Снейп. Брок Северус Снейп-3 (глава 20)
В Отделе тайн царила привычная тишина. Невыразимцы, известные своей нелюбовью к суете и шуму, могли проклясть нарушителей спокойствия. Эти индивидуалисты, затворники и молчуны, но все поголовно нестандартно мыслящие гении — им позволялось больше, чем другим волшебникам, потому что именно они отвечали за безопасность магической Британии и её защиту от врагов.
В кабинете главы отдела сидели двое: он сам и его ближайшая помощница. Они внимательно просматривали документы. Наконец, Риддл, устало вздохнув и потерев глаза, без особого раздражения произнес:
— Вот честно, я считал, что ничему не удивлюсь, зная государственные тайны, но эти "гады" каждый раз умудряются поразить меня. Причём делают это походя, будто играючи. Ну ушли из мира, ну вернулись, ну снова ушли, ну вернулись… Просто нет слов!
— Думаю, их родственники с вами согласятся, сэр, — мелодично рассмеялась Меропа. — Мне кажется, что лорд Принц омолодился только потому, что побоялся, что стариковское тело не выдержит столько волнений, сколько доставляет ему обожаемый внук.
— Октавиус ещё нам даст фору, — фыркнул Риддл, немного расслабившись и откинувшись на спинку кресла. — Но Северус Снейп и Сириус Блэк те ещё акулы, хотя и прикидываются невинными юношами.
— Я чувствую невольную дрожь, когда общаюсь с Сириусом, — призналась Меропа, зябко передёрнув плечами. — Иногда мне кажется, что внутри него сидит… дементор, который видит все мои слабости и готов сожрать в случае нужды, нисколько не мучаясь совестью.
— Так и есть. Держись с ним настороже, потому что такие люди любят решать вопросы превентивно. Ты ещё не успеешь продумать каверзу, а тебя уже устранят.
— С одной стороны, я хочу узнать, кем он был раньше, а с другой — понимаю, что такая информация не стоит жизни.
— Верно, — кивнул Риддл, — поэтому не рискуй понапрасну.
Они замолчали, снова занявшись разбором документов, пока Меропа не спросила:
— Сэр, мы будем что-то предпринимать по больным драконьей оспой?
— В каком они сейчас состоянии?
— Лучше всех себя чувствует миссис Браун. Она получила не только эликсир, но и сыворотку, правда, не именную, а общую, но приготовленную лично Северусом Снейпом перед отъездом.
— Рука мастера, — пробормотал Риддл, задумчиво постукивая пальцами по подлокотнику кресла. — Нам надо обратить внимание на этот феномен: почему создатель зелья делает его намного лучше, чем другие мастера, пусть и готовящие по точному рецепту. Сейчас разница в эффективности составляет почти двадцать процентов. Это огромная пропасть!
— Да, сэр, я тоже заметила это и дважды проверила миссис Браун. Ей ведь достались не только лекарственные зелья, но и косметические — “Рождение чуда”. Вот уж действительно говорящее название! Если раньше она была немощной старухой, то сейчас выглядит чуть ли не ровесницей собственного младшего сына.
— А Поттеры?
— Совсем плохи, — покачала головой Меропа, а потом неуверенно добавила: — Сэр, мне кажется, что мы имеем дело даже не с откатом, а с прямым наказанием. Магия чётко показывает своё недовольство вмешательством в истинную пару.
— Боишься? — чуть прищурившись, спросил Риддл.
— Здраво опасаюсь, — честно ответила Меропа. — Если я стану сквибом, то потеряю доступ ко многим исследованиям.
— Истинный невыразимец!
— И горжусь этим! — шутливо отсалютовала Меропа, но потом напомнила: — Так что мы будем делать с драконьей оспой? Повторим заражение?
Риддл задумался, невидяще глядя в пламя, горящее в камине. Хотя после объединения Даров Смерти он не чувствовал дискомфорта от холода или жары, всё равно по привычке поддерживал комфортную для людей температуру в помещениях, спал под одеялом, купался в тёплой воде, хотя мог бы спокойно находиться в ледяной купели или в кипятке.
Его жизнь претерпела множество изменений, к которым пришлось привыкать. Например, с недавних пор ему надо было постоянно ходить в перчатках, потому что при соприкосновении с его голой кожей живые существа ощущали болезненные уколы. Да и его собственные чувства стали намного острее, чем раньше. Теперь темнота перестала быть непроглядной, а слух значительно улучшился.
Это доставляло некоторые неудобства, но с ними можно было смириться, потому что по сравнению с бонусами, доступными “Повелителю смерти”, они казались незначительной мелочью. К тому же, никто не запрещал использовать те же чары тишины, чтобы не слышать шуршание занавесок от лёгкого сквозняка или комариный писк.
Даже пресловутая драконья оспа не имела над ним власти. Эксперименты с другими вирусами и инфекциями показали, что он не подвержен магическим и магловским болезням. Поэтому он лично провел заражение группы волшебников, собравшихся на шабаш, решив проредить неугодных и заодно проверить очередную теорию.
Конечно, в число пострадавших попали и невинные люди, но это не интересовало Риддла, ведь главная цель стоила жертв. Однако существовали силы, против которых не стоило выступать, — это понимали даже невыразимцы, поэтому ответ, полученный Меропой, был совершенно однозначным:
— Нет, повтора не будет. Раз магия решила, что эти волшебники должны выжить, значит, мы не будем спорить. Кто мы против неё?
— Я поняла вас, сэр. Операция завершена.
Риддл кивнул и уткнулся в отчёт, но через пару минут поинтересовался:
— Не решила насчёт фамильяра? Может, всё-таки рискнёшь?
— Сэр, я не хочу, — честно ответила Меропа и, отбросив субординацию, которую обычно соблюдала на службе, почти по-детски попросила: — Пожалуйста, не заставляйте меня. Дайте мне выбор, которого не было раньше.
Риддл откашлялся и, ничего не сказав в ответ, снова вернулся к чтению, но его мысли блуждали, невольно возвращаясь к ритуалу, в ходе которого у него появилась дочь. В своём желании достичь бессмертия он почти решился сделать крестраж, но в решающий момент вдруг взял небольшой перерыв и просто отправился на прогулку. Его занесло в какой-то кинотеатр на фантастический фильм, в котором гениальные учёные выращивали тела для богатых и влиятельных клиентов.
Хотя это выглядело слишком сказочно, Риддлу понравилась идея, на воплощение которой ушло несколько лет. Невыразимцы потерпели множество неудач, но всё же добились нужного результата. Магия решила те проблемы, которые не могли преодолеть магловские врачи, поэтому он всё-таки получил “дочь” из пробирки. Почему-то мужские тела оказывались либо бракованными, либо очень рано умирали по неизвестным причинам.
Это был не магический голем, который мог развалиться на части через несколько лет, а настоящее живое тело. Вот только на каком-то этапе произошёл сбой, и в нём пробудилась собственная душа. Эксперимент продолжился, и вскоре Меропа научилась сначала базовым навыкам вроде ходьбы, а потом перешла к наукам. Так как её вырастили сразу до взрослого состояния, она имела развитый мозг и получила от “прототипа” его предрасположенность к некоторым видам магии. Конечно, и набор отрицательных качеств пошёл довеском, но это уже частности.
Риддл создал легенду о дочери, живущей в Испании с матерью, выправил документы, а потом ввёл Меропу в общество британских магов, где та сразу стала популярной. Когда кто-нибудь говорил, что она похожа на отца, ему хотелось смеяться, ведь фактически дочь была его клоном, вместилищем, “новым костюмом”. Иногда ему казалось, что в ней сосредоточены все его лучшие черты. И речь не только о теле, но и о характере. Сам он был сухим, прагматичным человеком, а вот она оказалась живой, эмоциональной, разумной, как взрослый человек, но при этом послушной создателю, как идеальная марионетка.
Сейчас Риддл был рад, что не уничтожил Меропу, когда завершились эксперименты по её обучению. Он даже испытывал к ней некоторую привязанность и потребность защищать, что поначалу его немного пугало. Однако теперь они стали идеальными напарниками: учёными, исследователями, невыразимцами, которые ради установления истины не побоятся перевернуть весь мир.
— Сэр, по поводу Джеймса Поттера и Лили Эванс, — нарушила тишину Меропа. — Как вы думаете, их сын родится ритуально?
— Очень сомневаюсь, — покачал головой Риддл, на время оторвавшись от работы. — Магия неоднозначно дала понять, что недовольна действиями Поттеров, так что может подтолкнуть события.
— Мы вмешаемся?
— Думаешь, они без нас не справятся? — хмыкнул Риддл. — Помнится, этот щенок прекрасно знает, что делать в постели с женщиной.
— Нет, я про дату. Как думаете, насколько важно, чтобы он был зачат в Самайн будущего года?
Риддл, задумчиво прищурившись, откинулся на спинку кресла, размышлял над вопросом дочери и глядя на бумаги, устилающие поверхности длинного переговорного стола. В них была информация, присланная внешними агентами, исследующими магический фон в тех местах, где задерживались “Слизеринские гады”. Те, как заправские ищейки, уверенно шли по одному им известному маршруту, собирая клады.
Невыразимцы уже установили, что срабатывает примерно один из пяти случаев, остальные оказываются пустышками. Но и такой результат потрясал, показывая сходство между двумя мирами. Кем бы ни был раньше Сириус Блэк, он отлично запомнил нужную информацию, которая прямо сейчас обогащала их команду, выводя на совершенно иной уровень, чем до начала путешествия.
Конечно, они и раньше были в числе первых и привлекали к себе внимание, но теперь о них знали все британские волшебники, включая затворников, годами не кажущих носов из своих убежищ. Не проходило и месяца, как в СМИ появлялись упоминания о них: фотографии и статьи, словно кто-то делал им грамотную рекламу. Снимки получали от младшего Снейпа-Принца, он же делал к ним пояснительные заметки, которые доводил до ума один из журналистов. После этого публикации появлялись в таких изданиях как “Вестник зельевара” и “Клуб путешественников”, принадлежащих Блэкам и Принцам, а потом расходились по остальным газетам и журналам.
Риддл бы сравнил “слизеринских гадов” с какими-нибудь кино- или музыкальными звёздами. Он знал, что некоторые девицы коллекционируют их фотографии и вступают в фанатские клубы, самый крупный из которых зарегистрирован в Хогвартсе под патронажем Горация Слагхорна.
Тот устроился лучше всех, вовремя сообразив, какой бриллиант ему достался. Впрочем, он всегда отличался прозорливостью и никогда не приближал к себе никчемных людей. В его клуб входили только перспективные волшебники, которые, взрослея, укрепляли авторитет декана и сами получали выгоду от полезных знакомств.
— Самайн, праздник, который играет ключевую роль в истории Поттерианы, — пробормотал он задумчиво. — В Самайн был зачат Гарри Поттер, в Самайн же он потерял родителей, а Волдеморт утратил тело на долгие годы. Неизвестно, что происходило в праздники до поступления Гарри в Хогвартс, но в школе с ним именно в этот день случались необычные происшествия.
— Как думаете, если передвинуть его зачатие на другую, не такую значимую дату, в какую сторону свернёт история нашего мира? — тихо спросила Меропа.
Риддл перевёл на неё взгляд, словно решая, что можно сказать, а что нет. После недолгого молчания он произнёс:
— Вот и посмотрим. Мне конкурент не нужен.
— Думаете, так называемый канон будет упорно вести его к геройству?
— Боюсь, что артефакты Смерти захотят переметнуться к нему, а это очень плохо, потому что я не хочу их отдавать и лишаться полученных преимуществ.
— А если собравшие Дары Смерти остаются такими навсегда? — предположила Меропа. — Ваше тело уже изменилось и усилится за годы, пока Гарри родится и повзрослеет. Это как минимум восемнадцать лет. Вряд ли несовершеннолетний волшебник сможет вынести ритуал.
— Избранный способен на всё, — усмехнулся Риддл. — К тому же не забывай о том, что Старшая палочка очень любит менять владельцев, причём насильственным путём.
Меропа обратила свой взгляд на каминную полку, где, помимо часов, стояла стеклянная колба. В ней находилась узловатая волшебная палочка из тёмной древесины, на рукояти которой были вырезаны руны. Даже не прикасаясь к ней, она ощущала лёгкое подрагивание эфира, через который текла магия.
— Разумность некоторых артефактов сильно преувеличивают, — хмыкнул Риддл, проследив за взглядом дочери. — Однако легенды про их кровожадность чаще всего правдивы.
— Тогда, может, избавиться от неё? Или спрятать так, чтобы до неё никто не добрался. Именной сейф в магловском банке, ячейка, схрон под защитой крови…
— Боюсь, что чем больше мы предпримем шагов, тем сильнее взволнуем этот мир, — покачал головой Риддл. — Давай начнём с малого: просто попробуем сделать так, чтобы Гарри Поттер был зачат не в Самайн. Если же не получится, как с твоей помолвкой, то будем решать, что делать дальше.
— Я поняла вас, сэр, — кивнула Меропа, невольно поёжившись. Её не оставляло зловещее чувство, что она прошла буквально по краю, вмешавшись в пару Джеймса Поттера и Лили Эванс. Конечно, любой невыразимец рисковал, проводя небезопасные исследования и эксперименты, но всё же умирать, только начав жить, не хотелось.
