Птичка (глава 1)

Луна всегда знала, что находится не там, где положено. Не в плане того, что распределилась на неподходящий факультет или поступила не в ту школу и даже не про место жительства речь, а в глобальном смысле. В этом мире она чувствовала себя немного неуютно, как в тесной одежде или в чересчур большом платье “на вырост”.

Впрочем, так себя ощущали все Лавгуды, которые прослыли странными, но неудачливыми чудиками, ведь каждый из них непременно исчезал в достаточно молодом возрасте. Причины были разные: кто-то пропадал в экспедициях, кто-то навсегда прятался в тайных схронах или становился жертвой несчастного случая…

Даже поговаривали (из-за их необычной внешности), что Лавгуды потомки древней магической расы и со временем уходят к своим высоким родичам, воспользовавшись тайными порталами. А может, и вовсе становятся добровольными слугами народа из-под холмов, за что потом, после веков служения, получают какие-то преференции.

Однако всё это было на уровне слухов. Настоящую причину исчезновений Лавгудов не знал никто, кроме членов рода. На самом деле, они и правда уходили, вот только не в подземные королевства, а в другие миры. Для каждого из них существовало идеальное место, которое принимало путника, когда наступало положенное время.

Жены, мужья, кровные побратимы и приёмные дети, входящие в род посредством магического брака, ритуалов побратимства или усыновления, тоже получали дар путешественников между мирами, но были намного слабее урождённых Лавгудов. Срок их пребывания в мире-истоке был коротким, обычно не более десяти-пятнадцати лет. Зато они не разлучались со своими супругами, и тот из пары, кто уходил первым, становился маяком для второго.

То же самое могли сделать и другие члены семьи, если их интересы и вкусы совпадали. Для этого проводили ритуал, который показывал: есть ли для них общий идеальный мир, где им будет комфортно, и после этого можно было связать напарников, которые не хотели быть одинокими на новом месте.

Семья Луны не была исключением из правил. Её мама ушла первой. Как сообщили посторонним: погибла в ходе эксперимента, даже тела не осталось. Соседи и знакомые посудачили, обсуждая бедняжку Пандору, пожалели оставшихся неприкаянными Ксенофилиуса и малышку-дочку, да и забыли на время о чудаковатом семействе…

Луна отлично помнила ритуал ухода, который родители провели в Самайн девяностого года. До этого они убедились, что их единственная дочь получила родовой дар и может видеть обитателей других миров и выходить на серые тропы. Её даже брали в короткие вылазки, объясняя суть уникальной магии Лавгудов на конкретных примерах.

— Малышка, это наша награда или наказание от высших сил, но никто из нас не жалуется. Когда приходит время, обычно не раньше двадцатипятилетия, мы просто понимаем, что уже пора в дорогу, — печально улыбнулся Ксенофилиус, на ладони которого устроились два полупрозрачных существа, покачивающихся под лёгким ветерком. — Это как… зов души. Ты слышишь тихие голоса в движении воздуха, видишь сияющие врата, за которыми тебя ждёт счастье; чувствуешь близость иного мира, в котором ты обретёшь целостность…

— Здесь становится тяжело дышать, и даже мысли с трудом ворочаются, а сердце бьётся с перебоями, — добавила Пандора, прислонившись головой к плечу мужа.

— Так тебя уже позвали? — догадалась Луна, давно заметившая, что её прекрасная мама, похожая на лунную фею, с каждым днём становится всё бледнее, словно истаивает под солнечными лучами.

— Прости меня, милая, я так хотела пожить с тобой подольше, но у меня совсем не осталось сил, — печально улыбнулась Пандора, прижав её к себе. — Я мечтаю когда-нибудь увидеть тебя снова… Когда ты станешь взрослой прекрасной девушкой.

— Я как будто нераскрашенная картинка, — по-детски пожаловалась Луна, но родители необидно рассмеялись и начали щекотать её и целовать.

— Ты наша чудесная птичка. — Ксенофилиус ласково погладил дочь по спутанным волосам, а полупрозрачные существа закружили вокруг неё, осыпая серебристыми искорками магии. — Ты просто не видишь себя со стороны и не понимаешь, какой красавицей вырастешь.

Луна заглянула в каменную чашу родника, рядом с которым они расположились на отдых. Легонько оттолкнула в сторону слишком любопытного морщерогого кизляка, баламутящего хрустально чистую воду, и внимательно рассмотрела своё отражение, подёрнутое лёгкой рябью.

Ничего особо симпатичного она не увидела. Девочка как девочка. Волосы цвета снега, почти прозрачные серые глаза… Откуда взяться красоте? Вот подруга Джинни на самом деле красивая — огненноволосая хохотушка с голубыми глазами, розовыми губами и кожей, усыпанной золотистыми веснушками, словно её поцеловал солнечный лучик.

Впрочем, все Уизли были такими же: яркими, шумными, энергичными — совсем не похожими на бледных Лавгудов. Но всё равно Луна ни за что не променяла бы своих родителей на другую семью, даже если бы ей пообещали старших братьев, которые будут заботиться о ней, как о Джинни.

Ей нравились тихие вечера, когда родители устраивались в гостиной. Отец читал вслух какую-нибудь книгу: приключенческий или исторический романы, мама вязала или шила одежду, тихонько звучала музыка, из сада доносились ароматы цветов и спелых слив-цеппелинов, которые обожала Луна.

А ещё она любила рисовать, сидя перед окном, откуда открывался вид на реку и зелёные холмы, тянущиеся до самого горизонта. И чтобы мама испекла миндальное печенье и приготовила какао, которыми так приятно лакомиться, прислушиваясь к дождю, мягко стучащему по крыше и отливам…

К сожалению, Пандора не смогла выдержать даже до десятилетия дочери. Её силы таяли с каждым днём, мир-исток слишком жадно иссушал “ходящих между мирами”. Ксенофилиус, боясь за состояние супруги, приказал готовиться к ритуалу, не слушая её возражения.

— Я хочу остаться с вами хотя бы до того момента, как Луна поступит в Хогвартс!

— Ты просто погибнешь, и как нам жить дальше, зная, что тебя больше нет?! Ты подумала, какую травму нанесёшь нашей малышке? Она будет знать, что её мама умерла, лишь бы побыть с ней лишнюю пару лет. Это ужасно!

Луна, сидя на верхней ступеньке лестницы, слушала негромкий спор родителей, обняв игрушечного единорога и уткнувшись лицом в его мягкий плюшевый бок, от которого приятно пахло лемонграссом. Ей было печально, но она согласилась с отцом. Когда-нибудь они с мамой встретятся снова, но только если будут живы.

— Дорогой, я просто не хочу вас оставлять… — раздался расстроенный голос Пандоры.

— Я понимаю, милая, но мы не можем идти против воли магии. Мы и так оттягивали твой уход, сколько могли, но наши возможности не беспредельны. — Ксенофилиус закашлялся. Послышалось звяканье посуды, и по дому поплыл густой аромат женьшеневого эликсира, который в последние годы принимала его супруга. — Ты знала, что тебя ждёт. И обещала не спорить со мной, когда придёт время. Супруги, вошедшие в наш род, уходят первыми, потому что их не подготавливают с самого детства, не укрепляют ритуалами и зельями, чтобы они смогли подольше прожить в мире-истоке. Когда Луна повзрослеет, я найду тебя. Связь магического брака приведёт меня к тебе через все вселенные.

— А как же наша малышка? — всхлипнула Пандора. — У нас с ней разные миры.

— Если она достаточно разовьёт свою силу, то сможет прийти к нам. Ненадолго, в гости, но это всё равно лучше, чем потеряться навсегда, — печально ответил Ксенофилиус. — Не капризничай, милая, нам нужен твой позитивный настрой. Мы и так переживаем из-за того, что не будем знать, как ты устроилась на новом месте.

— Луна, иди к нам! — позвала Пандора, и та медленно спустилась на первый этаж, в круглую гостиную, где её ожидали родители.

— Уже пора? — спросила она и получила в ответ извиняющиеся улыбки. — Я справлюсь, мама, обещаю, когда-нибудь я найду вас обоих. Я буду очень стараться.

Через неделю на холме возле дома, похожего на чёрную шахматную ладью, вспыхнул костёр Самайна. Ритуал длился трое суток, за которые магия создавала место в новом мире для пришлого волшебника.

Это было непросто, ведь Пандора не просто появится из ниоткуда, а получит собственную “нишу”: историю, документы, если они там в ходу; определённый набор базовых знаний, понимание местных языков. Даже деньги, которые она возьмёт с собой, станут настоящими для того мира. И, скорее всего, она попадёт на Землю из параллельной вселенной.

Когда открылся портал, Луна обняла маму и искренне пожелала ей счастья. А Ксенофилиус поцеловал супругу в висок, пообещав, что скоро найдёт её, и попросил быть осторожной. С последними искрами затухающего костра плачущая Пандора исчезла, словно растаяла в предрассветном сумраке, оставив на холме мужа и маленькую дочку.

Жизнь в доме-башне почти не изменилась. Двое Лавгудов всё также читали вслух книги, слушали музыку, занимались живописью и шитьём, собирали сливы и даже пытались печь печенье и варить какао. Вот только в их мире словно погасла луна, оставив на небосклоне пустое место, на которое не посягали даже звёзды…

В одиннадцать лет Луна отправилась в Хогвартс, где с ней происходили странные и не всегда хорошие вещи. Факультет, на который она попала, не отличался дружелюбием, а некоторые дети были жестокими, чувствуя в ней инаковость и стараясь самоутвердиться за счёт безответной чудачки, вечно витающей в своих мыслях.

Сближаться с чужаками Луна не хотела, зная, что всё равно придётся покинуть их навсегда, когда настанет время. Конечно, она не была совсем одинокой. Джинни не оставляла её, несмотря на то, что они учились на разных факультетах. И храбро вступалась за подругу, не боясь давать отпор старшекурсникам, а потом уводила её на экскурсии по замку и округе, где было полно чудес.

Этого общения хватало, чтобы не чувствовать одиночество, а потом Луну заметил Гарри Поттер, мальчик с печальной судьбой, которую не мог изменить никто, кроме него самого. Вокруг Избранного происходили страшные события: умирали люди, погибали древние существа, калечились дети — но он упорно выкарабкивался из ловушек, как самый настоящий кот с девятью жизнями.

— Я неудачник, — как-то пожаловался Гарри Луне, когда они случайно встретились на берегу Чёрного озера.

— Ты прав, — согласилась она. — Всю удачу за ближайшие годы ты исчерпал, когда выжил в ситуации, где другие умирают.

— Меня сглазили, — невесело усмехнулся Гарри.

— И это тоже, — снова согласилась Луна, рассматривая огромное чёрное марево, окружающее его фигуру. — Прокляли, сглазили, провели несколько ритуалов, отнимающих надежду на будущее. На этой планете ты не сможешь жить долго и счастливо.

— И что мне делать? — тоскливо взглянул на неё Гарри. — Записаться в астронавты с моим набором болячек?

— Я бы посоветовала тебе сменить мир, — светским тоном произнесла Луна, ожидая услышать смех. Однако Гарри её удивил, очень серьёзно спросив:

— Что надо делать, чтобы получить помощь специалиста?

Луна тогда не ответила ему, взяв паузу для переговоров с отцом. На зимних каникулах они серьёзно обсудили этот вопрос в узком семейном кругу, и хотя Ксенофилиус не был до конца уверен в том, что готов взять на себя ответственность за судьбу чужого ребёнка, всё же согласился встретиться с ним, посочувствовав его незавидной доле.

Гарри удалось вырваться к ним только летом, когда его привезли в гости к Уизли. Он долго беседовал с мистером Лавгудом, получил от него тетрадь с подробными описаниями ритуалов, которые надо проводить ежедневно, еженедельно и ежемесячно, а также специальные зелья, приготовленные по семейным рецептам, и с лёгкостью дал магическую клятву о нераспространении информации.

Если честно, Луна не была уверена в том, что Гарри решится уйти из этого мира, но он сумел её удивить. Через два года, за время которых они подружились и много общались, никогда не касаясь секретной темы, он появился на пороге их дома и заявил, что полностью готов к ритуалу.

Ксенофилиус тщательно проверил его и подтвердил, что так и есть — парень сумел совершить невозможное — самостоятельно справился с подготовкой к вступлению в род. Осталось только выбрать способ вхождения в семью. Брак отвергли сразу, потому что ни Гарри, ни Луна не чувствовали друг к другу ничего более дружеской симпатии.

— Тогда я приму тебя как сына, — сделал вывод Ксенофилиус и спросил у дочери: — Ты хочешь, чтобы у тебя появился старший брат и напарник при переходе? А ты, Гарри, хочешь быть связанным с Луной? Ваши вектора идеально совпадают друг с другом, вам подойдёт один мир для двоих. Но это необязательно, вы можете уйти каждый сам по себе.

— Я не против, сэр, — ответил тот. — У меня нет семьи, и я очень не хочу быть одиноким.

Луна тоже согласилась:

— Мы подружились, и я вижу его настоящего. Он хороший человек, за которого мне не будет стыдно.

Конечно, они оба умолчали о многом, чтобы не расстраивать Ксенофилиуса, который и так с каждым годом становился всё слабее и рассеяннее. Однако в такое важное дело как усыновление ребёнка он вложил все свои умения и вскоре провёл ритуал, в ходе которого Гарри стал Лавгудом по магии, оставшись Поттером по крови.

— Со временем ты будешь меняться, — предупредил Ксенофилиус, после того как они завершили все действия и устроились отдыхать в гостиной у камина с чашками горячего чая. — Скорее всего, у тебя изменится цвет волос и, может быть, глаз.

— Стану блондином? — Гарри внимательно рассмотрел белоснежные шевелюры Лавгудов и согласно кивнул. — Это красиво и, думаю, Малфой умрёт от зависти.