Хела Поттер. Глава 4. Первое заклинание 4.05

— Вингардиум Левиоса, — произнесла я, стараясь соблюдать все правила.

Неостановимый поток вновь хочет наполнить мелкий сосуд, созданный взмахами моей палочки, но именно в этот момент я прошу его отклониться в сторону, поменять направление и задевать несчастный сосуд лишь «разбрызгивающимися» вокруг капельками. Не знаю, как это всё выглядит на самом деле, и есть ли для этого явления нормальное описание, скорее всего, есть, но именно так я визуализирую испытываемые ощущения. И это работает. Показавшийся в моём восприятии на сущие мгновения поток отклонился, вновь исчезнув после прекращения «движения», и вскоре пёрышко передо мной послушно взлетело в воздух, а перемещение кончика палочки начало влиять на его положение.

— Вот, — выдала я, всё ещё поражаясь, что у меня наконец получилось.

— Мисс Поттер, — покачал головой профессор Флитвик, ставя отметку в журнале, что в последнее время всегда висел где-то за его спиной. — Я поставлю вам зачёт по первому заклинанию за вашу находчивость, но со следующее, исполненное таким способом, я не приму.

— Но, — немного растерянно опустила я палочку, отчего перо резко врезалось в пол. — У меня же получилось. На самом деле получилось.

— Это так, — кивнул Флитвик. — Но если вы продолжите в том же духе, то дорога к настоящему волшебству будет для вас закрыта. Вы слишком сосредоточились на цели: выполнить первое заклинание, и упустили суть. Можете потрудиться и вспомнить, что по этому поводу говорит учебник?

— Эм, — задумалась я и где-то на краю сознания почувствовала, как созданный мной сосуд рассыпался. Странно, такого раньше не происходило. Обычно всё, созданное мной, отменяли Финитой, а теперь это что-то просто рассыпалось? Отодвинув пока ненужные размышления, я сосредоточилась на просьбе преподавателя: — Первое заклинание очень важно для юного волшебника: оно хорошо показывает сильные и слабые стороны заклинателя, на которые стоит обратить внимание и взять под контроль, а также является первой ощутимой ступенькой на пути становления великим волшебником.

— Верно, — одобрительно кивнул Флитвик. — А теперь скажите мне, чего вы лишитесь, если проигнорируете слова про обретение контроля над своей магией?

— Но я её контролирую, — возразила я, но под острым взглядом профессора немного сконфуженно продолжила: — Вроде. Ну не могу я контролировать и чувствовать магический поток как другие. Все они, — указала я на тренирующих заклинания учеников вокруг, — хоть как-то могут ощутить свой магический поток. То он у них колется, то щекочет, то ещё что-то, но у меня всё не так: я не ощущаю ничего инородного, странного или необычного. Единственное, что я могу ощутить — это подавленность, если я прошу магию уменьшить «напор», или что там на самом деле, да и то в последнее время я и к этому привыкла. Благодаря методикам по дыханию, что посоветовала мне делать Трюк, уменьшение магического потока уже практически не ощущается. Ещё я отлично чувствую, что моя магия всё ещё спит сладким сном и не думает просыпаться, насколько бы, по данным мадам Помфри, мой магический поток не увеличивался каждую неделю, — потрясла я палочкой в своих руках. — И как вы все хотите, чтобы я взяла магию под контроль? Я же уже всё перепробовала, буквально. И тренировки по Подготовке, где Трюк скидывала на меня чуть ли не маленькую гору, а я должна была отбиваться. И разные подходы по «обретению единства с магией» из разных умных книжек. Я даже у акромантула интересовалась, не знает ли он способа решения моей проблемы. И ещё много чего, но всё без толку, я до сих пор ничего не могу сделать правильно. Лишь этот способ по перенаправлению коротко ощущаемой мной реки, наполняющей несчастный сосуд, сработал. Так почему бы мне его не использовать? — спросила я порывисто и сразу же после этого осознала, что веду себя как маленький ребёнок.

— Мисс Поттер, — вздохнул Флитвик и взмахом руки превратил перо в самую настоящую полноразмерную скамейку. — Присядем? — спросил он меня.

— Но... у нас же урок, — попыталась я придумать причину для отказа, так как из-за недавней вспышки чувствовала себя неудобно.

— Не стоит волноваться, — покачал головой Флитвик и первый сел на скамейку.

— Хорошо, — глубоко вздохнув, чтобы унять остатки прошедшей эмоциональности, я села рядом с профессором.

— Понимаете, мисс Поттер, — начал говорить Флитвик, направив взгляд на колдующих с переменным успехом учеников, — первокурсники не просто так изучают заклинания. Вы же уже поняли, что чары намного проще и легче, верно? — спросил он, отчего я немного потупила взгляд. — Не стоит этого стесняться. Самостоятельное изучение — полезно, а то, что вы без подсказок дошли до этого, говорит очень многое о ваших способностях и стремлениях. Однако, несмотря на всю простоту, чары не вытеснили заклинания. У вас есть мысли, почему так?

— Наверное, заклинания дают что-то, что чары не могут, — предположила я спустя секунду.

— Это так, — кивнул Флитвик. — Никто этого не скрывает, и вы бы начали изучать этот вопрос на более старших курсах. Сейчас же первокурсникам незачем забивать голову ненужной информацией, практика и так даёт им всё нужное для дальнейших свершений, даже если они об этом не подозревают. Возьмём, к примеру, вашего друга, — указал он на рыжего волшебника, который со свойственной ему непосредственностью уже без каких-либо слов подымал перо в воздух и спокойно им управлял. — Мистер Уизли хоть и по своим причинам, но всё же правильно уловил суть заклинаний, перескочив пару ступеней обучения, что позволит ему лучше освоить будущую программу. А вот ваша подруга, — посмотрели мы на Гермиону, которая никак не могла избавиться от слов при колдовстве, но уже начала практиковать второе заклинание, идя впереди всей группы, — хоть и может идеально исполнить заклинание, но упирается в свой потолок, даже не видя его. Конечно, её талант усваивать всё на лету поражает, но он и является её слабостью, с которой ей придётся разобраться в будущем, в чём и помогут заклинания. Когда она выучит достаточно, то сама поймёт, как сильно ограничивала себя. Что вы можете найти общего в этих двух подходах, мисс Поттер?

— Эм, — протянула я задумчиво. — Они подразумевают самосовершенствование?

— Развернёте свою мысль? — с улыбкой посмотрев на меня, спросил Флитвик.

— Вы же сами сказали, что Рон уже как-то понял суть заклинаний и в будущем не будет испытывать проблем с обучением, а Гермиона со временем сама выпутается из собственных ограничений, что позволит ей пойти дальше. Намекаете, что мой способ решения проблемы не даст мне развиться в настоящего мага?

— Хорошо, что вы меня поняли, мисс Поттер, — кивнул Флитвик и отломал выросшую из скамейки деревяшку. — Как вы думаете, я могу с помощью чар сделать с этим предметом всё, что мне заблагорассудится?

— Ммм, — осмотрела я деревяшку в руках профессора. — Скорее всего, да.

— Вы не ошиблись, — сказал Флитвик, доставая палочку из глубин мантии. — Чары очень разнообразны и просты в исполнении. Всё, что требуется от волшебника, — нарисовать нужный узор, обвести его замкнутым кругом и протолкнуть вперёд свою магию. Никаких представлений в голове или чего-то ещё не нужно.

— Но чары трансфигурации требуют представления объектов, — возразила я.

— Да, — просто согласился Флитвик, принимая мои слова. — Это происходит из-за того, что предоставленные вам формулы не идеальны. Они никогда не передадут точную структуру чар, и магии нужно представление колдующего волшебника для воплощения его желания в жизнь. Настоящие же чары, расчёты которых и используют в артефакторике, требуют лишь магической подпитки... Конечно, есть множество подводных камней, но это тема для старших курсов, и вам она сейчас без надобности. Факт остаётся фактом — чары универсальны, дают одинаковый эффект при правильном исполнении, и единственная сложность в высчитывании нужной структуры. Так почему же они не вытеснили такие несовершенные и архаичные заклинания? — спросил он и посмотрел на меня.

— Вы хотите натолкнуть меня на какую-то мысль, — легко поняла я, посмотрев ему в фиолетовые глаза, — но я совершенно не понимаю, к чему вы клоните, — профессор мне не ответил, а лишь продолжил испытывающе смотреть, поэтому я нахмурилась и где-то через полминуты задумчивого молчания предположила: — Чары как-то ограничивают волшебника?

— Именно, — улыбнулся Флитвик и, заковыристо взмахнув палочкой, медленно вывел ровный круг. Сразу же после этого деревяшка в его руках превратилась в перо, которое легко подлетело в воздух и начало подчиняться взмахам палочки профессора. — Это идеальные чары трансфигурации, что я соединил с чарами контролируемого полёта. Без каких-либо мысленных образов и контроля с моей стороны, лишь начальная подпитка магией, которую умный узор сам прекратит после усвоения достаточного количества для активации структуры, дальше чары сами будут работать. Намного проще обучать детей заученным движениям, а потом называть это настоящей магией. Эффект же один. Сами посудите, мисс Поттер, перо же летает по мановению моей палочки, — на этих словах перо сделало мёртвую бочку. — Однако ограничение на творимую магию воспитывают ограниченных магов. Чем волшебник, владеющий лишь палочкой и чарами, будет отличаться от сквиба, который сделал себе кучу артефактов на все случаи жизни?

— Волшебник сможет использовать стихийную магию? — вопросительно протянула я.

— Если внезапно вспомнит, как это делать, — усмехнулся Флитвик. — Может, в повседневной жизни это будет не очень заметно, но в бою довольно сложно вспомнить тысячи различных взмахов палочкой и не перепутать их с другими. Разве что будет с десяток заточенных до автоматизма узоров. А вот сквиб с артефактами быстро и без проблем исполнит любой трюк из своего арсенала.

— Тогда почему бы волшебнику тоже не обзавестись артефактами? — логично спросила я.

— И полностью отказаться от своего дара, став добровольным сквибом? — исчерпывающе ответил вопросом на вопрос Флитвик. — Такого волшебника сами же сквибы не поймут. Для них наш дар — высшее благо, которое они отчаянно желают воспроизвести, через артефакты. Но настоящее волшебство творится за пределами тонких формул и взмахов палочки, — щёлкнул профессор пальцами, и перо снова стало бруском, что глухо упал на мягкий пол класса Чар и Заклинаний. — Волшебство — это способность напрямую «общаться» с магией, подчинить магический поток и без посредников творить великие вещи. Палочки, чары, заклинания — всё это лишь обучающий материал на пути волшебников, которые должны изучить эти основы, но не зацикливаться на них. Так скажите мне, мисс Поттер, какого рода ограничению вы подвергли себя, применив этот «высококлассный» приём? — с улыбкой посмотрел на меня профессор.

— Я не подчиняю свою магию, — пробормотала я, отведя взгляд.

— Можете развернуть свой ответ? — поинтересовался Флитвик.

— Понятно же, что заклинания специально не ограничивают и делают неполными для выявления особенности магии, которые молодым волшебникам нужно будет подчинить своей воле. Когда же я отвела... подпитку от заклинания, то оно начало работать правильно, но так я не смогу полно управлять собственной магией и останется мне до конца дней только просить её выполнять мои желания и уповать на удачу, — угрюмо закончила я.

— Вы правильно думаете, — кивнул Флитвик. — Конечно, ваш случай беспрецедентный и требует особого подхода, но все эти ученики, — обвёл он рукой помещение, — имеют свои особенности, с которыми будут справляться по мере обучения, и нет в мире двух полностью одинаковых случаев. Даже близнецы имеют различия. Вы, мисс Поттер, одна из этих учеников, и ваши особенности не причина игнорировать программу обучения настоящего волшебника.

— Но я не знаю, как это контролировать... на самом деле контролировать. Все эти просьбы и, такое чувство, неторопливые подачки в ответ лишь раздражают, но работают. Во время Подготовки это не особо чувствуется, но прямо сейчас, используя этот «высокоранговый» навык, меня всё сильнее раздражает это ленивое одолжение, что делает мне собственная магия. Как будто кто-то другой даёт мне ей пользоваться из прихоти, — сообщила я о своих мыслях.

— Ваша магия и вправду особенная, мисс Поттер, — вздохнул Флитвик. — А ведь она ещё и не проснулась... как вы думаете, что произойдёт, когда ваша магия окончательно раскроет глаза?

— А должно что-то произойти? — спросила я, на что получила лишь пожатие плечами. — Как-то это неправильно. Вы же преподаватель и точно должны знать больше меня.

— Я более опытный, чем юные волшебники, мисс Поттер, — улыбнулся от моей претензии Флитвик, — но уж точно не всезнающий. В этом вопросе мы можем положиться лишь на вас. Как вы ощущаете свою магию?

— Я же говорила — никак, — сложив руки на груди, сказала я.

— Тогда как вы её воспринимаете? — решил зайти с другой стороны Флитвик. — Как что-то чужое и страшное? Или, может, знакомое и приятное?

На этом вопросе я на самом деле задумалась. Единственное ощущение моей магии — это бурный и неостановимый поток, который появляется лишь на доли секунды. Но отожествляю ли я её с ним на самом деле. Всё же для меня она больше является:

— Лентяйкой, которая никак не хочет просыпаться, — сказала я твёрдо, почему-то вспоминая девушку, что спит у меня на шее.

— А вы себя таковой не считаете? — приподняв бровь, спросил Флитвик.

— Вообще-то, я учусь не покладая рук и никогда в жизни не ленилась, — заявила я, задрав нос.

— Тогда почему бы вам не полениться? — предложил мне Флитвик.

— Что? — посмотрев так, как будто он сказал всемирную глупость, спросила я.

— Не стоит так на меня смотреть, — усмехнулся Флитвик. — Магия каждого волшебника не просто так различается, ведь нет в мире двух идентичных людей, в чём-то да различие найдётся. Свою же магию вы не ощущаете инородной, возможно, для вас она так же естественна, как дыхание, хоть это утверждение ещё надо будет проверить у мадам Помфри, но вы точно знаете её «характер», который не вяжется с вашим, верно?

— Ну, — протянула я, покачав подбородком. — Я просто не позволяю себе лениться или, например, спать весь день. Это же обычная дисциплина, как это может влиять на магию ещё и в худшую сторону?

— Я не говорю, что дисциплина — плохо и вредно, — ответил Флитвик. — Но почему бы не попробовать понять свою магию лучше, раз уж вы отличаетесь. Возможно, это станет ключом к решению вашей проблемы, — с этими словами он встал со скамейки.

— «Возможно», — нахмурено пробормотала я, спрыгивая на пол. — А если это не поможет?

— Тогда попробуем что-нибудь другое, — сказал Флитвик, — у нас впереди ещё много времени, не стоит спешить.

«Такими темпами я останусь в самом хвосте!» — хотелось мне выкрикнуть ему в спину, но я себя остановила. Вместо этого я захотела спросить кое о чём:

— Почему вся эта лекция про фундаментальные различия чар и заклинаний не проводится в самом начале? — спросила я хмуро, и профессор обернулся ко мне.

— Как я и сказал, этот материал вы будете изучать в будущем. И опытным путём было выявлено, что опосредованное обесценивание начальных знаний влияет на неподготовленного юного волшебника самым скверным образом. Надеюсь, вы не будете слишком распространяться об этом «секрете», — весело подмигнул мне Флитвик и пошёл к другим ученикам.

— Тоже мне «секрет», — буркнула я. — Уверена, что Гермиона уже прочитала о чём-то таком.

Покачав головой, я обернулась в сторону скамейки, которая вернулась в состояние лёгкого пера.

— Практика и ещё раз практика, да? — собравшись с духом, придвинула я древко палочки к кончику носа.

Сделав вдох, я резко вытянула руку и провела в воздухе две простейшие линии, одновременно с этим представив, как взлетает перо по мановению моей палочки, и хоть не нуждалась, но сказала:

— Вингардиум Левиоса.

— Вот это ты, конечно, выдала, — всё никак не успокаивался Рон. — Вы видели? Видели? Конечно, видели. Даже Флитвик не сразу справился.

— Профессор Флитвик взлетел над полом всего на секунду, — попыталась отстоять честь преподавателя Гермиона.

— Но взлетел же, — отметил Рон, довольно накладывая себе несколько ножек, вроде как, курицы.

— Хватит уже, — вздохнула я. — Здесь нечем гордиться. Вы все уже более-менее освоились с заклинаниями, а я до сих пор топчусь на месте.

— Всем бы так топтаться, — сказал Симус и получил от меня огненной вспышкой по лбу. — Эй! За столом нельзя швыряться огнём.

— Останови меня, — с вызовом сказала я.

— Вы только посмотрите, кто не в настроении, — промурлыкала Эйлин. — Я уже думала, что наша героиня непрошибаемая. Говори, что тебе Флитвик такого наговорил, из-за чего ты никак не придёшь в своё обычное состояние.

— И ничего я не раздражена, — пробормотала я, отрезая кусочек стейка.

— Я ничего не говорила про раздражение, — с блестящими от предвкушения глазами отметила Эйлин.

После этого остальные тоже начали меня интенсивно сверлить взглядами, и я всё же сдалась:

— Ладно. Он сказал, что мне стоит лучше понять свою магию.

— И это значит? — вопросительно протянула Эйлин, когда я не стала пояснять.

— Значит, что мне надо будет стать лентяйкой и соней, — недовольно продолжила я. — А главное, что это может даже не помочь. Тогда моя попытка подражать... кузену, — от одного предположения меня просто скривило, — будет полностью бесполезна, — закончила я, и моя компания серьёзно так загрузилась.

— Погоди-ка, — вновь обрёл дар речи Рон, — ты хочешь сказать, что получила от преподавателя прямое разрешение на безделье?

— Вроде, — буркнула я.

— И ты недовольна? — продолжал допытываться Рон.

— А кто будет доволен, если нужно будет становиться таким, как Дадли? — возмущённо спросила я.

— Эм, — подняла руку Эйлин, — если от меня будет требоваться только лежать и спать, то я с радостью стану как этот Дадли.

— Ты не знаешь, о чём говоришь, — нахмуренно посмотрела я на неё, из-за чего полувейла немного съёжилась.

— Не, Эйлин дело говорит, — не согласился со мной Рон. — Кроме той части про превращение в какого-то пацана.

— Я не это имела в виду, — возмутилась Эйлин.

— Внешность в сделку не входила, — пропел Симус.

— Ха-ха, как смешно, — совершенно не смеясь, сказала Эйлин.

— Хела, — обратился ко мне Невилл, — может, раз ты не хочешь подражать своему кузену, то почему бы не воскресить собственную лень?

— О чём ты говоришь? — заинтересовавшись его предложением, спросила я.

— Точно! — совершенно не стесняясь, воскликнул Рон. — Невилл, ты просто гений. Хела, определённо не может быть такой же, как Гермиона. Двоих таких мир бы не выдержал.

— Вообще-то, я всё ещё здесь, — сощурив глаза, сказала Гермиона. — И я вынуждена тебя поправить, у нас есть два мира, так что твоя логика совершенно проваливается.

— Не начинай, а? — закатил глаза Рон. — Ты же поняла о чём я. И вообще, я это сказал в хорошем смысле, вот.

— Ага, как же, — ничуть не поверив его словам, обиженно сказала Гермиона.

— В общем, — вернулся к главной теме Рон. — Если надо будет воскресить лень в Хеле, то нет лучшего специалиста, чем я.

— И я, — добровольно вписала себя в группу лентяев Эйлин.

— И что вы предлагаете? — с маленьким опасением спросила я.

— Ты должна будешь лежать и ничего не делать, — серьёзно заявил Рон.

— Поэтому должна пропустить уроки в комнате для отстающих и дополнительные занятия в Библиотеке, — дополнила его слова Эйлин.

— Нет, — резко возразил Рон, на радость собирающейся возмущаться Гермионы, но сразу же продолжил: — Урок у акромантула пропускать нельзя, а то ещё обидится. Однако совместные занятия в Библиотеке можно.

— Эй! — воскликнула Гермиона. — Почему это? Разве это не то, чем мы все решили заниматься?

— Не стоит так нервничать, Гермиона, — обратился к ней Рон. — Это же всё для обучения, помнишь?

— Помню, — недовольно стиснув губы в одну линию, сказала она и отвернулась.

— Что же, — удовлетворившись таким ответом, посмотрел на меня Рон с горящими от воодушевления глазами. — Ты готова постигать все тонкости великой лени?