу, стоящему у камина. 

— Не смей тыкать в меня своей глупой игрушкой, — раздался в ответ холодный голос. 

— Простите, ваше высочество, я проявил непростительную грубость, — склонился в глубоком поклоне Амикус, мгновенно узнав гостя. Алекто присела в реверансе. 

— Вы переживали за детей, только это вас извиняет. 

— Ваше высочество, не могли бы вы отозвать своего… эм… животное, — всё же решилась произнести Алекто. 

— Нет, — беззаботно покачал головой Локи. — Примите мою милость к роду Кэрроу. Я поручил защиту ваших отпрысков этому существу. Пока самому младшему не исполнится семнадцать лет, он будет с ними. 

— Благодарим, ваше высочество, — произнёс Амикус. — Но за что нам такая великая честь? 

— Это не вам, а ему, — усмехнулся Локи. — Моему фамильяру так захотелось.

— А вы не видели Родольфуса, ваше высочество? — поинтересовалась Алекто.

— Его больше нет, — равнодушно сообщил Локи и, легко поднявшись с кресла, подошёл к дивану. Потрепав волка по голове, он произнёс: — Я приду за тобой в назначенный день. 

Гигантский зверь склонил голову и негромко заворчал, а потом ткнулся лбом в его грудь. 

— Благодарим за милость, ваше высочество, — снова повторил Амикус. — Мы позаботимся о вашем фамильяре. 

— Надеюсь на это, — хмыкнул Локи и рассыпался облаком изумрудно-серебристых искр. 

— Вот так чудо! — шёпотом произнесла Алекто и покосилась на зверя. — И что мы будем с ним делать? 

— Холить и лелеять, как собственного фамильяра, — ответил Амикус и осторожно приблизился к дивану. — Мы должны переместить детей в спальни, — сообщил он волку. Тот немного подумал и, спрыгнув на пол, направился к двери. 

Алекто вызвала домовиков, которые, испуганно попискивая, утащили малышей. 

Волк пришёл в детское крыло, плотно перекусив на кухне. Обошёл все комнаты, заглянул в кроватки, обнюхал мебель и углы и улёгся в гостиной перед камином. Положив морду на лапы, он закрыл глаза, наслаждаясь теплом, идущим от огня. Его большие уши чуть подрагивали, улавливая шорохи, которые издавали слуги, дежурящие в спальнях.  

Мысли волка текли неторопливо, а его сознание словно разделилось на две половины. Человеческая была благодарна Локи за то, что тот подарил ему возможность остаться рядом с детьми. А звериная радовалась тому, что его двуногие детёныши в безопасности, в уютной норе, где много еды. 

Локи задумчиво смотрел на своего нового фамильяра, прячась в тенях. Гигантский волк был разумен, но чем больше времени пройдёт, тем сильнее станет его животная сущность. Сейчас он нацелен на защиту детей от опасности, а когда оставит их и вернётся к хозяину, станет его верным слугой и напарником. 

Переместившись на тропический остров, Локи уселся на берегу, глядя на тёмный бушующий океан. Настроение было подстать штормовому. Привязанность смертного мидгардца к своим отпрыскам задела его за живое, всколыхнула странные чувства и тяжёлые воспоминания о собственном детстве. 

Баки бесшумно подошёл и, опустившись рядом на песок и передав ему кружку, над которой вился ароматный пар, тихо спросил: 

— Что случилось? Фонишь болью на всю округу. 

— Ты любил своих родителей? — тихо спросил Локи, сделав глоток горячего кофе. 

— Честно? Не знаю, — пожал плечами Баки. — У нас не были приняты нежности, да и я был тем ещё хулиганом. В лучшем случае, мать могла обнять меня, поздравляя с очередным днём рождения. Сестрёнкам, конечно, доставалось больше ласки. А так… Не знаю. Любовь. Что это вообще такое? 

— Это когда готов навечно продать душу, лишь бы защитить близкое существо. 

— Звучит ужасно, — хмыкнул Баки. 

— Угу. — Локи зябко поёжился и поинтересовался: — Несси не звала на прогулку?

— В такой-то шторм? Да она, небось, спит в гроте, как медведь в дупле. 

— В дуплах живут пчёлы и белки, — рассмеялся Локи. 

— Ну, не факт, — покачал головой Баки. — Если медведь маленький, а дупло большое…

— Всё, хватит уже! — Локи толкнул его плечом, а потом вдруг признался: — Я завёл себе фамильяра. 

— И где он? — Баки повертел головой, отыскивая взглядом кого-нибудь подходящего на эту роль. — Улетел на охоту? 

— Нет, крыльев у него нет. 

— Бракованный какой-то, — хмыкнул Баки. — А серьёзно, где он шляется?

— Я дал ему декретный отпуск примерно на пятнадцать лет, — с серьёзным видом сообщил Локи. 

— Ничего себе! Так это самка? Завёл себе беременную подружку? 

— Болтун, — рассмеялся Локи. 

— И что это за фамильяр такой, что ушёл в отпуск, не отработав ни единого дня? 

— Ему предстоит долгая служба на меня. А детей больше не предвидится. 

— Ну и ладно, — беспечно произнёс Баки, усвоивший за прошедшие годы, что великий тёмный бог всегда дозирует информацию. Не скрывает, не лжёт, не увиливает, но и не позволяет вытрясти из себя ответы, если считает, что пока для них не время. — Хочешь жареную рыбу? Я приготовил на углях. 

— Опять передержал? 

— Ну прости, — развёл руками Баки. — Знаешь же, что из меня повар, как из Беллы домохозяйка. Может, мы с ней кармические родственники? 

Локи рассмеялся, чувствуя, как его отпускает тоска и рассеивается мрачное настроение. Где-то за тысячи миль от него огромный волк приоткрыл глаза, наблюдая за маленьким мальчиком, одетым в тёплую пижаму, который осторожно подобрался к нему и улёгся рядом, запустив пальчики в густой мех.

Через несколько минут к нему присоединились ещё трое детей, устроивших лежбище вокруг волка. Тот шумно вздохнул, фыркнул, обнюхав их пушистые мягкие волосы, и снова закрыл глаза. Зимние ночи длинны, можно выспаться вволю в окружении своих двуногих волчат.