Два блондина (глава 22)

Спустившись в холл отеля, Люциус сразу заметил двоих мужчин в тёмно-серых костюмах с логотипом “Старк Индастриз”, вышитым на нагрудных карманах пиджаков. Они одновременно направились к нему навстречу и, остановившись за пару шагов, учтиво поклонились. 

— Доброе утро, господа, — поприветствовал их Люциус. 

— Доброе утро, мистер Роджерс, мы прибыли за вами и вашими сопровождающими, чтобы доставить на борт квинджета мистера Старка, — ответил один из мужчин и указал на вращающуюся стеклянную дверь, за которой были видны три внедорожника с тонированными стёклами. — Прошу вас. 

Люциус забрался в просторный салон и удовлетворённо прищурился. Вот тот уровень, к которому он стремился в новом мире. Автомобиль подчёркивал богатство и статус владельца: отделка красным деревом, шелковистая кожаная обивка сидений, бар с дорогими напитками — всё это буквально кричало об огромных деньгах. 

Охрана устроилась отдельно, с Люциусом были только сопровождающие Старка. Впрочем, никаких секретных разговоров они не затевали, а молча добрались до аэропорта, где подъехали прямо к квинджету с логотипом “Старк Индастриз” на борту, попав на взлётную площадку через охраняемый въезд. 

Тони уже сидел в кресле за столиком, с бешеной скоростью печатал на лэптопе и одновременно разговаривал с кем-то по гарнитуре, закреплённой на ухе. Махнув рукой гостям, он показал знаком, что занят по самое горло, и продолжил работу. 

— Господа, располагайтесь, где вам удобно, но во время взлёта оставайтесь пристёгнутыми, — с заученной улыбкой произнесла стюардесса в костюме, плотно облегающем шикарную фигуру. 

— Благодарю вас, — ответил Люциус, окинув её заинтересованным взглядом. С кем бы у него ни случился секс на вечеринке, этого было мало для здорового молодого мужчины. Стоило озаботиться этим вопросом, потому что он никогда не был аскетом и не собирался изменять сложившимся привычкам. 

Гости устроились в удобных широких креслах, которые при желании можно было трансформировать в полноценную лежанку, и получили по бокалу шампанского, свежую прессу, шоколад и фрукты. Квинджет оторвался от земли и взял курс на Вашингтон, поднявшись над облаками. 

Люциус смотрел в иллюминатор, в который раз восторгаясь полётом. На мётлах не было климатических чар, поэтому подниматься на такую высоту никто не рисковал. Слишком холодно и недостаточно комфортно даже для волшебников, хотя те были намного сильнее маглов. 

Так что Люциус любовался видом на бескрайнее синее небо и облака, в прорехах которых виднелась земля. Ему не надоедало следить за сменой рисунка полей, населённых пунктов, рек и озёр, мимо которых вились ленты автострад. Хотя ему становилось немного жутко от понимания, что падение с

такой высоты, скорее всего, не переживёт даже суперсолдат. 

— Залип? — хохотнул Тони, плюхнувшись в кресло напротив Люциуса. Стюардесса тут же подала ему бокал с шампанским, соблазнительно улыбнувшись. 

— Да, не устаю поражаться, как изменился мир за прошедшие годы, — честно ответил Люциус. — Ты как сам? 

— А-а… нормально, — отмахнулся Тони, непроизвольно потерев ладонью грудь, где под трикотажем лонгслива тускло светился реактор. 

Люциус задумчиво рассматривал своего будущего союзника, решая, как подтолкнуть его к быстрейшему решению проблемы. 

— Эта штука не опасна для тебя? — начал он издалека. 

— Все мы умрём, — равнодушно пожал плечами Тони, но при этом заметно помрачнев. 

— Но лучше бы это случилось позже. Неужели нельзя её изъять? 

— Можно, но тогда я умру ещё быстрее. 

— У тебя ведь есть доступ к лучшим врачам и новейшим технологиям. Не верю, что ты готов рисковать здоровьем, лишь бы не ложиться на операционный стол, — не сдался Люциус, который знал по воспоминаниям Стива, что Тони всё-таки решился на операцию, в ходе которой благополучно удалили реактор и шрапнель. — Почему не сделать сейчас, пока не начались необратимые изменения?

— Уже, — мрачно ответил тот, зыркнув на страйковцев, которые сидели в значительном отдалении и не могли подслушать их тихий разговор. — Мне нужно придумать что-то для очищения организма, иначе я не переживу операцию. 

— Фьюри показывал мне занятный фильм о создании ЩИТа, — задумчиво произнёс Люциус. — Говард был одним из основателей этой организации и оставил ей множество своих работ. Не думаешь, что у отца могло быть что-то полезное для тебя? Я не говорю о готовом решении проблемы, но хотя бы о толчке в нужном направлении. Бывает такое, что идея крутится в голове, но ухватить её не удаётся. 

— А у тебя есть мозг, старик! — хохотнул Тони, но его взгляд остался серьёзным, сканирующим. — Ладно, отдыхай, всё, что есть в салоне, к твоим услугам. 

— Всё? — многозначительно переспросил Люциус. 

— Абсолютно! — ухмыльнулся Тони и, подмигнув ему, сообщил: — В конце салона есть спальня, можешь отдохнуть там, а эти прелестные девушки, — указал он взглядом на стюардесс, замерших у барной стойки, — помогут расслабиться. Ну, знаешь, массаж, йога…

Люциус взглянул на своих сопровождающих, но те смотрели фильм, демонстративно закрыв уши наушниками. Когда он поднялся из кресла, одна из стюардесс тут же приблизилась к нему и, услышав о том, что гость устал и нуждается в отдыхе, проводила его в спальню с широкой кроватью, небольшим баром и зеркалами на стенах. 

По прибытии в аэропорт Люциус пересел в очередной внедорожник с тонированными стёклами прямо на взлётном поле, минуя зал прилёта, где знаменитостей подкарауливали журналисты. Тони встречала красивая блондинка с несколькими сопровождающими, так что они попрощались ещё в салоне квинджета. 

Вашингтонская квартира была почти полной копией нью-йоркской, отличаясь только картинами на стенах и цветом ковров и текстиля. Зато здесь имелась студия для рисования, расположенная под стеклянной крышей в зимнем саду. Видимо в высотном здании проживали не только брутальные вояки и жестокосердные бизнесмены, но и трепетные художники. 

Бассейн и спортзал в здании тоже имелись, так что Люциус, едва разобрав вещи, договорился с тренером о ежедневных занятиях. Тело суперсолдата, конечно, было идеальным, но и за ним надо было следить и ухаживать, чтобы не обнаружить чудесные жировые валики на боках и не увидеть в отражении зеркала пухлощёкого Стива Роджерса с пивным животиком. 

***

В больнице Святого Мунго было очень многолюдно, всё-таки единственная лечебница на всю магическую Британию. Впрочем, работа специалистов была чётко организована, поэтому не наблюдалось хаоса: лёгкие пациенты ожидали свою очередь в приёмном покое, тяжёлых тут же растаскивали по смотровым кабинетам.

Малфоев здесь отлично знали, ведь те были меценатами не только Хогвартса, но и других бюджетных организаций. Так что у стойки, где находилась дежурная медсестра, их встречал глава больницы, целитель Морган. Он и проводил важных гостей на второй этаж, где находились волшебники, пострадавшие от магических существ. 

Гарри Поттер занимал отдельную палату в самом конце коридора. Допуск к нему у Малфоев был как у членов попечительского совета, оплачивающих его дорогостоящее лечение. Халаты и дезинфекция волшебниками не приветствовались и, к ужасу Стива, посетителей впускали в комнату прямо в верхней одежде. Ребёнок, лежащий на кровати, казался очень маленьким и выглядел младше своего возраста. Даже Драко, не отличающийся крепким телосложением, был намного крупнее него. 

— Ему точно одиннадцать? — невольно спросил Стив, окинув взглядом тощую фигуру, так напоминающую его самого в детстве. 

— Да, мистер Гарри Поттер родился в нашей больнице в ночь с тридцатого на тридцать первое июля одна тысяча девятьсот восьмидесятого года, — сообщил целитель Морган. — Об этом есть запись в архиве отделения родовспоможения. 

— Он спит? — уточнил Абраксас. 

— Нет, сейчас мистер Поттер находится в магической коме. Ему так легче восстанавливаться. Многочисленные переломы и повреждения внутренних органов не вылечишь за день, даже имея под рукой необходимые зелья, — ответил Морган. 

— Есть что-то ещё? — задал вопрос Стив, уловив смущение и нерешительность в поведении целителя.

— Мистер Поттер подвергся тёмному проклятию, — сообщил Морган. — Но мы не можем с ним бороться, потому что в больнице нет тёмных ритуалистов. 

— Кровная магия под запретом, поэтому пусть лучше пациенты умирают, чем исцеляются, — презрительно скривил губы Абраксас. 

— Мы могли бы пригласить специалиста из-за границы, но… в частном порядке, как бы для консультации, а не работы, — осторожно заметил Морган. 

— Сколько это будет стоить? — сразу же перешёл к главному Стив, которого раздражала британская медлительность. 

Выйдя из палаты по окончании короткого визита, он раздражённо вздохнул, а Абраксас, предупреждающе сжав его локоть, произнёс: 

— Целитель, мы можем навестить мистера Дамблдора? 

— Мистер Дамблдор тоже находится в магической коме, так что вы не сможете поговорить с ним, — ответил тот. 

Абраксас равнодушно кивнул и, попрощавшись, отправился на первый этаж, где находилась комната с каминами, подключёнными к дымолётной сети, и трансгрессионная площадка. Только оказавшись в гостиной Малфой-манора, он отдал домовику трость, пальто и шляпу и, устроившись в кресле, велел: 

— Говори, что ты надумал. 

— Почему Дамблдор до сих пор жив? Вы говорили, что решите эту проблему.  

— Тело не умерло, и человек жив — это разные вещи, — усмехнулся Абраксас. — Знаешь, я почерпнул многое из твоих воспоминаний. В том числе и то, что не надо гнушаться никаких методов в борьбе с врагами. Проклятие было бы зафиксировано защитными чарами больницы, как и любое колдовство в палате, а вот безобидный укол магловского лекарства никого не заинтересует. Через некоторое время мистер Дамблдор тихо отправится за грань, не приходя в сознание. Нервная работа, нечистая совесть и пренебрежение лечением никого не делают здоровее, даже победителя Гриндевальда. 

— Понятно, — кивнул Стив. — А Гарри Поттер? Мы будем уничтожать в нём крестраж? Почему вы отказались оплатить ритуалиста? 

— Потому что хочу лично запустить аваду в этот шрам, — очень серьёзно ответил Абраксас и, наклонившись вперёд, добавил, глядя в глаза Стива: — Мы не можем рисковать. Ритуалист может присвоить себе интересную “зверушку”, сделать что-то неправильно, оставить “щупальце”. Да что угодно может произойти! 

— Контроль. 

— Именно! От этого зависит наше выживание. Я человеколюбием не страдаю, а ты? 

— Нет, — покачал головой Стив, оценив свои ощущения. Однако, чуть помолчав, добавил: — Но я обязан этому мальчику.

— И чем же? — нахмурился Абраксас. 

— Точнее, не я, а Люциус. В его воспоминаниях были моменты встречи со взрослым Гарри Поттером. Тот приходил к нему в тюрьму и пытался вытащить его. Даже хотел обратиться в магловскую Палату Лордов. 

— Я почему-то не обратил внимания на этот факт, — помрачнел Абраксас.

— При этом Драко даже не пытался спасти отца, в отличие от чужака, ищущего справедливости. — После недолгой паузы Стив очень серьёзно спросил: — Малфои умеют быть благодарными?

Абраксас некоторое время молчал, возясь с трубкой, и заговорил, только когда по комнате поплыл сладковатый аромат табака.

— Если бы мальчишка добрался до магловских властей, Люциуса и, возможно, его тоже убили бы. Я не питаю иллюзий насчёт человеколюбия и морали “светлых”. И сильно сомневаюсь, что они позволили бы выйти на свободу опальному графу, пусть даже за него вступилась бы сама королева. Так что от этого было бы больше вреда, чем толка. 

— Но порыв был правильным, — не сдался Стив. 

— Да, — был вынужден согласиться Абраксас. — Так ты хочешь спасти мальчишку? 

— Он Поттер, думаю, нам зачтётся. Взгляните на ситуацию с другой стороны: зачем нам рисковать? Вдруг крестраж может погибнуть только от авады владельца? 

— Очень сомневаюсь в этом, — покачал головой Абраксас, однако больше не выглядя уверенным. — Мы, конечно, можем дождаться, пока мальчишка повзрослеет, но боюсь, к тому времени события слишком приблизятся к истории, прожитой Люциусом. 

— Почему бы нам не пригласить ритуалиста на летние каникулы? Я знаю адрес опекунов Гарри Поттера, кто нам мешает забрать его оттуда всего на несколько часов, а потом вернуть обратно? 

— Хорошо, — после недолгого раздумья согласился Абраксас и добавил с полной серьёзностью: — Малфои не только получают лучшее, но и всегда платят по счетам.