Снейп. Брок Северус Снейп-3 (глава 27)

Чёрный автомобиль, поблескивая на солнце своими отполированными боками, плавно остановился перед старинным особняком на тихой лондонской улице. К нему неторопливо подошёл швейцар, сохраняя достоинство, и открыл заднюю дверь. 

Из салона вышел черноволосый, худощавый мужчина, одетый в дорогой костюм и пальто с меховым воротником. Опираясь на трость с серебряным набалдашником в форме головы змеи, он вошёл в холл и, обратившись к ожидавшему его дворецкому, произнёс надменно: 

— Меня ожидает граф Эссекский, — после чего передал слуге пальто и шляпу. 

— Прошу вас следовать за мной, сэр, — поклонился дворецкий, однако мужчине показалось, что тот недостаточно почтителен, поэтому он недовольно нахмурился, но всё же промолчал, потому что был здесь лишь визитёром. 

Несмотря на его дорогую одежду и роскошные часы, он не дотягивал до уровня этого шикарного клуба, члены которого ежегодно платили маленькое состояние, чтобы иметь возможность отдохнуть в компании достойных джентльменов. Попасть сюда нельзя было, просто купив билет. В этом заведении ценили личные рекомендации и предоставляли надёжные гарантии безопасности и конфиденциальности. 

Старинная мебель, картины известных художников, паркет из ценных пород дерева, зеркала в серебряных рамах и другие изысканные детали интерьера свидетельствовали о богатстве и уникальности этого места. 

На мгновение помедлив у высокой двустворчатой двери, мужчина изобразил на лице в меру почтительное, но при этом полное достоинства выражение, чем вызвал скрытую усмешку слуги. Тот видел в этих стенах не один десяток подобных визитёров и отлично умел отличать просителей от настоящих хозяев жизни. Однако он не позволил себе ни капли непочтительности, когда тихо произнёс: “Прошу вас, сэр, его светлость ожидает вас здесь. Приятного вечера”. 

— Кузен, рад видеть тебя в добром здравии! — произнёс мужчина, заметив Октавиуса Принца, который положил на стол газету. — Прекрасно выглядишь! Помолодел лет на двадцать с нашей последней встречи. 

— Здравствуй, Адриан. Давно не виделись. Ах да, ты же не смог посетить вечер в честь нового родственника, — словно о чём-то незначительном припомнил тот. — В нашем возрасте надо тщательнее следить за здоровьем, иначе недалеко до беды. Ты ведь с детства был болезненным ребёнком. Чуть что — хлюпал носом, за что получал обидные прозвища. 

— У тебя отличная память, — кисло заметил кузен и, повинуясь пригласительному жесту, расположился в кресле у окна. 

Через несколько минут в дверь деликатно постучали. Получив разрешение войти, слуга вкатил сервировочный столик, на котором стояли серебряный кофейный сервиз, фарфоровые чашки, хрустальные рюмки-кордиалы и графин с золотистой жидкостью. Он аккуратно разлил напитки и, поклонившись, бесшумно удалился, так и не подняв взгляда на гостей. 

Октавиус, казалось, никуда не торопился и спокойно пил кофе с миндальным ликёром, невозмутимо глядя на серую безлюдную улицу, которую заливал мелкий зимний дождь. Адриану пришлось вести беседу за двоих: рассказывать новости о своей семье, рассуждать о последних политических веяниях и печалиться из-за финансово нестабильной обстановки в стране. 

Наконец, когда вежливые расшаркивания были закончены, как и односторонний разговор, в который Октавиус вставлял только неопределённые: “Хм… Мда… Угу… Ну надо же… Странно… Ожидаемо”, — и прочие ничего не значащие слова и междометия, он наконец приступил к теме, ради которой и попросил о сегодняшней встрече, хотя знал, что кузен не любит, когда его тревожат в клубе. 

— Прости, что отнимаю у тебя время, но мне нужно прояснить один важный момент. Ваш финансовый управляющий стал слишком рассеянным и забыл перевести деньги нашей семье. Такая небрежность непростительна! О чём он думает? Он считает, что ему будут прощать его ошибки? Я не стал ничего говорить, когда в прошлом месяце недосчитался почти двадцати процентов, но это недопустимо.

На лице Адриана была смесь обиды и понимания, которая показывала его почти ангельское терпение. 

— Вот как? — коротко прокомментировал Октавиус, сделав глоток из чашки. 

— Я присмотрелся к служащим, которые работают на наш род. К сожалению, некоторые из них слишком самоуверенны. Они не только не проявляют должного уважения к людям, которые их содержат, но и позволяют себе высокомерное поведение.

— Я ничего такого не заметил, — сказал Октавиус, взглянув на кузена и чуть приподняв левую бровь. — Ты всегда был слишком эмоциональным и подозрительным для мужчины. 

— Что ты имеешь в виду? Меня возмущает такая несправедливость! — возмущённо воскликнул Адриан. — Ты слишком добр к этим бездельникам! Если бы я был на твоём месте… 

— Этого никогда не случится, — в голосе Октавиуса лязгнул металл, а по помещению внезапно поползла изморозь, оставившая серебристый узор на оконных стёклах. 

— Эм… кузен, я не в том смысле… То есть не пойми меня неправильно… Я бы никогда… — пробормотал Адриан, сразу растеряв всю свою самоуверенность под его тяжёлым взглядом.

— Итак, я выслушал тебя, а теперь ты послушай меня. И будь очень внимателен, потому что я не собираюсь повторять дважды. — Октавиус поднял руку, и в ней, как по волшебству, появилась чёрная кожаная папка с гербом Принцев. Положив её на стол, он велел: — Взгляни. 

Адриан осторожно, словно чего-то опасаясь, расстегнул металлический замочек и, откинув крышку, уставился на несколько документов, заверенных печатями. Некоторое время он сосредоточенно читал написанные в них тексты, несколько раз возвращаясь к заинтересовавшим его пунктам, что-то беззвучно шептал, шевеля губами, и даже, кажется, подсчитывал в уме, прежде чем спросить внезапно осипшим голосом: 

— Кузен, это что, шутка? 

— Разве я похож на клоуна? — прищурился тот. — Или королевские печати выглядят поддельными? 

— Но ты не можешь! — срываясь на фальцет, воскликнул Адриан. — Ты не имеешь права! Мы Принцы! Наши предки заработали состояние! 

— Начнём с того, что мы с тобой не родные братья, о чём ты постоянно то ли забываешь, то ли намеренно опускаешь этот факт, — спокойно сказал Октавиус. — Следовательно, мы не из одной ветви. Я из главной, и именно мои предки, как ты правильно напомнил, заработали наше состояние. Ты внук сестры моего деда, и, хотя твоего отца приняли в наш род, но “по мечу” ты не Принц. Я не ошибся? 

— Нет, — сквозь зубы процедил Адриан. — И всё равно я не понимаю, с чего ты так взъелся на нас? 

— О! Так вот как это выглядит со стороны? — усмехнулся Октавиус и, достав из шкатулки сигару, неторопливо отрезал кончик и прикурил от массивной серебряной зажигалки, не обращая внимания на нетерпеливый и раздражённый взгляд кузена. Наконец, выпустив изо рта облачко табачного дыма, он продолжил: — Другие люди были бы счастливы, получив ни с того ни с сего такой подарок. Текстильная фабрика, загородный особняк, столичный дом — а ты называешь это “взъелся”. Тогда что для тебя хорошо? Выкуп золотом по весу каждого члена твоей семьи? 

— Не насмехайся надо мной! — возмутился Адриан. — На протяжении многих поколений наша семья всегда была верной помощницей вашей! 

— И получила за это приличные деньги, земли и титул баронов! — чуть повысил голос Октавиус. — Или хочешь сказать, что это досталось вам от ваших предков? 

— Ну зачем ты так? — мгновенно сбавил тон Адриан, прекрасно знающий, насколько тяжёлый характер у кузена. Тот больше четверти века не общался с родной дочерью, что ему какие-то дальние родственники? — Это из-за того что я не явился на приветственный вечер? Пойми меня, это нонсенс! Мы ведь не зря зовёмся Принцами. Наша фамилия происходит от латинского "первый", от титула римского императора — "первого гражданина", а ты вдруг решил загрязнить наш род уличным бродягой. Я промолчал, когда ты принял внучку от сквиба и развёл церемонии вокруг внука-полукровки… 

— Закрой рот! — приказал Октавиус, глядя на него страшным взглядом, словно был готов его убить. — Не тебе судить моих потомков! 

— Прости, прости, кузен, но ведь это правда! Разве твоя дочь вышла не за отсечённого от рода сквиба? В его крови не осталось магии благородных Розье… 

— Замолчи! — почти по слогам процедил Октавиус. — На этом разговор окончен. Ты не проявляешь уважения ни ко мне, ни к членам моей семьи. А раз так, нам больше не о чем говорить. Я не хочу тебя видеть. Отныне и навсегда род британских Принцев разделяется на две независимые ветви. Твои потомки для меня никто, а ты — всего лишь дальний родственник. Ни при каких обстоятельствах вы не станете моими наследниками. Всё! А теперь уходи. 

Словно по невидимому сигналу дверь открылась, и порог переступил слуга, который с выжидательным видом уставился на Адриана. Тот, едва сдерживая бешенство, поднялся из кресла и, не забыв прихватить папку с документами, вышел из гостиной, твёрдо чеканя шаг и сердито постукивая тростью по полу. Теперь ему было не до убранства клуба. Глаза застила кровавая пелена бешенства, а в груди клокотала ярость. 

“Да как ты посмел отрезать нас от финансирования! — шипел он почти беззвучно, шагая по анфиладе залов. — Всегда так было, что ваша семья содержала нашу! Каждый Принц получал свою долю от бизнеса в зависимости от положения в иерархии! И как теперь жить? На эти жалкие сикли, поступающие с фабрики? Да их не хватит на сезонное обновление гардероба!” 

Адриан был в ярости. Он взял у слуги пальто и шляпу и, хмурясь, покинул клуб. Уже сидя в машине, он вспомнил, что зарплата всем слугам, включая его личного водителя, и налоги на землю, а также расходы на содержание недвижимости, принадлежащей его семье, оплачивались Октавиусом. Конечно, теперь этих денег надо было меньше, но даже оставшаяся сумма требовала десятков тысяч галеонов.   

В столичном особняке собралась вся семья: супруга Адриана Оливия, двое сыновей с жёнами и их дети. Они знали о встрече с Октавиусом и ожидали пополнения счетов. Увидев раздражённого главу, все поняли, что что-то пошло не по плану, но даже и не подозревали, насколько сильно аукнулась их злая болтовня на приёме, посвящённом принятию в род беспризорника. 

Зато Адриан прекрасно помнил, из-за кого на них свалились такие неприятности, и первым делом, выхватив волшебную палочку из трости, послал “круцио” в старшего сына Маркуса. Тот упал на пол и взвыл, не в силах терпеть раздирающую тело боль. Младший сын Филипп, получив такое же наказание, мгновенно потерял сознание, чем вызвал испуганные крики женщин и плач детей. Только взрослые близнецы с любопытством следили за развернувшейся сценой. 

— Дорогой, за что ты так жесток! — воскликнула Оливия, вскочив с дивана. — Что с тобой? Ты сошёл с ума? 

— Ты тоже сойдёшь, когда узнаешь! — закричал Адриан, не скрывая гнева. Он не снимал заклятия с сына, который корчился от боли. — Мы теперь нищие! Скоро будем жить в Лютном! И всё из-за этих идиотов! Если уж они решили пойти на приём, то должны были держать языки за зубами! Решили, что вам всё можно? Теперь посмотрим, как вы будете жить на честно заработанные деньги! 

Оливия всё-таки сумела схватить его за руку и отвести волшебную палочку, направленную на старшего сына. Заглядывая ему в глаза, она попросила: 

— Дорогой, расскажи, что произошло. Мы найдём какое-нибудь решение. 

— А нечего рассказывать! — Адриан бросил на стол папку, которую достал из браслета с расширенным пространством. — Вот, мадам, полюбуйтесь на результат глупости наших сыновей! 

Изучив документы, та упала на стул и обвела взглядом гостиную, обставленную с особым изяществом, на что были потрачены немалые деньги. Впрочем, все счета оплачивал Октавиус, поэтому никто не задумывался о такой прозе жизни, как дороговизна. Члены их семьи были богаты с рождения, да ещё и считали, что унаследуют состояние основной ветви рода. Вот только они упустили тот факт, что являлись главе родственниками далеко не первого порядка и шиковали только благодаря чужой щедрости. 

— Что мы теперь будем делать? — растерянно пробормотала Оливия. — Что это вообще за фабрика? Я о такой даже не слышала… 

— А это как раз то самое предприятие, доход с которого вы получали в виде личного пособия от Принцев, мадам, — с явным недовольством ответил Адриан. Сбросив пальто и шляпу на руки слуге, он сел в кресло, не обращая внимания на молчаливых домочадцев. Они, казалось, были в ужасе и испуганно смотрели на него. 

— Моё пособие? — повторила Оливия, нахмурившись. — Но теперь нам всем придётся жить на эти скромные средства? А как же слуги? Я заказала весенний гардероб в Париже, и его нужно оплатить. Сумма больше, чем годовой доход этой фабрики. Разве не ваша обязанность как главы семьи решать такие вопросы? 

— Моя, — согласился Адриан и, обведя всех тяжёлым взглядом, веско произнёс: — Вскоре я сообщу, кто сколько будет получать от меня ежемесячно, но не надейтесь, что это будут крупные суммы. И да, Маркус, Филипп, в ближайшее время вам надо освободить всю недвижимость, которую вы занимаете. Лорд Принц оставил только то, что принадлежит лично мне: поместье “Ясеневая роща” и этот особняк. 

— Но, отец, где же нам жить? — поражённо спросил старший сын, на что получил ответ: 

— В той квартире, которую я подарил тебе на совершеннолетие. Там вполне достаточно комнат для четырёх человек. Попытайся найти источник дохода как можно скорее. Не зря же вы с супругой оба имеете по два высших образования. Пора применить ваши знания на практике. За обучение близнецов вам тоже придётся платить из своих средств. 

Адриан с трудом поднялся с кресла и направился к выходу из гостиной. Только звук его шагов и стук трости нарушали воцарившуюся тишину. Когда он закрыл за собой дверь, за ней стали слышны нервные голоса, что заставило его невесело усмехнуться. Сегодняшний день стал поворотным моментом для их семьи, и в сложившейся ситуации был виноват только он сам. Надо было лучше воспитывать сыновей и не позволять им оскорблять того, кто может по своей прихоти отрезать их от финансирования.