Снейп. Брок Северус Снейп-2 (глава 65)

В первый день каникул Джас не стал поднимать волнующую его тему, потому что наслаждался нехитрыми развлечениями. Они с Тобиасом украсили дом разноцветными листьями и чуть кривоватыми гирляндами, которые сплели, пока Эйлин составляла букеты из поздних осенних цветов, воркуя с Аурелией, а Марк колдовал на кухне. 

Ритуалы Самайна провели в старом поместье Принцев, куда вся семья Снейпов прибыла, не забыв захватить дары для жертвоприношения. Джас поначалу испугался строгого вида Октавиуса, но потом подбодрил себя тем, что Северус не говорил ничего плохого про этого почтенного джентльмена, значит, тот точно не был злодеем. 

Старинный особняк вовсе не был мрачным, несмотря на то, что в коридорах царил полумрак. В помещениях было уютно и пахло приятно: книгами, чернилами, сухоцветами и совсем немного лимонным воском.

Домовики заплакали от счастья, когда во дворе вспыхнул очищающий костёр Самайна, в котором сгорели подношения. Джас не знал, жива ли его мать, поэтому просто положил в огонь несколько медовых лепёшек, прошептав: “Это угощение для тех, кого некому помянуть”. А вот Октавиус, Тобиас и Эйлин перечислили имена многочисленных покойных родичей, для каждого из которых был приготовлен свёрток с дарами. 

Стол накрыли в парадном трапезном зале, куда доставили колыбельку с Аурелией. Той ещё рано было участвовать в ночных ритуалах, но присутствовать на праздновании она могла. Джас так и уснул рядом с ней, положив голову на подлокотник кресла и рассматривая крохотные пальчики с розовыми ноготками, виднеющиеся из рукавов белоснежной сорочки.   

На следующий день взрослые проснулись поздно, ближе к обеду, а вот он вскочил спозаранку и отправился на утреннюю тренировку. Дороги в поместье были хорошими, по ним можно было добраться до магловского поселения, мельницы или до деревни, где жили вассалы Принцев. 

Заблудиться Джас не боялся, потому что особняк на холме был виден со всех сторон. К тому же он не собирался углубляться в вересковые пустоши, а двигался вдоль реки до кромки леса и обратно, наслаждаясь бодрящей прохладой и рассматривая всё, что попадалось по пути: поздние цветы, валуны необычной формы и облака.  

По возвращении его перехватил домовик в костюмчике с гербом Принцев, но не успел предложить свои услуги, как рядом появился Марк, ревниво заявивший, что сам поухаживает за маленьким братом хозяина. Он и ванну подготовил, как для ребёнка, с радужными пузырями мыльной пены, и кашу сварил намного вкуснее, чем в школе. 

После завтрака Джас решил прогуляться по дому, благо накануне Октавиус разрешил ему посетить оранжерею и библиотеку. Правда, предупредил, что некоторые книги опасны, поэтому не стоит пытаться вскрыть защитные чары. А ещё предложил осмотреть портретную галерею и побеседовать с предками Принцев: 

— Им там скучно, а из меня тот ещё собеседник, — пояснил он, поморщившись. — Я и так-то не был особо общителен, а в последние годы и вовсе стал молчальником. 

— Может, рассказать о школе?

— Конечно, им всё будет в радость, — кивнул Октавиус, давая позволение. 

И вот Джас, погуляв по оранжерее, отправился в портретную галерею, на стенах которой висели многочисленные картины. Не сказать, что его появление доставило счастье почившим Принцам, но вопросы они задавали очень живо и интересовались всем, что творится в Хогвартсе, куда не было доступа посторонним. 

Разговор прервала Эйлин, пришедшая в галерею вместе с Аурелией. Вот кому обрадовались от всей души предки, которые чуть не повываливались с холстов, рассматривая малышку и расхваливая её на все лады. И красавица она, и умница, и очень развита для своего возраста, и точно сильная волшебница, и достойная смена… 

— Так они мне точно ребёнка испортят, — вздохнула Эйлин, покинув галерею. — Вот подрастёт немного, услышит всё это и возгордится. 

Аурелия, словно поняв её слова, возмущённо крикнула что-то на младенческом, а потом замахала руками. 

— Но ведь это правда. Я видел много малышей в Лютном, там ведь дети болтаются сами по себе, но не было ни одного такого же умного, как наша принцесса. Я не вру, она и правда необыкновенная, — заверил Джас. 

— Согласна, — кивнула Эйлин, осторожно спускаясь по широким ступеням, — особенно по сравнению с маленьким Северусом Аурелия чистый гений. Даже пелёнки не пачкает, если не спит. 

— А где дядя Тобиас и милорд? — спросил Джас, войдя в гостиную, куда домовики подали чай с десертами. 

— Они ещё отдыхают, — ответила Эйлин и, уложив Аурелию в колыбельку, устроилась в кресле. 

Джас сел на диван, подальше от стола. Есть ему не хотелось, к сладкому пока не тянуло, да и чай не привлекал, зато на кончике языка аж зудело, так хотелось обсудить предложение Розье. Наконец он решился: 

— Тётя, скажите, если бы вам предложили стать богатой, но зависимой от других людей, вы бы согласились? 

Эйлин на мгновение замерла, не донеся до рта ложечку с муссом, но потом, съев его, спокойно произнесла: 

— Нет, из-за этого я и ушла из дома, хотя мне было тяжело оставить отца. 

— Он ведь не разрешил вам выйти замуж за дядю Тобиаса? 

— Именно, — раздался голос Октавиуса от двери. Он остановился у порога и уточнил: — Могу я присоединиться к вам? 

— Конечно, отец, — улыбнулась Эйлин. — Чай только подали. Заказать для вас завтрак? 

— Пока не надо. Слишком много съел мяса ночью, надо немного отдышаться, — отказался тот, устраиваясь в кресле у стола. — Вспоминаете прошлое? 

— Нет, просто я хотел спросить совета, — немного смутившись, ответил Джас. Почесав нос, он покосился на Эйлин и, получив от неё ободряющий кивок, попросил: — Можно дождаться дядю? Это и его касается. Вернее, нашей с ним бывшей семьи. 

— А я уже тут, — сообщил Тобиас, входя в комнату. Поцеловав Эйлин в щёку, он уселся на диван, взяв на руки Аурелию, и велел: — Рассказывай, что там с этими Розье. Если они доставляют проблемы… 

— Скорее, пытаются переманить к себе Джастина, верно? — усмехнулся Октавиус. 

Джас начал рассказывать о разговоре с директором Блэком, случившемся накануне отъезда домой, стараясь не пропустить мельчайших деталей. Взрослые слушали очень внимательно, не перебивали, не отвлекались. Даже малышка Аурелия перестала гукать, а внимательно разглядывала его. Когда он замолчал, Тобиас тяжело вздохнул и, поморщившись, произнёс: 

— И почему я ни капли не удивлён? 

— А эта девочка Маргарет, да как они могли! — возмутилась Эйлин. — Раз уж глава рода решил взять наследницу из боковой ветви, то все должны были смириться, а не травить её! Вот так и отдавай своих детей в чужую семью, не то что богатства не получат, так ещё и при смерти окажутся! 

— Они выжгли из рода дядю Тобиаса, а потом бросили меня, что им какая-то девушка из-за границы? — невесело, совсем по-взрослому усмехнулся Джас. — Мне даже кажется, что за меня платил не... мистер Феликс, а родственники моей мамы. Правда, я не знаю, кем она была. 

— Хочешь, спрошу? — предложил Октавиус. — Розье не откажут мне в информации. Все знают, что ты под рукой Северуса и моей защитой. 

— Не надо, — отказался Джас. — Спасибо за предложение, милорд. Может, всё узнается само по себе. Не хочу тревожить тех, кому я не нужен. 

— И что тогда собираешься делать? — мрачно спросил Тобиас. — Что бы ты ни решил, мы не имеем права вмешиваться в твой выбор. Я хоть и твой дядя, но наше родство слишком тонкое. Магии меж нами нет, только кровь, как у маглов. 

Джас торопливо достал из кармана пиджака сложенный вчетверо лист и, развернув его и разгладив, положил на колени. А потом, нервничая, пояснил: 

— Декан Слагхорн посоветовал прикинуть, как будто предложение сделали мастеру Северусу. Сказал, что со стороны всегда виднее… 

Тобиас, взяв лист, просмотрел его и передал Эйлин, а та, прочитав, Октавиусу. Тот нахмурился и прокомментировал: 

— Плюсов больше, чем минусов. Травить тебя не станут, побоятся мести со стороны Северуса, да и выбора у них особого нет. Родственники не рискнут отдавать им своих детей после того, что случилось с Маргарет, а бастарды на тебе, видно, закончились. Феликс плохо постарался, или магия решила, что и так чересчур щедро одарила его аж тремя сыновьями. 

— Даже если так, я не хочу к ним. Если бы меня не подобрал мастер Северус, то тогда, конечно, бросился бы в ноги прадеду, — вздохнул Джас, глядя на свои руки с аккуратно подстриженными ногтями. На ладонях были заметны мозоли, а на коже виднелись мелкие следы от ожогов и порезов. Иногда ему было лень обрабатывать ранки, что вызывало недовольное ворчание декана. 

— Тогда какой совет тебе нужен? — уточнила Эйлин. 

— Как отказать так, чтобы они, Розье, не доставили проблем мастеру Северусу? — ответил Джас, вызвав своими словами насмешливое фырканье Тобиаса, который заметил: 

— Это им надо бояться, чтобы твой старший брат не обратил на них внимания. Поверь, его зловредность и мстительность Блэков вместе являются убойной силой. 

— Принцы тоже в стороне не останутся, — немного обиженно проворчал Октавиус и неожиданно добавил: — И вообще, раз уж этот молодой человек не собирается бросаться в объятия Розье, то почему бы нам не усыновить его по законам магии? 

— Меня?! — от волнения голос Джаса сорвался в какой-то невнятный писк. 

— А кого ещё? — буркнул Октавиус. — Ты уже взял фамилию Северуса, значит, можно добавить к ней и нашу. Если станешь наполовину Принцем, Розье даже дышать побоятся в твою сторону. 

— Я не посмею! — испугался Джас. 

— Почему? — нахмурился Октавиус. — Моим наследником ты не станешь, не в обход Северуса и Аурелии, зато получишь защиту рода, а не только магловскую фамилию на бумаге. 

— И правда, Джастин, плохо быть без связей, — мягко произнесла Эйлин. — У тебя никого нет, а так мы станем твоими родственниками официально. В случае чего ты сможешь обратиться к нам за помощью на законном основании. Что думаешь? 

— Я… я… — Джас перевёл взволнованный взгляд с одного лица на другое, не зная, что ответить. А потом, задержавшись на Аурелии, спросил: — Значит, принцесса станет моей настоящей сестрой? 

— Конечно, — подтвердил Тобиас. — Дело твоё, но подумай об этом. 

Джас кивнул и замолчал, уставившись на лист, вырванный из журнала Слагхорна. Плюсы и минусы вхождения в род Розье казались такими незначительными перед новым предложением. К счастью, его никто не торопил с ответом, поэтому он тихонько улизнул в оранжерею, где спрятался за цветущими кустами и, усевшись прямо на пол, уткнулся лицом в колени. 

Сколько он так просидел, неизвестно, но пришёл в себя, когда на его плечи накинули тёплый плед. Рядом с ним опустился Тобиас, который, закурив сигарету, задумчиво произнёс: 

— Знаешь, я ведь помню их: родителей, деда, бабушку, брата и других родичей. Меня не сразу отдали маглам, сначала надеялись, что магия во мне проснётся, но годы шли, а я так и оставался пустышкой. К одиннадцатилетию стало понятно, что я бракованный. Тогда мне дали выбор: уйти в трущобы в магическом мире, жить, как ты, под присмотром “няни” или стать приёмным ребёнком у маглов. Я, как понимаешь, выбрал последнее, о чём никогда не пожалел.  

— Больно было? — тихо спросил Джас, повернувшись к нему. 

— Да, как будто каждую мышцу и жилу в моём теле рассекли тупым ножом, — откровенно ответил Тобиас, стряхнув пепел в кулёчек, свёрнутый из опавшего листа. — Ритуал был долгим, меня выворачивало наизнанку, а вокруг стояли родственники, которые один за другим отказывались от меня. 

— Суки они! — прошипел Джас, утерев рукавом выступившие на глаза слёзы. — Как будто нельзя было оставить вас в семье. 

— Для них это позор, — равнодушно пожал плечами Тобиас. — Прадед вообще был не прочь пустить меня под нож на алтаре. Отец с матерью были против. 

— Суки! — повторил Джас и замер, почувствовав крепкое объятие и тепло чужой руки на своей голове. 

— Не злись, малыш, это уже в прошлом. Не стоит тратить время на месть. Прославься, заработай много денег, женись, воспитай детей. А они угаснут, и через пару веков от этой семьи не останется и следа. Наверное, для твоего прадеда это худший исход, ведь он ратует за чистоту крови и хвастается величием предков. Представь, как их всех перекосоёбит, как изящно выражается твой уважаемый братец, — усмехнулся Тобиас. — Станешь мастером зелий или ещё чего-нибудь, а неудачники пусть подавятся слюной от зависти. 

Джас пригрелся, прижавшись к его боку и чувствуя размеренное биение чужого сердца. Это было непривычно, но очень приятно. Няня, с которой он жил в Лютном, никогда его не обнимала, да и притрагивалась в крайне редких случаях, в банде можно было получить только тычки и оплеухи, поэтому близость родного человека дарила ощущения покоя и защищённости. Неужели дети в нормальных семьях постоянно чувствуют то же самое, потому что их никто не оценивает с точки зрения полезности и не выбрасывает на улицу за то, что они не оправдали надежд взрослых?

Конец второй части. 

Ссылка для скачивания: