Крип

Так прошло практически тринадцать лет жизни мальчика, пока не наступил июль тысяча девятьсот девяносто третьего года.

Семейка Дурслей завтракала, обсуждая поступление Дадлички в частную школу Воннингс – школу-пансионат с обязательным проживанием на территории школы. Гарри был рад этому событию, ведь ему предстояло не видеться с кузеном практически целый год! Не считая праздников, но кого они волнуют? А сам мальчик же поступил в соседнюю среднюю школу и ничуть не был расстроен этим фактом. Даже несмотря на слова Дадли о том, что в этой школе старшеклассники макали новичков в туалеты.

Ну-ну, пусть попытаются. Супергерои не дают себя унижать… кроме Паучка, но о нем Гарри решил благоразумно забыть.

Идиллия утра была нарушена характерным звуком просовывания почты в дверную щель.

- Дадли, принеси почту. – буркнул Вернон, не отрываясь от завтрака.

- Пусть Гарри принесет.

- Гарри, принеси почту. – не задумываясь переадресовал приказ, как вдруг резко повернулся к мальчику и грозно прошипел. – Только без своих фокусов!

- Хорошо.

Гарри пошел в коридор и все же использовал свои трюки, просто чтобы не нагинаться за почтой. Первым письмом была открытка от Мардж – сестры Вернона, вторым письмом в белом конверте являлись счета, а вот последним оказался старинный желтовато-коричневый пергамент, адресованный лично Гарри.

«Мистеру Г. Поттеру, графство Суррей, город Литтл Уингинг, улица Тисовая, дом четыре, самая маленькая спальня». Адрес был написан изумрудно-зелеными чернилами, но на конверте не было марки, что сильно удивило мальчика. Ведь без марки ни один почтальон не доставит письмо!

На Тисовой улице номер 4 жила самая обычная супружеская пара с самым обычным маленьким сыночком. Но к сожалению этой супружеской пары, с ними еще жил их не самый обычный племянник. Практически двенадцать лет жил, и все время его сопровождали странности. Странности с внешностью, одеждой, поведением.

Например однажды его тете Петунии надоело, что Гарри с парикмахерской возвращается так, будто бы он в ней и не был никогда. Взяв кухонные ножницы, она обстригла его почти налысо, оставив на голове маленький хохолок, который скрывал его шрам. И Гарри, боясь того, что в школе он станет посмешищем… хотя над мальчиком и так смеялись из-за его мешковатой одежды, которую он донашивал за своим кузеном Дадли. Но не в этом суть! Каким-то неведомым образом Гарри отрастил волосы обратно. Тогда же его заперли в чулане на целую неделю.

Зато этот случай научил Гарри изменять свои волосы по сильному желанию и с тех пор он ходил не с лохматой прической, с которой не справлялась ни одна расческа, а с более короткой, послушной шевелюрой. Хотя иногда он все равно лохматился, когда хотел разозлить своих родственников.

Другой случай странности произошел с мальчиком, когда он не хотел одевать ужасный свитер своего кузена. Он был коричневый с оранжевыми полосами, словно хотели сделать из надевшего жирную несуразную пчелу. И чем больше усилий прикладывала Петуния, чтобы натянуть этот джемпер на Гарри, тем меньше он становился, и так, пока он не уменьшился до кукольных размеров.

Гарри снова просидел в чулане некоторое время в наказание. Но с тех пор вся его одежда была чистой, опрятной, и сидела на нем просто отлично. Это не нравилось его дяде и тете, но на все вопросы Гарри отвечал, что научился пользоваться иголкой с нитками.

Еще одни странности с ним произошли в школе. Очередным неведомым образом он оказался на крыше школьной столовой! В тот день Дадли со своими дружками занимались своим излюбленным делом – поймай и побей Гарри – но к удивлению самого мальчика, да и всех остальных, он внезапно оказался на крыше трубе, что шла из кухни столовой. Тогда классная руководительница Гарри написала гневное письмо о том, что Гарри лазает по трубам на крышу и просила поговорить с ним. Вот только дома с ним никто не захотел говорить. Дядя Вернон лишь снова засунул его в чулан.