Not glad to see you. Часть 1 (черновик)

— Пируют, шакалы, — кивнул Рон на газету, плюхаясь рядом.

Гарри хмыкнул и скривился.

— «Мы полны решимости добиться справедливости для Маргарет и привлечь виновника к ответственности», — заявил инспектор Альбус Дамблдор, который возглавляет расследование. «Мы просим всех, у кого есть информация, сообщить нам и помочь в это критическое время», — заключил Гарри.   

Рон фыркнул, показав официантке жестом налить привычную чашку кофе и ему.

— Старикан в своём стиле. Ты сам-то уверен, что за этим стоит существо?

Гарри отложил газету, озвучивая очевидное:

— Её заживо сожрали крысы. 

— Но никто из свидетелей не… — Рон нахмурился, будто бы пытаясь вспомнить.

— Падальшик, — подсказал Гарри, улыбнувшись.

Уже как год его лучший друг и напарник был в курсе того, что Гарри, скажем, имеет весьма любопытное наследство, некогда свалившееся на его голову как снег посреди июля. 

Не было изначально планов делиться — подобные открытия могут заставить поехать кукухой кого угодно, — но пришлось. Вероятно потому, что странные дела сыпались на них как из рога изобилия. 

«Ты — Гримм, поэтому привлекаешь подобных существ», — заявила тётка Петуния.

Именно она свалила на его голову правду вместе с огромным чуланом, полным историй великих — и ужасных — похождений его предков. А ещё кучу жалоб насыпала сверху по поводу того, как же тяжело ей пришлось из-за того, что её сестра тоже была Гриммом и нашла себе такого же Гримма-мужа — отца Гарри. Что ни семейные посиделки, то вечно выбитые окна, вырванные из петель двери, выстрелы, драки, игры со смертью… визиты в полицию. 

— Главное, чтоб Дадлик мой не унаследовал этот ген, — причитала она. — Забирай добро себе, Гарри.

Разумеется, сначала он послал её куда подальше, посчитав совсем уж поехавшей. Пока не начал видеть. Подготовить и рассказать ему обо всём было некому: что ожидаемо для таких, как они, по словам тётки, помирали Гриммы рано. Как его родители — пусть те якобы совершенно по-дурацки: в автомобильной катастрофе. Роковая случайность не исключала факта поджидающей за каждым углом опасности. 

Поэтому всему он научился, зарывшись в книги предков, и стараниями Гермионы Грейнджер — острогляда или существа-совы. Возможно, он действительно был магнитом для существ: его суть проснулась, и он снова встретил её совершенно случайно. Она пришла заявлять о краже какого-то раритета из музея, в котором работала, так нервничала, что схлынула, Гарри увидел это, она увидела, что он Гримм. Испугалась, сбежала, потом вернулась. Потому что знала его, а он знал её. А потом между ними с Роном начало твориться что-то странное. Собственно, другой причины втянуть его в свой мир у Гарри не было. Потому что Гермиона полгода собиралась и в последний момент случалось что-то, что откладывало разговор по душам: тот, где она раскрывает Рону свою сущность. В каком-то смысле он понимал страх быть отвергнутым: скажи другу обо всём Гарри, в худшем случае его посчитают не совсем нормальным, а вот она — совсем другое дело. Аномалия. Это как обнаружить, что всё это время встречался с девушкой с Венеры. 

Звёзды сложились так, что им выпало весьма сложное дело: с участием целой колонии пирующих раскопанными трупами извращуг-хладнокровусов. Рону чуть руки не оторвало — тогда он впервые и увидел. Сказал после, что там было темно и что это бред — с кем, мол, не бывает? Гарри мог бы подтвердить его слова, но не стал. Отвёл в свою святыню, открыл одну из книг, ткнул в изображение существа и заявил: 

— Ты видел его.

Эдакая шоковая терапия. 

После позвонил Гермионе. Когда точно она ему сказала, Гарри не знал: запомнил пару недель, когда друг был странным — рассеянным. Что неудивительно. Потом ему задали типичный вопрос:

— Как ты с этим живёшь?

— Как придётся, — ответил честно Гарри.

Но Рон втянулся. А теперь едва ли не сам скучает, если в деле не замешаны существа. Гарри же скучать не приходилось. Особенно в последнее время. Ощущение, что вокруг сгущались сумерки: блядские Семь Домов от него не отставали. То, что на них традиционно работали Гриммы, не означает, что и Гарри согласен пахать — то, чего они явно не понимали. 

 — А кто ещё? — привлёк внимание голос Рона.

Тот уже попивал кофе, возвращаясь взглядом к газете.

— Сомневаюсь, что крысы стали бы слушаться родственных видов типа древогрыза, — повёл Гарри плечом. — Да и никто из свидетелей не схлынивал. 

— Возможно, мы не достаточно надавили. Предлагаю в качестве сто процентного теста использовать ключевое слово при допросе, — расплылся Рон в улыбке.

— И какое же?

— Гримм. 

Гарри усмехнулся. Сколько раз он слышал: 

— Ты — Гримм?! 

За этим следовала или паническая атака, или же атака, нацеленная оторвать ему голову прежде, чем он сделает то же самое.

Так и живём.

— Боюсь, это будет не очень эффективно.

С запугиванием могли быть проблемы на юридическом уровне: признания, полученные подобным путём, в суде ничего не стояли. А нападение на него считалось совсем новым преступлением, прибавляя им работы. 

— Тебе не показалось, что Хокинс что-то скрывает? — спросил Рон и вновь покосился на газету. 

— Её завещание делает его наследником — он не хотел этого афишировать. Боится, что попадёт под подозрения только из-за этого. 

— Но это хороший мотив.

— А орудие убийства спорное: ванна с крысами. Одно дело укусить, защищаясь, а другое — организованно охотиться на определённого человека.

Гарри замер, помассировав висок.

И хмыкнул, извлекая из кармана телефон.

Что-то он тупит всю неделю. Медленно подгружается, и как-то сразу не додумался. С Гермионой переговорил, да и только.

Рон вопросительно поднял брови, а Гарри уже набирал:

— У меня проблемы?.. —  сразу же опасливо уточнили.

— Нет, Невилл. Я могу подъехать, скажем, — глянул Гарри на время, — в час? 

На том конце послышался писк и шорох — будто кто-то начал торопливо одеваться.

— Нет смысла покидать город, — вздохнул Гарри. — Я просто хочу кое-что у тебя уточнить.

— Почему бы не спросить по телефону?.. 

— Потому что мне нужно показать тебе пару фотографий. 

Снова повисла тишина.

— Вы ведь всё равно знаете, где я живу, детектив, — наконец устало ответил Лонгботтом. 

— Верно.

Тот отключился, а Гарри надеялся, что природная трусливость барахольщиков не сыграет с ним злую шутку сейчас и Лонгботтом не сменит берлогу, чтобы злой Гримм до него не добрался с очередной порцией вопросов. 

— Едем? — отставил в сторону чашку Рон.

— Лучше я один, а то ведь посчитает, что действительно по его душу, — хмыкнул Гарри, поднимаясь. — А ты перегори с адвокатом мужа жертвы…

Рон скривился.

— Ты это специально, да?

Гарри махнул рукой. Не то чтобы специально, просто они с Риддлом не поладили с самого начала. Ощущение, что тот хотел стать затычкой в каждой бочке, вмешиваясь во все дела, которые расследовал Гарри. А у Гарри не было мотива, чтобы радикально решить эту проблему. Разве что его присутствие во время допроса Ричарда Хогинса обличало того больше, чем что-либо — и вряд ли муж жертвы это знал. Разве что действительно был виновен. 

Рон вздохнул, что-то бубня про мурашки по коже и сраных колдунов. Но если Риддл сделает заговор на понос Рону, у Гарри будет повод устроить на того охоту. Эгоистично…

— Может, вечером вдвоём к нему? — испытал удачу Уизли.

— Дело на месте стоит, Дамблдор распинается… Нас лишат премии.

Кажется, это сработало. Напугало Рона больше, чем возможность того, что Риддл схлынет и явит ему очаровательную физиономию, достойную первых строк рейтинга фильма ужасов. 

Безусловно, ко многим существам можно было привыкнуть, но колдуны и ведьмы…  Хотя при обычных обстоятельствах вряд ли Рону светит что-то, кроме фирменной улыбки на лощёном лице Риддла. Всё бы ничего, если бы Гарри не знал, что адвокатская контора того плотно связана с Домом Эшфорд — Домом, центром власти которого является Великобритания. Факт, превращающий Риддла из простого путающегося под ногами юриста в того, кто явно присматривает за Гарри и... присматривается к нему. 

Можно было, конечно, наплевать на условный кодекс, выработанный нуждой не превратиться в обыкновенного палача, рубящего головы,  — Риддл явно не был невинной овечкой, разве что его вина в чём-либо не была доказана, — и столкнуться с ним. Но тогда королевская семья пришлёт другую занозу в заднице. 

Чёрт знакомый лучше чёрта незнакомого. 

Наблюдая, как Рон отъезжает, Гарри осознал, что забыл куртку в кафе и вернулся за ней. Уже у стола пришлось отвести взгляд: за столиком у дальней стены плакала дружелюб, попеременно схлынивая — истерика, видимо. Но стоит им встретиться глазами, как истерика станет паникой — Гарри отчасти привык к этому. К тому, что страх перед Гриммами существам передаётся вместе с материнским молоком. И сказками на ночь, конечно. Но, что удивительно, больше всех бояться те, кого он бы назвать… безобидными? дружелюбными? 

 Невилл, которому разве что не повезло стать свидетелем того, как пара живоглотов угнали машину, заодно сбив человека, — яркий тому пример. За это время их накопилось достаточно, чтобы сделать определённые выводы: разумеется, не всё, что безобидное на вид, таким является по определению. Одна девушка-панцирьгений отравила коллег так, что и не установить было, что это отравление — устала от того, что те наживаются на её работе, и нашла применение уму. Злость и желание мести знакомы всем, даже самым безобидным. 

Опустив глаза в пол, Гарри покинул заведение, на ходу натягивая куртку. Как назло, стоило сделать пару шагов, как полил дождь. Оставалось надеяться, что это не предзнаменование хренового дня.

                                                              *** 

— Сомневаюсь, что могу вам помочь, детектив, — ответил Невилл, откладывая фотографию жертвы. 

Точнее того, что от неё осталось.

— Вы же все народ общинный. Может, знаешь её? Видел где? — показал Гарри другую фотографию: художницы до её трагического финала.

Лонгботтом нахмурился, разглядывая.

— Нет… Но у нас не одна община. Могу поспрашивать, может, узнают, — предложил он. 

Гарри кивнул и тут же показал фотографию супруга:

— А его? 

— С каких пор Гримму нужно существо, чтобы идентифицировать других существ? — будто бы стесняясь, спросили у него. — Или это всё из-за крыс? Если дело в этом, детектив, то вам нужны падальщики. 

— Разве они не часть вашей общины?

Невилл покачал головой. 

— Они считают нас пугливыми и трусливыми существами — ну знаете, мол, мы сами по себе ни на что не способны, вечно голосуем, чихнуть или не чихать, — вздохнул Невилл. — Но если эта девушка — одна из нас, то крысы бы вряд ли её атаковали. Если только она не была без сознания, — поднял на него взгляд Невилл и вновь опустил тот на фото. — А этот, — тряхнул он головой на фотографию, — больше похож на львиногрива. 

Гарри и сам глянул на фото.

— Почему?

— Взгляд самодовольный. Может, даже он её обглодал. 

Что, разумеется, выявила бы экспертиза: будь на теле жертвы куча слюны её муженька. Но в своих показаниях тот заявил, что Маргарет Хокинс переживала творческий кризис. В тот вечера она попросила оставить её одну — чтобы её посетила муза, и совсем не та, о которой любой Гримм подумал бы, — Ричард Хокинс занимался своими делами, пока не услышал крик, доносящийся из студии художницы. Дверь внутрь оказалась заперта, когда он вломился, не обнаружил жену, но увидел свет в ванной и нашёл то, что нашёл: кровавое месиво, кишащее сотнями крыс. По его словам. Сколько их было конкретно — понять сложно. Когда они прибыли на место преступления, часть сбежала, унося с собой возможные улики — Ричард Хокинс не догадался запереть двери. А сама студия могла стать последним творением Маргарет: стены стали полотном, её внутренности и кровь — краской, а сотни лап — кистями. 

Даже Рону стало нехорошо, когда он увидел это. А вот Ричард… был довольно-таки спокоен для человека не просто потерявшего жену, а потерявшего её именно так. Тут впору было заблевать весь пол поверх кровавых следов лап крыс. Но он повторял: «Я в шоке… В шоке». И шок предполагает временами абсолютное хладнокровие — так было и с Гарри, когда ему сообщили, что его родители погибли. Первые дни он даже не мог это осознать, делая то, что делает обычно. Словно ничего и не случилось.   

 — Так и запишу: виноват, потому что взгляд самодовольный, — попытался пошутить Гарри.

Не получилось.

Невилл поёжился. Перемену настроения Гарри почуял.

— Что такое?

Лонгботтом продолжил мяться.

— Я подумал… может, это Король грызунов?   

Гарри почесал лоб.

— Разве для его появления не нужны определённые условия? — пробормотал он. 

Студия, безусловно, была просторной, и потолки высокие, а вот в ванной как раз Reisen Ratte стало бы тесно. Маргарет успела бы сбежать от выносливого, но и столь же медлительного Крысиного короля. Да и как одна девушка могла угрожать группе падальщиков? Куда бы они делись? Ладно часть распалась на крыс, но другая? 

Невилл пожал плечами:

— Просто предположил. Меня часто бабушка пугала, что если я буду вести себя плохо…

— Придёт злой Гримм и отстрелит тебе яйца — да-да, — заключил за него Гарри.

Невилл насупился:

— …Крысиный король явится из тени и проглотит меня.

Об этом, насколько Гарри помнил, ничего в  его книгах о «грызунах» не было. Лишь указывалось то, что при угрозе ведомые страхом крысы объединяются, являя миру плод фантазий. 

— Но если это Король грызунов, значит, она провинилась в чём-то перед нашим сообществом, — добавил Невилл задумчиво. — Возможно, связалась не с тем, — и его взгляд упал на фотографию мужа.

Спекуляции — его любимые. 

— Запишу ещё, что ты противник смешанных отношений, — кивнул Гарри, убирая оставшиеся фотографии.

Невилл сверкнул на него глазами и тут же потупил взгляд:

— Так уж получилось, детектив, что издревле над нами издеваются… на нас охотятся. Поэтому представить пару падальщика и шустролапа или древогрыза и желтоглаза, или косоглаза и зверолова, или потрошителя и свинорыла, или… 

— Понял я, — перебил его Гарри. — Это как представить Гримма и ведьму — ага.

Невилл поморщился, словно его метафора была куда хуже, чем его. 

— Ты случайно не член Ордена Чистой Крови? — спросил Гарри, замечая, как Невилл тут же побледнел. Затем тот схлынул, замотав головой.

— Нет? — шагнул он к нему, улыбаясь. — Точно-точно?

— Точно, детектив… Я-я-я… распинался лишь потому, чтобы вы поняли такие браки не просто невозможны — они бы плохо кончились, — тараторил он, а усы слегка дёргались. 

— То есть ты уверен, что рано или поздно потрошитель отужинает свинорылом? — уточнил тихо Гарри.

Невилл закивал.

— А падальщики, —  начал было Гарри и цокнул, —  могли взять на себя роль судей, как думаешь? 

В конце концов, в грёбаном Ордене состояли разные существа: он сталкивался с ним пару раз. Первый — расследуя дело о похищении, когда исчезнувшим оказался ягуарат, а его избранницей — таурт. Второй раз после обнаружения массового захоронения: проводилось опознание с десяток некогда пропавших людей — существ. Пропажи начались, ещё когда Гарри мелким был. Разумеется, в департаменте решили, что они имеют дело с серийником, так как способ убийства специфический — почерк то есть. Ритуал. Сначала жертву насаживали на кол, затем сжигали. В общем, стычки Гарри с Орденом были нелицеприятными, особенно, если учитывать, что для них всякие приятельские отношения в том числе и с Гриммами являются преступлением против природы. Благо, что сраные Wesenrein любят спецэффекты и легко понять, что именно они вступают игру: достаточно увидеть знак Вольфсангеля, затем мёртвого зверька на пороге. 

— Зачем бы им вмешиваться? — схлынул обратно Невилл, испуганно взирая на Гарри.

Пусть и Орден состоял из разных существ, однако было одно «но». 

— Кто в основном прячется под масками и мантиями, Невилл? — спросил он. 

— Я… я н-нее знаю — никогда не интересовался Орденом.

— Потрошители, шустролапы, шакалы, тролли, охотники, изверги, — повёл рукой по воздух Гарри, — понимаешь, к чему я клоню?

Вот он понимал: выводы опережали мысли.

— Но мы мирный народ! — решился воскликнуть Невилл. 

— И вам нужно защищать своих. Допустим, от необдуманных решений, — Гарри выпрямился, хмыкнув.

Это тоже были спекуляции — не более.

— В общем, поспрашивай. Что узнаешь — пиши, — козырнул он ему и направился к выходу.

Нужно было снова переговорить с Ричардом Хокинсом.

*** 

Что, безусловно, осложняло наличие у того адвоката. 

Риддл улыбался своей дьявольский улыбкой и качал головой:

— Что за ребячество, детектив? Вы не можете просто так заявиться к свидетелю домой и устроить ему допрос.

— Разве я вас допрашивал, мистер Хокинс? — глянул в сторону того Гарри.

И вообще — Рон должен был занять колдуна, а тот прискакал, будто почуяв, где и с кем его клиент. Сам Ричард никому не звонил потому что.

— Мистер Риддл мы с детективом уточняли пару моментов — только и всего, — кивнул тот.

— Всякие уточнения должны проходить в соответствии с протоколом. 

— Как же здесь душно, — выдохнул Гарри, отклонившись на спинку кресла.

Риддл медленно перевёл на него взгляд, поняв намёк. Светло-серые глаза на секунду потемнели, но улыбка осталась неизменной, не затрагивая их. 

— Мне открыть окно? — вместо Риддла спросил Хокинс.

— Я бы хотел переговорить со своим клиентом без вас, детектив, — проигнорировал вопрос тот.

— Переговорите — после того, как мы закончим нашу беседу. Верно, мистер Хокинс? 

Он понимал, что в секунде от того, что его выставят за дверь, но во время разговора так увлёкся, обходя острые углы, что толком ничего и не узнал. Например, не было ли специфических угроз его супруге. Этот вопрос уже задавали, однако на этот раз Гарри указал на весьма конкретные вещи. Была вероятность, что всякое существо сможет опознать предупреждение расторгнуть смешанный брак со стороны Ордена, а потому занервничает. Этого не случилось. Ричард Хокинс задумался, сказал, что в картинах его жены множество символики, даже сходил и показал. Какие-то рунные символы, смешивались с кляксами краски: где Гарри, а где современное искусство? Он его не понимал. Потом, оставив его в компании картин, Хокинс пошёл открывать дверь незваному гостю в лице обломавшего неофициальный допрос колдуна. 

— Вы спрашивали о… мертвых зверьках, детектив, — обратился к нему Хокинс. — Если что-то такое и было, то Маргарет могла выкинуть и промолчать: у неё были как фанаты, так и антифанаты. Я говорил, что её часто критиковали в сети… Бывало, что публиковали видео… Вандализм — уничтожали копии её картин.

Гарри кивнул, заметив острый взгляд колдуна, препарирующий его живьём — по ощущениям. Визуально, Риддл был само спокойствие. Весь такой холёный, в своём идеально сидящем костюме-тройке, волосок к волоску, даже завитушка на лоб опустилась так, будто он её заколдовал чарами идеального, мать его, завитка… И поза — на приёме у королевы, не иначе. Что, впрочем, недалеко от правды: небось часто восседал перед особами королевской семьи — лизоблюд.

Видимо, нечто из мыслей отразилось на лице Гарри, потому что колдун на грани слышимости хмыкнул. Хокинс не услышал, а вот он, Гримм, — вполне.  

— Поэтому, если кто решился подкинуть на наш порог мертвечину, то она могла скрыть этот факт — знала, как я переживал, — вернул его к реальности голос Хокинса.

— Вы сказали, что её родители были против вашего брака, — вспомнил Гарри, заставляя себя отвести взгляд от Риддла.

Хокинс кивнул.

— Её отец: он считал меня… — невесело хмыкнул он, — мягко говоря, бездельником. Для Маргарет же я стал окном в новую жизнь: через мои глаза она открыла в себе художницу — увидела весь мир как на ладони. Что, конечно, они не одобрили: до этого Маргарет преподавала Современную историю в Оксфорде. 

— И неплохо так устроилась, — обвёл взглядом дом Гарри.

Хокинс улыбнулся, но никак не прокомментировал его слова.

— То есть его неодобрение было связано исключительно с вашим родом деятельности?

— Он считал, что мы не пара, — согласился Ричард.

Какой туманный ответ.  

— Мол, вы из разных миров? Принадлежите разным видам?

В ответ Хокинс рассмеялся:

— Не настолько, но да. 

Блядь. 

Гарри задолбало ходить вокруг да около. Если на него набросятся, сможет арестовать этого типа за нападение. 

— Гримм, — выдал он чётко, не отводя взгляда от цели.

— Простите, я не понял вас, детектив, — уставились на него.

Один — с удивлением; второй — с раздражением. 

У Хокинса были или стальные нервы, или он действительно являлся… человеком. Что ничего не меняло — для Ордена. Это тоже был смешанный брак — будь она существом. Но, если он не из хищников, то пародии на Орден нет смысла наказывать одну из своих. 

Серьёзно он так облажался в выводах. 

Гарри глянул в сторону колдуна. 

Закономерный вопрос: какой смысл в том, чтобы браться за дело Хокинса? Контора бедствует?

Гарри жопой чуял, что здесь что-то неладно. А если неладно, если этот Ричард идеально контролировал свои эмоций, значит, он сейчас смотрел в глаза психопата. Не самого банального: того, что агрессивный. С ними было проще. С этим же… Можно подумать, что он и на разговор согласился добровольно: мне нечего скрывать, детектив, я открыт для диалога, как то самое грёбаное окно в новый мир — или как там он сказал?

Хуже, что родители Маргарет умерли три года назад. Сначала мать, затем — отец. Других родственником у неё не было. Как и друзей: гении творят в одиночестве. И, если он хотел понять точно, была ли она существом, придётся обратиться к волшебству. Дружелюбных знакомых среди ведьм и колдунов у Гарри не было, кроме одного — не очень дружелюбного. И явно не настроенного на сотрудничество. 

— У вас всё, детектив? — спросил у него Риддл.

— Если будут ещё вопросы…

— Отправьте повестку, — договорили за него.

— Всенепременно, мистер… — волшебный душнила, — Риддл.

Гарри поднялся и протянул руку Хокинсу:

— Благодарю за сотрудничество.

— Это я должен благодарить вас детектив: за вовлечённость в это дело, — пожал тот его ладонь.

Мягко так, словно руки из ваты. И улыбка такая медовая — аж тошно. Смотрел Гарри на него и не мог отделаться от ощущения, что на руке осталась грязь. Или же кровь. И не только Маргарет.

Все имели право на адвоката, но покоя не давало и это: если ты невиновен, то не станешь первым делом искать юриста. Если, конечно, Риддл сам не нашёл его. А если нашёл, значит, они знакомы как минимум. А Гарри не верил, что среди знакомых колдуна могут быть чистые душой и совестью люди — не тот профиль. 

Когда он собирался пройти мимо Риддла, тот тоже протянул руку. Гарри её пожал — с удовольствием и так, что кости захрустели. Глаза в глаза, восковая улыбка, вежливое выражение лица, ни следа боли или злости — ещё один психопат. Впрочем, колдун и психопат — едва ли не синонимы, если верить увесистым томам, занимающим две полки стеллажа и рассказывающим о феерических уёбках. 

Гарри ощутил, как на его ладонь легла вторая. По телу будто пробежал ток — предупреждение. Пришлось ослабить хватку — впрочем, сцепись они прямо здесь и сейчас, то Хокинс вряд ли остался бы апатичным. 

А у Гарри уже было несколько дротиков-шприцов с его кровью в них. Жаль, что ружьё осталось дома. Если он решит открыть охоту на колдуна, то всё, что ему нужно, ввести ему дозу своей крови. 

— Был не рад вас видеть, — на грани слышимости прошелестел Гарри, широко улыбнувшись. 

И направился к выходу, затылком ощущая испытующий взгляд колдуна.