Хранитель цветка. Часть 7

 Первое, что её поразило, — густой, почти удушающий аромат. Смесь пряных, сладких и терпких нот настолько наполнила воздух, что Белла инстинктивно прикрыла нос, подавляя желание чихнуть. Второе — это свет. Он не был дневным, а каким-то странным: мягким, рассеянным, словно исходил от самих растений.

— Как… — начала она, но так и не нашла подходящих слов, поэтому обернулась к Гарри.

Тот стоял чуть поодаль, наблюдая за ней с привычным спокойно-выжидающим выражением, но в глазах мелькнул лёгкий интерес.

— Впечатляет, — наконец подобрала Беллатрикс слово — но, увы, не то.  

— Здесь собрано множество уникальных растений, которые редко встречаются в мире. И всё это требует вашего… внимания, — заметил Гарри, слегка склонив голову. 

Беллатрикс сделала несколько шагов вперёд, разглядывая растения. Одно из них — высокое, с пурпурными листьями и золотыми прожилками — слегка шевельнулось, будто откликнувшись на её движение.

— И эти тоже требуют внимания? — не без сарказма уточнила она, глядя на растение, которое едва заметно выгнулось в её сторону.

— Они чувствуют вас, — ответил Гарри. — Называются «тенебрики». Очень капризные, но если за ними правильно ухаживать — раскрываются в полночь и светятся.

Беллатрикс едва удержалась, чтобы не коснуться лепестков.

— «Тенебрики»? — повторила она, усмехнувшись. — Ты сам это придумал, не так ли?

— Возможно, — ответил слуга с лёгкой улыбкой. — Но разве это имеет значение, если название им подходит?

Белла прошла дальше, остановившись перед низкими кустами с серебристо-голубыми цветами. Цветы едва заметно дрожали, как осиновые листья на ветру, хотя воздух здесь был совершенно неподвижным.

Чудеса.

— А эти? — спросила она, слегка наклонившись ближе.

— «Лунные грозы», — ответил Гарри немедля. — Говорят, настойка из первых бутонов может излечить любую рану. Если, конечно, знать, какие бутоны — первые. И как их собирать.

Беллатрикс перевела на него подозрительный взгляд.

— Ты опять всё это выдумываешь, — сказала она, но не смогла сдержать улыбку.

— Но разве это делает их менее интересными? — поинтересовался Гарри почти невинно. 

 Белла покачала головой, не найдя, что возразить, и направилась дальше, вглубь оранжереи. В дальнем углу её взгляд привлекло нечто ещё более странное. Огромные алые лепестки окружали центральный бутон, который пульсировал, как живое сердце.

— Это… — начала она, не отводя взгляда. — Это и есть он? Аленький цветочек?

Гарри подошёл ближе, и его лицо на мгновение стало серьёзным.

— Нет, мисс Блэк, — сказал он тихо. — Это «Пламенный грех». Близко к нему стоять долго не стоит: он впитывает тепло… Вы можете замёрзнуть.

Беллатрикс приподняла брови, и её взгляд метнулся от цветка к Гарри.

Что ж…

— Ладно, не в моём стиле ходить вокруг да около, — подбоченилась она. — Я знаю, что здесь нет никакого Аленького цветка. Отец утверждал, что цветок — не растение, а человек. Юноша. Я бы хотела увидеть его.

Гарри замер, словно переваривая её слова, а затем его лицо озарила почти извиняющаяся улыбка.

— Юноша, мисс Блэк? — повторил он, как будто вкусил это слово на языке. — Ваш отец, вероятно, говорил это в порыве образности: здесь вы найдёте только растения. И каждое из них, безусловно, бесценно, но является ровно тем, чем кажется.

И Гарри сделал шаг в сторону, затмевая на мгновение мягкий свет, пробивающийся через витражное окно.

— Хозяин дома прячет его, а тебе запрещено об этом болтать, — заключила Белла, чувствуя досаду.

Гарри остановился.

 — Это правда, что не обо всём стоит говорить, мисс Блэк, — произнёс он с той мягкостью, которая сейчас начала действовать ей на нервы. 

«Словно с ребёнком говорит», — подумала она раздражённо. Хотя сколько ему? Восемнадцать? Может, меньше?

— Но я не уверен, что речь идёт о том, чтобы прятать, — продолжил он. — Скорее, о том, чтобы защищать.

Беллатрикс прищурилась.

— От кого защищать? От меня? — спросила она, поднимая подбородок. — Если он считает, что я угроза вашему «сокровищу», то сильно ошибается.

— Не вы ли просили отца привезти цветок? — в ответ уточнил слуга.

Беллатрикс вспыхнула.

— И что дальше? Я уже поняла, что это оказалось для него задачей непосильной, да и невыполнимой…

— Смею заметить, что ваш отец попытался украсть цветок.

— Я помню, — огрызнулась Беллатрикс и вздохнула, скрестив руки. — Безусловно, мне стыдно, что отец был настолько… импульсивен в своих решениях. Да и украсть человека… забавно, нет сомнений. 

Гарри задержался на ней взглядом, и тот на мгновение стал мягче, будто он задумался, прежде чем заговорить.

— Импульсивность иногда объяснима, — сказал он задумчиво, но не стал развивать тему. — Но вернёмся к вашим обязанностям, мисс Блэк. Если вы намерены взять на себя уход за оранжереей, важно понимать, как обращаться с её обитателями.

Беллатрикс хмыкнула, но позволила ему продолжить. Гарри жестом указал на кусты с серебристыми цветами, чьи лепестки едва заметно шевелились, как будто в ответ на его слова.

— Эти цветы, — начал он, подходя ближе, — требуют особого внимания. Их корни поглощают влагу исключительно при свете луны. Поливать их нужно вечером, когда тень от этого окна достигает края алтаря, — он указал на каменную платформу в центре комнаты.

Алтаря?

— А зачем здесь «алтарь»? 

— Господин почитает Кальтариана, бога весны и цветов. Ему кажется это… забавным, — невозмутимо ответил Гарри.

— Это же старая религия, — пробормотала Белла и уточнила: — Он что, правда верит, что Кальтариан посодействует в садоводстве? 

Гарри ничего не ответил, но вдруг развернулся, будто отвлекаясь на какое-то растение неподалёку. Его пальцы медленно скользнули по одному из серебристых лепестков, как будто он хотел проверить его состояние.

Беллатрикс напряглась, чувствуя, что за этим молчанием скрывается что-то больше. Но вместо того, чтобы настаивать, вернулась к изучению цветов, решив пока оставить свои вопросы при себе. 

— А эти? — она кивнула в сторону небольшого куста с маленькими ярко-жёлтыми цветами. — Кажется, они куда проще.

Гарри сдержанно улыбнулся. 

— Это «Летний сон». Их лепестки можно использовать в напитках, если правильно обработать. Но будьте осторожны — сок этих цветов может вызвать неожиданные эффекты.

Беллатрикс вдохнула, но смешение ароматов было слишком мощным, чтобы выделить один единственный запах.

— И какие же? — спросила она, разглядывая, на вид, милые цветочки.

— Сон, настолько глубокий, что человеку кажется, будто он проживает десятилетия не в силах пошевелиться, — ответ прозвучал слишком серьёзно для очередной забавы.

Беллатрикс покачала головой.

Верить или же нет — вот в чём вопрос.

— Значит, растения не только для красоты. Интересно, сколько твой хозяин мог бы выручить, если бы начал продавать их в столице — покупатели точно нашлись бы.

Гарри внезапно коротко рассмеялся, и смех оказался удивительно мелодичным — тёплым. Белла невольно улыбнулась в ответ. 

— О, мисс Блэк, — произнёс он, вытирая уголок глаза, будто только что услышал нечто невероятно забавное. — Если бы только это было возможно.  

— А почему бы не сделать это возможным?

Может быть, это действительно у неё в крови: коммерческая жилка. 

— Такова их природа, — ответил Гарри с едва различимым вздохом. — Этот сад — их обитель. Здесь они прекрасны, и пока остаются тут, не превращаются в бедствие для других.

— В каком смысле? — уточнила Белла, не до конца понимая, к чему он клонит.

— В прямом, мисс Блэк. — Гарри остановился перед одним из растерний. — Эти растения не просто капризны — они неразрывно связаны с этим местом, как и оно с ними. Перенесите их куда-нибудь ещё, и они изменятся. Но если попробовать вырастить их где-то ещё… — он замолчал на мгновение, словно подбирая слова. — Тогда вы поймёте, как красота может обернуться кошмаром: их природа станет… неконтролируемой.

— Ты пытаешься сказать мне, что они опасны? — со смесью скепсиса и любопытства уточнила Беллатрикс.

— Сей эпитет даже близко не передаёт всей сути, — ответил слуга. — Некоторые начинают расти так быстро, что за пару минут могут покрыть весь дом — дорогу не прорубишь топором. Другие — меняют свойства. Например, этот, — он указал на растение с узкими тёмно-зелёными листьями и алыми пятнами, которые походили на брызги крови. — Внутри этих стен он безвреден. Но если перенести его — начнёт выделять яд, способный убить человека в течение нескольких минут.

Гарри шагнул ближе и наклонился к растению, не касаясь его.

— Этот цветок следует поливать утром: до того, как первые лучи солнца коснутся его листьев. И да, мисс Блэк, ни в коем случае не трогайте его руками, — добавил он, резко выпрямившись. — Листья сразу выделяют вещество, которое, хоть и безопасно при контакте с кожей, вызывает галлюцинации, если вдохнуть пары.

Беллатрикс скрестила руки на груди, разгладив попутно очередную складку. 

— Прекрасно. Значит, я должна поливать его, не дыша? Это становится всё интереснее.

Гарри усмехнулся, но его улыбка была мягче, чем прежде.

— Всё не так сложно, как кажется. У вас будет инструмент — лейка с длинным носиком. Она позволит вам избежать нечаянных соприкосновений.

Она скользнула по цветку взглядом.

Бред. 

Если придётся каждый вечер бегать сюда и разгадывать, какая фаза луны подходит этим капризным растениям для полива, она просто прикажет Гарри заняться этим самому. Он вряд ли осмелится отказаться.

— И часто ты сюда ходишь? — спросила она, стараясь придать голосу лёгкость.

Не получилось: вопрос прозвучал резковато. Гарри, казалось, не обратил внимания на смену тона.

— Уход за ними требует постоянства, — ответил он. — И, как вы заметили, каждое растение имеет свои особенности.

 — Сколько раз день? — уточнила она. 

Гарри чуть склонил голову, задумавшись.

— Утром и вечером, — ответил он. — Но некоторые из них требуют внимания и днём. В определённые часы.

Беллатрикс поморщилась, ощущая, как раздражение снова начинает кипеть внутри.

Каждый день: утром, вечером, а иногда и днём? Может, ей тут спальню устроить, чтобы далеко не отходить. Не работа — рабство. И если не для торговли, то для чего всё это? 

— Удивительно, как тебе хватает на это времени, — бросила она насмешливо. — Услужить и хозяину, и мне, и ещё ухаживать за этим «царством зелени».

Гарри поднял взгляд. Губы тронула ненавязчивая улыбка, но в глазах мелькнуло нечто более глубокое — будто её слова задели тонкую грань.

— Удивительно, сколько можно успеть, если не отвлекаться на лишнее, —  ответил он, словно между делом, но каждое слово прозвучало как выверенный укол.

Беллатрикс фыркнула, сделав шаг в сторону.

— Ну что ж, если я должна ходить сюда дважды в день, чтобы эти «кошмары» не выросли в настоящих монстров…  — она кивнула на растение с алыми пятнами. — Надеюсь, ты будешь поблизости. Вдруг я вдохну что-нибудь не то?

Гарри тихо рассмеялся.

— Уверяю вас, я всегда поблизости — просто позовите.

— Ладно, — сдалась она, сделав ещё один шаг в сторону: подальше от ядовитого растения. — Что дальше? Ещё что-нибудь требует внимания?

Гарри кивнул в сторону другой части оранжереи, где под стеклянным куполом мерцали странные цветы с переливающимися листьями. 

— Эти цветы поглощают свет, — пояснил Гарри. — Их корни нужно увлажнять днём, чтобы они правильно усваивали энергию. Воду наливаете сюда, — указал он на какой-то странный торчащий стакан. — Желательно часа через четыре проверить влажность почвы, — и показал ей какую-то палочку.

Беллатрикс молча слушала его объяснения и морщила нос.

Ужас. 

Каждый день. Несколько раз за день… Или больше нескольких.  Эти цветы должны отплатить золотом, чтобы она действительно выполняла всё это. 

Беллатрикс остановилась, нахмурив брови и поджав губы.

— Но для чего всё это? — спросила она, наконец, обернувшись к Гарри.

— Что вы имеете в виду?

— Чем эта оранжерея так дорога хозяину дома? Зачем он вообще её держит, если никакой пользы она не приносит? 

— А разве всё в этом мире должно приносить выгоду, мисс Блэк? — спросил Гарри в ответ, тонко уловив смысл, вложенный ею в слово «польза». — Иногда вещи существуют просто потому, что должны быть. Эта оранжерея — пример.

— Замечательно, — пробормотала она с досадой.

Ни смысла, ни цели. 

Гарри, не торопясь, повернулся и сделал шаг в сторону, указывая куда-то в сторону. Под очередным стеклянным куполом росли кусты с мелкими перламутровыми листьями, переливающимися в свете, как будто покрытыми жидким серебром.

— Вот эти, мисс Блэк, — сказал Гарри, указывая на кусты, — «Кристальные тени». Их листья нужно протирать влажной тканью каждое утро, но не тереть: чтобы не повредить структуру. И ни в коем случае нельзя допустить, чтобы вода попадала на почву. Корни этих растений боятся влаги.

Он достал лоскут ткани откуда-то из-под столика, на котором стоял куст, смочил, аккуратно поднял лист, словно обращался с чем-то хрупким, и провёл по нему краем ткани. Беллатрикс невольно задержала взгляд на его руках. Они двигались с уверенностью и мягкостью, которая казалась странной для человека, занимающегося чем-то столь, на первый взгляд, незначительным, но, видимо, важным для него.

— Они выглядят... хрупкими, — заметила Белла, стараясь скрыть своё удивление от того, насколько трепетно он относился к каким-то листьям.

— Хрупкость бывает обманчива, мисс Блэк, — ответил Гарри, не поднимая глаз. — Эти растения способны выдержать температуру, при которой всё остальное погибнет. Но стоит слишком сильно надавить на лист, как тот погибнет.

Беллатрикс нахмурилась, продолжая наблюдать за его действиями. В чужом спокойствии, в точности каждого жеста было что-то… завораживающее. Опыт человека, который делал это слишком давно, чтобы относиться к этому, как к простой работе. 

Она чуть отступила, скрестив руки на груди, и позволила себе замереть в тени, наблюдая. Всё это казалось одновременно бессмысленным и странно важным.

Размышления прервал едва различимый шепоток:

— Нравится?

Мурашки пробежали по коже. Беллатрикс вздрогнула и стремительно обернулась, тут же наткнувшись взглядом на хозяина поместья. Тот стоял так близко, что она недоумевала, как тот мог столь бесшумно подкрасться. Его фигура почему-то будто бы заслоняла свет — впитывала его, — а взгляд, спокойный и пристальный, заставил её слегка напрячься.

— Простите? — спросила она, не скрывая недоумения.

— Нравится? — повторил он, едва заметно кивнув в сторону, и его голос стал тише: почти шёпотом. — Мой слуга.

Беллатрикс на миг потеряла дар речи. Она обвела взглядом Гарри, который по-прежнему сосредоточенно протирал листья, как будто ничего не слышал и не видел вокруг себя, и вновь повернулась.

— Что вы имеете в виду? — уточнила она.

Чужие губы дрогнули в слабой улыбке, но глаза оставались неподвижными

— Разве не очевидно? У Гарри удивительный талант вкладывать душу в любое дело. Даже когда этого вовсе не требуется. Подлинная преданность. 

Сердце пропустило удар. 

Эти слова прозвучали не как простая похвала, а нечто гораздо глубже; глубже, чем она могла понять… Возможно, восхищение? Или скрытый намёк?

— Преданность — действительно редкое качество… Безусловно, ценное. Но, знаете, — с нарочитым весельем отозвалась она, — мальчишка не в моем вкусе. Если уж говорить откровенно, я предпочитаю мужчин, которые способны удивить меня… чем-то посерьёзнее умения выращивать цветы.

Слова прозвучали громче, чем она планировала, и тишина, наступившая после, показалась слишком оглушающей. Гарри, хотя явно слышал её, не подал виду, продолжая обтирать листья —  ей не хотелось его ранить, но лучше было сказать всё как есть. Хозяин дома помолчал, прежде чем на его губах появилась едва заметная улыбка, а в глазах мелькнула тень — то ли веселья, то ли скрытой угрозы.

— Забавно, — произнёс тот вкрадчиво, словно подступил ближе, хотя не сделал ни шага. — Говорят, как человек ухаживает за цветами, так он обращается и с людьми. Терпение, внимание, точность или же небрежность и равнодушие — любопытно, что это говорит о вашем… вкусе?

— О моём вкусе? — переспросила она, с вызовом глядя ему прямо в глаза. — Думаю, это говорит лишь о том, что я предпочитаю тех, кто способен предложить нечто большее, чем красивые жесты. Цветы, конечно, хороши, но я больше ценю силу и решительность.

Она чуть наклонилась вперёд.

— А вот что касается вашего вкуса, — продолжила она чуть мягче, — вы, кажется, неравнодушны к тем, кто не боится высказаться. Это ведь тоже о чём-то го говорит, не так ли? 

Мужчина лишь усмехнулся, но явно не намеревался ничего отвечать. И Белла не сдержалась: 

— Думаю, вы ошиблись, если рассчитывали, что я буду восхищаться вашим цветками, пусть они и любопытны. 

— Возможно, вы просто ещё не поняли, что именно здесь достойно вашего восхищения.

Внутри Беллатрикс раздражение нарастало, но оно уступило место острому любопытству. Она почувствовала, как её губы растягиваются в едва заметной улыбке.

— Что ж, восхищение — не знаю, — выдала она. — Но любопытство у меня вызываете именно вы.

— Я? 

Её собеседник слегка приподнял бровь, и улыбка дрогнула, словно он размышлял, стоит ли воспринимать её слова всерьёз.

— Вы, — подтвердила Беллатрикс твёрдо, глядя ему прямо в глаза.

Чёрные… полная противоположность глазам слуги. Казалось, если одни — поверхность озера, другие — его дно. Мысль заставила её усмехнуться про себя. Она ненавидела сравнения и метафоры, особенно когда на балах мужчины пытались ухаживать за ней, бросаясь поэтическими эпитетами.

В памяти всплыл тот вечер, когда лорд Лестрейндж попытался произвести впечатление…

Это было на зимнем балу в доме Россьеров — роскошное, но душное место, куда съехались все, кто только мог позволить себе кружево, шёлк и претензии на благородство. Беллатрикс тогда едва успела снять перчатки после приветствия, как к ней подошёл Родольфус Лестрейндж. Слишком высокий, с неуклюжими манерами — он держался так, будто в руках у него был ключ к её сердцу. На самом деле — лишь очередной бокал шампанского, который он чуть не пролил ей на платье.

— Прекраснейшая мисс Блэк! — начал он, перехватывая её руку потными ладонями. — Могу ли я посвятить вам несколько строк?

— Лучше не стоит, — сухо ответила она, сделав попытку выдернуть руку, но его энтузиазм оказался незыблемым.

— Ваши волосы, как чернила ночи, — начал Родольфус с напускной торжественностью. — Ваша кожа — белее свежевыпавшего снега. А глаза… о, ваши глаза! Как звёзды, сияющие на бескрайнем небе, что…

— Рыбаки в лодке! — буркнула она наугад и усмехнулась. 

Лестрейндж начал пунцоветь, но хуже всего было то, что он продолжал.

— Что за бред, — бросила она, когда он попытался сравнить её улыбку с «светом фонаря в тумане», а голос — со «звонкой трелью жаворонка». 

Это было невыносимо. Как и его прилипчивые пальцы. В конце концов, Беллатрикс так резко выдернула руку, что тот едва не потерял равновесие, а она оставила его стоять посреди зала — напыщенного, униженного и, главное, молчащего.

А сейчас Беллатрикс ловила себя на мысли, что делает то же самое. Впрочем, с того самого мгновения, как встретила Гарри в лесу. 

Напасть какая-то.

Белла вздохнула и позволила себе короткую паузу, наслаждаясь редким моментом, когда ей удалось удивить хозяина дома: тот всё ещё не знал, верить ли ей. Если судить по слегка изогнутой брови. 

— Вы красивы и явно знаете, как подать себя, — продолжила Беллатрикс. — Редкое сочетание. Особенно среди мужчин, которые обычно или слишком заняты собственной гениальностью, или слишком глупы, чтобы понять, как преподнести себя без излишеств.

Мужчина сделал шаг ближе, и свет упал на его лицо, подчёркивая точность линий  скул и тонкую тень, скользнувшую по челюсти.

— Значит, вы судите по внешности, мисс Блэк? 

— Намекаете на мою поверхностность? — И она фыркнула. — Я просто умею видеть. А видеть — значит понимать, что в первую очередь привлекает во взгляде, в осанке, в том, как человек говорит и как молчит.

Её слушали молча; чужой взгляд был сосредоточен, но оставался бесстрастным, словно он взвешивал каждое слово с той же холодной точностью, с какой картограф обводит границы на карте — ровно, чётко, без лишних эмоций.

Беллатрикс хмыкнула.

— Может, всё же назовёте своё имя? — спросила она. — Вроде отец говорил, но я почему-то никак не могу вспомнить.

— Потому что я не представился вам лично. Что ж, погоды это не сделает — Том Марволо Риддл, к вашем услугам, миледи, — и он криво усмехнулся, будто подписал ей приговор.

— Наконец-то, мистер Риддл… — начала она, но продолжить не успела.

— Надеюсь, мисс Блэк, вы наблюдали за мной, — раздался голос за её спиной.

Беллатрикс обернулась и заметила Гарри, который, явно закончив с растением, стоял чуть поодаль.

Слуга, что прерывает беседу хозяина?

Она нахмурилась, ожидая реакции Риддла. Однако тот не отреагировал — ни осуждения, ни упрёка, ни даже мимолётного взгляда. 

— Позвольте откланяться. Оставлю вас продолжать обход, — вместо этого произнёс он с невозмутимой вежливостью и направился к выходу.

Белла проводила его взглядом и сфокусировалась на Гарри. 

— Мисс Блэк, — тихо сказал он, жестом приглашая её следовать за собой. — Вы готовы продолжить? Я бы хотел показать вам ещё одно растение: оно также требует особого внимания.

Она последовала за ним, но, пройдя несколько шагов по извилистым дорожкам оранжереи, не смогла удержаться от вопроса:

— Он всегда такой?

Гарри, казалось, пропустил её вопрос мимо ушей. С одной стороны, похвально, ведь она сама упрекнула его ранее, с другой — ей нужны были сведения.

— Часто он выезжает в общество? — задала она следующий вопрос.

Гарри остановился, покосился в её сторону и, кажется, на мгновение задумался над её вопросом.

— Господин редко покидает поместье, — ответил он ровно. — Ему больше по душе уединение.

И всё же, как бы изолированно ни жил мужчина вроде Тома Риддла — какое облегчение знать имя, — есть потребности, которые нельзя просто так игнорировать. Служанок она здесь не видела — по крайней мере, таких, которые могли бы выполнять более… интимные поручения. Это вызывало у неё странное любопытство, которое постепенно превращалось в смесь ехидства и недоумения.

— И что, совсем никаких вылазок? Даже… в бордели? — бросила она небрежно, внимательно наблюдая за реакцией Гарри.

Тот замер. Слова, кажется, попали в точку. На лице слуги мелькнула тень — выражение, которое тут же сменилось привычной невозмутимостью.

— Мисс Блэк… — начал он с мягким упрёком. — Это недостойный леди вопрос.

Белла хохотнула, слегка запрокинув голову.

— Сейчас ты прозвучал как моя сестрица Андромеда. Может, я и леди, но не из тех, кто делает вид, что не знает, как устроен мир, — парировала она, смахивая невидимую пылинку с высокого пустого горшка. — Особенно когда дело касается мужчин.

Гарри снова посмотрел на неё, и на этот раз в его взгляде появилось нечто большее, чем строгость: оттенок разочарования или, может быть, усталости.

— Возможно, вы переоцениваете своё понимание мира, мисс Блэк, — произнёс он без малейшего колебания в голосе. — Не все мужчины… 

Белла цокнула, тут же перебивая его:

— А может, ты слишком юн, чтобы разбираться в подобных вещах. Хотя… — Она хмыкнула. — Должно быть наоборот. Теперь мне жаль и тебя, Гарри… Только прошу, не влюбляйся в меня, — смахнула она упавший на глаза локон. — Ты слуга, а я — дама из высшего общества. Такое возможно только на страницах сопливых романов, которые я не читаю.

— Откуда же вам известно, что там написано? 

Пусть вопрос был сделан с невозмутимым выражением лица, а в тоне не было и намёка на иронию, но Беллатрикс уловила подтекст — дерзко, — отчего её губы тронула усмешка.

— Знаю, потому что мне постоянно пытаются их пересказывать, — парировала она. 

Гарри коротко кивнул, словно принимая её ответ. 

— В любом случае… Гм, — продолжила Белла. — Ты говоришь так, будто ваш господин — ангел во плоти. А я говорю о вполне естественных вещах. Мужчина его возраста в таком уединении? Должно же быть у него хоть какое-то… развлечение.

— Уверяю вас, — ответил Гарри отстранённо, — господин не нуждается в подобных развлечениях.

— Неужели? — не без скепсиса поинтересовалась она. — Интересно. Либо он действительно святой, либо ты хочешь убедить меня в том, что он лишён страстей человеческих.

— Мисс Блэк, — произнёс слуга чуть резче, чем обычно.

Беллатрикс улыбнулась, отмахнувшись рукой.

— Ладно, не буду тебя смущать.

— Вы меня не смущаете — я не понимаю, почему это вас вообще интересует.

— А почему бы и нет? — Беллатрикс сделала невинное выражение лица.

Гарри, сложив руки за спиной, продолжал смотреть на неё почти равнодушно, если бы не взгляд. Взгляд прямо искрился — только вот чем?

— Возможно, вам стоит спросить у господина об этом лично, — предложил он. — Хотя я не уверен, что вас устроит ответ.

Беллатрикс тихо рассмеялась.

— О, Гарри, — она шагнула ближе, — ты, кажется, думаешь, что я могу его смутить. А мне кажется, что это невозможно: он словно из камня выточен.

Последнее она прошептал скорее для себя, чем для слуги. Гарри, тем не менее, качнул головой:

— Тогда зачем задавать вопросы, если вы заранее знаете ответы?

Беллатрикс задумчиво прищурилась, глядя ему в глаза.

— Потому что, — ответила она, отчётливо проговаривая каждое слово, — иногда я задаю вопросы не ради ответов, а чтобы увидеть, как люди реагируют — ты, кстати, ведёшь себя на удивление сдержанно. 

Её взгляд упал на ближайшее растение, и она кивнула в его сторону.

— Ну, а теперь вернёмся к проблемам насущным — расскажи мне об этом цветке.