Всё, что я НЕ люблю, — в моём новом романе 😈

Фэнтези. Ромфант. Драконы. Наследники. Средневековье. Ну ладно, в истории и эстетике Средневековья я хотя бы разбираюсь (одно время с головой сидела в мемуарах участников Крестовых походов), но всё остальное не люблю и не читаю.

Встаёт вопрос: как же при таких делах этого автора занесло писать роман про всё вышеперечисленное? А я вам покажу, откуда... То есть куда и как :)

Сначала прекрасная Grosselina (по персонажам которой, если помните, написана фривольная киберпанк-зарисовка "Контраст", которую можно бесплатно прочитать на Литресе, на Литмаркете и на Литнете) в разговоре упомянула драконов — и на меня ВДРУГ УПАЛ СЮЖЕТ. Вот так не любишь-не любишь, а он тебя и не спрашивает — бах и в голову.

Начала обдумывать. Драконы — действительно популярная тема, так-то что б и не написать. Но как-нибудь потом, при случае...

И так бы я и задвинула этот сюжет в долгий ящик, как часто делаю... Но тут вдруг пришла ко мне прекрасная Ника Январская с Литмаркета и говорит: "Марина, а не желаете ли поучаствовать в литмобе про драконов?". Это при том, что ни я, ни она фэнтези не пишем :D

Но этот год у меня идёт в стиле "Всегда говори да", поэтому я сказала: "Конечно, у меня и сюжет как раз есть" — и вот я уже в литмобе и пишу ромфант про драконов.

Никогда не участвовала в подобных массовых мероприятиях. В целом суть такова, что нас там 13 авторов и одна общая завязка: богиня любви послала многим драконам сон о том, что они должны пойти искать её магический цветок, связанный с истинной любовью. А дальше эта коварная богиня разбросала всех драконов по другим мирам — и с этого момента каждый автор пишет что хочет.

Конечно, в литмобе очень много мелочей, нужно обязательно делать блоги и ссылки на других участников, и каждый день выкладывать новую главу (со ссылками), и ничего не перепутать... Но интересно. Завтра должна начаться "поддержка от сайта", посмотрим, как это выглядит и прибавит ли читателей.

А пока что покажу вам две первые главы.

Прочитать больше можно уже сейчас на Литмаркете, сейчас всё бесплатно, позже будет подписка, но, думаю, рано или поздно я этот роман и здесь выложу, так что можно подождать.

("Весенние цветы драконов" — название литмоба)

Аннотация (тематическая под жанр, ясное дело):

Вот уже сто лет как девушек Даннотара отдают в жёны таинственному колдуну из замка — чтобы родить ему наследника. Каждый раз девушки исчезают бесследно. На этот раз стать невестой колдуна предстоит юной дочери мэра.

В тексте есть:

— знойный красавец-колдун

— героиня не юная, но зато с жизненным опытом и добрым сердцем

— малыш-дракончик

— отношения, полные заботы, уважения и нежности

Теги #адекватная героиня  #романтика и юмор #драматические события #здоровые отношения #преодоление трудностей #постепенное развитие отношений #взрослые герои

***

Городская площадь Даннотара сияла огнями праздника. Сегодня была Ночь Урожая: 31 октября жители благодарили бога и природу за плодородное лето и запасы еды на зиму.

Посреди большой площади жарко горел костёр, вокруг которого обычно танцевали незамужние девушки. В этом году танцевать было некому: новая волна оспы выкосила половину города, но особенно молодых. Люди держались подальше от костра, обходили его по дуге, словно бы избегая, поглядывали с тоской. Многие потеряли своих детей.

Однако жизнь всё-таки продолжалась: над площадью висел праздничный гул, голоса горожан то и дело сбивались на смех, откуда-то доносились звуки разухабистой мелодии: это местный юродивый играл на своей полуразбитой скрипке с тремя чудом уцелевшими струнами.

Вскоре народ потянулся к деревянному помосту на краю площади. Люди тянули шеи, надеясь поверх чужих голов увидеть парадную процессию, которая приближалась от городской ратуши. По толпе пронёсся шёпоток:

— Мэр… Мэр Оллбрайт… И дочка с ним… И она?.. Ага…

Через минуту на помост поднялся господин Оллбрайт: немолодой, но крепкий мужчина с уверенной осанкой. Его вьющиеся каштановые с проседью волосы были расчёсаны на косой пробор, а бакенбарды аккуратно пострижены. Серые глаза светились умом. Властно оглядев толпу у помоста, мэр повернулся к своей дочери: лицо его озарилось улыбкой, черты стали мягче, — и протянул руку, чтобы помочь ей подняться по деревянным ступеням.

Юная Лазурита была прекрасна, как осиянный утренней зарёй небосвод, в честь которого её и назвали. Скромно потупившись и аккуратно придерживая пышные юбки нежно-розового платья, она поднялась по лестнице и встала рядом с отцом. Отсветы яркого пламени костра легли на её лицо, подчёркивая гармоничные черты.

По толпе пронёсся вздох, раздался жалобный женский голос: «Бедная… Завтра-то…»

Лазурита беспокойно поправила золотые кудри, а мэр поскорее взялся за праздничную речь, словно хотел своим громким голосом заглушить все иные голоса.

Речь была стандартная: благодарность богу за милость и горожанам за хорошую работу, призыв веселиться и разрешение назавтра гильдиям не работать. Последнее вызвало шумную радость подмастерьев и недовольное ворчание старших мастеров.

— Оллбрайт сам не дурак пропустить стаканчик и молодёжь к тому же приучает, — сквозь зубы бормотал башмачник МакКинли своему товарищу по гильдии Старому Дугласу, а тот согласно кивал. — Они и так поголовно бездельники, куда им ещё выходной?!

Двое мастеров стояли на краю площади, поодаль от общего веселья, в сумраке под тканевым навесом, натянутым между вторыми этажами гостиницы и городского кабака. МакКинли было сорок с небольшим, Старому Дугласу — за шестьдесят, но они давно уже сблизились благодаря общим взглядам на жизнь и дела гильдии, поэтому между собой разговаривали в открытую, рассчитывая на понимание.

— Помяни моё слово, — проскрипел в ответ Старый Дуглас, — с такими порядками мы долго не протянем! Помнишь, как было при старом мэре? Каждый сверчок знал свой шесток. Чуть что — плетей им всем! — Он потряс заскорузлым кулаком. — Нас так воспитывали. А нонче что? Подмастерьев пальцем не тронь, время на обед им давай, а по вечерам все в кабаке отираются! С бабами! Где такое видано? О, да вот! Идёт! — он обличающе указал пальцем с задубевшим жёлтым ногтем на женщину лет тридцати, которая волокла мимо них большую бадью с водой, и добавил презрительно: — Красавица!

«Красавица» пыхтела, втягивая воздух резкими шумными рывками с хрипами, указывающими на застарелую лёгочную хворь. Её светлые волосы, собранные в растрёпанный хвост, выглядели давно не мытыми, а влажные от пота пряди прилипли ко лбу и щекам. Не первой свежести платье было откровенного фасона — с открытым корсажем и разрезом на юбке до колена, — и явно говорило о том, что блондинка работает подавальщицей в том самом кабаке, куда тащила свою ношу. Поднять бадью ей было не по силам, так что женщина волокла её по земле, дёргая рывками, от чего холодная вода плескала ей на подол платья и разбитые деревянные башмаки.

Старый Дуглас осуждающе покачал головой и поцокал языком вслед подавальщице, а МакКинли молча проводил её взглядом, с явной неохотой оторвавшись от женских прелестей лишь когда блондинка добралась до двери кабака. Когда дверь за ней захлопнулась, мужчины отвернулись обратно в сторону помоста.

— Да… — неопределённо пробормотал Старый Дуглас.

МакКинли промолчал.

Некоторое время башмачники смотрели на выступление мэра. Вскоре Оллбрайт начал читать общую благодарственную молитву, и все сняли головные уборы. Когда молитва завершилась, Старый Дуглас натянул на голову свой картуз и с непонятным злорадством проскрипел:

— Ишь, а про завтрашнее молчок! Что там, явится господин колдун аль подох уже в своём замке?

— Явится, небось, — МакКинли тоже надел шляпу, — что ему сделается? Он же ж бессмертный.

— Ну-у… — с сомнением протянул его собеседник — Что молодой — то да, но, может, и не бессмертный. Может, то у него магия — чтоб молодым быть. А потом в один момент почернеет, высохнет и прахом рассыплется.

— Мэр-то точно был бы рад. Смотри, как дочка его отплясывает, — МакКинли указал подбородком на Лазуриту, танцующую вокруг костра в одиночестве. — Перед смертью надышаться хочет.

— Хе-хе, — Старый Дуглас растянул рот в щербатой улыбке. — Ну пусть скачет, ласточка, пусть вьётся, наши глаза порадует. А завтра увидим, что будет.

И он принялся хлопать в такт музыке, под которую танцевала вокруг костра прекрасная Лазурита.

Назавтра, первого ноября, МакКинли и Старый Дуглас вновь встретились на городской площади. Время шло к полудню. Небо было серое, безрадостное, оно моросило мелким дождём на головы людей, жмущихся по краям площади.

Тут и там слышались тихие переговоры:

— Может, не придёт?..

— Неужто мэр отдаст?.. — женский голос. — Я бы за свою кровинку грудью встала, лопатой бы его, колдуна проклятого!

— Да прям, — рассмеялся в ответ мужской голос.

— Точно тебе говорю, — возмущался женский. — Лопатой бы по башке — и кол в сердце! Так с этими колдунами надо!

— Может, Оллбрайт так и сделает, — посмеивался мужской. — Поглядим.

— А что «глядеть», что «глядеть»?! — продолжал женский. — Собрались бы толпой и спалили его замок! За своих-то детей! А вы всё «глядите»…

— У меня детей нет.

— Что ты воду баламутишь?! — резко вступил второй женский голос. — Колдун немного берёт — всего-то по девице раз в семь лет. Так зато не трогает нас.

— И что, не жалко тебе её?..

— А чего мне жалеть? — зло ответила вторая. — Мою дочку не пожалели. Пусть мэр тоже свою отдаёт, дошла и до него очередь!

Старый Дуглас пихнул локтем МакКинли и указал в сторону спорящих:

— Смотри, смотри. Бабы передерутся сейчас, — он заулыбался в предвкушении.

— Идёт! — шикнул на него МакКинли и указал на противоположный край площади.

Там из боковой улицы между домами как раз показался мужчина. Крепкий и высокий, на голову выше окружающих, своей чёрной одеждой и смуглой южной внешностью он резко выделялся на фоне серых каменных домов, серого неба и русоволосых местных жителей. Длинные чёрные волосы мужчины, гладкие, как шёлк, были рассыпаны по плечам, и ветер перебирал их неторопливыми пальцами.

— Ох, красавец… — покачала головой одна из женщин неподалёку, словно против воли восхищаясь тем, кем не положено восхищаться. — Сколько его вижу — с каждым разом только лучше.

— Да, совсем не меняется, — согласилась с ней другая. — Колдун и есть. — И она, спрятав руку за спину, сложила пальцы в знак против порчи.

— Колдун или нет, — бесстыдно заулыбалась третья, глядя на черноволосого мужчину с нескрываемой жадностью, — а я б с ним пошла.

— Да ладно! — заохали на неё товарки. — Да прям!

— Точно вам говорю, — третья подбоченилась. — Чем здесь дни коротать, так лучше в замке пожить, с красавчиком. А дальше пусть хоть что!

Две другие женщины тоже посмотрели на колдуна с сомнением, словно оценивая такой вариант.

Тем временем мужчина неторопливо прошёл мимо них и направился к центру площади, не обращая внимания на людей, с опаской жмущихся к домам. Остановился.

По толпе пронеслось:

— Где мэр?... Зовите… Скорее…

Минуты накалялись напряжением. Одна. Две. Люди беспокойно переминались с ноги на ногу, вытягивая шеи в сторону городской ратуши, избегая взглядами чёрную фигуру в центре площади. Мужчина стоял как статуя, обратив взор в пространство, лишь ветер шевелил пряди чёрных волос.

— Идут… Идут… — шелестящие голоса сопровождали показавшуюся в воротах ратуши процессию из десяти человек.

Впереди шёл соборный священник, за ним мэр Оллбрайт — прямой и торжественный, с высокой свечой в руках. Следующей шла девушка в светло-бежевом хлопковом платье и такого же цвета плотной накидке, прикрывающей плечи от дождя и осеннего холода. Голова девушки была полностью накрыта густой белой вуалью.

— Упокой, господи, её душу, — раздался тихий женский голос из толпы.

— Обожди ты хоронить, — раздражённо отозвался мужской. — Может, обойдётся.

— Да куда там… От колдуна никто не возвращался…

Процессия дошла до мужчины в чёрном. Мэр степенно поклонился, протянул ему свечу и туго набитый кошелёк.

— Здравствуйте, ваша светлость. Вот ваша невеста и плата. Всё как уговорено.

Мужчина взял протянутое и посмотрел на девушку в белой вуали — без всяких эмоций и видимого интереса.

Мэр Оллбрайт держался уверенно, но подрагивающий в нервном спазме глаз выдавал его волнение. Тем не менее, голос мэра был громким и не дрожал:

— Как условлено, раз в семь лет мы даём вам в жёны невинную девицу, а вы платите нам своей благосклонностью. Прошу, — он сделал приглашающий жест по направлению к девушке.

Мужчина шагнул к невесте — та вздрогнула и словно бы вся сжалась перед лицом этой огромной чёрной фигуры — протянул к ней руку и откинул вуаль с её лица. По толпе пронёсся громкий «ах», кто-то удивлённо сказал:

— Так это же…

Однако мэр Оллбрайт так зыркнул в ту сторону, что все голоса немедленно смолкли.

Скользнув равнодушным взглядом по лицу невесты, мужчина опустил её вуаль и чуть заметно кивнул. Мэр махнул священнику, тот быстро перекрестил пару и пробормотал краткую молитву. Мужчина небрежно пихнул свечу в руки священнику и направился в сторону той улицы, откуда пришёл, а невеста, растерянно покрутив головой по сторонам — мэр по-отечески кивнул ей, — поспешила следом за ним.

Процессия чиновников — уже менее торжественно, не в ногу — направилась обратно в ратушу, священник пошёл к своему собору.

Тем временем люди на площади оживлённо переговаривались, прикрывая рты.

— Ну Оллбрайт! — громко и радостно сказал Старый Дуглас. — Вот же пройдоха! Нет, ты видел? Облапошил колдуна, а! Вот это мэр у нас! — он одобрительно хлопнул себя по ноге. — Подсунул вместо девицы подавалку из кабака! Разведёнку, весёлую бабёнку! То-то ночью их светлость удивятся — что девица совсем уже и не девица.

МакКинли в ответ лишь посмеивался, раскуривая трубку.

***