Мой папа - военный (2013)

Марина сама не знала, зачем она стала встречаться с Сашей. Разве она была в него влюблена? Разве в такого она тогда могла влюбиться? Да, он читал Сартра и Хеммингуэя – для нее тогда, в двадцать один, это казалось важным. А еще он любил рассуждать – и эту черту Марина просто обожала. Каждый рассказ, каждый просмотренный фильм – все смаковалось ими долго и с удовольствием. Марина училась на филфаке – и считала себя неординарной личностью. Саша был на три года старше, аспирант физмата – возможно, именно это ее зацепило. Вроде бы технарь, а любит искусство, имеет вкус, что не так уж часто среди технарей встречается.

В девяносто втором году Марина училась на последнем курсе. Жила она с мамой – учительницей английского. Папа сгинул в неизвестном направлении, когда Марине было четыре. Его она помнила плохо – из ярких воспоминаний об отце был только запах алкоголя и ярко-синий, с фиолетовыми подтеками, синяк на скуле, с которым он однажды явился домой. Вот и вся память. Без отца Марина никогда особо не страдала – мама же личную жизнь так и не устроила, отдала всю себя Марине. Но не потому, что не хотела - просто охотников особо не было. Типичная учительница – суховатая, бледная, скромная. И темперамент подстать – такой же невидимочный.

Марина же пошла в папашу (а в молодости он был красавцем) – очень высокая, с густыми русыми волосами и красивыми серыми глазами, смугловатая, яркогубая. Крутить романы она начала с девятого класса – было много, как писал Маяковский, «и больших светлых любовей, и маленьких черных любенят». Яркая, остроумная, красивая, начитанная девчонка. Из недостатков – резкость, эгоизм и полная самодостаточность (не недостаток, конечно, но для женщины в те времена как минимум препятствие для «нормальной» семейной жизни). По гороскопу – типичный, классический, каноничный Лев. Парни ее никогда не бросали – всегда бросала она, одним махом и без объяснения причин. Однажды из-за нее даже резались вены – Марина только равнодушно усмехнулась и стала в своих глазах еще более роковой. Ее мама, Надежда Семеновна, тихо ужасалась, но говорить что-то дочери побаивалась, да и лезть в чужую личную жизнь было не в правилах интеллигентной женщины.

Со скучным аспирантом Сашей у них были почти даже серьезные отношения. Провстречались полгода, Марина даже познакомила его с мамой – Надежде Семеновне он очень понравился, она надеялась, что они поженятся и ее дочь, наконец, угомонится. Саша и вправду сделал ей предложение – в ресторане, при свечах, с тоненьким золотым колечком с аметистом. Марину это умилило – совсем нищий ведь, а потратился. В ней даже что-то дрогнуло, и она подробно объяснила ему, почему не хочет сейчас замуж – жить им толком негде, жена из нее будет никакая, а он хороший парень и достоин большего. Саша молча поднялся и ушел, предварительно оплатив счет. Марина – ну надо же, ночью даже немного поплакала.

Мир готовился вступить в новое тысячелетие, жизнь текла и менялась. Перестройки и дефолты сбивали с ног, но их семье удалось устоять. Надежда Семеновна по-прежнему работала в школе, Марина окончила институт, пошла работать в редакцию журнала «Сто советов». Работа была скучнейшая – составление колонок про консервирование огурцов и выведение пятен подручными средствами. Платили мало, но Марина себя успокаивала, что это временно, что вот-вот все изменится. Таким образом прошло восемь лет. Марина была уже не девочкой – а красивой, свежей, сочной молодой женщиной. Вот только ее успех у мужчин приобрел несколько иные формы. Раньше она была первой красавицей, душой компании, мечтой и загадкой. А теперь – еще одна молодая незамужняя женщина с неустроенной личной жизнью. Замуж ее больше не звали – теперь она была любовницей. Сначала – шефа, потом познакомилась со стоматологом, симпатичным представительным мужчиной, тоже, разумеется, женатым. Пустота и суета.

Она прекрасно понимала, что годы ее уходят, она не молодеет, а время течет все так же быстро и неумолимо. Теперь она часто, в бессонницу, вспоминала аспиранта Сашу, и искренне жалела, что тогда не приняла его предложение. Сейчас ее молодые амбиции уступили место усталому взрослому реализму, и она понимала, что шансов изменить жизнь у нее все меньше, а с годами станет и вовсе ничтожно мало.

Сашу она встретила под Новый год – шла на метро с работы. На ногах были старые, немилосердно текущие сапоги, Марина аккуратно обходила лужи, смотрела под ноги, и не заметила, как влетела в прохожего. Тот отстранил ее, поддержал за плечи, посмотрел в глаза.

- Маринка?

Она посмотрела в его лицо и рассмеялась.

- Сашка! Вот так встреча.

Он посмотрел на часы и снова перевел взгляд на нее.

- Ты сильно спешишь? Пошли, в кафе посидим, поговорим.

Через полчаса они уже сидели в уютном маленькой кофейне, и пили каппучино. Марина отметила, как изменился Саша – возмужал, окреп, возраст его явно украсил. Заметила и кольцо на безымянном пальце. Отсутствие кольца на ее руке, похоже, Саша тоже заметил. Он рассказал, что после аспирантуры уехал в Москву, там встал на ноги, сейчас преподает в престижном частном институте. Женился, имеет уже двух дочек – с гордостью показал Марине фотографии. Она заметила в бумажнике и фото жены – симпатичной, тоненькой, с короткими светлыми волосами, ее ровесницы, скорее всего. И почувствовала укол зависти – ведь все это могло быть у нее. На Сашу она смотрела уже совсем другими глазами.

Она пригласила его к себе. Он отказался – и пригласил ее к себе в гостиницу. Марина ушла оттуда только утром, сразу на работу (маму, конечно, предупредила). Весь вечер ждала звонка от него (оставила номер). Он не позвонил. И не звонил больше ни разу. А через месяц, уже в новом тысячелетии, Марина поняла, что беременна.

Это стало нежданной радостью для нее – в двадцать один она сделала аборт, после этого не беременела ни разу, думала, что родить уже вообще не получится. Надежда Семеновна была безумно рада – наконец-то, у нее будет внученька (ну, разумеется), ее жизнь снова приобретет смысл. Она с удовольствием вышла на пенсию, без сомнений оставив любимую, но ставшую слишком нервной для нее работу в школе. Беременность у Марины протекала легко – токсикоз особо не мучал, она почти не поправилась. В декрет вышла только на седьмом месяце. В конце сентября начались роды, но родила она не запланированную девочку, а славного крепкого мальчишку. Назвали его Никитой.

Рождение Никиты было словно струя свежего воздуха в застоявшемся болоте их жизни. Марина быстро вышла на работу, оставив Надежду Семеновну с внуком, а через два месяца подыскала новую – помощником редактора, но зато в модный женский журнал. Платили самую капельку меньше, зато перспективы, да и сама обстановка! Мама стала брать учеников на дом. Никиту в детский сад отдавать отказалась, учила его всему сама. А через три года Марина стала редактором, и наконец, поняла, что она вполне обеспеченная и счастливая женщина.

Жизнь, наконец-то, повернулась к ним лицом. Теперь каждое лето они ездили на море, продали старенькую дачу, поменяли двушку на трехкомнатную с доплатой, сделали в квартире ремонт. Марина купила себе машину – симпатичный «опель». Маме тоже купила машину – посудомоечную. На ужин вместо котлет с макаронами теперь ели свежие овощи с семгой или рис с креветками, а на завтрак пили настоящий кофе и свежевыжатый сок. Никита рос и радовал всех своим умом и крепким здоровьем, а также неожиданно уравновешенным, спокойным характером и недетским, легко схватывающим новые знания умом. В четыре года уже открывал перед матерью дверь – повиснув всем тельцем на ручке. Настоящий мужчина. Мало того – он еще и был красив. Светло-русые кудри, синие глаза, румянец на крепких щечках. Мечта любой мамы, а не ребенок.

Летом две тысячи шестого, когда Никиту собирали в первый класс, он задал вопрос, которого Марина уже давно ждала.

- Мам, а где мой папа?

Еще тогда, когда Марина только забеременела, она твердо решила не посвящать в это Сашу. Незачем ему жизнь ломать. Мама ее в этом поддержала – и без алиментов проживем как-нибудь. И прожили же. Решили придумать папу-военного или летчика. И вот час вранья настал.

- Сынок, твой папа был военным и погиб на войне. – Марина сделала круглые серьезные глаза и с трудом удержалась, чтобы не заржать.

Никита помолчал и серьезно кивнул.

- А на какой войне он погиб?

Марина замялась. Так далеко она не придумала.

- Эм-м-м. На Чеченской. Он был… десантником.

- А как его звали? А сколько ему было лет? А ты любила его? А есть его фотографии? – ворох вопросов посыпался на Марину. Она чертыхнулась про себя. Мама, черт возьми, развила ребенка на ее, Маринину, голову.

- Ну ты же Никита Александрович. И его звали Александр, – почти не соврала Марина. – Ему было… двадцать семь. Фотографий его не осталось, сынок.

- А почему?

Марина тиха закипала. Вот же умный ребенок, черт возьми. Весь в папашу-аспиранта.

- Ну, сынок… когда он погиб, я уже ждала тебя, очень расстроилась, и чтобы не волноваться выбросила все, что о нем напоминало.

Никита серьезно кивнул. Потом подошел и обнял ее.

- Не расстраивайся, мамочка, у тебя же есть я. Я вырасту и тоже стану десантником. А что они делают?

Марина засмеялась и как смогла, объяснила. У Никиты загорелись глаза.

- Ну, тогда точно стану!

На другой день Марина изнывала от жары на работе, когда мама позвонила ей – отчитаться, и рассказала, что Никита целый день роется в старых газетах, которые выписывала Надежда Семеновна уже десять лет – чепуха, местные новости. Марина умилилась – к школе ее сын был более чем подготовлен, уже неплохо читал и считал.

Вечером она пришла с работы, поужинали все вместе, Никитка был задумчив и плохо ел. После ужина опять потопал к себе. Надежда Семеновна села к телевизору, Марина улеглась читать книгу. Тишь и благодать. И зачем вообще нужны мужья? Через полчаса в комнату влетел Никита с газетой в руках.

- Мам, мам! Я папу нашел!

Марина вздрогнула. Первая мысль – как он узнал о Саше?

- Мам, смотри, тут про папу написано! – он протянул ей газету. Марина мельком взглянула на дату – 21 июня 2000 года. Никита радостно тыкал пухлым пальчиком в небольшую статейку сбоку, обведенную черной рамкой. Некролог. У Марины по спине пробежала струйка ледяного пота. К статье прилагалась нечеткая фотография – молодой красивый парень с коротким ежиком волос, на фоне флага. В статье сообщалось, что это уроженец их города, Семенов Александр Владимирович, лейтенант десантных войск, 27 лет. Геройски погиб в Чечне, похороны 23 июня.

У Марины даже голова закружилась. Надо же, наврала ребенку с три короба, а тут вон как совпало. И имя, и возраст, и звание. Никита стоял довольный собой.

- Я знаю, что это папа.

Марина вяло кивнула и уложила его спать.

На другой день рассказала всю эту историю Алке, помощнице. Та только посмеялась.

- Ну ты, Марин, даешь! Завралась совсем. А сын у тебя конечно… Эйнштейн растет! Ты бы лучше замуж вышла, да нового папку Никите обеспечила.

Но Марина замуж не хотела. Ей она твердо для себя решила – замуж только по огромной любви и за принца. А нет – так нет.

Сын вырезал фотографию из газеты и попросил Марину купить рамочку. Марина купила, хотя ей все это ой как не нравилось. Мама увидела – удивилась. Марине пришлось все ей рассказать. Надежда Семеновна перекрестилась. Через неделю, за завтраком, Никита объявил, что во сне к нему приходил «папа Саша» и гладил его по голове. Марина поперхнулась, мама снова перекрестилась и поехала в церковь.

Время шло, лето катилось к осени, Никиту собирали в первый класс. Марина уже почти забыла об этой истории с «папой», пока однажды, собираясь зайти в комнату сына перед сном, не услышала из-за двери:

- Пап, у меня все хорошо, хотя, наверное, ты сам видишь. Бабушка говорила же, что ты на небе. Сегодня играли с Петей и Димой, Петя меня ударил по голове, а я ему синяк поставил. Маме не рассказал, чтобы не ругалась. А ты поймешь – ты же де-са-нт-ник.

Марина резко распахнула дверь. Никита лежал на кровати с фотографией в руках. Она с трудом успокоилась тогда, хотя руки у нее здорово тряслись. Кольнула мысль, что стоило бы рассказать сыну правду – как-то слишком близко он принял все к своему маленькому сердечку, но у нее как-то не хватило духа. Не хотелось выглядеть врушкой в глазах сына.

Никита пошел в школу – ту, в которой когда-то работала Надежда Семеновна. С учебой и поведением у него все было отлично – умный, развитый, воспитанный ребенок. Прописи и чтение по складам были уже не для него. Через полгода писали первый диктант – и дома Никитка с гордостью демонстрировал свою первую пятерку с плюсом в дневнике. А в марте Марину вдруг вызвали в школу. Выяснилось, что Никита побил одноклассника, а его мама написала заявление директору. Марина оправдывалась и что-то мямлила, слишком неожиданно и не похоже на ее спокойного сына это было. Пришла и мама побитого одноклассника. Оказалось, что ее сын чем-то обидел Никиту, а тот побил его, и еще пригрозил, что приведет своего «папу-военного», и тот убьет его. У Марины не было слов. Она извинилась и ушла домой – разбираться с сыном.

Тот сидел насупленный и угрюмый.

- Ну что за бред? Какой папа? За что ты мальчика побил, я же учила тебя, что нельзя бить детей! – кричала Марина.

Никита спокойно поднял на нее свои недетские глаза.

- Мне папа снова снился. Он сказал, что я мужчина и должен уметь за себя постоять. И что он всегда меня защитит. И тебя тоже. А Витька сказал мне, что у меня папы нет! А я и сказал, что папа Саша придет и убьет его! Он же есть!

Марина тогда первый раз накричала на сына. И даже пару раз ударила его по попе. Никита не плакал – снес все с истинно мужским стоицизмом.

Через три месяца – в мае, Марина вышла ночью попить воды. По пути привычно заглянула к Никите – и окаменела. В неверном свете растущей луны она увидела высокий темный силуэт у кровати сына. Марине показалось, что ее колени превратились в деревяшки. Ей было так страшно, что она даже дверь закрыть не могла, не то что войти, все стояла и смотрела. Силуэт был неподвижен, просто черная густая тень. Марина дрожащей рукой медленно-медленно потянулась к выключателю. Щелкнула – комнату залил ровный желтоватый цвет. Никита медленно сел в постели, щуря глаза.

- Мам, это ты? Что случилось?

Марина наконец выдохнула. Разумеется, никого чужого в комнате не было.

А наутро Никита объявил, что папа ночью принес ему подарок – и продемонстрировал маме и бабушке какую-то медаль, старую и местами ржавую, с заплесневелой лентой. Марину будто окатило ледяной водой. Бабушка схватилась за сердце. Конечно, они решили, что Никита выкопал ее где-то во дворе, но на все расспросы он упорно отвечал, что это папина медаль, которую он передал своему «наследнику». Марина раскричалась на сына и отобрала «подарок». Никита посмотрел на нее мокрыми злыми глазами и ушел в школу, громко хлопнув дверью. Надежда Семеновна крестилась и пила валидол. Она настаивала пригласить священника, чтобы тот освятил квартиру, но Марина решила сначала разобраться сама.

Марина позвонила на работу и взяла отгулы на три дня. Потом она поехала в редакцию местной газеты, в которой шесть лет назад был опубликован некролог Александру Семенову. В редакции на нее посмотрели как на инопланетянку, когда она попросила найти в архиве контакты семьи военного, погибшего шесть лет назад. Тысяча рублей ускорила процесс, и уже через два часа у Марины был адрес матери «папы Саши».

Марина подъехала к нужному дому и долго не решалась выйти из машины. Слишком безумно звучала вся эта история, к тому же ее надо было рассказать не кому-то, а матери, потерявшей сына. Марина боялась, что все это прозвучит как какая-то жестокая шутка. Она достала из сумки медаль (которую трогала только через полиэтиленовый пакет), и внимательно осмотрела. Больше всего ее пугала земля на медали, и то, как она была изъедена ржавчиной. Конечно же, Никита выкопал ее во дворе, и сомневаться не стоит. А чтобы не сомневаться, надо подняться в квартиру 48, и услышать, что это медаль не Александра Семенова, а кого-то другого.

Дверь ей открыла маленькая худая женщина, совсем седая. Марина решила не юлить и не выдумывать нечего, а рассказать все как есть. Валентина Михайловна легко впустила ее, налила чаю. И Марина поведала все – про сына, про свою ложь. Потом достала медаль – и Валентина Семеновна закатила глаза и сползла со стула в обмороке. Марина жутко перепугалась, пыталась привести ее в чувство, искала нашатырь. Наконец женщина открыла глаза. Марина отвела ее на диван, уложила.

- Откуда… это… у тебя? – прошелестела Валентина Михайловна.

- Я же говорила вам, сын где-то нашел, говорит - «папа» принес.

Женщина слабо улыбнулась и погладила медаль.

- Это Сашеньки… его привезли с этой медалью… похоронили с ней.

Марину будто обдало ведром ледяной воды.

- Что? Что вы сказали? Вы точно уверены?

Валентина Михайловна приподнялась на подушке.

- Доченька, принеси мои очки, они у телевизора.

У Марины дико тряслись руки. Валентина нацепила очки и принялась вертеть медаль в руках.

- Ну сама смотри, деточка. Вот тут, по краю – его имя, только немного стерлось…

Марина вскочила и метнулась к окну. Ужасно захотелось курить, просто до дрожи. Валентина Михайловна села и внимательно посмотрела на нее, не выпуская медаль из рук. Ее губы тронула улыбка.

- Мариночка, деточка… это судьба, что ты пришла. И сынок твой… неспроста это все. Когда Сашенька ушел на контракт, у него невеста была, Аллочка. Он для того и пошел воевать, чтобы денег заработать на семью будущую. Алла все время ждала его, жила здесь, со мной, помогала – чудная девочка. Они повенчаны были, оставалось только расписаться. Саша однажды приехал домой – после ранения, пуля чуть сердце не задела, еле выкарабкался тогда. Дома он тогда отлежался, и обратно поехал. А пока он был тут, они ребенка зачали. Аллочка говорила, что чувствует – сын будет. Ну а дальше, сама понимаешь – Сашенька погиб тогда летом, Аллочка ужасно страдала, и ребеночка потеряла. Не знаю, как я сама тогда выжила – сразу все потерять. И сына, и внука, и невестку. Алла не выдержала – ушла отсюда, ей все тут про Сашу напоминало. Правда, заходит до сих пор, помогает. Замуж вышла, двое детей уже.

- Так что вы хотите сказать этим? Что душа ребенка не рождённого в моего Никиту перешла? – Марина почувствовала, как у нее зашевелились волосы на затылке.

- Я так не думаю. Но ты сказала, что мой Саша – отец твоего ребенка, а его сын погиб. Вот и думай сама. Слова, сказанные вслух, имеют силу. К тому же у твоего сына другого отца-то и нет, получается. А родитель не всегда тот, кто родил, сама понимаешь.

Марина вытерла текущие из глаз слезы (сама не заметила, как заплакала), и кивнула. Курить захотелось еще сильнее. Валентина Михайловна как будто угадала ее мысли.

- Ты курить хочешь? Ради бога, не стесняйся. Саша всегда дома курил, я привыкла. Наоборот, как запах почую тут, когда приду с работы – значит, Саша в отпуск приехал. Он по контракту служил, с 23 лет. – Валентина светло улыбнулась. Пока Марина курила, переваривая все вышесказанное, женщина налила чаю. За чаем Валентина Михайловна попросила привезти Никиту - посмотреть на (внука) мальчика. Марина легко согласилась. Это было вроде как в порядке вещей.

Теперь Марина раз в пару недель заезжала к Валентине Михайловне. Это было вроде бы странно – но вроде как так и надо. Почему-то казалось, что они уже не чужие люди. Валентина рассказывала Марине про Сашу, показывала его фотографии. Марина смотрела, и у нее щемило сердце. Настоящий мужчина! Как жаль, что она не встретила его в молодости, а ведь жили в одном районе… могли в одной школе учиться. Валентина, видно, думала о том же. Никита мог бы быть ее кровным внуком, хотя и так по сути им стал. Никита моментально полюбил Валентину как бабушку и сразу так и стал ее называть - «бабушка Валя». Теперь он бывал у нее на выходных и иногда даже оставался ночевать. Даже Надежда Семеновна подружилась с Валентиной Михайловной. Удивительно, как легко при обоюдном желании чужие люди могут стать одной семьей.

Идиллия пошатнулась когда, внезапно, как снег на голову, объявился настоящий отец Никиты, Саша-аспирант. Без звонка и предупреждений он постучал в дверь.

- Марина, это я! Открывай!

Она совсем не ожидала этого, даже по голосу не сразу узнала.

Саша вошел, и с порога накинулся на Марину.

- Почему ты не сказала, что у меня есть сын? Это вообще-то и мой ребенок!

Марина, стоящая босиком в розовой пижаме с котятами, скрестила руки на груди.

- Вообще-то ты женат и у тебя двое детей. Алиментов мне от тебя не нужно. И Никите не нужно знать, что ты его отец. У нас и так все хорошо.

- Как не нужно знать? Я его отец! Ты не понимаешь, я с женой развелся три года назад, если бы я знал о сыне, сразу бы приехал. Мне Маша Токарева рассказала, однокурсница твоя, помнишь? Она в Москве была в командировке, там столкнулись.

Марина завела глаза к потолку. Вот же Машка, черт дернул рассказать ей…

- Саш, я серьезно. Уходи.

- Марина, выходи за меня. Давай попробуем еще раз. – Саша достал из кармана коробочку с кольцом – на этот раз из платины, с бриллиантом в два карата.

Марина посмотрела на Сашу, на кольцо, вспомнила свои мысли и свое одиночество.

- Саш, я подумаю. Давай завтра встретимся.

- Могу я увидеть сына?

- Не сегодня, Никита уже спит.

Он кивнул, галантно поцеловал ее руку и молча вышел. Коробочку с кольцом он оставил на полке. Марина спрятала ее под подушку. Сон долго не шел к ней. Вроде бы все складывалось идеально – у нее появится муж (между прочим, обеспеченный, симпатичный и спокойный), у Никитки – настоящий, кровный отец. Они уедут в Москву, для ее работы там тоже будет больше перспектив… Ну а как же Валентина Михайловна? Марине как-то не удавалось думать о ней как о чужом человеке. Решив, что утро вечера мудренее, она наконец уснула.

А ночью к ней пришел Саша-десантник. Во сне, конечно. И это была лучшая ночь в жизни Марины. Все было настолько остро и сладко, что она даже не понимала, во сне это или наяву. Ей показалось, что это длилось всю ночь, долгие часы, но когда она проснулась, было только три часа ночи. Все тело ломило. Марина вышла попить воды – горло пересохло, и снова уснула. Сон продолжился. Ей никогда еще не было так хорошо. А Саша-десантник, крепкий, светловолосый, упоительно сильный, был гораздо лучше своего такого обыкновенного тезки.

Наутро, когда Марина с трудом разлепила глаза и села на смятой и влажной от пота постели, решение пришло само собой. Она взяла кольцо и поехала в гостиницу, где остановился Саша-аспирант. Его номер был заперт изнутри, но портье сказал, что он никуда не выходил. На стук Саша не открывал. Дверь открыли дополнительным ключом. Саша лежал на кровати мертвый. Приехавшая скорая констатировала – смерть во сне, разрыв сердца, а может, тромб. Все после вскрытия, девушка. А вы умершему, вообще, кто?

Марина вышла на улицу оглушенная. Она сразу поняла, кто убил Сашу. Всю ночь он был с ней – но она просыпалась. Ему хватило пяти минут. Ей было немного страшно, но с другой стороны, теперь ей точно не нужно ничего менять. У нее оставался ее Саша – и ее это вполне устраивало.

Кольцо она отдала какой-то девочке лет шестнадцати, которая говорила по мобильному телефону на углу. Просто вложила коробочку ей в руку и пошла дальше. Она услышала за спиной удивлённый окрик, но только ускорила шаг и села в машину. Через окно видела, как девочка что-то возбужденно говорит в трубку, прижав телефон плечом, и примеряет кольцо. На лице ее горела радостная и удивлённая улыбка. Марина улыбнулась. Хоть кого-то это кольцо порадовало.

Через месяц у нее появилось другое кольцо. Это было обручальное кольцо Аллы, которым она венчалась с Сашей, и которое та оставила Валентине Михайловне, когда Саша погиб. Марина одела его на безымянный палец, и от счастья у нее кольнуло сердце. Саша приходил к ней во сне и любил ее. Регулярно навещал сына и поддерживал его, наставлял. Такие мужчины и такие отцы редко встречаются. Марина чувствовала, что такого настоящего мужа ей никогда уже не найти, но была довольна. Лучше ни с кем, чем с кем попало, так ведь? И погибший – еще не значит мертвый?

Марина выходила с работы, когда к ней подошел высокий, хорошо одетый молодой человек.

- Извините, девушка, я тут напротив работаю, часто вас вижу. Можно я вас провожу? Меня зовут Олег.

Марина улыбнулась и вытянула руку с обручальным кольцом.

- Извините, Олег, но я замужем. У меня муж – военный.

Олег извинился и ушел. А Марина спешила домой. Там ждала ее мама, сын Никита и любимая свекровь. Сегодня был день рождения Никитки. А ночью – она знала это, к ней придет ее любимый Саша.

Она знала это и была счастлива.