КОТ-БАЮН. Страшные русские сказки. Глава 10
— Говори, тварь! Как можно вернуть Марию? Ты же знаешь! — сильная рука в кольчужной перчатке с отворотом сдавила горло упыря, надёжно прикованного цепями к железным проушинам, намертво вбитым в стены.
Кровосос захрипел, дёрнулся всем телом, звеня массивными цепями на распростёртых конечностях, с ненавистью посмотрел на пытающего его князя и выдал единственное, чего он сейчас желал:
— Отпустишь?
— Зависит от того, что ты скажешь, — Фёдор Белов слегка ослабил хватку, ощущая как его руке в перчатке становится нестерпимо жарко.
Кольчужные перчатки, плотно подбитые изнутри выделанной кожей, выполняли функцию обязательной защиты, поскольку монстр оказался ужасно заразен. С пятисотлетнего, худощавого, но невероятно сильного тела вампира, едва удерживаемого магическими кандалами, при каждом движении ссыпались невесомые серые хлопья, оседая мелкими кучками на сыром полу пыточного каземата. Прикосновение к этим хлопьям гарантировало тяжкую кожную болезнь с почти неизменным исходом из бренной жизни. С подобным явлением охотникам уже приходилось сталкиваться, а предупреждён – значит вооружен.
Помещение, скрытое глубоко под землей, веками служило домом древнему чудовищу. Этот вампир был необычным. Он не имел ничего схожего с безмозглыми упырями, которых десятками истребляли Беловы и другие охотники на нечисть. Миндалевидные глаза пленника, почти полностью алые, с вертикальным черным кошачьим зрачком, на людские, конечно, не походили, но светились глубоким, древним разумом. Опасную особь, не выходящую годами на поверхность, довольствующуюся подношениями низших собратьев, было очень непросто выследить. Ещё сложнее оказалось пробиться к намеченной цели сквозь запутанные уровни переходов, жаждущую крови стражу и хитроумные ловушки. Прорваться к могущественному Морсуму. Впрочем, самого хозяина мрачных лабиринтов удалось пленить без особых проблем, использовав драгоценную берестяную грамоту с заклинанием Даждьбога – ещё один подарок братьям от лесных сверхъестественных обитателей, люто ненавидевших упырей. Да-да, между нечистью тоже порой идут свои войны.
В этот раз князья запросили помощи у людей из смоленского «Круга солнца», тайной языческой организации, с которыми ранее Беловы не якшались, не одобряя их методы борьбы со своими врагами. Причин не прибегать к сотрудничеству с могучим сообществом хватало с избытком. Члены «Круга» с лёгкостью шли по трупам как нежити, так и людей, перешедших им дорогу или мешающим распространению их влияния. Ходили слухи, что им покровительствовал некто весьма высокопоставленный из фаворитов императорского окружения. В сообществе состояли военные, полицейские, чиновники, представители церкви и даже бандиты. Но в этот раз помощь была крайне необходима.
Вместе с Фёдором и Петром в подземелья вошли ещё шестеро вынужденных союзников, и пятеро из них навсегда остались гнить в бездонных колодцах-ловушках и узких спиралевидных тоннелях, откуда тела погибших невозможно было достать для нормального погребения. Шестого, самого сильного и опытного мужчину лет сорока-сорока пяти, с изорванным в клочья плечом и зияющей раной в ноге, сейчас Пётр перевязывал и удерживал от вполне обоснованного желания прикончить старого вампира.
— Эту погань нельзя отпускать! Что бы он вам ни сказал! — прорычал, кривясь то ли от боли, то ли от гнева за своих погибших сотоварищей, спутник Беловых. Он силился встать, оттолкнуться от стены, куда его усадил для перевязки и отдыха Пётр.
— Мы держим своё слово перед любым существом. Слово чести. И ты знаешь, зачем мы здесь, Тимофей, — осадил его рвение молодой князь.
Раненый протестующе нахмурил лоб, но больше ничего не сказал. Только презрительно скривил губы, мол, делайте, что хотите, а я потом доложу куда надо.
— Мы не друзья с Кощеем и не в ладах с его гнилым воинством, — облизнув губы сухим фиолетовым языком, выдавил из себя вампир. — Прикончив Бессмертного, вы оказали услугу всем остальным. Теперь эту нишу займём мы…
— Ближе к делу, — прошипел Фёдор, так сдавив горло пленника, что оно захрустело. Вампир выпучил красные глаза и дернулся в сторону своего мучителя, насколько позволяли оковы. Молодой человек снова ослабил хватку, давая упырю возможность издавать звуки. Тот успокоился и уставился на охотника ненавидящим взглядом, потом начал говорить, медленно, с расстановкой, прекрасно понимая, что сейчас он может рассчитывать только на честное княжеское слово.
— Вернуть ведьму из владений Бога времени может только Числобог или Хронос, но о них никто ничего не слышал уже тысячу лет. Да и будь у вас возможность поговорить с ними, они бы просто состарили бы вас в мгновение и обратили в прах. Но вот кое-кто из ныне живущих, действительно может вытащить человека, не по своей воле заброшенного в другое время. Это сможет сделать Баюн, существо сколь странное и опасное, столь и непредсказуемое. Один прыжок в другое время этого зверя, вместе с предметом, принадлежащим пропавшему человеку, решит всё дело. Он тут же вернётся с желанной вам обоим девчонкой. И не прячьте свои глаза. Я знаю людей, я читаю ваши мысли. Однако, хочу предупредить – он вытащит человека в том состоянии, в котором цель пребывает на тот момент в чужой эпохе. Ведьма вполне может быть мертва или оказаться в образе чудовища, которое разорвёт вас на клочки, поэтому вы должны быть готовы к самому худшему исходу.
— И как нам найти Баюна? Это ведь тот самый кот Баюн? — задал вопрос Пётр Белов, на миг отвлёкшись от перевязки раненого. Раненый между тем, тоже весь превратился в слух, слушая пленного кровососа. Знания – вот самая главная вещь, которую ценили в «Круге Солнца». Знания ценнее богатства и власти. Потому что знания дают это всё. Добывший для тайной организации ценную информацию имел отличный шанс продвинуться по иерархической лестнице.
— Скажу, где найти зверя, когда отпустите. Морсум тоже дал слово, — вампир проговорил о себе в третьем лице, замолчал и демонстративно уставился в сочащийся каплями влаги сырой свод пыточной камеры.
— Ты, что, падаль, не веришь слову дворянина? – грозно рыкнул на него Пётр, угрожающе схватившись за рукоять сабли, пристёгнутой к широкому поясному ремню. Угроза, впрочем, не возымела никакого воздействия на пленного.
— Ладно, — буркнул Фёдор. — Но, помимо этого, ты уберёшься к чертям собачьим за океан, и чтоб мы тебя больше никогда не видели.
Бескровные тонкие губы Морсума растянулись в отвратительной ухмылке, когда он понял, что вот-вот обретёт свободу. Узкий подбородок вампира медленно опустился к костлявой груди, закрытой парчовой тканью с золотой вышивкой, что означало кивок окончательного согласия с только что произнесённой договорённостью.
Фёдор отодвинулся от Морсума, сбросил с руки перчатку на грязный пол. Затем подошёл к коптящему потолок неровно горящему факелу, вставленному в настенное кольцо, и вытащил берестяной цилиндр из поясной сумки, расшитой узорами с красными и синими ромбами. Невзирая на яростные протесты человека, выше названного Тимофеем, князь поднёс бересту с выцарапанными на ней рунами к качающемуся пламени. Огонь принялся пожирать волшебный свиток, щедро рассыпая, словно фейерверк, разноцветные искры во все стороны. Когда процесс сжигания был завершён, вампир лишь пошевелил плечами и толстые цепи опали ржавой пылью на пол его тюрьмы. Он со злобой оглядел находящихся рядом с ним людей, затем совершил молниеносное движение и… одним взмахом удлинившихся когтистых пальцев разорвал горло спутнику братьев Беловых. Тимофей, захлёбываясь кровью, сполз на многовековую склизкую грязь, покрывающую поверхности подземных уровней. Взор его остекленевших глаз остановился на Фёдоре, словно виня молодого человека в подлой смерти. Что же, в какой-то мере он был прав…
— Кота Баюна вы отыщете в Лукоморье, на Древе Знания, — фигура Морсума стала бледной, наполовину прозрачной. — Возьмите плату ему в третьем хранилище в стене, и тогда, возможно, он поможет, а не усыпит вас и не сожрёт. Это вон те дыры в дальнем углу. Прощайте, Беловы.
— Ты убил охотника, — Пётр выхватил магическую саблю из ножен. Слабое розовое сияние окутало убийственный клинок.
— Я избавил вас от проблем. Этот человек доставил бы вам много неприятностей и помешал бы вернуть Марию, — возразил вампир, практически полностью исчезнув из поля зрения братьев. — Надеюсь, больше не встретимся.
Последние слова растворившегося в пространстве могущественного кровососа заглушил взвывший изо всех щелей ветер. Холодный ветер. Леденящий. Фёдор немедля сунул руку в одно из круглых отверстий в стене и вынул изящную металлическую коробку, внутри которой что-то погромыхивало при тряске. Коробка была надежно заперта, а времени с ней возиться, не было. Становилось всё холоднее. Одежда братьев покрылась белым инеем, а дыхание стало выходить клубками пара, будто сейчас, в середине сентября их охватил лютый январский мороз. Это было странно. Даже учитывая то, что Беловы находились в довольно прохладном подземелье, всё равно неподалеку от катакомб Морсума плескалось тёплое Чёрное море, а климат в окрестностях обещал быть мягким и дружелюбным ещё минимум месяц. На этот раз братьев занесло ещё дальше от дома, но время было потеряно не зря. Впервые, за недели бесплодных поисков у них в руках была путеводная нить. Тонкая, мистическая, ненадежная, но была.
— Н-да уж, помог так помог, — пробормотал себе под нос Фёдор, глядя на труп Тимофея.
— Пойдём-ка отсюда, брат, пока не замёрзли, — поторопил родственника Пётр.
Исчезнувший Морсум, сдержал своё обещание, но подбросил Беловым непростое дело. Предстояло вновь усесться за кипу ветхих документов и отыскать место обитания загадочного Баюна. Хорошо, хоть в имение возвращаться необходимости не было. Да, возможно и самим не придётся копаться в пыльных бумагах, есть кого к делу подключить. Всего в дне пути от бывшего вампирского обиталища, находились владения помещика Татаринцева, соратника погибшего отца Беловых, ещё по русско-турецкой войне, а после и по единственному невероятному делу. Охота в лесах кавказских предгорий на медведеволка-людоеда стала первым и последним опытом борьбы с монстрами для полковника Василия Матвеевича Татаринцева. В тяжкой схватке чудовище было убито охотниками, но успело откусить Василию правую ногу чуть пониже колена.
Тогда, Иннокентий Белов сумел наскоро остановить кровь, и дотащить покалеченного друга до искусного лекаря, не только выходившего пострадавшего офицера, но и сумевшего подогнать ему впору иноземный, даже, можно сказать, изящный деревянный протез. Разумеется, после такой раны речи о военной службе, а тем паче об охоте на монстров, и быть не могло. Разум, опыт, скорость и сила – вот четыре основополагающих истины для охотников. И если первого предмета у постаревшего до благородных седин Татаринцева хватало с избытком, то для всего остального возможности никак не было. Однако отставной инвалид не унывал. Он увлёкся изучением магических книг, историей и картографией, собрал в имении библиотеку не хуже беловской, а в плане всевозможных географических карт и куда более богатую. Василий Матвеевич, уже двадцать лет сопоставлял легенды и мифы с рисунками на пожелтевших огромных бумажных полотнах, папирусах и пергаментах, и тем самым помогал охотникам в поиске нужных мест. А уж после смерти старшего Белова, он и вовсе считал себя «невыездным отцом» для подрастающих Фёдора и Петра. И хоть имения он своего практически не покидал, но пока мальчишки взрослели, слал им дорогие подарки, деньги и всяческие сувениры. Правда, тётку Беловых он недолюбливал, считая её особой жестокой и эксцентричной. Собственно, это было взаимно, старушка винила абсолютно всех знакомых охотников в гибели любимого брата Иннокентия, принявшего страшную смерть в бою с огненным демоном.
Беловы неслись по мрачным коридорам и лестницам с такой скоростью, что дыхание сбивалось. Тут уж было не до осторожного разглядывания скрытых ловушек и каждого тщательно выверенного шага. Преследуемые клубами ледяного хлада охотники в полной мере оценили последнюю шутку отпущенного на волю древнего вампира.
— Вот же тварюга! — выругал Фёдор подстроившего каверзу монстра, упав на травяную лужайку, едва выбежав из древних развалин.
— Ага, — подтвердил Пётр, тоже рухнув на землю, рядом с братом.
Они оба заворожено глядели, как из неровного чёрного проёма в покрытой застарелым мхом покосившейся стене вырываются морозные клубы и тут же на тёплом воздухе превращаются в пар. Через полминуты холодный пар перестал валить из дыры, как будто ничего до этого и не происходило. Лишь кустики травы и хлипкие деревца, с трудом пробившиеся между торчащих из-под земли камней, остались мокрыми, словно недавно их полило проливным дождём.
— Отдохнём часок и поедем к Василию Матвеевичу. Старик нам рад будет. Почитай, лет семь не виделись. Одними письмами и посылками обменивались, — определил дальнейшие действия Фёдор и поднялся.
Брат молчал. Он раздумывал над тем, что произошло после освобождения вампира. В какой мере гибель Тимофея была на их совести? Вроде как, человек из «Круга Солнца» не был их другом и близко, но Морсума-то, именно они решили освободить.
Неподалёку, привязанные к колючим кустам у самого морского берега в безмятежной тишине полного штиля, всхрапывали, ожидая хозяев, восемь осёдланных лошадей, но из обиталища могучего вампира к ним вернулись только два наездника. Освободившихся животных Беловы поручили охранявшему их местному мальчишке, позволив ему забрать лошадей в своё хозяйство в качестве платы за труды. Тот опешил от неожиданно свалившегося на него богатства, и ещё долго с тревогой смотрел вслед двум удаляющимся в степь всадникам, боясь, что те вдруг передумают и вернутся забрать свой щедрый дар.
— Ты гляди, какие орлы вымахали! — бросился обнимать спешившихся во дворе имения братьев загорелый бородатый старик в светлой выгоревшей одежде.
Он по очереди заключил Петра и Фёдора в медвежьи объятия, так и не ослабевшие со временем, несмотря на то что хозяину помещичьего двора давно уже шёл седьмой десяток лет. Отставной офицер, заметно прихрамывающий на правую ногу, мало чем отличался от своих крепостных по простоте одежды. Да и не любил Василий Матвеевич пышных нарядов и изысков. Сам некогда вышедший из крестьянского рода, он прошёл доблестный воинский путь от простого солдата до убелённого сединой полковника. Потому и к крестьянам своим и их семьям относился по-человечески, не в пример некоторым помещикам, спускавшим три шкуры с несчастных.
— Ну, братцы, чего стоите. Пожалуйте в дом. Глашка, разогрей гостям баранины и вина притащи из погреба, а ты, Сенька, после обеда сведи ребят в купальню и новую одежду подбери, а грязную бабам в стирку отдай, — распорядился хозяин, раздавая приказы слугам. Те тотчас забегали, засуетились, исполняя поручения. Доброе отношение, оно-то доброе, но дисциплина у Татаринцева была армейская. Впрочем, старик и себе бездельничать не давал, и даже самолично периодически хватался то за виноградником ухаживать, то барана или птицу разделать.
— Что это за ребята у тебя такие грозные? — осведомился взмокший после долгой скачки под жарким причерноморским солнцем Пётр, кивая в сторону троих крепких молодых парней, не сводящих с приехавших настороженных глаз. У одного молодца в руках было начищенное до блеска короткое драгунское ружье, а остальные многозначительно демонстрировали заткнутые за пояса небольшие топорики и пистоли.
— Так времена-то опасные стали в последнее время. Это у вас там под Москвой и Петербургом на каждом углу по жандарму бездельно оттирается. Вот ребятишки и вооружились по моему велению. Здесь деревня от деревни далеко, лихие люди наезжают, пока помощи из городской управы дождёшься – десять раз богу душу отдашь. Ну, идём-ка, идём к дому, сынки, — подталкивал Беловых в спины помещик, не переставая говорить. Истосковался он по парням, вот и говорил без умолку.
— Опасные времена? — раздумывая о чем-то своём, переспросил его Фёдор.
— Да говорю же, люди лихие, а помимо того, и по вашей части работа есть. Никифора, нашего рыбака, морское чудовище из лодки прямо возле берега утащило, месяца два назад. На глазах у баб и детишек, что добытую рыбу из сетей вынимали и чистили. Займётесь? Я бы и сам, да вот нога… — посетовал старик, пройдя с братьями через переднюю просторного дома в светлую, прохладную гостиную с потолком высотой не менее, чем в пять аршин.
Дом Василия Матвеевича, окрашенный в тёмные тона и обращённый главным фасадом и террасой на север, выглядел несколько мрачновато, но в жарком южном климате имел неоспоримое преимущество сохранять прохладу, нежели дома, выходящие фасадом на юг. Здесь не было излишества в виде богатой меблировки, даже не было второго этажа, однако, жилое строение раскинулось на немалую площадь и недавно было перестроено на современный лад, под строгим надзором бывшего военного. Помимо передней, рабочего кабинета, зала и гостиной, дом Татаринцева располагал столовой, буфетной, спальнями, будуаром, комнатами для прислуги и гостей, кухней и верхом новомодного удобства – иноземным ватерклозетом. В отдельном крыле уместилась богатая библиотека со столами и шкафами, заваленными всевозможными картами и справочниками к ним, рассказывающими о дорогах в такие места, о которых многие лишь в бабкиных сказках слыхивали.
Братья расселись по скромным, но уютным креслам гостиной, ожидая, когда прислуга сообщит о готовом обеде, а старик всё тараторил и тараторил.
— Так вот, дальше и сказываю. Во-первых, морское чудовище с мерзкими щупальцами и клювом как у птицы, которое лучшего рыбака забрало. Во-вторых, народ гудит, что в Новой Ивановке нежить младенца украла. Ну и на той неделе русалку, под Чёрными камнями, мужики видели. Поймать – не поймали, поскольку на её голые груди пялились безотрывно, а один дурачок возьми, да и полезь к ней в воду. Изловить хотел для личных нужд. Тут красавица хвостатая зубки-то и показала, моментом утащила мужика на дно. В общем, работы мы вам найдём по горло. За это уж будьте добры, не беспокойтесь.
— Простите, дядя Вася, не можем мы сейчас этим заняться. Дело срочное у нас. Марию спасать надо. Каждый час, каждая минута дорога, — Пётр заёрзал в кресле, смущенно глядя на Татаринцева. — Эта та девушка, которая…
— Я знаю, кто такая ваша Мария. Наслышаны, уж, прости Господи, — недовольно произнёс помещик, сложив руки на широкой груди. — Скажу как на духу. Не одобряю я возню с ведьмой. По мне, если пропала нечестивая, так туда ей и дорога, но тут уж сами смотрите. Так вы, стало быть, ко мне за помощью?
Оба Беловых кивнули в унисон.
— И чем же я могу помочь? Властью над прошлым и будущим не владею, — холодно улыбнулся старик. Как и тётка Беловых, он не разделял тяги братьев в симпатичной ведьме. Считал, что она парней в могилу сведёт. Или, по меньшей мере, между собой рассорит.
Василий Матвеевич вздохнул.
— Рассказывайте. А ты, Глашка, вели Сеньке сюда столики обеденные притащить, еду и вино на подносах подай, — приказал старик прислуге, заглянувшей сообщить о том, что обед готов. Девушка мигом исчезла за дверью.
— Вызнали мы у вампира о том, что нам кот Баюн нужен, чтоб Машу вызволить. Диковинный зверь в Лукоморье живет. И без подарка, сказывал, к нему не приходить, — сжато изложил Татаринцеву добытые сведения Фёдор.
— Если упырь вам не солгал, то есть места, которые картографы называли Лукоморьем. Но вот в кота волшебного, хоть убейте, не поверю, — старик сам выхватил у служанки бутыль с вином и плеснул себе половину хрустального бокала.
— Упырь, между прочим, гостинец коту передал. Только открыть мы его никак не смогли – хитроумно заперто, — Пётр вытащил из поясной сумки коробочку, найденную в катакомбах Морсума. — А значит, существует эта оказия в нашем мире, верим мы в нее или нет.
— Дай-ка взгляну, — явно заинтересовавшись предметом, произнёс хозяин дома.
Молодой князь вскочил с кресла и вручил коробку старику. Тот взял её в руки, оглядел. Коробка как коробка, размером в две ладони в длину и одну в ширину. Железная с искусным выпуклым узором по всей поверхности. Татаринцев провел подушечками пальцев по выемкам и круглым кнопкам, спрятанным в орнаменте, украшающем сувенир. Потряс, прислонил к уху, понажимал, повертел, снова нажал на кнопки и скрытые рычажки. И не успел Белов вернуться в кресло, как раздался глухой щелчок и подпружиненная крышка сама собой отщёлкнулась, открыв миру своё содержимое.
— Теперь верю в Баюна, — усмехнулся старик и поставил открытую коробку перед собой на столик.
Из недр ящичка заструилось, растекаясь волнами на небольшое расстояние от столика, переливающееся всеми цветами радуги свечение, прекрасно видимое даже в светлой гостиной. Коробка значительно увеличилась в размерах, вырастая в ширину и высоту прямо перед ошеломлёнными свидетелями этого чуда. Братья вмиг подбежали к коробке и воззрились на её содержимое. И там было на что посмотреть! Таинственный дар для Баюна был доверху забит драгоценными камнями. Сапфиры, алмазы, рубины, опалы, изумруды лучились волшебным светом, идущим со дна коробки. Беловы не могли отвести от них взгляда, пока Василий Матвеевич не захлопнул крышку магического ящичка. Внутри хитроумного устройства зажужжали, перемещаясь крохотные запоры, и после щелчка коробка закрылась и снова уменьшилась.
— Вот так шкатулочка, — только и смог выдавить из себя Фёдор, перед глазами которого до сих пор маячила картинка неслыханного богатства.
— Значит, смотри, Петя. Жмёшь сюда, сюда и вот сюда. И сюда ещё. Одновременно. Запомнил? — деловито объяснил помещик молодому князю способ отпирания коробки. Пётр угукнул, давая понять, что запомнил.
— Это же сколько деньжищ там, — дар речи вернулся к Фёдору. — А что там снизу-то, под драгоценностями, светило?
— Понятия не имею. Но лучше коробку больше не открывайте, раз не вам предназначено, — буркнул Татаринцев. — Ешьте, отдыхайте, а я в библиотеку пойду.
Братья приступили к трапезе, то и дело поглядывая на магический предмет, а старик немедленно отправился в царство бесценных карт, разложенных по всей библиотеке в строгом порядке.
Провозился Василий Матвеевич с бумагами и даже деревянными складчатыми картами не меньше пяти часов. Беловы к тому времени успели уже и поесть, и искупаться, и даже вернувшись из купальни, выспаться в удобных креслах в гостиной, отказавшись от кроватей. Им, привыкшим к долгим поездкам и ночёвкам под открытым небом, обитые мягкой тканью кресла показались царскими ложами.
Старик вошел в гостиную с двумя свёрнутыми картами под мышкой и увесистым потрёпанным, лишённым части обложки, томом с серебряным переплётом. Он взглянул на коробку. Стоит так, как и стояла. Удовлетворенно хмыкнул, сел в свободное кресло и развернул на сдвинутых столиках обе бумаги.
— Подите сюда, — позвал он братьев к себе. Услужливый Сенька, дежуривший у двери, тут же принес Петру и Фёдору легкие резные стулья (чтоб баре не стояли), и троица уселась вокруг истрепанных, грозящих рассыпаться в прах, поземельных карт.
— Это – карта Герарда Меркатора, лета одна тысяча шестьсот тридцатого. На ней Лукоморье в Сибири, — Татаринцев ткнул сухощавым пальцем в первую развёрнутую карту.
— А это редчайший экземпляр русской карты Гришки Шемякина, известного путешественника, и поговаривали, что даже колдуна. Лета одна тысяча пятьсот девяностого, — теперь палец старика ткнул во вторую, причудливо изрисованную карту, на которой, тем не менее, прекрасно просматривались земли, границы стран и русла рек. — По ней, стало быть, около двух дней пути отсюда, в Ростовский уезд Екатеринославской губернии. Старый лес там действительно был, сам издалече видел на службе. Памяти не особенно верю, потому по справочнику вычислил и отметил на карте лес треугольником. Я и раньше натыкался на разные места, называемые Лукоморьем на картах, да всё фантазией географов считал, а теперь вот о многом призадумался. Так какой путь выберете?
— Ближний, — улыбнулся Фёдор. — А не выйдет если, то в Сибирь с Егорычем и с Дашкой отправимся. Девице дома не сидится. После боя с Кощеем в себя пришла и рвётся из дому, приключения ищет. Хотя ближний путь верный, по уму посудить. Лукоморье – это лука или изгиб, и море. Проще простого. А в центре Сибири, насколько нам ведомо, морей нет.
— Если картограф не считал морем большое озеро, — возразил ему брат.
— Вот что я вам скажу ребятушки, — встрял в разговор Татаринцев. — Думаю, что прав Фёдор, но на всякий случай и Сибирь учитывать надо. Отправьте Дашу, под присмотром Егорыча в Сибирь, дел там по горло, слыхивал. С письмом и картой им гонца отправлю. Они и по вашему случаю наведут справки, ежели вам туда ехать придётся. Время сэкономят. А нет, так нечисть местную проредят. Шила в мешке не утаишь, пусть девка поохотится.
— Спасибо, дядь Вась, — Пётр попытался сгрести карты со стола, но помещик шлёпнул его по рукам.
— Куда хватаешь, Петька. Не видишь – карты на ладан дышат. Сейчас Глаша принесёт бумаги и перья, рисовать будете, вспоминать детство. Обе карты до вечера полностью перерисуете, — хозяин имения разошелся, голос стал грозным, командирским, глаза его засверкали. Карты были его личным сокровищем и раздавать их кому-то, даже Беловым, он не собирался.
— Времени маловато, Василий Матвеевич… — начал было Петр, но видя жесткий взгляд Татаринцева тут же осёкся. Что же, как ни крути, а они тут гости и забывать об этом не следовало. А карты им для поисков, ой, как нужны!
Рисование карт помимо вечера, заняло ещё полночи, а выдвигаться в ночь хозяин ребят не отпустил. Пришлось гостям отсыпаться до утра и выехать на большак только после плотного завтрака, загрузив дорожные сумки провизией и сменной одеждой. До михайловского перекрёстка Беловых сопровождали вооружённые слуги Татаринцева, а потом и они развернулись, предоставив двум всадникам самостоятельно продолжить путь.
Дорога в Ростовский уезд прошла у князей Беловых без особых происшествий, не считая ночной драки с пьяными гусарами в придорожном трактире «Царица Екатерина». Наскоро намяв хмельным воякам бока, братья остановились на ночлег там же, заплатив трактирщику серебряный рубль за вполне приличную комнату и сломанную мебель, а затем спокойно прохрапели до самого утра. Утром, переступив через валяющиеся на полу заведения помятые, сонные тела вчерашних задир, Пётр и Фёдор продолжили путь.
Нужный лес найти было непросто, припойменных лесов вдоль рек хватало, но к ближе морю простиралась лишь степь, на которой не то, что дерева, приличного куста не сыщешь. Братья сверялись с картой, следуя по указанным на ней отметкам, однако никакого Лукоморья и в помине не было. Князья уж сомневаться начали в наличии волшебного леса, якобы давным-давно виденного издали Татаринцевым.
— Может, спутал Василий Матвеевич или карту неправильно прочитал и метки поставил? — в очередной раз сокрушённо вопрошал у брата Пётр, когда жаркое солнце перевалило за полдень. Отводок от главного тракта, по которому они следовали больше трех часов, начал теряться, пропадать в густой степной траве. Вскоре от дороги осталась едва заметная, примятая колея от недавно проехавшей повозки. Через двести саженей показалась и сама повозка, вернее архаичного вида коляска с откидным верхом с парой впряжённых гнедых, завалившаяся на одну сторону. Отскочившее с оси колесо валялось тут же неподалёку, а взмыленный пожилой кучер изо всех сил пытался приподнять пострадавший транспорт, чтобы подсунуть деревянный упор под ось и вернуть на место колесо. Тщедушного вида пышноволосая девица, в неподобающем для местности кружевном платье, тоже ухватилась за остов коляски и силилась помочь своему слуге.
— Позвольте-ка помочь, добрые люди, — со смешком произнёс Фёдор, по-молодецки спрыгнув с лошади и скинув рубаху.
— Посторонитесь, сударыня, — Пётр последовал примеру своего брата, заголившись по пояс и уцепившись за ось.
Девушка, вблизи оказавшаяся весьма красивой, отодвинулась от коляски, уступая место двум крепким молодым мужчинам. Она с удовольствием разглядывала их загорелые, бугрящиеся натренированными мышцами торсы и руки, застенчиво заулыбалась, слегка прикрыв грязной от налипшей пыли ладошкой рот. А когда Фёдор заметил её реакцию и подмигнул, то девушка и вовсе раскраснелась от смущения, но своих пронзительных синих глаз от молодых князей так и не отвела.
— Готово, прошу, — довольно потёр руки Пётр, когда злосчастное колесо было водворено на отведённое ему место, а кучер ловко вбил удерживающую шпильку.
— Не знаю, как и благодарить вас, господа. Меня Софья Андреевна Алексеева зовут, а вас, дорогие друзья? — девушка отвесила небрежный полупоклон.
— Белов Пётр, а это мой брат, Фёдор. А вы, значит, дочка того самого..? — начал было молодой человек.
— Того самого, только не дочка, а племянница. Да, мой дядя коллежский советник и губернатор, — Софья гордо выпрямилась.
— И что же такая благородная дама делает в дикой степи, на старой повозке, без охраны и слуг? Это небезопасно, — покосился Фёдор на видавшую виды коляску.
— Дама позволила себе сбежать из-под дядюшкиной опеки и поехать к морю, пусть поищет меня, — в глазах девушки сверкнули искорки озорства и своеволия, добавляя ещё обворожительности к её милому образу. — А насчёт безопасности, не беспокойтесь. У меня пистолет в саквояже. Так чем могу отплатить за помощь? Денег, я так полагаю, у дамы вы брать не будете.
— Нет, конечно, — рассмеялся Фёдор и в шутку добавил. — Разве что вы нам дорогу к Лукоморью подскажете.
— А пистолет при себе держать надо, а не в саквояже, — Пётр вставил свою копейку в непринуждённую беседу. — Мы можем сопроводить вас в безопасное место, если пожелаете.
— Не надо мне никаких сопровождающих и опекунов, — Софья даже немножко разозлилась. Потом успокоилась и добавила: — Про Лукоморье мне кормилица сказывала, а ей – её бабка, что оно действительно в наших местах, да только мало найти его. Без ключа в него не попасть и даже не увидеть, хоть ты прямо на нем стой. Ну да ладно, сказки это, а мне всё-таки пора вернуться, не то дядя и впрямь осерчает не на шутку.
Фёдор помог благородной девице забраться в отремонтированную коляску, и через минуту транспорт двинулся в сторону большака, подминая колесами степную траву.
— Ты думаешь о том же, о чём и я? — задумчиво спросил Пётр у брата. — Шкатулка – это ключ?
— Наверное, — неуверенно ответил Фёдор. — По карте мы уже давно вокруг нужного места кружим. Открывай подарок кошачий, ничего не теряем…
Пётр вынул коробку из дорожной сумки, нажал на секретные кнопки и рычажки. Крышка отщёлкнулась и переливающееся сияние вновь вырвалось на свободу. Только магический свет теперь не разливался вокруг коробки, а вопреки всем законам науки собирался в изогнутый конус аршинной длины, с острым багровым навершием. Молодой человек повертел открытую коробку в руках, но светящийся конус упрямо не менял положения своего острия, изгибаясь и подобно стрелке компаса указывая в одном направлении.
— Ты глянь – чё, Федь! — радостно воскликнул Пётр, восхищенный коробкой, словно ребенок.
Но брат смотрел не туда, не на волшебную штуковину. Взгляд Фёдора был направлен на возникший из ниоткуда, меньше чем в трёхстах шагах от них, могучий, густой лес. Грандиозные стволы деревьев, толщиной в три обхвата, рвались ввысь, увенчиваясь раскидистыми кронами, подпирающими само небо. Про деревья такой высоты, князья только слыхивали и видели на картинках, что те, дескать, пятидесяти саженей в высоту могут достигать и растут они за океаном, а чтоб одно такое дерево повалить, артели лесорубов не один день потребуется. И вот сейчас перед ними, воочию, колыхалась, шевелила листвой под порывами тёплого ветра целая армада таких деревьев. Разве что не стройных секвой, лишенных до половины ствола веток, а мощных и разлапистых дубов и лиственниц. Из леса, выступающего дугой в сторону большака, доносились заливистые трели птиц, пронзительные незнакомые крики зверей.
— Закрывай, табакерку, пора навестить Баюна, — Фёдор вскочил в седло и его спутник, захлопнув шкатулку, последовал его примеру.
Неспешной рысью, держа наготове оружие, всадники приближались к зачарованному лесу. Ближайший к незваным гостям участок лесного массива дважды озарился белой вспышкой, столь яркой, что, казалось, достигала небес. Лукоморье предупреждало своих обитателей о незнакомцах, желающих переступить пограничную черту.
У самой кромки дубовой рощи лошади встали на дыбы, заржали, попытались сбросить седоков. Братьям едва удалось справиться с ними, но пришлось опять спешиться. Перепуганные животные ни в какую не хотели пересекать границу Лукоморья. Беловы стреножили лошадей и, прихватив плечевые сумки, вошли в лес.
Как только они ступили под сень могучих деревьев, что-то в воздухе незримо изменилось. Сонмы лесных запахов и множество невиданных растений всех оттенков предстали перед отчаянными путешественниками. Внутренняя часть рощи жила своей жизнью, мягкая зелёная трава и синеватый мох под ногами глушили шаги молодых людей. Странно, но трава и мох не удерживали своего цвета, каждую минуту принимая красноватый, рубиновый отблеск, а листья причудливой формы, упавшие на почву, неожиданно вспыхивали серебристыми огнями и снова гасли, возвращая первоначальный цвет. Островки реликтовых папоротников развернули свои стебли и вытянулись в сторону прибывших людей, словно живые.
Впрочем, Беловым было не до разглядывания местных лесных красот и чудес. Ломая грузным телом папоротниковые заросли, навстречу братьям устремилось чёрное, жирное существо, напоминающее гигантскую ящерицу с толстыми, но короткими лапами. Усеянная тремя рядами мелких, кинжальных зубов пасть разверзлась, вывалив раздвоенный белый язык и тут же спрятав обратно. С каждым шагом монстра из его пасти капала мутная слюна, тут же принуждая желтеть и высыхать травинки, на которые она попадала.
Тихонько выругавшись, Пётр потянулся за саблей, а Фёдор за пистолетом, но тварь, внимательно оценив вооруженных гостей абсолютно чёрными глазами, зашипела и попятилась, отступая под защиту зарослей папоротника.
— Фууух, — утёр пот со лба Пётр, когда кусты перестали шевелиться. — Я уж думал, схлестнёмся с этим гивоитом. Мерзкая тварь и ядовитая причем. В книжице тетушкиной видал такую.
— Слышишь? — спросил Фёдор, остановившись и напряженно вслушиваясь в звуки, издаваемые лукоморским лесом.
Откуда-то сверху до братьев донёсся нежный, едва различимый, девичий, щебечущий смех. Несколько гибких фигур, блеснувших в солнечных лучах зеркальной чешуей, стремительно пронеслись по верхним ветвям тысячелетних дубов, напоследок махнув рыбьими хвостами.
— Русалки? На деревьях? — недоумевал Пётр, когда они двинулись дальше, вглубь чащи.
— Подожди, здесь ещё не то увидим, — мрачно пообещал ему брат.
В тот же миг, подтверждая его слова, мимо охотников неспешно проплыли, не касаясь земли призрачные силуэты. Не меньше десятка. Бестелесные, невесомые фигуры не почтили живых вниманием. Они пронесли свои почти прозрачные, слегка отдающие синевой тела, сквозь кусты и деревья, целенаправленно куда-то двигаясь. Призраки, облаченные в мерцающие архаичные доспехи, вскоре исчезли в чаще, не причинив никому вреда и оставив за собой ненадолго заиндевевшую траву.
— Расскажу обо всём этом великолепии одному знакомому поэту. Талантливый парень, так стихи слагает – слушаешь и оторваться не можешь. Сашкой зовут, пусть и про Лукоморье напишет, — констатировал наблюдение Пётр, ощупывая взглядом очередные заросли, через которые лежал их путь.
На ходу он изредка приоткрывал крышку шкатулки, позволяя ненадолго вырваться тонкому направляющему лучику, чтобы не сбиться в поисках. Шкатулка оказалась незаменима в лесу, где не действовали привычные законы природы, а сквозь пышные кроны пробивался свет сразу от двух небесных светил, да и те чуть ли не каждые пять минут меняли свое положение. Дважды братья натыкались на странных существ, похожих на людей, но почти целиком покрытых листьями и коричневыми шишковидными наростами, на свободных от растительности участках тела. Оба раза местные обитатели предпочитали не связываться с охотниками, хотя были более многочисленны и вооружены короткими копьями. Они ретировались так быстро, что Беловым не удалось выяснить даже какого они пола.
Не меньше четырёх часов брели охотники по лесу, следуя указаниям магического компаса. Они уже собрались сделать привал и перекусить, когда лесная чаща посветлела и Лукоморье начало редеть. В лицо людям пахнуло морской свежестью, до слуха долетел едва слышный шум прибоя. Дубовые стволы и кустарники с крупными фиолетовыми ягодами расступились, и братья вышли на небольшое плато, возвышающееся над раскинувшейся внизу морской гладью, по которой пробегали легкие гребешки волн. В центре плато рос исполинский дуб таких размеров, что все виденные до этого деревья в волшебном лесу, показались Беловым незначительными карликами. Вершина могучего дерева, терялась где-то в синеве ясного неба, а по толстым ветвям, увешанным массивными жёлтыми цепями, носились сотни существ разного размера и наружности, переполошенные появлением незнакомцев.
— Древо Знания, — непроизвольно вырвалось у Петра, едва он увидел гигантский дуб.
— Петя, осторожнее. Незваным гостям тут не рады, — едва слышно произнёс Фёдор, не выпуская рукояти пистолета, заткнутого за пояс. Он решил пока не доставать оружие, чтобы не провоцировать хозяев Лукоморья, но был готов в любой миг подарить горячий свинцовый подарок, тому, кто рискнёт на него напасть.
Фёдор не зря призывал к осторожности брата. То тут, то там на низенькой траве аккуратными кучками лежали человеческие останки. Побелевшие от времени, высушенные съедающим плоть морским ветром, они громоздились друг на друга. И чем ближе к основанию дуба, тем больше скелетов в разной степени сохранности лежало на пути Беловых. Братьев не пугали мертвецы, облаченные в пробитые, разваленные латы, камзолы, кирасы. Наоборот, Фёдор даже подобрал со скелета в мундире французского драгуна причудливого вида кривой длинный кинжал с красным драгоценным камнем в широкой рукояти. На идеально сохранившемся лезвии вспыхнула арабская вязь, как только кинжал очутился у человека в руке. Увидев неодобрительный взгляд родственника, Фёдор заткнул кинжал за пояс.
— Эй! Баюн, мы к тебе за помощью и с подарком! — зычно крикнул Пётр, задрав голову вверх, обращаясь куда-то в гущу зелени, в которой кипела жизнь странных существ. Снова среди ветвей мелькнул русалочий хвост, на миг показалось невероятной красоты милое личико в обрамлении ореола золотых волос и тут же спряталось.
Братья еще несколько раз крикнули, призывая хозяина Древа Знаний.
— Что-то котяра не торопится нас встречать, — плюнул себе под ноги, не дождавшись ответа Фёдор, оценивая высоту древесного ствола и возможность взобраться по нему наверх. Ради Марии он готов был последовать в саму преисподнюю, а тут подумаешь – большое дерево, кишащее неизвестным зверьём. Значит, полезут наверх.
Глухой шлепок и шуршание раздались позади охотников, сигнализируя о том, что с ветвей дуба спрыгнуло нечто большое и довольно тяжелое. Беловы одновременно развернулись к источнику звука, инстинктивно выхватив оружие. И тут же его опустили. Перед братьями предстал необычайный зверь, размером и мастью огненно-рыжего оттенка похожий на сибирского тигра, разве что пушистая шкура была без тигриных полос. Баюн не сводил четырёх глаз малахитового цвета от дерзнувших явиться на его территорию охотников. Выгнув по-кошачьи спину, зверь нервно застучал длинным хвостом о землю, зарычал, обнажая длинные, в полторы ладони клыки.
«Долгою дорогой
Двое в лес пришли.
Путь их был напрасен –
Смерть свою нашли».
Чарующий, усмиряющий, бархатный голос сам собой возник в голове у людей, гипнотизируя их и подчиняя сознание. Слова исходили от зверя, висли в воздухе, острыми дротиками впивались в мозг охотникам. При этом, Баюн даже не разевал клыкастой пасти. Он всего лишь не отрывал от них взгляда светящихся, даже при свете ясного дня, глаз. Руки Беловых ослабели, оружие вот-вот норовило выскользнуть из них.
— Он… он усыпляет нас. Петя… шкатулка. Открой, — с трудом ворочая непослушным языком выдавил из себя Фёдор. Его веки тяжелели с каждым услышанным словом. Звуки уже не складывались в слова, сплетаясь в монотонный гул, обладающий снотворным эффектом.
— Сейчас. Держи, котище, подарок и выполни нашу просьбу, — Пётр распахнул магическую шкатулку, сделал несколько шагов вперёд к коварному зверю и поставил дар Морсума перед ним.
Разноцветное сияние в тот же момент слилось с пульсирующей рыжевато-золотистой аурой Баюна. Завидев поднесённый подарок, кот вмиг прекратил своё пагубное воздействие на охотников, вернув округе благословенную тишину. Зверь склонил морду поближе к шкатулке, и вдруг обо всём позабыв, погрузил пасть в россыпь драгоценных камней. Сокровища захрустели, крошась на частицы под усилием челюстей Баюна. Питаясь, зверь трижды поменял свой окрас: с рыжего на желтый, с желтого на зеленый, а затем снова на рыжий. Когда шкатулка опустела, Баюн довольно заурчал, потом уселся в расслабленной позе и принялся поочерёдно вылизывать подушечки крепкой лапы. Ни дать, ни взять – домашний кот, только гигантского размера.
— Нам помощь нужна, — стараясь добавить в свой голос как можно больше дружелюбия, повторил Пётр и извлёк из плечевой сумки великолепно расшитый женский платок. — Верни Машу, вот её вещь.
Баюн урурукнул, с сожалением отрываясь от приятного процесса вылизывания лап, и осторожно взял зубами из руки охотника предложенную вещь. Братья, позабыв об осторожности, вплотную приблизились к зверю. Они смотрели во все глаза, следя за дальнейшими действиями сверхъестественного животного. Но кот уже не обращал на непрошенных гостей никакого внимания. Кошачьи изумрудные глаза теперь горели тем самым белым, магическим огнём, подобно когда-то полыхавшему энергией шару в руках ныне поверженного Кощея. Потом зверь собрался в единую пружину, изготовившись к скачку через владения Хроноса. И прыгнул, едва не снеся стремительным движением изумлённых Беловых.
Животное не приземлилось на мягкую траву. На середине своего прыжка Баюн полностью стал ослепительно белым и исчез. Воздух в окрестности загустел, стал серым и спёртым, не давая дышать людям, которые начали задыхаться. Но прежде, чем братья приготовились принять смерть от удушья, вновь посвежело и стало собираться марево, стекаясь в пространстве в единый клубок, размером с бочку. Клубок задёргался в воздухе, пыхнул белым, выпуская обратно зверя, тащившего за шиворот бежевого свитера свою добычу, и пропал. Вернувшийся из временного путешествия, Баюн приземлился на все четыре лапы, а затем аккуратно положил у ног братьев бессознательное, изящное тело девушки. Потом Баюн метнулся к опустевшей шкатулке, уцепил её за откинутую крышку и устремился к Древу Знания, с поразительной ловкостью взбираясь вверх по стволу. Ещё несколько секунд виднелся его рыжий силуэт, пока не исчез в листве грандиозного дерева. Зачем ему была нужна пустая шкатулка? Одному кошачьему богу ведомо. Не зря ведь коты обожают коробки…
— Маша, очнись! — тряс за плечи ведьму Фёдор, а Пётр плеснул водой из походной фляжки в лицо бесчувственной девушки. Этот приём оказался эффективным. Красавица открыла глаза, бессмысленно озираясь по сторонам и пытаясь сообразить, где она находится. Увидев знакомые, радостные лица Петра и Фёдора, она вмиг просияла и тут же попыталась обнять сразу обоих парней.
Однако сил у неё было маловато. Подняться с земли девушка смогла только при помощи обоих Беловых, а ведь троице предстояло проделать обратный путь через всё Лукоморье, полное невероятных существ и коварных опасностей…
Кровосос захрипел, дёрнулся всем телом, звеня массивными цепями на распростёртых конечностях, с ненавистью посмотрел на пытающего его князя и выдал единственное, чего он сейчас желал:
— Отпустишь?
— Зависит от того, что ты скажешь, — Фёдор Белов слегка ослабил хватку, ощущая как его руке в перчатке становится нестерпимо жарко.
Кольчужные перчатки, плотно подбитые изнутри выделанной кожей, выполняли функцию обязательной защиты, поскольку монстр оказался ужасно заразен. С пятисотлетнего, худощавого, но невероятно сильного тела вампира, едва удерживаемого магическими кандалами, при каждом движении ссыпались невесомые серые хлопья, оседая мелкими кучками на сыром полу пыточного каземата. Прикосновение к этим хлопьям гарантировало тяжкую кожную болезнь с почти неизменным исходом из бренной жизни. С подобным явлением охотникам уже приходилось сталкиваться, а предупреждён – значит вооружен.
Помещение, скрытое глубоко под землей, веками служило домом древнему чудовищу. Этот вампир был необычным. Он не имел ничего схожего с безмозглыми упырями, которых десятками истребляли Беловы и другие охотники на нечисть. Миндалевидные глаза пленника, почти полностью алые, с вертикальным черным кошачьим зрачком, на людские, конечно, не походили, но светились глубоким, древним разумом. Опасную особь, не выходящую годами на поверхность, довольствующуюся подношениями низших собратьев, было очень непросто выследить. Ещё сложнее оказалось пробиться к намеченной цели сквозь запутанные уровни переходов, жаждущую крови стражу и хитроумные ловушки. Прорваться к могущественному Морсуму. Впрочем, самого хозяина мрачных лабиринтов удалось пленить без особых проблем, использовав драгоценную берестяную грамоту с заклинанием Даждьбога – ещё один подарок братьям от лесных сверхъестественных обитателей, люто ненавидевших упырей. Да-да, между нечистью тоже порой идут свои войны.
В этот раз князья запросили помощи у людей из смоленского «Круга солнца», тайной языческой организации, с которыми ранее Беловы не якшались, не одобряя их методы борьбы со своими врагами. Причин не прибегать к сотрудничеству с могучим сообществом хватало с избытком. Члены «Круга» с лёгкостью шли по трупам как нежити, так и людей, перешедших им дорогу или мешающим распространению их влияния. Ходили слухи, что им покровительствовал некто весьма высокопоставленный из фаворитов императорского окружения. В сообществе состояли военные, полицейские, чиновники, представители церкви и даже бандиты. Но в этот раз помощь была крайне необходима.
Вместе с Фёдором и Петром в подземелья вошли ещё шестеро вынужденных союзников, и пятеро из них навсегда остались гнить в бездонных колодцах-ловушках и узких спиралевидных тоннелях, откуда тела погибших невозможно было достать для нормального погребения. Шестого, самого сильного и опытного мужчину лет сорока-сорока пяти, с изорванным в клочья плечом и зияющей раной в ноге, сейчас Пётр перевязывал и удерживал от вполне обоснованного желания прикончить старого вампира.
— Эту погань нельзя отпускать! Что бы он вам ни сказал! — прорычал, кривясь то ли от боли, то ли от гнева за своих погибших сотоварищей, спутник Беловых. Он силился встать, оттолкнуться от стены, куда его усадил для перевязки и отдыха Пётр.
— Мы держим своё слово перед любым существом. Слово чести. И ты знаешь, зачем мы здесь, Тимофей, — осадил его рвение молодой князь.
Раненый протестующе нахмурил лоб, но больше ничего не сказал. Только презрительно скривил губы, мол, делайте, что хотите, а я потом доложу куда надо.
— Мы не друзья с Кощеем и не в ладах с его гнилым воинством, — облизнув губы сухим фиолетовым языком, выдавил из себя вампир. — Прикончив Бессмертного, вы оказали услугу всем остальным. Теперь эту нишу займём мы…
— Ближе к делу, — прошипел Фёдор, так сдавив горло пленника, что оно захрустело. Вампир выпучил красные глаза и дернулся в сторону своего мучителя, насколько позволяли оковы. Молодой человек снова ослабил хватку, давая упырю возможность издавать звуки. Тот успокоился и уставился на охотника ненавидящим взглядом, потом начал говорить, медленно, с расстановкой, прекрасно понимая, что сейчас он может рассчитывать только на честное княжеское слово.
— Вернуть ведьму из владений Бога времени может только Числобог или Хронос, но о них никто ничего не слышал уже тысячу лет. Да и будь у вас возможность поговорить с ними, они бы просто состарили бы вас в мгновение и обратили в прах. Но вот кое-кто из ныне живущих, действительно может вытащить человека, не по своей воле заброшенного в другое время. Это сможет сделать Баюн, существо сколь странное и опасное, столь и непредсказуемое. Один прыжок в другое время этого зверя, вместе с предметом, принадлежащим пропавшему человеку, решит всё дело. Он тут же вернётся с желанной вам обоим девчонкой. И не прячьте свои глаза. Я знаю людей, я читаю ваши мысли. Однако, хочу предупредить – он вытащит человека в том состоянии, в котором цель пребывает на тот момент в чужой эпохе. Ведьма вполне может быть мертва или оказаться в образе чудовища, которое разорвёт вас на клочки, поэтому вы должны быть готовы к самому худшему исходу.
— И как нам найти Баюна? Это ведь тот самый кот Баюн? — задал вопрос Пётр Белов, на миг отвлёкшись от перевязки раненого. Раненый между тем, тоже весь превратился в слух, слушая пленного кровососа. Знания – вот самая главная вещь, которую ценили в «Круге Солнца». Знания ценнее богатства и власти. Потому что знания дают это всё. Добывший для тайной организации ценную информацию имел отличный шанс продвинуться по иерархической лестнице.
— Скажу, где найти зверя, когда отпустите. Морсум тоже дал слово, — вампир проговорил о себе в третьем лице, замолчал и демонстративно уставился в сочащийся каплями влаги сырой свод пыточной камеры.
— Ты, что, падаль, не веришь слову дворянина? – грозно рыкнул на него Пётр, угрожающе схватившись за рукоять сабли, пристёгнутой к широкому поясному ремню. Угроза, впрочем, не возымела никакого воздействия на пленного.
— Ладно, — буркнул Фёдор. — Но, помимо этого, ты уберёшься к чертям собачьим за океан, и чтоб мы тебя больше никогда не видели.
Бескровные тонкие губы Морсума растянулись в отвратительной ухмылке, когда он понял, что вот-вот обретёт свободу. Узкий подбородок вампира медленно опустился к костлявой груди, закрытой парчовой тканью с золотой вышивкой, что означало кивок окончательного согласия с только что произнесённой договорённостью.
Фёдор отодвинулся от Морсума, сбросил с руки перчатку на грязный пол. Затем подошёл к коптящему потолок неровно горящему факелу, вставленному в настенное кольцо, и вытащил берестяной цилиндр из поясной сумки, расшитой узорами с красными и синими ромбами. Невзирая на яростные протесты человека, выше названного Тимофеем, князь поднёс бересту с выцарапанными на ней рунами к качающемуся пламени. Огонь принялся пожирать волшебный свиток, щедро рассыпая, словно фейерверк, разноцветные искры во все стороны. Когда процесс сжигания был завершён, вампир лишь пошевелил плечами и толстые цепи опали ржавой пылью на пол его тюрьмы. Он со злобой оглядел находящихся рядом с ним людей, затем совершил молниеносное движение и… одним взмахом удлинившихся когтистых пальцев разорвал горло спутнику братьев Беловых. Тимофей, захлёбываясь кровью, сполз на многовековую склизкую грязь, покрывающую поверхности подземных уровней. Взор его остекленевших глаз остановился на Фёдоре, словно виня молодого человека в подлой смерти. Что же, в какой-то мере он был прав…
— Кота Баюна вы отыщете в Лукоморье, на Древе Знания, — фигура Морсума стала бледной, наполовину прозрачной. — Возьмите плату ему в третьем хранилище в стене, и тогда, возможно, он поможет, а не усыпит вас и не сожрёт. Это вон те дыры в дальнем углу. Прощайте, Беловы.
— Ты убил охотника, — Пётр выхватил магическую саблю из ножен. Слабое розовое сияние окутало убийственный клинок.
— Я избавил вас от проблем. Этот человек доставил бы вам много неприятностей и помешал бы вернуть Марию, — возразил вампир, практически полностью исчезнув из поля зрения братьев. — Надеюсь, больше не встретимся.
Последние слова растворившегося в пространстве могущественного кровососа заглушил взвывший изо всех щелей ветер. Холодный ветер. Леденящий. Фёдор немедля сунул руку в одно из круглых отверстий в стене и вынул изящную металлическую коробку, внутри которой что-то погромыхивало при тряске. Коробка была надежно заперта, а времени с ней возиться, не было. Становилось всё холоднее. Одежда братьев покрылась белым инеем, а дыхание стало выходить клубками пара, будто сейчас, в середине сентября их охватил лютый январский мороз. Это было странно. Даже учитывая то, что Беловы находились в довольно прохладном подземелье, всё равно неподалеку от катакомб Морсума плескалось тёплое Чёрное море, а климат в окрестностях обещал быть мягким и дружелюбным ещё минимум месяц. На этот раз братьев занесло ещё дальше от дома, но время было потеряно не зря. Впервые, за недели бесплодных поисков у них в руках была путеводная нить. Тонкая, мистическая, ненадежная, но была.
— Н-да уж, помог так помог, — пробормотал себе под нос Фёдор, глядя на труп Тимофея.
— Пойдём-ка отсюда, брат, пока не замёрзли, — поторопил родственника Пётр.
Исчезнувший Морсум, сдержал своё обещание, но подбросил Беловым непростое дело. Предстояло вновь усесться за кипу ветхих документов и отыскать место обитания загадочного Баюна. Хорошо, хоть в имение возвращаться необходимости не было. Да, возможно и самим не придётся копаться в пыльных бумагах, есть кого к делу подключить. Всего в дне пути от бывшего вампирского обиталища, находились владения помещика Татаринцева, соратника погибшего отца Беловых, ещё по русско-турецкой войне, а после и по единственному невероятному делу. Охота в лесах кавказских предгорий на медведеволка-людоеда стала первым и последним опытом борьбы с монстрами для полковника Василия Матвеевича Татаринцева. В тяжкой схватке чудовище было убито охотниками, но успело откусить Василию правую ногу чуть пониже колена.
Тогда, Иннокентий Белов сумел наскоро остановить кровь, и дотащить покалеченного друга до искусного лекаря, не только выходившего пострадавшего офицера, но и сумевшего подогнать ему впору иноземный, даже, можно сказать, изящный деревянный протез. Разумеется, после такой раны речи о военной службе, а тем паче об охоте на монстров, и быть не могло. Разум, опыт, скорость и сила – вот четыре основополагающих истины для охотников. И если первого предмета у постаревшего до благородных седин Татаринцева хватало с избытком, то для всего остального возможности никак не было. Однако отставной инвалид не унывал. Он увлёкся изучением магических книг, историей и картографией, собрал в имении библиотеку не хуже беловской, а в плане всевозможных географических карт и куда более богатую. Василий Матвеевич, уже двадцать лет сопоставлял легенды и мифы с рисунками на пожелтевших огромных бумажных полотнах, папирусах и пергаментах, и тем самым помогал охотникам в поиске нужных мест. А уж после смерти старшего Белова, он и вовсе считал себя «невыездным отцом» для подрастающих Фёдора и Петра. И хоть имения он своего практически не покидал, но пока мальчишки взрослели, слал им дорогие подарки, деньги и всяческие сувениры. Правда, тётку Беловых он недолюбливал, считая её особой жестокой и эксцентричной. Собственно, это было взаимно, старушка винила абсолютно всех знакомых охотников в гибели любимого брата Иннокентия, принявшего страшную смерть в бою с огненным демоном.
Беловы неслись по мрачным коридорам и лестницам с такой скоростью, что дыхание сбивалось. Тут уж было не до осторожного разглядывания скрытых ловушек и каждого тщательно выверенного шага. Преследуемые клубами ледяного хлада охотники в полной мере оценили последнюю шутку отпущенного на волю древнего вампира.
— Вот же тварюга! — выругал Фёдор подстроившего каверзу монстра, упав на травяную лужайку, едва выбежав из древних развалин.
— Ага, — подтвердил Пётр, тоже рухнув на землю, рядом с братом.
Они оба заворожено глядели, как из неровного чёрного проёма в покрытой застарелым мхом покосившейся стене вырываются морозные клубы и тут же на тёплом воздухе превращаются в пар. Через полминуты холодный пар перестал валить из дыры, как будто ничего до этого и не происходило. Лишь кустики травы и хлипкие деревца, с трудом пробившиеся между торчащих из-под земли камней, остались мокрыми, словно недавно их полило проливным дождём.
— Отдохнём часок и поедем к Василию Матвеевичу. Старик нам рад будет. Почитай, лет семь не виделись. Одними письмами и посылками обменивались, — определил дальнейшие действия Фёдор и поднялся.
Брат молчал. Он раздумывал над тем, что произошло после освобождения вампира. В какой мере гибель Тимофея была на их совести? Вроде как, человек из «Круга Солнца» не был их другом и близко, но Морсума-то, именно они решили освободить.
Неподалёку, привязанные к колючим кустам у самого морского берега в безмятежной тишине полного штиля, всхрапывали, ожидая хозяев, восемь осёдланных лошадей, но из обиталища могучего вампира к ним вернулись только два наездника. Освободившихся животных Беловы поручили охранявшему их местному мальчишке, позволив ему забрать лошадей в своё хозяйство в качестве платы за труды. Тот опешил от неожиданно свалившегося на него богатства, и ещё долго с тревогой смотрел вслед двум удаляющимся в степь всадникам, боясь, что те вдруг передумают и вернутся забрать свой щедрый дар.
— Ты гляди, какие орлы вымахали! — бросился обнимать спешившихся во дворе имения братьев загорелый бородатый старик в светлой выгоревшей одежде.
Он по очереди заключил Петра и Фёдора в медвежьи объятия, так и не ослабевшие со временем, несмотря на то что хозяину помещичьего двора давно уже шёл седьмой десяток лет. Отставной офицер, заметно прихрамывающий на правую ногу, мало чем отличался от своих крепостных по простоте одежды. Да и не любил Василий Матвеевич пышных нарядов и изысков. Сам некогда вышедший из крестьянского рода, он прошёл доблестный воинский путь от простого солдата до убелённого сединой полковника. Потому и к крестьянам своим и их семьям относился по-человечески, не в пример некоторым помещикам, спускавшим три шкуры с несчастных.
— Ну, братцы, чего стоите. Пожалуйте в дом. Глашка, разогрей гостям баранины и вина притащи из погреба, а ты, Сенька, после обеда сведи ребят в купальню и новую одежду подбери, а грязную бабам в стирку отдай, — распорядился хозяин, раздавая приказы слугам. Те тотчас забегали, засуетились, исполняя поручения. Доброе отношение, оно-то доброе, но дисциплина у Татаринцева была армейская. Впрочем, старик и себе бездельничать не давал, и даже самолично периодически хватался то за виноградником ухаживать, то барана или птицу разделать.
— Что это за ребята у тебя такие грозные? — осведомился взмокший после долгой скачки под жарким причерноморским солнцем Пётр, кивая в сторону троих крепких молодых парней, не сводящих с приехавших настороженных глаз. У одного молодца в руках было начищенное до блеска короткое драгунское ружье, а остальные многозначительно демонстрировали заткнутые за пояса небольшие топорики и пистоли.
— Так времена-то опасные стали в последнее время. Это у вас там под Москвой и Петербургом на каждом углу по жандарму бездельно оттирается. Вот ребятишки и вооружились по моему велению. Здесь деревня от деревни далеко, лихие люди наезжают, пока помощи из городской управы дождёшься – десять раз богу душу отдашь. Ну, идём-ка, идём к дому, сынки, — подталкивал Беловых в спины помещик, не переставая говорить. Истосковался он по парням, вот и говорил без умолку.
— Опасные времена? — раздумывая о чем-то своём, переспросил его Фёдор.
— Да говорю же, люди лихие, а помимо того, и по вашей части работа есть. Никифора, нашего рыбака, морское чудовище из лодки прямо возле берега утащило, месяца два назад. На глазах у баб и детишек, что добытую рыбу из сетей вынимали и чистили. Займётесь? Я бы и сам, да вот нога… — посетовал старик, пройдя с братьями через переднюю просторного дома в светлую, прохладную гостиную с потолком высотой не менее, чем в пять аршин.
Дом Василия Матвеевича, окрашенный в тёмные тона и обращённый главным фасадом и террасой на север, выглядел несколько мрачновато, но в жарком южном климате имел неоспоримое преимущество сохранять прохладу, нежели дома, выходящие фасадом на юг. Здесь не было излишества в виде богатой меблировки, даже не было второго этажа, однако, жилое строение раскинулось на немалую площадь и недавно было перестроено на современный лад, под строгим надзором бывшего военного. Помимо передней, рабочего кабинета, зала и гостиной, дом Татаринцева располагал столовой, буфетной, спальнями, будуаром, комнатами для прислуги и гостей, кухней и верхом новомодного удобства – иноземным ватерклозетом. В отдельном крыле уместилась богатая библиотека со столами и шкафами, заваленными всевозможными картами и справочниками к ним, рассказывающими о дорогах в такие места, о которых многие лишь в бабкиных сказках слыхивали.
Братья расселись по скромным, но уютным креслам гостиной, ожидая, когда прислуга сообщит о готовом обеде, а старик всё тараторил и тараторил.
— Так вот, дальше и сказываю. Во-первых, морское чудовище с мерзкими щупальцами и клювом как у птицы, которое лучшего рыбака забрало. Во-вторых, народ гудит, что в Новой Ивановке нежить младенца украла. Ну и на той неделе русалку, под Чёрными камнями, мужики видели. Поймать – не поймали, поскольку на её голые груди пялились безотрывно, а один дурачок возьми, да и полезь к ней в воду. Изловить хотел для личных нужд. Тут красавица хвостатая зубки-то и показала, моментом утащила мужика на дно. В общем, работы мы вам найдём по горло. За это уж будьте добры, не беспокойтесь.
— Простите, дядя Вася, не можем мы сейчас этим заняться. Дело срочное у нас. Марию спасать надо. Каждый час, каждая минута дорога, — Пётр заёрзал в кресле, смущенно глядя на Татаринцева. — Эта та девушка, которая…
— Я знаю, кто такая ваша Мария. Наслышаны, уж, прости Господи, — недовольно произнёс помещик, сложив руки на широкой груди. — Скажу как на духу. Не одобряю я возню с ведьмой. По мне, если пропала нечестивая, так туда ей и дорога, но тут уж сами смотрите. Так вы, стало быть, ко мне за помощью?
Оба Беловых кивнули в унисон.
— И чем же я могу помочь? Властью над прошлым и будущим не владею, — холодно улыбнулся старик. Как и тётка Беловых, он не разделял тяги братьев в симпатичной ведьме. Считал, что она парней в могилу сведёт. Или, по меньшей мере, между собой рассорит.
Василий Матвеевич вздохнул.
— Рассказывайте. А ты, Глашка, вели Сеньке сюда столики обеденные притащить, еду и вино на подносах подай, — приказал старик прислуге, заглянувшей сообщить о том, что обед готов. Девушка мигом исчезла за дверью.
— Вызнали мы у вампира о том, что нам кот Баюн нужен, чтоб Машу вызволить. Диковинный зверь в Лукоморье живет. И без подарка, сказывал, к нему не приходить, — сжато изложил Татаринцеву добытые сведения Фёдор.
— Если упырь вам не солгал, то есть места, которые картографы называли Лукоморьем. Но вот в кота волшебного, хоть убейте, не поверю, — старик сам выхватил у служанки бутыль с вином и плеснул себе половину хрустального бокала.
— Упырь, между прочим, гостинец коту передал. Только открыть мы его никак не смогли – хитроумно заперто, — Пётр вытащил из поясной сумки коробочку, найденную в катакомбах Морсума. — А значит, существует эта оказия в нашем мире, верим мы в нее или нет.
— Дай-ка взгляну, — явно заинтересовавшись предметом, произнёс хозяин дома.
Молодой князь вскочил с кресла и вручил коробку старику. Тот взял её в руки, оглядел. Коробка как коробка, размером в две ладони в длину и одну в ширину. Железная с искусным выпуклым узором по всей поверхности. Татаринцев провел подушечками пальцев по выемкам и круглым кнопкам, спрятанным в орнаменте, украшающем сувенир. Потряс, прислонил к уху, понажимал, повертел, снова нажал на кнопки и скрытые рычажки. И не успел Белов вернуться в кресло, как раздался глухой щелчок и подпружиненная крышка сама собой отщёлкнулась, открыв миру своё содержимое.
— Теперь верю в Баюна, — усмехнулся старик и поставил открытую коробку перед собой на столик.
Из недр ящичка заструилось, растекаясь волнами на небольшое расстояние от столика, переливающееся всеми цветами радуги свечение, прекрасно видимое даже в светлой гостиной. Коробка значительно увеличилась в размерах, вырастая в ширину и высоту прямо перед ошеломлёнными свидетелями этого чуда. Братья вмиг подбежали к коробке и воззрились на её содержимое. И там было на что посмотреть! Таинственный дар для Баюна был доверху забит драгоценными камнями. Сапфиры, алмазы, рубины, опалы, изумруды лучились волшебным светом, идущим со дна коробки. Беловы не могли отвести от них взгляда, пока Василий Матвеевич не захлопнул крышку магического ящичка. Внутри хитроумного устройства зажужжали, перемещаясь крохотные запоры, и после щелчка коробка закрылась и снова уменьшилась.
— Вот так шкатулочка, — только и смог выдавить из себя Фёдор, перед глазами которого до сих пор маячила картинка неслыханного богатства.
— Значит, смотри, Петя. Жмёшь сюда, сюда и вот сюда. И сюда ещё. Одновременно. Запомнил? — деловито объяснил помещик молодому князю способ отпирания коробки. Пётр угукнул, давая понять, что запомнил.
— Это же сколько деньжищ там, — дар речи вернулся к Фёдору. — А что там снизу-то, под драгоценностями, светило?
— Понятия не имею. Но лучше коробку больше не открывайте, раз не вам предназначено, — буркнул Татаринцев. — Ешьте, отдыхайте, а я в библиотеку пойду.
Братья приступили к трапезе, то и дело поглядывая на магический предмет, а старик немедленно отправился в царство бесценных карт, разложенных по всей библиотеке в строгом порядке.
Провозился Василий Матвеевич с бумагами и даже деревянными складчатыми картами не меньше пяти часов. Беловы к тому времени успели уже и поесть, и искупаться, и даже вернувшись из купальни, выспаться в удобных креслах в гостиной, отказавшись от кроватей. Им, привыкшим к долгим поездкам и ночёвкам под открытым небом, обитые мягкой тканью кресла показались царскими ложами.
Старик вошел в гостиную с двумя свёрнутыми картами под мышкой и увесистым потрёпанным, лишённым части обложки, томом с серебряным переплётом. Он взглянул на коробку. Стоит так, как и стояла. Удовлетворенно хмыкнул, сел в свободное кресло и развернул на сдвинутых столиках обе бумаги.
— Подите сюда, — позвал он братьев к себе. Услужливый Сенька, дежуривший у двери, тут же принес Петру и Фёдору легкие резные стулья (чтоб баре не стояли), и троица уселась вокруг истрепанных, грозящих рассыпаться в прах, поземельных карт.
— Это – карта Герарда Меркатора, лета одна тысяча шестьсот тридцатого. На ней Лукоморье в Сибири, — Татаринцев ткнул сухощавым пальцем в первую развёрнутую карту.
— А это редчайший экземпляр русской карты Гришки Шемякина, известного путешественника, и поговаривали, что даже колдуна. Лета одна тысяча пятьсот девяностого, — теперь палец старика ткнул во вторую, причудливо изрисованную карту, на которой, тем не менее, прекрасно просматривались земли, границы стран и русла рек. — По ней, стало быть, около двух дней пути отсюда, в Ростовский уезд Екатеринославской губернии. Старый лес там действительно был, сам издалече видел на службе. Памяти не особенно верю, потому по справочнику вычислил и отметил на карте лес треугольником. Я и раньше натыкался на разные места, называемые Лукоморьем на картах, да всё фантазией географов считал, а теперь вот о многом призадумался. Так какой путь выберете?
— Ближний, — улыбнулся Фёдор. — А не выйдет если, то в Сибирь с Егорычем и с Дашкой отправимся. Девице дома не сидится. После боя с Кощеем в себя пришла и рвётся из дому, приключения ищет. Хотя ближний путь верный, по уму посудить. Лукоморье – это лука или изгиб, и море. Проще простого. А в центре Сибири, насколько нам ведомо, морей нет.
— Если картограф не считал морем большое озеро, — возразил ему брат.
— Вот что я вам скажу ребятушки, — встрял в разговор Татаринцев. — Думаю, что прав Фёдор, но на всякий случай и Сибирь учитывать надо. Отправьте Дашу, под присмотром Егорыча в Сибирь, дел там по горло, слыхивал. С письмом и картой им гонца отправлю. Они и по вашему случаю наведут справки, ежели вам туда ехать придётся. Время сэкономят. А нет, так нечисть местную проредят. Шила в мешке не утаишь, пусть девка поохотится.
— Спасибо, дядь Вась, — Пётр попытался сгрести карты со стола, но помещик шлёпнул его по рукам.
— Куда хватаешь, Петька. Не видишь – карты на ладан дышат. Сейчас Глаша принесёт бумаги и перья, рисовать будете, вспоминать детство. Обе карты до вечера полностью перерисуете, — хозяин имения разошелся, голос стал грозным, командирским, глаза его засверкали. Карты были его личным сокровищем и раздавать их кому-то, даже Беловым, он не собирался.
— Времени маловато, Василий Матвеевич… — начал было Петр, но видя жесткий взгляд Татаринцева тут же осёкся. Что же, как ни крути, а они тут гости и забывать об этом не следовало. А карты им для поисков, ой, как нужны!
Рисование карт помимо вечера, заняло ещё полночи, а выдвигаться в ночь хозяин ребят не отпустил. Пришлось гостям отсыпаться до утра и выехать на большак только после плотного завтрака, загрузив дорожные сумки провизией и сменной одеждой. До михайловского перекрёстка Беловых сопровождали вооружённые слуги Татаринцева, а потом и они развернулись, предоставив двум всадникам самостоятельно продолжить путь.
Дорога в Ростовский уезд прошла у князей Беловых без особых происшествий, не считая ночной драки с пьяными гусарами в придорожном трактире «Царица Екатерина». Наскоро намяв хмельным воякам бока, братья остановились на ночлег там же, заплатив трактирщику серебряный рубль за вполне приличную комнату и сломанную мебель, а затем спокойно прохрапели до самого утра. Утром, переступив через валяющиеся на полу заведения помятые, сонные тела вчерашних задир, Пётр и Фёдор продолжили путь.
Нужный лес найти было непросто, припойменных лесов вдоль рек хватало, но к ближе морю простиралась лишь степь, на которой не то, что дерева, приличного куста не сыщешь. Братья сверялись с картой, следуя по указанным на ней отметкам, однако никакого Лукоморья и в помине не было. Князья уж сомневаться начали в наличии волшебного леса, якобы давным-давно виденного издали Татаринцевым.
— Может, спутал Василий Матвеевич или карту неправильно прочитал и метки поставил? — в очередной раз сокрушённо вопрошал у брата Пётр, когда жаркое солнце перевалило за полдень. Отводок от главного тракта, по которому они следовали больше трех часов, начал теряться, пропадать в густой степной траве. Вскоре от дороги осталась едва заметная, примятая колея от недавно проехавшей повозки. Через двести саженей показалась и сама повозка, вернее архаичного вида коляска с откидным верхом с парой впряжённых гнедых, завалившаяся на одну сторону. Отскочившее с оси колесо валялось тут же неподалёку, а взмыленный пожилой кучер изо всех сил пытался приподнять пострадавший транспорт, чтобы подсунуть деревянный упор под ось и вернуть на место колесо. Тщедушного вида пышноволосая девица, в неподобающем для местности кружевном платье, тоже ухватилась за остов коляски и силилась помочь своему слуге.
— Позвольте-ка помочь, добрые люди, — со смешком произнёс Фёдор, по-молодецки спрыгнув с лошади и скинув рубаху.
— Посторонитесь, сударыня, — Пётр последовал примеру своего брата, заголившись по пояс и уцепившись за ось.
Девушка, вблизи оказавшаяся весьма красивой, отодвинулась от коляски, уступая место двум крепким молодым мужчинам. Она с удовольствием разглядывала их загорелые, бугрящиеся натренированными мышцами торсы и руки, застенчиво заулыбалась, слегка прикрыв грязной от налипшей пыли ладошкой рот. А когда Фёдор заметил её реакцию и подмигнул, то девушка и вовсе раскраснелась от смущения, но своих пронзительных синих глаз от молодых князей так и не отвела.
— Готово, прошу, — довольно потёр руки Пётр, когда злосчастное колесо было водворено на отведённое ему место, а кучер ловко вбил удерживающую шпильку.
— Не знаю, как и благодарить вас, господа. Меня Софья Андреевна Алексеева зовут, а вас, дорогие друзья? — девушка отвесила небрежный полупоклон.
— Белов Пётр, а это мой брат, Фёдор. А вы, значит, дочка того самого..? — начал было молодой человек.
— Того самого, только не дочка, а племянница. Да, мой дядя коллежский советник и губернатор, — Софья гордо выпрямилась.
— И что же такая благородная дама делает в дикой степи, на старой повозке, без охраны и слуг? Это небезопасно, — покосился Фёдор на видавшую виды коляску.
— Дама позволила себе сбежать из-под дядюшкиной опеки и поехать к морю, пусть поищет меня, — в глазах девушки сверкнули искорки озорства и своеволия, добавляя ещё обворожительности к её милому образу. — А насчёт безопасности, не беспокойтесь. У меня пистолет в саквояже. Так чем могу отплатить за помощь? Денег, я так полагаю, у дамы вы брать не будете.
— Нет, конечно, — рассмеялся Фёдор и в шутку добавил. — Разве что вы нам дорогу к Лукоморью подскажете.
— А пистолет при себе держать надо, а не в саквояже, — Пётр вставил свою копейку в непринуждённую беседу. — Мы можем сопроводить вас в безопасное место, если пожелаете.
— Не надо мне никаких сопровождающих и опекунов, — Софья даже немножко разозлилась. Потом успокоилась и добавила: — Про Лукоморье мне кормилица сказывала, а ей – её бабка, что оно действительно в наших местах, да только мало найти его. Без ключа в него не попасть и даже не увидеть, хоть ты прямо на нем стой. Ну да ладно, сказки это, а мне всё-таки пора вернуться, не то дядя и впрямь осерчает не на шутку.
Фёдор помог благородной девице забраться в отремонтированную коляску, и через минуту транспорт двинулся в сторону большака, подминая колесами степную траву.
— Ты думаешь о том же, о чём и я? — задумчиво спросил Пётр у брата. — Шкатулка – это ключ?
— Наверное, — неуверенно ответил Фёдор. — По карте мы уже давно вокруг нужного места кружим. Открывай подарок кошачий, ничего не теряем…
Пётр вынул коробку из дорожной сумки, нажал на секретные кнопки и рычажки. Крышка отщёлкнулась и переливающееся сияние вновь вырвалось на свободу. Только магический свет теперь не разливался вокруг коробки, а вопреки всем законам науки собирался в изогнутый конус аршинной длины, с острым багровым навершием. Молодой человек повертел открытую коробку в руках, но светящийся конус упрямо не менял положения своего острия, изгибаясь и подобно стрелке компаса указывая в одном направлении.
— Ты глянь – чё, Федь! — радостно воскликнул Пётр, восхищенный коробкой, словно ребенок.
Но брат смотрел не туда, не на волшебную штуковину. Взгляд Фёдора был направлен на возникший из ниоткуда, меньше чем в трёхстах шагах от них, могучий, густой лес. Грандиозные стволы деревьев, толщиной в три обхвата, рвались ввысь, увенчиваясь раскидистыми кронами, подпирающими само небо. Про деревья такой высоты, князья только слыхивали и видели на картинках, что те, дескать, пятидесяти саженей в высоту могут достигать и растут они за океаном, а чтоб одно такое дерево повалить, артели лесорубов не один день потребуется. И вот сейчас перед ними, воочию, колыхалась, шевелила листвой под порывами тёплого ветра целая армада таких деревьев. Разве что не стройных секвой, лишенных до половины ствола веток, а мощных и разлапистых дубов и лиственниц. Из леса, выступающего дугой в сторону большака, доносились заливистые трели птиц, пронзительные незнакомые крики зверей.
— Закрывай, табакерку, пора навестить Баюна, — Фёдор вскочил в седло и его спутник, захлопнув шкатулку, последовал его примеру.
Неспешной рысью, держа наготове оружие, всадники приближались к зачарованному лесу. Ближайший к незваным гостям участок лесного массива дважды озарился белой вспышкой, столь яркой, что, казалось, достигала небес. Лукоморье предупреждало своих обитателей о незнакомцах, желающих переступить пограничную черту.
У самой кромки дубовой рощи лошади встали на дыбы, заржали, попытались сбросить седоков. Братьям едва удалось справиться с ними, но пришлось опять спешиться. Перепуганные животные ни в какую не хотели пересекать границу Лукоморья. Беловы стреножили лошадей и, прихватив плечевые сумки, вошли в лес.
Как только они ступили под сень могучих деревьев, что-то в воздухе незримо изменилось. Сонмы лесных запахов и множество невиданных растений всех оттенков предстали перед отчаянными путешественниками. Внутренняя часть рощи жила своей жизнью, мягкая зелёная трава и синеватый мох под ногами глушили шаги молодых людей. Странно, но трава и мох не удерживали своего цвета, каждую минуту принимая красноватый, рубиновый отблеск, а листья причудливой формы, упавшие на почву, неожиданно вспыхивали серебристыми огнями и снова гасли, возвращая первоначальный цвет. Островки реликтовых папоротников развернули свои стебли и вытянулись в сторону прибывших людей, словно живые.
Впрочем, Беловым было не до разглядывания местных лесных красот и чудес. Ломая грузным телом папоротниковые заросли, навстречу братьям устремилось чёрное, жирное существо, напоминающее гигантскую ящерицу с толстыми, но короткими лапами. Усеянная тремя рядами мелких, кинжальных зубов пасть разверзлась, вывалив раздвоенный белый язык и тут же спрятав обратно. С каждым шагом монстра из его пасти капала мутная слюна, тут же принуждая желтеть и высыхать травинки, на которые она попадала.
Тихонько выругавшись, Пётр потянулся за саблей, а Фёдор за пистолетом, но тварь, внимательно оценив вооруженных гостей абсолютно чёрными глазами, зашипела и попятилась, отступая под защиту зарослей папоротника.
— Фууух, — утёр пот со лба Пётр, когда кусты перестали шевелиться. — Я уж думал, схлестнёмся с этим гивоитом. Мерзкая тварь и ядовитая причем. В книжице тетушкиной видал такую.
— Слышишь? — спросил Фёдор, остановившись и напряженно вслушиваясь в звуки, издаваемые лукоморским лесом.
Откуда-то сверху до братьев донёсся нежный, едва различимый, девичий, щебечущий смех. Несколько гибких фигур, блеснувших в солнечных лучах зеркальной чешуей, стремительно пронеслись по верхним ветвям тысячелетних дубов, напоследок махнув рыбьими хвостами.
— Русалки? На деревьях? — недоумевал Пётр, когда они двинулись дальше, вглубь чащи.
— Подожди, здесь ещё не то увидим, — мрачно пообещал ему брат.
В тот же миг, подтверждая его слова, мимо охотников неспешно проплыли, не касаясь земли призрачные силуэты. Не меньше десятка. Бестелесные, невесомые фигуры не почтили живых вниманием. Они пронесли свои почти прозрачные, слегка отдающие синевой тела, сквозь кусты и деревья, целенаправленно куда-то двигаясь. Призраки, облаченные в мерцающие архаичные доспехи, вскоре исчезли в чаще, не причинив никому вреда и оставив за собой ненадолго заиндевевшую траву.
— Расскажу обо всём этом великолепии одному знакомому поэту. Талантливый парень, так стихи слагает – слушаешь и оторваться не можешь. Сашкой зовут, пусть и про Лукоморье напишет, — констатировал наблюдение Пётр, ощупывая взглядом очередные заросли, через которые лежал их путь.
На ходу он изредка приоткрывал крышку шкатулки, позволяя ненадолго вырваться тонкому направляющему лучику, чтобы не сбиться в поисках. Шкатулка оказалась незаменима в лесу, где не действовали привычные законы природы, а сквозь пышные кроны пробивался свет сразу от двух небесных светил, да и те чуть ли не каждые пять минут меняли свое положение. Дважды братья натыкались на странных существ, похожих на людей, но почти целиком покрытых листьями и коричневыми шишковидными наростами, на свободных от растительности участках тела. Оба раза местные обитатели предпочитали не связываться с охотниками, хотя были более многочисленны и вооружены короткими копьями. Они ретировались так быстро, что Беловым не удалось выяснить даже какого они пола.
Не меньше четырёх часов брели охотники по лесу, следуя указаниям магического компаса. Они уже собрались сделать привал и перекусить, когда лесная чаща посветлела и Лукоморье начало редеть. В лицо людям пахнуло морской свежестью, до слуха долетел едва слышный шум прибоя. Дубовые стволы и кустарники с крупными фиолетовыми ягодами расступились, и братья вышли на небольшое плато, возвышающееся над раскинувшейся внизу морской гладью, по которой пробегали легкие гребешки волн. В центре плато рос исполинский дуб таких размеров, что все виденные до этого деревья в волшебном лесу, показались Беловым незначительными карликами. Вершина могучего дерева, терялась где-то в синеве ясного неба, а по толстым ветвям, увешанным массивными жёлтыми цепями, носились сотни существ разного размера и наружности, переполошенные появлением незнакомцев.
— Древо Знания, — непроизвольно вырвалось у Петра, едва он увидел гигантский дуб.
— Петя, осторожнее. Незваным гостям тут не рады, — едва слышно произнёс Фёдор, не выпуская рукояти пистолета, заткнутого за пояс. Он решил пока не доставать оружие, чтобы не провоцировать хозяев Лукоморья, но был готов в любой миг подарить горячий свинцовый подарок, тому, кто рискнёт на него напасть.
Фёдор не зря призывал к осторожности брата. То тут, то там на низенькой траве аккуратными кучками лежали человеческие останки. Побелевшие от времени, высушенные съедающим плоть морским ветром, они громоздились друг на друга. И чем ближе к основанию дуба, тем больше скелетов в разной степени сохранности лежало на пути Беловых. Братьев не пугали мертвецы, облаченные в пробитые, разваленные латы, камзолы, кирасы. Наоборот, Фёдор даже подобрал со скелета в мундире французского драгуна причудливого вида кривой длинный кинжал с красным драгоценным камнем в широкой рукояти. На идеально сохранившемся лезвии вспыхнула арабская вязь, как только кинжал очутился у человека в руке. Увидев неодобрительный взгляд родственника, Фёдор заткнул кинжал за пояс.
— Эй! Баюн, мы к тебе за помощью и с подарком! — зычно крикнул Пётр, задрав голову вверх, обращаясь куда-то в гущу зелени, в которой кипела жизнь странных существ. Снова среди ветвей мелькнул русалочий хвост, на миг показалось невероятной красоты милое личико в обрамлении ореола золотых волос и тут же спряталось.
Братья еще несколько раз крикнули, призывая хозяина Древа Знаний.
— Что-то котяра не торопится нас встречать, — плюнул себе под ноги, не дождавшись ответа Фёдор, оценивая высоту древесного ствола и возможность взобраться по нему наверх. Ради Марии он готов был последовать в саму преисподнюю, а тут подумаешь – большое дерево, кишащее неизвестным зверьём. Значит, полезут наверх.
Глухой шлепок и шуршание раздались позади охотников, сигнализируя о том, что с ветвей дуба спрыгнуло нечто большое и довольно тяжелое. Беловы одновременно развернулись к источнику звука, инстинктивно выхватив оружие. И тут же его опустили. Перед братьями предстал необычайный зверь, размером и мастью огненно-рыжего оттенка похожий на сибирского тигра, разве что пушистая шкура была без тигриных полос. Баюн не сводил четырёх глаз малахитового цвета от дерзнувших явиться на его территорию охотников. Выгнув по-кошачьи спину, зверь нервно застучал длинным хвостом о землю, зарычал, обнажая длинные, в полторы ладони клыки.
«Долгою дорогой
Двое в лес пришли.
Путь их был напрасен –
Смерть свою нашли».
Чарующий, усмиряющий, бархатный голос сам собой возник в голове у людей, гипнотизируя их и подчиняя сознание. Слова исходили от зверя, висли в воздухе, острыми дротиками впивались в мозг охотникам. При этом, Баюн даже не разевал клыкастой пасти. Он всего лишь не отрывал от них взгляда светящихся, даже при свете ясного дня, глаз. Руки Беловых ослабели, оружие вот-вот норовило выскользнуть из них.
— Он… он усыпляет нас. Петя… шкатулка. Открой, — с трудом ворочая непослушным языком выдавил из себя Фёдор. Его веки тяжелели с каждым услышанным словом. Звуки уже не складывались в слова, сплетаясь в монотонный гул, обладающий снотворным эффектом.
— Сейчас. Держи, котище, подарок и выполни нашу просьбу, — Пётр распахнул магическую шкатулку, сделал несколько шагов вперёд к коварному зверю и поставил дар Морсума перед ним.
Разноцветное сияние в тот же момент слилось с пульсирующей рыжевато-золотистой аурой Баюна. Завидев поднесённый подарок, кот вмиг прекратил своё пагубное воздействие на охотников, вернув округе благословенную тишину. Зверь склонил морду поближе к шкатулке, и вдруг обо всём позабыв, погрузил пасть в россыпь драгоценных камней. Сокровища захрустели, крошась на частицы под усилием челюстей Баюна. Питаясь, зверь трижды поменял свой окрас: с рыжего на желтый, с желтого на зеленый, а затем снова на рыжий. Когда шкатулка опустела, Баюн довольно заурчал, потом уселся в расслабленной позе и принялся поочерёдно вылизывать подушечки крепкой лапы. Ни дать, ни взять – домашний кот, только гигантского размера.
— Нам помощь нужна, — стараясь добавить в свой голос как можно больше дружелюбия, повторил Пётр и извлёк из плечевой сумки великолепно расшитый женский платок. — Верни Машу, вот её вещь.
Баюн урурукнул, с сожалением отрываясь от приятного процесса вылизывания лап, и осторожно взял зубами из руки охотника предложенную вещь. Братья, позабыв об осторожности, вплотную приблизились к зверю. Они смотрели во все глаза, следя за дальнейшими действиями сверхъестественного животного. Но кот уже не обращал на непрошенных гостей никакого внимания. Кошачьи изумрудные глаза теперь горели тем самым белым, магическим огнём, подобно когда-то полыхавшему энергией шару в руках ныне поверженного Кощея. Потом зверь собрался в единую пружину, изготовившись к скачку через владения Хроноса. И прыгнул, едва не снеся стремительным движением изумлённых Беловых.
Животное не приземлилось на мягкую траву. На середине своего прыжка Баюн полностью стал ослепительно белым и исчез. Воздух в окрестности загустел, стал серым и спёртым, не давая дышать людям, которые начали задыхаться. Но прежде, чем братья приготовились принять смерть от удушья, вновь посвежело и стало собираться марево, стекаясь в пространстве в единый клубок, размером с бочку. Клубок задёргался в воздухе, пыхнул белым, выпуская обратно зверя, тащившего за шиворот бежевого свитера свою добычу, и пропал. Вернувшийся из временного путешествия, Баюн приземлился на все четыре лапы, а затем аккуратно положил у ног братьев бессознательное, изящное тело девушки. Потом Баюн метнулся к опустевшей шкатулке, уцепил её за откинутую крышку и устремился к Древу Знания, с поразительной ловкостью взбираясь вверх по стволу. Ещё несколько секунд виднелся его рыжий силуэт, пока не исчез в листве грандиозного дерева. Зачем ему была нужна пустая шкатулка? Одному кошачьему богу ведомо. Не зря ведь коты обожают коробки…
— Маша, очнись! — тряс за плечи ведьму Фёдор, а Пётр плеснул водой из походной фляжки в лицо бесчувственной девушки. Этот приём оказался эффективным. Красавица открыла глаза, бессмысленно озираясь по сторонам и пытаясь сообразить, где она находится. Увидев знакомые, радостные лица Петра и Фёдора, она вмиг просияла и тут же попыталась обнять сразу обоих парней.
Однако сил у неё было маловато. Подняться с земли девушка смогла только при помощи обоих Беловых, а ведь троице предстояло проделать обратный путь через всё Лукоморье, полное невероятных существ и коварных опасностей…
Автор: Дмитрий Чепиков
