Птичка (глава 48)

Оформление документов на собственность должно было занять некоторое время, поэтому Луна спокойно занималась обустройством магазина. К счастью, магия позволяла обойтись без найма строителей, доставки стройматериалов и других хлопот. Достаточно было небольшой иллюзии для соседей и любопытствующих прохожих.   

Хотя Джозеф поддерживал в заведении порядок, всё равно надо было обновить обои, заменить жалюзи и покрасить мебель в более светлые тона, как нравилось Луне. К тому же она собиралась украсить торговый зал живыми цветами и травами, которые используются в зельях и чаях, поэтому следовало установить для них подставки и наладить специальное освещение. 

Все бюрократические хлопоты, вроде разрешений, лицензии и сертификации товаров взял на себя Джарвис. 

— Не беспокойтесь об этом, всё будет готово к моменту открытия магазина, — заверил он в тот же день, когда был подписан договор купли-продажи. — Сэр Энтони очень переживает, что его нет с вами в такой важный момент, поэтому делегировал мне решение всех вопросов. 

— Вы такой милый! А когда он вернётся? — рассеянно ответила Луна, листая каталог обоев. Она пока колебалась между светло-зелёными с мелкими ивовыми листочками и светло-голубыми с серебристыми полосами. 

— Сэр Энтони вынужден был отправиться на переговоры в Саудовскую Аравию. Они займут как минимум неделю. Сэр Энтони звонил вам вчера, но вы были недоступны. 

— Прости, я была занята, увлеклась приготовлением интересного зелья. Обещаю, что перезвоню ему чуть позже. 

— Конечно, мисс Лавгуд, — с чуть заметной досадой произнёс Джарвис, который очень переживал о романе хозяина. Тот никак не мог перейти на новую ступень отношений и заключить помолвку, желательно нерасторжимую магическую, как это принято у волшебников. 

Благословение на ухаживание он получил, когда гостил в другом мире. Ксенофилиус, которого Тони попросил о личном разговоре, пригласил его на прогулку по берегу озера, рядом с которым находилось эльфийское поселение. Неторопливо добравшись до нескольких плоских камней, они устроились на них и некоторое время молчали, прислушиваясь к жужжанию насекомых. 

— Мистер Лавгуд, я люблю вашу дочь и хочу, чтобы она стала моей женой, — наконец нарушил молчание Тони. — Обещаю, что сделаю её счастливой. Она ни в чём не будет нуждаться. 

— Вы ведь богаты, мистер Старк? — уточнил Ксенофилиус, пристально глядя на него. 

— Не хочу хвастаться, но мои деньги уже настолько “повзрослели", что научились сами делать деньги, — усмехнулся Тони. — И я постоянно зарабатываю, а не только пользуюсь капиталом, доставшимся мне от предков. Я изобретатель, Луна называет меня артефактором. Так что даже если я всё потеряю, то смогу заработать не только на хлеб, но и на масло.

— Любовь… — задумчиво протянул Ксенофилиус, переведя взгляд на водную гладь, над которой летали крупные стрекозы. — На сколько лет Луна младше вас?   

— На пятнадцать. 

— Вы знаете, что волшебники живут намного дольше людей без магического дара? 

— Да, мне рассказывали об этом, — кивнул Тони. — Я понимаю ваше беспокойство, но я тоже не совсем обычный человек. 

— Я вижу, — согласился Ксенофилиус. — Я попрошу Гарри, чтобы он поддержал вас и помог справиться с даром, если он вдруг проснётся. 

— Стоит ли мне заняться йогой? — задумался Тони. 

— Неплохая идея. 

— Так что вы скажете насчёт наших с Луной отношений? — напомнил Тони. — Мне очень важно получить ваше с миссис Лавгуд родительское благословение. Она вас очень любит и ценит. 

— Луна не выбрала бы недостойного человека, — спокойно заметил Ксенофилиус. — Но вам придётся нелегко с ней. Она очень увлекающаяся натура и вряд ли станет обычной домохозяйкой, которая готова целыми днями прислуживать супругу.

— Этого не требуется! — Тони искренне возмутился такому предположению. — И я не буду ущемлять её интересы. Я и сам, бывает, чересчур увлекаюсь работой и своим хобби, так что прекрасно знаю, насколько важны неприкосновенность личного пространства и наличие свободного времени. 

— Про бытовые вопросы не спрашиваю, — наконец улыбнулся Ксенофилиус. 

— У неё будет всё, что она пожелает, — пообещал Тони. — Деньги не вопрос. Я куплю ей любую вещь, которая ей понравится. 

— Вы уже сделали ей предложение? 

— Нет, но пытался, — невесело улыбнулся Тони. — К моему сожалению, она не была готова принять его. 

— Вполне правдоподобно, — хмыкнул Ксенофилиус, расправляя широкие рукава своей мантии. — Но не переживайте, когда придёт время, у вас всё сложится как нельзя лучше.  

Тони, получив благословение и “пророчество” от будущего тестя, воспрянул духом. Раз уж тот пообещал успех в будущей жизни с Луной, значит, так и будет. 

***

— Том, надо что-то решать! — вздохнул Том-младший, вызвав раздражённый ответ:

— Не называй меня так! 

— Это наше с тобой имя, уж извини, но вашим темнейшеством пусть тебя называют другие! 

— Какая же ты язва! И за что свалился на мою голову? — скривил губы Волдеморт. 

— Я пришёл, чтобы помочь тебе и нашим друзьям! 

— Толку с тебя! 

За прошедшее время они так и не смогли подружиться, потому что оба были людьми с тяжёлыми характерами. Почти каждый их разговор перерастал в спор или заканчивался ссорой, к огромному удивлению окружающих. Казалось бы, две части одной души должны были понимать друг друга на сто процентов и поддерживать во всём, но происходило всё наоборот. 

Младший Том пытался найти выход, используя возможности этого мира. Предлагал варианты, начиная от создания собственной волшебной автономии, признанной государством, и заканчивая полной отменой Международного Статута о секретности. Всё равно на уровне правительства и высших чинов прекрасно знали о волшебниках. В той же Палате Лордов заседали Малфои, Нотты и прочие магические аристократы.  

Старшего это не устраивало по понятной причине — он до сих пор боялся попасть в застенки лабораторий и стать подопытной крысой, поэтому ратовал за полный уход с Земли, для чего пытался договориться с Ходящими между мирами. Однако те не торопились заключать сделку. Волшебники почти каждой страны искали для себя запасной вариант, опасаясь террора со стороны маглов. 

У обоих Томов оказались свои сторонники, поэтому ближний круг Волдеморта разделился на две части. Каждый день кто-то вёл дискуссии о правильности и целесообразности того или иного варианта действий, шли ожесточённые споры и даже случались дуэли, на которых оппоненты могли сбросить пар без особого вреда для здоровья. В штабе даже вывесили свод правил, запрещающих калечить друг друга из-за “земельного вопроса”.  

Правой рукой младшего Тома стал Долохов, который не очень хотел покидать привычный мир. Здесь у него были родичи, живущие по всей Европе, которыми он дорожил, хоть и редко встречался с ними. Хотя, в принципе, признавал, что Земля скудеет магией и вскоре может совсем потерять её. Пройдёт лет сто, двести или пятьсот, и магические локации окончательно вольются в магловский мир. Для волшебников это небольшой срок. 

Левой рукой стал Драко Малфой, который объяснил свой выбор так: 

— Нам нужны перемены, я чувствую это. Но у меня мурашки по коже от мысли о том, что мне придётся покинуть родной Уилтшир и уйти в никуда. Я хочу, чтобы мой сын вырос на земле, которая принадлежит Малфоям с незапамятных времён. 

— Ты осознаёшь риск того, что наше поместье может оказаться видимыми маглам? — хмуро уточнил Люциус, который, к удивлению соратников, был сторонником ухода в другой мир. 

— И что? Это частная собственность, дарованная Малфоям много веков назад! Подумаешь, будем выращивать не магические травы, а кабачки и тыквы, — фыркнул Драко. — Или сдадим в аренду, чем не вариант?

— А что ты будешь делать без магии? — поинтересовался Люциус. 

— Не исчезнет же она совсем? Что-то да останется, — пожал плечами Драко. — Отец, это не стоит того. Потерять здесь всё, чтобы колдовать где-то там? Начать с нуля? Строить всё заново? Вы этого хотите? Не слишком ли это хлопотно? 

— Мы вырастили лентяя, — сделал вывод Люциус. — Брал бы пример со своего друга. 

— С Гарри? — хмыкнул Драко. — Он лёгок на подъём, потому что у него ничего нет. Как это ни печально, но ему некого терять в этом мире. Он был одиночкой с самого детства, потому что не привык полагаться ни на кого, кроме себя. А у меня семья, родственники, партнёры и товарищи. 

Волдеморт, слушая разговор Малфоев, недовольно поджал губы, понимая, что раз нет единства даже в рядах ближайших сподвижников, с остальными жителями магической Британии будет ещё сложнее. Как убедить их бросить привычный мир и уйти в неизвестность? И чем соблазнить, чтобы они оставили здесь всё ради призрачной надежды обрести силу? 

Не то чтобы у них уже были какие-то рабочие варианты, однако надо было подготовить почву на будущее. Да элементарно собраться, как те же Лавгуды: упаковать дома, свернуть бизнес, не потеряв высокой ликвидности, вывести капиталы и обменять их на то, что пригодится в будущем. И, главное, решить, сколько человек уйдёт вместе с ними, и чем они будут заниматься на новом месте. 

Если уж быть до конца честным, Волдеморт признавался себе, что власть, к которой он шёл столько лет, в буквальном смысле преодолев смерть, оказалась самым большим разочарованием в жизни. Совсем не такого он ожидал, когда вместе с верными соратниками мечтал о том, как встанет во главе правительства. 

Люди оказались… людьми. Они ленились, не хотели брать на себя ответственность, думали только о собственной выгоде, подсиживали друг друга, совершали преступления разной степени тяжести, интриговали, сплетничали и совсем не желали меняться к лучшему или строить благополучное государство. Любые идеи и благие начинания вязли в обсуждениях, как в трясине. Их саботировали нарочно или по безалаберности. Им сопротивлялись так, будто страшные Пожиратели смерти терроризировали мирное население из своих извращённых побуждений, которые провоцировал ужасный тёмный лорд. 

Волдеморт устал бороться с ветряными мельницами и за последние годы настолько разочаровался в политике, что подумывал о том, чтобы оставить пост министра и отправиться в кругосветное путешествие. Спрятаться в каком-нибудь тибетском храме и провести там лет пятьдесят, совершенствуясь и познавая своё внутреннее я. 

Резкий упадок магического фона только подтвердил правильность его решения, а появление младшего “близнеца” добавило надежды на успешный исход. Им не нужна была огромная безлюдная планета, достаточно просторной магической локации, где можно будет построить мастерские и дома. 

Да, Волдеморт уже понял, что большинство британских волшебников останется на Земле. Они не захотят рисковать и что-то менять в своих жизнях. Ведь даже его ближний круг разделился во мнениях, и большая часть склонялась к тому, чтобы отсидеться в знакомом месте. 

— Я не смогу их оставить, — заявил Том-младший. — Подумай, кому мы нужны? Куда ты хочешь перевезти детей и стариков, которые не выживут в тяжёлых условиях? 

— Так ты пришёл, чтобы умереть вместе с ними? — холодно улыбнулся Волдеморт. — Никогда не думал, что во мне есть столько самопожертвования. Или это у тебя гормоны шалят? Тяжело быть юношей? 

— Да не в этом дело! — Том нервно взъерошил волосы, ходя туда-сюда по кабинету. — Я только недавно стал живым! У меня столько мыслей и идей, что не знаю за какую хвататься в первую очередь! 

— Просто у тебя не было тех лет, которые я провёл, сражаясь за благо наших любимых сограждан. — Последние два слова Волдеморт произнёс с заметным сарказмом. — А вот я уже понял, что бесполезно навязывать своё видение посторонним людям, даже если оно правильное. 

— И что? Мы просто уйдём? — тоскливо взглянул на него Том. — Неужели тебе всё равно, что с ними будет лет через сто или двести? 

— Я им ничего не должен, — отрезал Волдеморт. — Я был и остаюсь для большинства британских волшебников воплощением тьмы и смерти. Да, я не ангел, согласен, и успел натворить много дел, но пойми, что всё это было для их же блага. 

— Никто не помнит о том, что злодеи это всего лишь сломленные герои, — тяжело вздохнул Том, зябко потирая ладони. Из-за низкого магического фона ему казалось, что его тело застывает, как в ледяном панцире. Он с тоской вспоминал, насколько легко дышалось в другом мире, где силу можно было черпать полными пригоршнями прямо из воздуха. — Так мы просто бросим их здесь?

— Я… Мы дадим им выбор, когда найдём какой-то подходящий вариант. Они сами выберут своё будущее, — пообещал Волдеморт.