Ника Батхен

Если все время шагать вперед, не сбиваясь с дороги — мимо лесов,
мимо рек и гор, мимо морей, побережий и островов, то когда-нибудь выйдешь на самый
край света. Лежит себе земля — трава растет, кустики, камешки на обочине — и вдруг
ничего. Край. А на самой кромке неведомой пустоты стоит мой дом-на-краю-света. Уютный
такой, бревенчатый, двухэтажный. С верандой, где кто-нибудь пьет вкусный чай и накладывает
в розетки варенье из земляники. С чердаком, полным чудного барахла — от старинного
медного компаса до невесомого платьица дочери мандарина. С подвалом, заставленным
горшочками, баночками и таинственными бочонками — любой пьяница дал бы отрезать
себе язык, лишь бы выпить стаканчик из такой бочки. С плетеной мебелью, теплой печкой
(в железную дверцу так славно стучатся искры осенним вечером), с глиняными светильниками
и льняными свежими простынями.

В детских комнатах — кубики, из которых можно построить почти
настоящий замок; музыкальный горшочек — он умеет играть сто мелодий и всегда знает,
что подадут на обед; деревянные кони с мочальными гривами — если очень поверить,
ускачешь за семь морей и вернешься обратно лишь, если сможешь спасти принцессу Нет-и-Не-Будет.
А еще чудо-глобус, книжки с картинками, как у Эльзы и ее братьев, мышьи норы и скрипучие
половицы. За одним окном старый сад с яблонями и вишнями. За другим — пруд, в котором
отражаются звезды, даже если на небе тучи. А за третьим — ничего. Край земли. И
по ночам можно прикладывать ухо к стенке и слушать мертвую тишину. А потом переползать
к окошку — там кузнечик в траве и жаба квакчет и вода с крыши каплет в большую бочку
и целый мир впереди от крыльца и до горизонта…

Знаю, дети растут. И вот на конюшне хрустят морковкой толстоногие
пони, под обрывом в пещерке горит костер, а замок собирают из сосновых стволов веревками
и гвоздями. Вьется знамя на вершине холма, деревянные мечи режут воздух, придуманные
герои готовятся к настоящим победам. Шаг за шагом, как зерна толкают землю, дети
тянутся вверх, к молодому солнцу. Что им делать — край света так близко, дорог так
много. А дом — он на то и дом, чтобы ждать.